Читайте также:
|
С каникулами все вроде получалось превосходно. Даже поездка была веселая – всю дорогу машина кипела необъяснимой истерикой. Дэн был великолепен – с Барри и Луизой он был знаком едва‑едва, но мгновенно расслабился, и мы прохохотали всю дорогу. Барри пребывал в крайне загадочном настроении. Каждый раз, когда мы видели за окном что‑нибудь смутно необычное, он тут же это комментировал или просто издавал какой‑то дурацкий звук, Дэн и Луиза корчились в коликах, а потом скрючивало и меня. Несколько раз я спросил, не напились ли они, и это, кажется, их рассмешило еще больше.
Мы остановились в Кендале возле супермаркета и купили еды на несколько дней. Когда мы разыскали коттедж, было уже поздно, так что мы свалили сумки в гостиной и устремились ужинать. Мы с Барри мыли и резали, Дэн с Луизой готовили. Царила та же чудная атмосфера. Почему‑то всем нам было смешно. Мы безостановочно хохотали над странными вещами. Не знаю, кто начал, но заразились все.
Когда еда была готова, мы переместились из кухни к камину в гостиной и ели, держа тарелки на коленях. Когда всё дожевали, атмосфера стала еще страннее – но уже не такой приятной. Мы уже столько не смеялись, и я заметил, что они как‑то загадочно переглядываются. Так, будто... не знаю... будто центром всего был Дэн, а не я.
Мне вдруг стало неуютно, и я уже хотел высказаться, когда заговорил Дэн.
– Марк, – сказал он, – ты ничего странного не заметил?
– Да. На самом деле, заметил, – ответил я. Последовала долгая пауза. Потом Дэн заговорил снова:
– Мы хотим тебе кое‑что сказать.
– Что значит “ мы”? – Сердце у меня забилось быстрее. Я чувствовал, как надвигается что‑то ужасное.
Дэн обхватил лицо ладонями.
– Черт, я хотел по‑человечески. Мне казалось, я уже проговорился.
– Что? О чем проговорился? – Теперь я говорил громко.
Я глянул на Барри, сидевшего с Луизой на диване. Он был пугающе серьезен. Она пыталась притвориться серьезной, но едва заметно ухмылялась.
– О чем проговорился? – спросил я. – Может, мне кто‑нибудь скажет, о чем речь?
– Слушай, – сказал Дэн. – Эти каникулы – не просто совпадение. Мы это планировали, чтобы тебя увезти и сообщить одну важную вещь.
Я вспотел.
– Какую? Какую вещь? И что означает это “мы”? Еще одна пауза. Никто не мог произнести ни слова.
Тут Луиза подскочила в раздражении.
– Черт побери, Марк! Ты что, догадаться не можешь? Господи, тебе обязательно нужно, чтобы они сказали? Просто подумай, хоть раз в жизни. Посмотри на этих двоих. Они похожи на людей, которые еле знакомы?
– Нет, не похожи. – Сердце у меня неприятно колотилось. – Что происходит?
– Марк, – сказал Дэн, – нам нужно было сюда приехать, потому что мы решили, что так будет легче всего тебе сказать. Мы с Барри... в общем, мы любим друг друга.
Я застыл. Время замерло.
– О господи! Вы двое.
– Прости, – сказал Барри. – Надо было сказать раньше.
– Раньше? Вашу мать! И давно вы?.. Все трое поглядели на меня.
– Дэн – ты не... И Барри... Черт. Вы оба. Я не верю. – Я посмотрел на Луизу, надеясь, что она подтвердит: да, произошло нечто невообразимое, но она только улыбалась, глядя на меня так, будто хотела сказать: “Болван ты долбаный”.
– Болван ты долбаный, – сказала Луиза. – Как ты мог не заметить?
– Заметить – что? Ну, то есть, я теперь заметил, но как я мог заметить?.. То есть, что было?.. Как?.. Вы... вы были... вы?..
– Голубые? – подсказал Дэн.
– Да? – спросил я.
Они переглянулись, а потом взялись за руки. В желудке у меня что‑то странно зашевелилось.
– Так вы двое... вы – двое...
– Боюсь, что так, – сказал Барри. – Еще с Рождества.
– Что? На той вечеринке? Черт! Я не верю.
– Все началось в шестидесятых, когда Барри даже еще не родился, – сказал Дэн.
– Правда, просто поцелуй. А сексом мы впервые занимались в окопах Первой мировой, – сказал Барри.
– Господи! Господи боже! Дэн – ты же мой брат? Как получилось, что я ничего не знал? То есть – и давно ты?.. Ну...
– Можешь сказать, это не больно.
– Гей. Ты давно гей?
– С рождения, дорогой мой.
– Но когда ты?..
– Я раскрылся только год назад в Кембридже. Правда, Барри – мой первый настоящий любовник.
