Календарно-обрядовая поэзия в праздниках

  Календарные обряды, игры и песни связаны с жизнью природы, с годовым кругом солнца, с земледельческим трудом. В русской Календарной поэзии, как и в обрядности многих других народов, своеобразно сочетаются магические заклинания, христианские мотивы и трудовой житейский опыт. Наиболее богаты поэтическими текстами зимний и весенний обрядовые циклы. Во время зимних праздников пелись особые обрядовые песенки — колядки и щедровки, ряжеными исполнялись шутливые припевки и приговорки. Посмотрим пример колядок: «Сею, вею, посеваю, С Новым годом поздравляю! На Новый год, на ново счастье Уродись пшеничка, Горох, чечевичка! На поле - копнами, На столе - пирогами! С Новым годом, С новым счастьем, хозяин, хозяюшка!» Или «Пришла коляда Накануне Рождества, Дайте коровку, Масляну головку. А дай Бог тому, Кто в этом дому. Ему рожь густа, Рожь ужимиста. Ему с колосу осьмина, Из зерна ему коврига, Из полузерна ─ пирог. Наделил бы вас Господь И житьем, и бытием, И богатством. И создай вам, Господи, Еще лучше того!» По ходу проведения колядок использовались различные магические ритуалы, например, осыпание дома зерном или выбивание искр из полена. За подобные благие пожелания надо было платить различными вкусностями. Хозяева домов, конечно, знали о том, что к ним придут и заранее готовили угощения. Ведь если пришедшую молодёжь не угостить, можно было за это расплатиться, например, общественным поруганием, которое могло выражаться вот в такой песенке: «У скупого мужика Родись рожь хороша: Колоском пуста, Соломкой густа!» Некоторые колядки по отношению к скупым хозяевам были самыми настоящими угрозами: «Коляда, Моляда, Уродилась Коляда! Кто подаст пирога - Тому двор живота. Еще мелкой скотинки Числа бы вам не знать! А кто не даст ни копейки - Завалим лазейки. Кто не даст лепешки - Завалим окошки, Кто не даст пирога - Сведем корову за рога, Кто не даст хлеба - Уведем деда, Кто не даст ветчины - Тем расколем чугуны!» Однако случаи исполнения таких угроз были редки, ведь угощать колядующих было народной традицией и воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Молодёжь щедро одаривали угощениями, которые потом дружно поедались на совместных посиделках (по-нашему, «тусовках»). Если какой-то дом случайно пропускали и не обходили – это воспринималось как плохая примета, предвещающая беду. В дома, в которых в течение года были случаи смерти, колядовать не приходили. В отличие от колядок, которые первоначально сопровождали магическое языческое действо, связанное с рождением Вселенной и божества солнца Коляды, щедровки являются словесно-песенной частью другого праздника - Нового года, связанного с величанием месяца. Месяц занимал важное место в культовой системе праславян, которые, наблюдя его связь с водой, усматривали его незаурядную роль в выращивании урожая. Поэтому праздник, целью которого было умолить духов неба и земли оказывать содействие в хозяйстве, получил название Щедрого вечера. Отсюда и походит название произведений, которые выполнялись в это время – щедровки: «Сколько осиночек, Столько вам свиночек; Сколько елок, Столько и коровок; Сколько свечек, Столько и овечек. Счастья вам, хозяин с хозяюшкой, Большого здоровья, С Новым годом Со всем родом! Коляда, коляда!» В первый день Рождества Христова – 7 января праздновались Колядки. Щедривки же поются накануне Нового года по старому стилю – 13 января на Маланию. Важной особенностью щедровок является то, что они, даже значительно видоизменив и потеряв драматическое начало, как правило, выполняются только девушками или женщинами, реже - детьми и почти никогда - мужчинами. Конец зимней и начало весенней обрядности падает на масленицу. Масленица, как и любой другой русский народный праздник, имеет не только свои обряды и традиции, но и свои песни. Черты масленичных обычаев отразились и в народных песнях, в игровом сжигании или проводах масленицы/ Масленичные песни пели во время масленичной недели. Большинство из них отражало основной смысл праздника: прощание с зимой, ожидание весны, рождения нового мира. Масленичные песни были очень разнообразны. Особенно поэтичны, богаты художественными образами, оптимистичны по содержанию весенние обрядовые игры и песни. Обряд заклинания весны сопровождался исполнением так называемых веснянок, магических песен, в основе которых лежали прежде всего хозяйственные интересы. Веснянки или заклички весенние обязательно содержали словесное обращение к объекту клича: весне, птицам, Богу или Богородице. Призыв, адресованный птицам (жаворонкам - куликам), бытовал в очень многих областях России. Заклички или выкрикивались с интонацией призыва, или имели протяжный, печальный напев. В южнорусских губерниях их иногда пели в такт хороводу, согласовывая ритм пения с размеренным шагом исполнительниц. Эти песни позволялось исполнять и во время Поста, когда запрещалось петь другие песни. Крестьянки говорили: "Песни играть в эти дни грех (пост), кликать же можно". В "птичьих" закличках обращались к жаворонкам с просьбой, чтобы они прилетели и принесли "весну красную", "красно солнышко", "тепло гнездышко", "хлеб вольный" или "добрый", "теплое лето", а унесли холодную зиму, которая надоела, так как "весь хлеб поела", изорвала всю одежду, отморозила руки и ноги, перепряла всю кудель и т.п. Их молили принести из-за моря здоровье, травы, лепешек, горшок каши, мешок денег. За это их стремились одарить, например, предлагали пирожок: «Жаворонки, жаворонушки, Прилетите к нам, принесите нам, Весну красную, лето теплое. Жаворонки, жаворонушки, Унесите от нас зиму холодную». Столь же двоеверная по своему существу летняя обрядность, связанная с праздником Ивана Купалы (костры, кумление, песни, поэтические предания о цветении папоротника и чудесных кладах), может рассматриваться как завершение весенней обрядности. Обрядовое поэтическое творчество с новой силой вспыхивало в конце жатвы, когда земледелец праздновал сбор урожая и был озабочен тем, чтобы вернуть земле и себе израсходованную силу. Песни зажнивные поются без разбора, но чаще всего шуточные и веселые». Жатвенные песни, задавая ритм, помогали жнецам и жницам в работе. Крестьяне пели об уборке урожая, насмехались над нерадивыми и скупыми хозяевами и хвалили щедрых: «Ой, у чужого господаря обидаты пора, А у нашого господаря ще и думки не ма. Ой, паноньку наш! Обидаты час! У чужого господаря горилочку пьют, А у нашого господаря воды не дают. Ой, паноньку наш! Обидаты час! У чужого господаря полудноваты пора, А у нашого господаря щей на думки не ма. Ой, паноньку наш! Полудноваты час! У чужого господаря пополудновалы, А у нашого богатого ще й не думалы. Ой, паноньку наш! Полудноваты час!» Окончание жатвы, как и её начало, сопровождалось обрядовыми действами и пиром. Последние оставшиеся на поле колосья оставляли «на бороду» кому-либо из мифологических персонажей: Спасу, святому Илье («заместившему» в христианское время Перуна), святому Николе («заместителю» Велеса), святому Егорию («заместителю» Ярилы). При этом пели соответствующие песни: «Егорий, приходи, Коня приводи. И наших коней корми, И овечку корми, И коровку корми!» «Сей год — борода, на ново бы друга. Если старик стопчет, то помрет, Старуха стопчет — тоже помрет, А молодей, стопчет — в солдаты пойдет, А девица стопчет — замуж пойдет». В результате действительного господства человека над силами природы календарные обряды постепенно исчезали из народного быта. Связанные с ними поэтические тексты или их отдельные элементы сохранились лишь в детских играх и в памяти стариков.

Дата добавления: 2015-11-26