|
Читайте также: |
Первым, что Абе увидел, приоткрыв глаза, было удивлённое[С16] лицо Таджимы.
– Ты проспал?
– Что проспал? – Кетчер нахмурился, приподнимаясь на локте и осматриваясь. – Где Михаши?
– Давно позавтракал со всеми и ушел помогать расчищать сад. Ты один дрыхнешь.
– Могли бы и разбудить, – проворчал кетчер, вылезая из-под одеяла и потягиваясь. – Сколько времени?
– Полдень. – Таджима широко улыбнулся. – Знаешь, а с утра то ещё зрелище было...
– Что такое? – Абе обернулся, с подозрением окинув взглядом хихикающего товарища. – Какое?
– Сам догадайся. – Таджима подмигнул. – Ночью было очень весело, да?
– Ты на что намекаешь?
Веснушчатый гений ничего не ответил, лишь показал кетчеру большой палец и выбежал из комнаты.
Абе поерошил волосы, хмурясь, пытаясь сообразить, о чём могла идти речь.
Так и не придумав ничего стоящего, кетчер направился к девчачьей комнате и стукнул в дверь.
– Шинока, ты тут?
За дверью раздались легкие шаги, девушка улыбнулась, отперев замок:
– Доброе утро, Абе-кун. Я подогрею тебе завтрак.
– Не стоит, – отмахнулся кетчер. – Михаши в саду?
– Михаши-кун... да, – Шинока кивнула, – Ханаи-кун не хотел его пускать, но он сам захотел пойти.
– Я ему уши надеру, – пообещал Абе, хмурясь. – Если он пальцы повредит... А, Шинока, ты не в курсе, что с утра было? Таджима что-то ляпнул...
– Нет, – девушка удивлённо округлила глаза. – Таджима-кун опять что-то забыл?
– Нет, на этот раз нет. Спасибо.
– А точно завтрака не надо, Абе-кун?
– Точно.
Значит, сад. Кетчер накинул мастерку и вышел в прихожую, открыл наружную дверь. По двору блестели темные лужи, каменистые дорожки оказались заляпаны грязью. Было жалко гробить кроссовки в этом непролазном месиве, поэтому Абе решил пожертвовать сланцами.
Подошвы мягко чавкали по размокшей земле, крепко влипая в свежую грязь.
Легче всего оказалось идти по глиняным дорожкам под стенами дома, до колодца. Оттуда уже по траве можно было добраться без особых потерь до сада.
Трава оказалась влажной, приятно щекочущей ноги.
– Эй!.. – раздался окрик, и мимо кетчера пролетело яблоко.
Абе поднял голову и хмуро уставился на Мизутани, сидящего на ветке. Тот рассмеялся:
– Гнилое попалось.
– О, Абе проснулся!.. Доброе!
– Доброе, – кивнул Абе, пробираясь между двумя развесистыми кустами к яблочным деревьям. – Где Михаши?
– Вон там, – Ханаи оторвался от сбора опавших веток и указал в сторону забора. – Не смотри так жутко, никто не заставлял его...
– Ну вот, а кто вчера говорил, что они не парочка? – Сакаегучи, тащивший корзину с подгнившими паданцами, остановился, чтобы утереть пот. – А утром...
– Так мило смотрелись, – кивнул Оки. – Мы сфоткали.
– Утром? – Абе никогда на память не жаловался, но сейчас упорно не понимал, о чём идет речь.
– Угу, утром. – Таджима свесился вниз, как обезьяна, уцепившись ногами за ветку. – Такие обнимашки и все дела.
– Этот... питчер... просто боится грозы, – фыркнул Абе, успокаиваясь. Если речь идёт лишь об объятьях, то это не стоило внимания. – Пришлось успокаивать.
– Радикальные методы, да? – захихикал Мизутани. – Эй, Изуми, подставляй пакет, я гнилых набрал!
– Кстати, а вы сами-то... – Кетчер фыркнул и увернулся от летящего яблока. – Ужасная подача.
– Я уже привык, – вздохнул Изуми. – Абе, лучше иди помоги Михаши. Кажется, около забора полно колючих кустов.
– Колючих?! Да если он!.. Да я ему!..
Команда вздохнула, провожая спешащего кетчера унылыми взглядами.