– Господи! Невероятно! А Барри... ты... Барри... какого?.. То есть – ты кто? Что происходит? Ты?.. Ты?..
– Кто?
– Бисексуал – ты бисексуал?
– Не знаю. Думаю, на самом деле я вот такой. – Он коснулся Дэновой ноги. – В школе слишком давят, – наверное, я потому и был немного слишком восторженный. Вообще‑то женщины мне не особо нравятся.
– Это фаза, которую он прошел, – сказал Дэн.
– Ха‑блядь‑ха. Очень остроумно, – сказал я. – Что ж это вы такие самодовольные? По‑моему, вы надо мной издеваетесь.
Дэн внимательно посмотрел на меня. Я посмотрел на него. Вся троица сидела напротив меня: Луиза с Барри на диване, Дэн устроился на подлокотнике, положив руку Барри на плечи. Я внезапно почувствовал себя будто на каком‑нибудь собеседовании при устройстве на работу или вроде того. Будто они все были членами какого‑то клуба, а я умолял меня принять. Мое смущение мгновенно испарилось, и я просто разозлился.
Я мрачно посмотрел на Барри.
– Это отвратительно, – сказал я. – Вы оба отвратительны.
Повисло долгое напряженное молчание.
– Думаю, тебе стоит взять эти слова назад, – сказал Дэн. – Это очень обидно.
Я тяжело дышал. И не мог заставить себя моргать помедленнее.
– Что значит – взять слова назад? Вы же знаете, что я говорю правду.
– Какую? – спросил Дэн. Я видел, что он тоже начинает злиться.
– Это отвратительно. Это неестественно. Ты украл у меня лучшего друга, превратил его в голубого урода, а теперь вы тут сидите и самодовольно хихикаете, какие вы умные и оригинальные.
Барри встал.
– Ты ревнуешь, – произнес он. Спокойно, но я почувствовал, что он разозлился.
– Нет – просто мне противно. Вы противны.
– Марк, прошу тебя. Не надо так, – сказал он.
– Это отвратительно, – повторил я.
Они смотрели на меня так, словно я был гигантской незваной мразью.
– Ты жалок, – сказал Барри.
– Я жалок? Ну и шуточки у тебя.
– Я знаю, почему ты так, – сказал он.
Я хрюкнул.
– Помнишь, когда мы первый раз встретились? – спросил он.
– Нет.
– В раздевалке, после регби, я тогда только пришел в школу. Мы ничего не сказали, но с тех пор стали друзьями.
– Что ты несешь?
– Я переодевался, а ты смотрел, глаза на полвосьмого, язык высунут, а член тычется в портфель.
Я не знал, что сказать.
– Помнишь? – спросил он.
– Отвали.
– Ты же знаешь, что я это не придумал. Почему, думаешь, я тебя выбрал в друзья? Я с самого начала знал, что мы... похожи.
– Что ты мелешь? Это я тебя выбрал в друзья. Ладно, неважно... Что значит “похожи” – ты хочешь сказать, я гей?
– Нет – просто мы оба несколько запутались. Поэтому и привлекали друг друга.
– Привлекали?
– ДА!
– Я тебя привлекал? – спросил я.
– Не так, как я тебя, но ты был ничего. Признаться, я предпочитаю твоего брата.
– Я, блить, не могу поверить! Все сразу. Это слишком.
– Марк, – сказал Дэн, – сразу ничего не происходит. Это все исключительно медленно разворачивалось последние два года, но ты был слишком туп, чтобы что‑нибудь заметить, пока тебя не ткнули в это мордой. Чем, блин, по‑твоему, я занимался столько времени в Хэрроу? Любовался архитектурой?
– Невероятно! Это просто чересчур. Поверить не могу, что мой брат и мой лучший друг – оба геи. Невероятно!
– Вообще‑то ничего удивительного, – сказал Барри. – Ты классическая чайка.
– Никакая я не чайка.
Опять наступило молчание, а они меня разглядывали.
– Что такое чайка?
– Чайка – это, строго говоря, женщина, – сказал Дэн, – но вообще это любой натурал, который тусуется с геями, пытаясь сбежать от сомнений в собственной сексуальности.
– Да идите вы все в жопу! Отвалите от меня все. Это же вы голубые, так с чего это вы вдруг разделываете меня? Со мной‑то все в порядке.
– С нами тоже все в порядке, недоделок, – сказал Барри.
– В порядке, дальше некуда, – ты трахаешь моего дребаного братца.
Барри схватил меня за плечи и затряс, заорав мне в лицо:
– ПОВЗРОСЛЕЙ уже, а? Ты когда‑нибудь ВЫРАСТЕШЬ ИЛИ НЕТ?
Потом оттолкнул меня и вылетел вон.
Я упал на диван. Через некоторое время я заметил, что дрожу и все лицо у меня мокрое.
Дэн попытался меня обнять, но я не дался.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав