Как дикие свиньи, как скот».
Конечно, это была не критика, а просто желание кого-то «зацепить», эта была «желчь» в оценке жизни, которую надо каким-то образом выплеснуть. Были еще стихотворения, была целая поэма-легенда, но я многое не помню, забыл, ведь прошло около пятидесяти лет. Но такой «мальчишник» долго не мог продолжаться. У этих солидных людей в село приехали жены, дети. Петру Николаевичу предоставили отдельную квартиру, квартиру, в которой жил я, поселили семью И.Н.Хмара. Все это проделали в то время, когда я был в краткосрочной командировке в селе Напана. Мне предложили, как одинокому, как холостяку небольшую комнату с отдельным входом в двухкомнатном доме. В этой комнате я жил довольно долго, пока у меня не появилась семья. В эту комнату, ко мне в гости приходили Л.Белов и И.Хмара, порою, мы проводили время так же как в моей квартире на сопке.
В круг моих общений в это же время входил, приехавший недавно в село, работавший директором вечерней школы, Владимир Афанасьевич Дарков, крепкий мужчина, историк по образованию. Прибыв на Камчатку, сначала он работал в Палане инспектором Корякского Окроно. Позже после выезда Сопкина из села стал директором средней школы. Когда я впервые встретился с ним, он говорил мне о том, что он был в Лесновской школе, как инспектор Окроно, прочитал акт проверки школы, составленный мною, и положительно отозвался об этих актах. Мы довольно быстро сблизились, находили общие темы для разговора, впоследствии и общие дела. Он на много старше меня. Он еще до войны окончил исторический факультет Пединститута в Хабаровске. Пройдя войну на Дальнем Востоке, он после войны довольно долго служил в Порт-Артуре, в Китайском порту, где находилась база нашей Армии. После передачи Порт-Артура Китаю, он вернулся на Родину, в Советский Союз, имею военное звание майора. Он говорил, что скучал по Родине. Вот часть его рассказа: «Возвращался я из Китая по железной дороге, пересек границу около озера Ханко. Когда поезд пересек границу, на территории нашей страны, остановился около маленького поселка. Когда я вышел из вагона, увидел какого-то пьяного мужчину, который шел около полусгнившего забора, покачиваясь, то падал, то вставал. Сам он то ли пел какую-то песню, то ли причитал непонятным возгласам: «У -у - у -...» И вперемешку с завыванием можно было услышать, как говорят, «нецензурную брань, трехэтажную матерщину». Увидев и услышав все это, у меня в душе стало тепло, запахло Родиной, запахло Россией».
Владимир Афанасьевич начитан, довольно эрудирован, имел большой опыт жизни. С ним удалось улучшить работу районного Дома Культуры. Он часто выступал перед населением с лекциями на различные темы, больше о международном положении. Ведь тогда лома не было телевизоров, радиоприемники имели не многие. Поэтому люди охотно слушали нас. Помню как интересно (по крайней мере, нам казалось так) вечер вопросов и ответов, когда на сцене за столом мы сидели втроем: я, Дарков и Белов. Мы отвечали на любые вопросы, которые задавали нам присутствующие в зале люди-жители села. Вопросы были разные и о происходящих событиях в мире, стране, области районе и даже в селе. Порою приходилось отвечать и на наивные вопросы серьезным тоном. Люди с интересом слушали нас.
Первым секретарем райкома партии в это время был Закирничный Яков Степанович, очень внимательный человек к людям, к работникам партийного аппарата. У меня в памяти остались очень приятные воспоминания о нем. Моим непосредственным «начальником» был второй секретарь, секретарь по идеологии Гололобов Нестер Григорьевич, очень грамотный, эрудированный человек.
В это время я опять много читал, в моем распоряжении была библиотека парткабинета, я одновременно являлся заведующим партийным кабинетом. Многие уникальные книги держал в руках только в это время. Помню, читал я тогда многотомный сборник-стенографию Нюренбергского судебного процесса над главарями фашистской Германии после победы в Великой Отечественной войне. С интересом я читал дневники американского государственного деятеля Гопкинса. Попался мне в руки старый литературный журнал, изданный в 1923 году под названием «Минувшие времена». Запомнил, что Я читал дневники Вырубовой придворной дамы во время правления последнего царя Николая второго. О том, что писала тогда эта придворная дама, я прочитал через много лет в романе Пикуля «Нечистая сила». В том же журнале я прочитал статью Корнея Чуковского, литературного критика в то время, о Некрасове под названием «Подруги поэта», о его восьми женах. Чуковский писал, что Некрасов был настолько богат и щедр душой, что осчастливил всех этих восьмерых женщин, что он любил их всех бескорыстно, они отвечали ему тем же. Это было защита Некрасова, крестьянского поэта России, его творчества, в то время. Из сверстников к числу своих друзей я могу отнести Валентина Щекочихина, приехавшего из города Мичуринска, медика по образованию, мы часто вместе проводили время. Как говорили, приходили на квартиру друг к другу «скучать». С Валентином я дружил долго до выезда с Камчатки.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 83 | Нарушение авторских прав