– И он ещё всё отрицает, ну надо же, – фыркнул Сакаегучи, продолжив [С17] тащить корзину к компостной яме. – У кого ещё гнилые? Изумиии?
– Не, у меня ещё полпакета свободно.
– Зато такие фотки хорошие вышли, – довольно улыбнулся Оки, опираясь о грабли. – Будет что вспомнить.
– Да блин, весна кончилась давно! Не отлынивайте от работы! – Ханаи погрозил пучком собранных веток.
Таджима, разлёгшийся на дереве, как довольный кот, сочно отгрыз кусок яблока и показал капитану язык.
Михаши вздрогнул, заслышав шаги, и резко оглянулся, заранее планируя, в какую сторону убегать, если что.
– Михаши, – раздался печально знакомый голос, и от ноток раздражения в нем Михаши захотелось провалиться сквозь землю.
Он покосился на носки своих перепачканных кроссовок и тихонько вздохнул, сползая вдоль забора вниз.
– Михаши!.. А, вот ты где... Ты зачем полез сюда?! Тут одни колючки! Тебе лучше заботиться о своих руках!
– Я... стараюсь... – пробормотал питчер, закрывая голову руками. – Стараюсь... очень...
– Не сиди в грязи!.. – Абе рывком вздёрнул Михаши на ноги, встряхнул. – Простыть хочешь?
– Н-нет... не хочу... – Питчер затряс головой и зашмыгал носом. – Я... не... не...
– Возвращайся в дом, – строго приказал кетчер. – Я сам разберусь с уборкой.
– Н-нет! – Михаши с испугом уставился на Абе. – Я...
Питчер судорожно вдохнул, пытаясь придумать, как объяснить, что хочет всё сделать своими руками.
Судя по раздражённости Абе-куна, то обычными словами убедить не выйдет.
– Что – ты? – Абе хмуро уставился на Михаши, нервно дёрнув бровью. – Прекрати заикаться.
– Я... не бесполезный... я могу... всё... со всеми...
– Что-что ты можешь со всеми? – искренне удивился кетчер.
– Р-работать!
– У тебя что, комплекс очередной вины развился? А ну пошел в дом живо!
Михаши затравленно оглянулся, но угол деревянного забора, обросший айвой, ничем помочь ему не мог.
Он зажмурился, забормотав:
– Я... как все... н-не хочу... быть таким б-бесполезным... как... как в «Михоши».
А, так вот откуда у проблемы ноги растут. Абе вздохнул, разжимая руки и наблюдая, как питчер безвольно сползает на землю.
– Вместе.
– А... ы... н... Что? – всхлипы прекратились.
– Вместе давай, – хмуро предложил кетчер, отводя взгляд. – Чем ты тут занимался?
– М-мусор с-собирал... вот... – Михаши растерянно шмыгнул носом и моргнул. – Мы... в-вместе... убирать?
– Ты против? – Абе грозно зыркнул на питчера.
– Н-нет...
– Следи за колючками, – напомнил кетчер, опускаясь на колени и вляпываясь пальцами в подтряхшую [С18], но всё ещё липкую садовую грязь.
В саду работали до полдника – пока не вышла Шинока и не позвала всех перекусить и попить чаю.
Хоть ребята и перебили аппетит яблоками – было сложно удержаться, когда весь воздух пропитан сладким запахом и жёлтые плоды сами падают в руки, – но отказать девушке не посмели и дружной толпой устремились на террасу.
Перепачканные, но довольные, они расселись по скамейкам, шумно обсуждая вчерашнюю грозу, сегодняшнюю грязь и планы на вторую половину дня.
– Раз мы вчера ходили на речку, то сегодня давайте сходим в горы за деревней, – надулся Мизутани. – За призраками, за призраками!
– Нет там призраков, – возразил Таджима, приподняв брови. – Я бы первый знал.
– Раньше не было, а вдруг завелись? – не сдавался Мизутани.
– Вдруг ничего не заводится, – вставил Изуми, – даже комары.
– О, кстати, от дождя вся эта мелочь попряталась! Никто тебя не ест, класс! – оживился Сакаегучи, обрадованный поводу перевести тему.
Михаши растерянно огляделся, потом нерешительно поднял взгляд на кетчера и, заикаясь, выдавил:
– П-привидения?..
– Ты ещё и их боишься? – вздохнул Абе. – Они не существуют.
– А вот и проверим! – Мизутани щелкнул палочками. – Давайте сходим и посмотрим!
– Да сходите, что ли, уже. – Абе пожал плечами. – Что зря спорить?
– Отлично, давайте посмотрим! Ставлю свой ужин – нет там никаких призраков! – Таджима вскочил и с азартом протянул руку Мизутани.
Тот уверенно хлопнул друга по ладони:
– Идёт!
– Вот детский сад... – пробормотал в сторону Ханаи.
Собирались недолго, больше выслушивая предупреждения тренера – о том, как опасно в горах после дождя. Заверив Момокан, что глубоко заходить не будут – так, пройдутся за деревней по тропинке, – команда покинула дом.
После дождя, распушённые и гордые, по обочинам копошились разноцветные куры. На заборе, вылизывая лапу, умастилась кошка. Тей огорчённо заскулил, когда его не взяли с собой, и принялся облаивать хамоватую соседскую собаку.
Воздух пах резко и пряно, наполненный послегрозовой свежестью. Деревья тонули в изумрудной зелени, цветы воспрянули духом, обращая раскрытые венчики к небу.
– Ааа, хорошо-о! – Мизутани легонько пнул земляной комок и потянулся. – И никаких тебе выхлопных газов, никаких небоскрёбов и линий электропередач!
– А я по телевизору скучаю, – вздохнул Сакаегучи. – Я попросил маму записать мне сериал про динозавров, но не уверен, что она справится...
– Твоя тоже не разбирается в технике? – полюбопытствовал Изуми.
– О да, когда ей нужно поставить таймер на микроволновке, то меня зовёт!..
– Врёшь?!
– Честно!..
Михаши честно[С19] тащился в конце процессии. Его достаточно сильно волновала тема привидений, и хотя Абе-кун сказал, что их не бывает, питчер всё равно дёргался и косился по сторонам.
Внезапная гроза внезапно же рассеялась, оставив напоминанием лишь редкие лужи и подсыхающую грязь. Уже с утра на небе не было ни тучи. Весь день солнце старалось стереть остатки непогоды с лица земли, и ему это почти удалось. Дорога не скользила и не расплывалась под ногами, крепко слежавшаяся и стоптанная тропа от дождя не пострадала. Места выглядели довольно неприветливо, казалось, что здесь редко бывают люди. Деревья низко нависли над тропой, кусты разрослись, закрывая обзор.
– Столько цветов... – Нишихиро с удивлением огляделся. – Но такие хрупкие...
– Интересно, почему?
– Потому что здесь...
–...Кладбище.
Михаши налетел на спину резко остановившегося Абе, испуганно вжал голову в плечи. Все остальные тоже замерли, невольно рассматривая неровные разноцветные ряды старых могил. Каменных плит почти не было – зато деревянные надгробия-сотоба виднелись почти у каждого холмика. Цветы росли между могил и прямо на них. Некоторые холмики были заботливо расчищены, присыпаны песком и огорожены подобием плетня.
– Не наступи, – предостерег Таджима, хватая Ханаи за руку. – Кажется, тут давно никого не было...
– Так тихо... – шёпотом проговорил Мизутани. – Жуть.
– Давайте уйдём, – взмолился Сакаегучи. – Что тут делать? Эй? Таджима?
– Я не понимаю. – Парень подошел к одному из расчищенных холмиков и сел на корточки рядом. – Зачем умершим дарят такие дорогие цветы?
– Ну ты спрашиваешь! А как же уважение к...
– К кому? – довольно грубо перебил Таджима.
Никто не ответил. Никто не ожидал внезапной перемены настроения от обычно легкомысленного отбивающего.
– Они же просто умерли, им не нужны никакие цветы, если они попали на небо к Аматерасу. И тем более не нужны, если верить в реинкарнацию. Это же глупо.
– А разве всё должно иметь свою причину? – Ханаи прищурился, оглядывая могилы. – Почему ты играешь в бейсбол? Для себя или для кого-то другого?
– Для себя, наверное. – Таджима задумчиво почесал нос.
– Ну, эти цветы тоже дарят для себя. Как дань уважения умершему, но в первую очередь – как дань уважения к самому себе.
– Ух, а Ханаи такой умный, оказывается, – восхищенно прошептал Оки. – Суяма, ты успел сфоткать?..
Тот кивнул. Ханаи довольно покраснел от похвалы.
– Т-там... п-привидения?.. – Михаши во все глаза уставился на надгробия, сцепив дрожащие пальцы.
– Нет, там покойники одни. – Абе покосился на питчера, вздохнул. – И в кого ты такой трус...
– А... – Михаши недоумённо захлопал ресницами.
– Забудь. Хочешь посмотреть ближе? Ты видел когда-нибудь такие старые кладбища?
– Н-не видел...
– Идём, – кивнул кетчер и направился к правой части захоронений, где виднелась полузаросшая тропинка.
– Куда это они? – Сакаегучи покосился вслед парням.
– Готическое свидание на кладбище? – предположил Нишихиро.
– Может, Абе хочет избавиться от тела Михаши в самом удобном для этого месте? – задумчиво проговорил Изуми.
– Я сейчас что-то нехорошее представил... – пробормотал Мизутани, вздыхая.
– Много могил заброшено. – Таджима с сомнением оглядел ближайшие холмики, тыкнул пальцем в надгробие. Деревянная табличка скрипнула.
– Я заметил, что в деревне большей частью живут одни старики. – Ханаи сложил руки на груди. – Молодежь уехала в город?
– Не знаю. Когда я приезжал сюда в детстве, то всё было так же, как сейчас.
– Это место такое спокойное... даже цикад не слышно.
– Я боюсь представить, как они раньше копали могилы на каменистом склоне... – Мизутани поёжился. – Жуть...
Снизу, из деревни, донёсся отрывистый собачий лай. Сакаегучи вздрогнул:
– И всё равно страшно. Пойдёмте, ребят. Таджима-а, пошли домой, видишь, нет тут привидений...
– Они наверняка появляются тут ночью, – не удержался от подколки Мизутани. – Хочешь, вернёмся сюда ночью?
– Шутишь?! – икнул Сакаегучи. – Ни за что!
Мизутани и Изуми переглянулись и тихонько рассмеялись. Почему-то громкий смех сейчас казался неуместным. Нишихиро, наклонившись, сорвал маленький розоватый цветок и заложил между страницами блокнота, зачем-то смущённо пояснив:
– На память.
– В таком месте хотелось бы поклясться в вечной любви. – Мизутани мечтательно зажмурился. – Звучит уже классно, да, Изуми?
– Вот ещё.
– Жестоко-о...
– Таджима, прекрати!.. – неожиданно раздался окрик Ханаи.
– Что мы пропустили? – Сакаегучи, Мизутани и Изуми переглянулись, потом обернулись к Оки и Суяме.
Те пожали плечами. Все уставились на кладбище. Таджима, закусив губу, отчаянно брыкался, пытаясь вырваться из рук Ханаи. Капитан, морщась, стоически терпел толчки, удерживая парня на месте.
– Тад...жи...ма! Прекращай, это ни к чему не приведет!..
– Но кто-то же должен!..
– Кто-то, но не ты.
– Почему не я?!
– Это не твоя ответственность, знай свое место! – Ханаи редко повышал голос на полном серьёзе, и теперь все вздрогнули, услышав рычащие нотки в голосе обычно спокойного капитана.
– Не моя? – Таджима замер и приподнял голову, оборачиваясь к Ханаи.
Тот вздрогнул под пристально-отрешённым взглядом лучшего отбивающего, но рук не разжал.
– Не твоя. Ты оскорбишь чужое уважение, если так поступишь, – твёрдо проговорил капитан. – Ты что, действительно не понимаешь?!
– Я не вижу тут никакого уважения... – проговорил Таджима.
– Значит, так надо, – спокойно возразил Ханаи и потащил отбивающего подальше от могил. – Не решай за других, что им нужно. Это тебе не бейсбол.
– Таджима разозлил капитана, – удивлённо пробормотал Суяма и посмотрел на Оки.
Тот недоумённо пожал плечами. Суяма покачал головой и щёлкнул фотоаппаратом, запечатлевая и этот момент в командной хронике.
– А что он хотел? – Мизутани покосился на Ханаи, когда тот протащил Таджиму мимо товарищей.
– Могилы расчистить... чужие, – проворчал капитан. – Шило у него... Эй, а где наша парочка?!
– Они на свидание ушли, – отозвался Сакаегучи, – куда-то туда.
Он махнул рукой, указывая направление.
– Вот блин. – Ханаи устало вздохнул. – И что вам всем на месте не сидится?! Одного геройствовать вечно тянет, эта парочка постоянно исчезает, кое-кто рыжий бесконечно спорит со всеми...
– Пойдем отсюда, – глухо попросил Таджима, переставая вырываться и повисая на руках капитана. – Тут слишком сладко пахнет.
– Хорошо, давно пора. А эти двое... ну, не заблудятся. В конце концов, за Абе я не волнуюсь. – Ханаи поморщился и разжал руки. – Лучше во дворе разминку устроим.
– Разминка? – Таджима навострил уши. – Я хочу поотбивать мяч.
– Тогда не во дворе, – вздохнул капитан, – а на улице. Все за?
– За! – хором отозвались остальные.
– Тогда пошли.
Сначала Михаши выглядел напуганным и постоянно ёрзал, но, удостоверившись, что кроме надгробий и холмиков больше никого тут нет, расслабился.
Абе, заметив это, тоже успокоился.
– Ты не боишься кладбищ, Михаши?
– Не... не очень. – Питчер неуверенно пожал плечами. – Бояться н-надо живых, а н-не мертвых.
– Мудро, – хмыкнул Абе. – Даже слишком.
– А... я верю, что Абе-кун сказал... что призраков нет. – Михаши всё равно вздрогнул. – Не существует.
– Так и есть. – Кетчер кивнул и прислушался: эхо донесло отголосок чьего-то выкрика.
Судя по всему, парни времени не теряли и развлекались.
Удивительно, но Абе не испытывал желания присоединиться к ним. Сейчас ему было комфортно на все сто, даже присутствие рядом главного раздражающего фактора не выводило из себя.
Михаши вел себя на удивление спокойно и тихо, так что и Абе смог расслабиться.
Говорить им особо было не о чем, общие темы – исключая бейсбол – не существовали в природе как таковые.
Тропинка вилась среди густой травы и поднималась всё выше и выше в гору, теряясь в тёмных кустах.
– Михаши, дальше не пойдём, слишком далеко.
Питчер кивнул и послушно остановился, верча [С20] головой и рассматривая деревянные надгробия. Чем дальше в лес, тем старее были могилы. Эти сотоба выглядели трухлявыми и замшелыми. Надписи на них давно стёрлись.
На могильных холмах вовсю колосилась трава и распускались маленькие цветы.
– Это не выглядит ужасно, верно? – Абе покосился на Михаши, присевшего рядом с такой заросшей могилой. – Скорее, спокойно.
– М-мне тоже... так кажется, – проговорил питчер. – Это п-правильно...
Михаши думал о том, что эти древние могилы уже давно стали частью леса, подарив начало новой жизни, и что эти цветы и травы – свидетельство бессмертия в природе.
Но он боялся говорить о таком с Абе-куном, боялся, что не сможет объяснить и сотой доли своих чувств и мыслей или, что ещё хуже, разозлит своего кетчера.
Абе видел, что Михаши мнётся, пытаясь решиться на что-то, но не подавал вида. Если захочет – скажет. Если нет – то не так уж и важно это было.
Михаши так и не смог ничего сказать. Они развернулись и пошли обратно по тропинке. Лес безмолвствовал; лишь изредка потрескивали сучья, шелестела листва под внезапным порывом ветра и с глухим стуком падали на землю дикие перезрелые яблоки.
Воздух пах мхом и мёдом, сырой землёй и сладостью цветов. По земле мелкими оленьими пятнами скользили солнечные лучи, пробиваясь в редкие зазоры между ветвями.
Абе на миг оглянулся, окидывая взглядом кладбище, укутанное солнечным сиянием, и удивлённо проводил взглядом белую фигуру, словно сотканную из множества светлячков, проскользнувшую мимо надгробия... и исчезнувшую.
