Вотчинное право.

Статус высшего слоя служилых людей Московского государства определялся еще тем, что в массе своей они представляли собой класс крупных землевладельцев, права которых на землю были освящены заветами древности. Право владения землей "в отца место", вотчинное право, постоянно находилось в центре внимания московского законодателя. Здесь в общем корпусе законодательства, посвященного этому вопросу, мы можем выделить одну общую тенденцию - тенденцию на слияние статуса вотчины со статусом поместий. В частности, эта тенденция видна уже в Первом судебнике, в ст. 63 которого говорится о равном сроке исковой давности по спорам о недвижимости монастырей, бояр и помещиков (в три года). Далее, как известно, само слово "поместчик" встречается в этом Судебнике в связи с правом владения недвижимостью. Статья эта была повторена ст. 84 Второго и ст. 163 Третьего судебников. Поразительно здесь и то, что Первый судебник вовсе не затрагивает вопросов вотчинного землевладения, тогда как Второй содержит в себе знаменитую новеллу - ст. 85.

Статья эта вводит куплю-продажу родовых вотчин. То, что речь идет именно о родовых имуществах, видно из указаний законодателя на право братьев, племянников и сестер. Они пользуются согласно ст. 85 правом родового выкупа или преимущественным правом покупки. Однако они теряют его, если участвуют свидетелями (послухами) при сделке; считается, что своим участием в оформлении договора они дали молчаливое согласие на отказ от своих прав. Далее, согласно этой же статье, законодатель установил срок исковой давности в 40 лет по праву родового выкупа: "А судити о вотчине за сорок лет; а далее сорока лет вотчичем до вотчины дела нет, и до купель дела нет; а кто куплю продаст, и детем, и братьем, и племянником тое купли не выкупити".

Такое подробное регулирование одного вида обязательства наводит на два общих вывода. Предыдущая статья (ст. 84 Второго и ст. 63 Первого судебников), следовательно, касалась в основном межевых споров; в Москве произошло коренное изменение во взглядах на родовое имущество; оно стало относительно свободно перераспределяться. Когда обычно-правовая норма сменяется нормой официального законодательства, это свидетельствует о важности для государства подобного рода отношений. Частота этих отношений колеблет устои родовой собственности, следовательно, принцип нерушимости рода и его имущества уходит в прошлое.

Не обошла ст. 85 Второго судебника стороной и вопрос о закладе вотчин. Обращает на себя внимание в этой связи особый упор законодателя на равнозначную оценку вотчины при закладе ("и тем сторонним людем, не вотчичем, те вотчины в заклад имати в толке, чего та вотчина стоит"). В этой связи верна мысль советского комментатора Судебника 1550 г. о том, что законодатель этой статьей подрывает основы родового вотчинного владения землей, сближает вотчину по статусу с поместным владением [Судебники. 1952. С. 299]. На этот вывод наталкивает также запрещение законодателя выкупать (а не покупать) вотчину "за чюжие деньги".

Правила о закладе повторены практически слово в слово ст. 22 пространной редакции Третьего судебника со ссылкой на ст. 85 Второго. Статья 30 гл. XVII Соборного уложения царя Алексея Михайловича распространила правило о сорокалетнем сроке давности и на заклад. Согласно Стоглаву 1551 г. запрещено было дарить вотчины монастырям, продажа вотчин возможна была только с согласия правительства. То, что общее направление законодательства шло именно к этому, показывает Указ 1557 г. об указной оценке вотчин. Способ калькуляции продажной цены вотчин явно не в пользу вотчича, пожелавшего воспользоваться своим правом родового выкупа. Так, земля под лесом идет по цене пашенной, цена, определенная в духовной, пересмотру не подлежит и др. Следующий Указ 1562 г. регулировал положение вотчин бывших удельных князей. Такие вотчины отныне запрещалось продавать, дарить, давать в приданое дочерям; при отсутствии наследников мужского пола вотчины отписывались на Государя. В последнем случае цари нередко запрещали боярам жениться. Более того, завещательные отказы агнатам нуждались теперь в правительственном подтверждении. Отсюда видно, между прочим, сильное желание правительства подменить собою род. Государь, таким образом, совершает в некотором роде общегосударственную коммендацию, жалуя в собственность то, что и так является собственностью данного лица. Но оценка этого явления как феодального была бы более чем сомнительной. Власть не подвергается обычной эрозии, такой характерной для обычного (западного) феодализма. У нас вотчинник не приобретает, а, наоборот, все больше и больше теряет публичные права, которые он имел в качестве землевладельца.

Способы обеспечения наследников женского пола по этому указу вообще говорят о приближении вотчины к поместью, поскольку в Соборном уложении мы встречаем аналогичные способы обеспечения вдов и сирот помещиков. Более того, указ предписывает широкие конфискации. Безденежно отписываются на Государя вотчины, пожалованные при Василии III, но проданные за 15 - 20 лет до указа. Вотчины, проданные за 10 лет до указа, царь предписывает либо отписывать на себя, либо выкупать казне. Подобный странный способ применения сроков исковой давности М.Ф. Владимирский-Буданов склонен объяснять тем, что "покупщики в последнем случае предполагаются живыми и служащими; от Государя зависит, пожаловать их за службу или нет. Впрочем, может быть, здесь принималось в расчет и то обстоятельство, что покупщики уже вознаградили себя долговременным пользованием" [Хрестоматия. 1909. 3: 26]. Но налицо, совершенно очевидно, другой факт - стремление правительства ослабить вотчинников во что бы то ни стало! Соборным постановлением 1572 г. правила Указа 1562 г. были распространены на все государство (раньше они касались только бывших удельных князей). Более того, пожалованные от Государя вотчины подлежали возврату, если жалованная грамота на вотчину не содержит упоминания о передаче вотчины в род (по наследству). Если же нет и самой грамоты, то после смерти вотчинника вотчина однозначно отбирается в казну.

Дарить вотчины монастырям отныне можно было только с соблюдением двух условий: 1) если у монастыря мало земли; 2) дарственная должна быть утверждена Государем с доклада. Эпоха Смутного времени отразилась на некотором смягчении подхода правительства к этому вопросу. Рядом указов царя Михаила Федоровича были подтверждены жалованные грамоты, выданные Тушинским вором (Лжедмитрием II). Одновременно оскудение государственных финансов потребовало издание 26 февраля 1627 г. нового указа: "Государевых дворцовых сел и деревень, и пустошей в поместье и в вотчину никому же не давать". В декабре того же года вышел еще один указ о свободном обращении родовых вотчин с ограничением, правда, круга родичей, имеющих право выкупа, и с твердо установленными правилами об указной цене. Кроме того, жалованные вотчины по этому указу приравниваются к родовым. Купленные вотчины никаким ограничениям и стеснениям не подвергаются. Еще Указ 1573 г. разрешил покупку в вотчины пустопорожние (незаселенные) земли. Не менее интересен и следующий указ от декабря того же 1627 г. о праве родового выкупа. Вместе с предыдущим актом он вошел в состав Уложения 1649 г. К ним же следует присовокупить указ от августа 1646 г., уточнявший выкупные цены на вотчины, установленные Указом 1636 г.

Соборное уложения царя Алексея Михайловича подвело черту под развитием вотчинного права в России, но черту не окончательную. Незавершенность слияния статуса поместий и вотчин можно видеть и в основной цели существования вотчин и поместий самих по себе. Здесь возможна следующая точка зрения: вотчина сравнялась с поместьем по принципу наследования, но вотчина так и осталась не равной поместью по служебному признаку. Иными словами, как верно отметил советский комментатор Соборного уложения, "вотчинник несет военную службу не как слуга, а как хозяин, защищающий свои права на монопольное владение землей" [Соборное уложение. 1987. С. 269]. Следовательно, помещик и вотчинник - не одного поля ягоды. Это лишний раз подтверждается принципом, закрепленным Уложением: по вотчине служба, а по службе поместье. Чем богаче землевладелец (вотчинник), тем на более почетную службу он может претендовать; чем почетнее служба помещика, тем на большее верстание поместьем он может претендовать!

Итак, по Уложению, три типа вотчин: родовые, жалованные (выслуженные), купленные. Согласно смыслу ст. ст. 1 и 2 гл. XVII Уложения родовые вотчины по своему статусу приближены к выслуженным. Это, собственно, старое положение, установленное еще указами 1627 г. о составе круга родственников, допускаемых к наследованию вотчин, как родовых, так и выслуженных. Особенно отчетливо это видно в положениях ст. 4 гл. XVII Уложения. Наиболее четкий принцип, который позволяет различать между собой эти три (на самом деле два) вида вотчин, - это принцип их наследования. Купленные вотчины однозначно рассматриваются как res communis мужа и жены. Такие вотчины делятся по жребию всем кругом наследников (ст. 5 гл. XVII Соб. ул.). Кроме того, законодатель предусмотрел довольно широкую свободу завещания купленных вотчин: "А которая купленная вотчина после умершего дана будет жене его, опричь детей, и она в той вотчине вольна, а иному до той вотчины дела нет" (ст. 6 гл. XVII Соб. ул.).

Родовую и выслуженную вотчину передавали по наследству согласно строгому правилу родового наследования. Правда, здесь отчасти заметен и интерес государства, ожидавшего службы от вотчинника: вотчина состоит в некотором служебном отношении к службе Государю. Общие же правила родового наследования вотчин были суть следующие. Изначально в основе родового наследования лежал принцип агнатского родства. По пресечении линии наследников мужского пола к наследованию призывались женщины. Женщины в равной мере обладали правом родового выкупа. Сыновья однозначно являлись наследниками первой очереди (законодатель не раз говорит: "...наследуют, смотря по свойству их"). Но и братья наследодателя тоже являлись наследниками первой очереди. "Здесь дядя, кажется, предшествовал племяннику, - пишет известный историк русского права А.М.Ф. Рейц, - ибо он участвовал в общем владении с отцом умершего, хотя по степени и равен с племянником. Но племянник предшествует двоюродному брату" [Рейц. 1836. С. 308]. Внук же однозначно выступал наследником второй очереди. Женщинам при открытии наследства тем не менее назначался отказ, либо правительство заботилось о подобном распоряжении в указном порядке. Примером последнего следует назвать Указ 1627 г., неоднократно упоминавшийся выше.

Последнее, положения вотчинного права распространялись и на свободных крестьян-общинников, а равно людей простого звания, служащих по прибору: "Да и казаком своих казачьих вотчинных земель никому не продавать и не здавать" (ст. 50 гл. XVI Соб. ул.).

Дата добавления: 2015-11-26