– А-абе-кун?.. – взволнованно проговорил Михаши. – Т..там... п-п... при... при...
– Нет. – Кетчер обернулся и схватил питчера за руку, твёрдо сжал его прохладные пальцы. – Никаких привидений нет. Что бы то ни было, оно не враг, верно? Оно просто возвращалось домой.
– Домой? – Михаши перевёл взгляд на надгробие, на его лице появилось соболезнующее выражение. – Оно так долго шло... домой...
– Наверное, оно долго обходило все базы. – Абе решительно зашагал впереди, утаскивая питчера следом. – Всё, забудь.
– Оно... улыбалось...
– Ты перегрелся. Придём домой – выпьешь чаю.
– Х-хорошо.
Абе не был уверен, но оглянуться стало неожиданно страшно. Он не совсем понимал почему, но подумал о том, что Михаши за спиной тоже улыбается – той редкой искренней улыбкой, которая вызывает чувство доверия.
Ужинали дружно, обсуждая всякие мелочи и глупости, работу в саду и вкус спелых яблок, погоду на завтра и планы на всю неделю вперед. Момоэ не спрашивала о походе в горы: было видно, что эту тему парни старательно обходят стороной. Тренер решила уточнить всё у капитана, когда тот останется дежурить с Таджимой после еды.
Парни, успевшие немного погонять мяч до наступления темноты, были немного возбуждены и спорили о стратегии нападения, рисуя в воздухе палочками траектории отбивания и бега.
Михаши прислушивался с толикой любопытства, Абе откровенно пропускал мимо ушей: когда придёт время выбирать стратегию для официальной игры, всё равно они с Ханаи и тренером решат по-своему.
Таджима тоже не участвовал в бурном споре, гоняя палочками кусочки рыбы по тарелке на скорость. Он в игре не слушал никого, преследуя лишь одну задачу – отбить мяч как можно дальше, так, чтобы ни один защитник не смог его поймать. Для этого дела Таджиме не нужны были стратегии или планы.
Ханаи с лёгким беспокойством косился на отбивающего, но молчал – и Момоэ твёрдо решила узнать всё, что случилось во время похода в горы.
Первыми в комнату сбежали Мизутани и Сакаегучи, следом подтянулись остальные. Абе здорово нервировало, как исподтишка за ним и Михаши наблюдают, но крики и угрозы сейчас не возымели бы никакого действия.
Проще было доказать, что нет никаких мифических отношений, парни навыдумывали себе ерунды на основании одной ночи.
Михаши долго возился с пижамой, вертелся, жалобно посматривал на раздражённого кетчера и под конец попытался ужаться к стене.
Абе прирявкнул [С21] на него, чтобы не смел простужать почки и лёг как следует. Михаши, испуганно зажмурившись, подполз к кетчеру и послушно устроился рядом, сразу став похожим на нашкодившего котёнка.
Кажется, на заднем плане прыснул Мизутани, ему вторил ещё кто-то.
– Да что вы понимаете, – рыкнул Абе и отвернулся, больше не обращая внимания на товарищей.
Конечно, они же просто не знают, что Абе всего лишь заботится о трудоспособности их единственного питчера.
Больше ничего такого.
Ничего серьёзного.
Задумчивая тренер погасила свет, рассеянно пожелав всем отпадной ночи – и изрядно этим удивив.
В темноте вернулись с дежурства по кухне Таджима и Ханаи, чуть не наступили на Суяму.
Кто-то предложил поиграть в страшилки. Кто-то возразил, что после прогулки уже не хочется.
Все затихли, уютно посапывая в подушки.
– У меня синяк будет от твоих пальцев, – излишне радостно прошептал в темноте Таджима, зашуршав майкой.
– Не говори об этом с таким счастливым видом, – уныло цыкнул Ханаи. – Спать ложись.
Абе тихо провёл ладонью по плечу Михаши. Тонкая рука что птичье крыло – и как только не ломается от бесконечных подач...
А пальцы всё равно прохладные. Хотя сам Михаши тёплый и мягкий.
Когда Абе обнимает его, то чувствует, что между ними появляется доверие. Это... приятное чувство.
Никому не понять.
Но вообще-то ничего серьёзного...
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав