Читайте также:
|
Предпринимательская деятельность – это деятельность экономического направления, осуществляемая в самостоятельной форме на свой риск. Данная деятельность направлена на систематическое получение прибыли от продаж товара, пользования имуществом, выполнение работ или оказания услуг. Предпринимательскую деятельность в Российской Федерации регулирует определенное количество законодательных актов, к которой относится: Гражданский кодекс РФ, закон о защите юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, Кодекс об Административных правонарушениях РФ, закон о предпринимательской деятельности и т.д.
Базовым законом, на котором основывается предпринимательская деятельность, является Федеральный закон № 209-ФЗ от 24 июля 2007 г. «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации». В отличие от большинства федеральных законов, данный законодательный акт имеет в своей структуре всего 27 статей (для примера, в закон о пенсионном обеспечении военнослужащих, входят 6 разделов и 65 статей). При этом, каждая статья закона четко направлена на регулирование вопросов, возникающих при осуществлении деятельности в сфере малого и среднего бизнеса.
Итак, статьи 1 и 2 закона о предпринимательской деятельности определяют предмет регулирования настоящего закона, нормативное правовое регулирование при развитии малого и среднего бизнеса. Основные термины и их понятия, которые используются в данном законодательном акте, категории субъектов малого и среднего предпринимательства подробно описаны в статье 3 и 4 соответственно настоящего закона.
Разъяснение формы федерального статистического наблюдения, а также основных целей и принципов государственной политики, особенностей нормативно-правового регулирования при развитии малого и среднего бизнеса можно найти в статьях 5-7 закона о предпринимательской деятельности. В статье 8 закона зафиксированы виды реестров субъектов предпринимательской деятельности – получателей поддержки.
Статьями 9-13 закона о предпринимательской деятельности определяются полномочия федеральных органов исполнительной власти и органов местного самоуправления в области развития предпринимательской деятельности, также регулируются вопросы взаимодействия и координации действий.
В соответствии со ст.ст. 14-25 настоящего закона осуществляется поддержка малого и среднего предпринимательства России в разных направлениях его деятельности. Так, статьи охватывают регламентирование поддержки органами федерального и местного значения, финансовую, информационную, консультационную и имущественную поддержку, поддержку в области подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров, инноваций и промышленного производства, ремесленной деятельности, осуществляющих внешнеэкономическую деятельность, сельскохозяйственную деятельность, также здесь можно найти информацию об инфраструктуре поддержки субъектов предпринимательской деятельности, форме, условиях и порядке такой поддержки.
Настоящий закон о предпринимательской деятельности статьями 26-27 регулирует порядок признания, утративших силу некоторых законов в сфере малого и среднего бизнеса, а также заключительное положение и вступление в силу данного Федерального закона.
Вопрос 3.
В систему источников правового регулирования предпринимательской деятельности также входят подзаконные нормативные акты, нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации, которые издаются законодательными и исполнительными органами субъектов РФ в пределах установленной ст. ст. 71 - 73 Конституции РФ компетенции и не могут противоречить федеральному законодательству (например, Закон Краснодарского края от 04.04.2008 N 1448-КЗ "О развитии малого и среднего предпринимательства в Краснодарском крае" [21]), и муниципальные правовые акты - принимаются по вопросам, касающимся реализации права собственности на принадлежащее муниципальным образованиям имущество.
Постановление Правительства РФ от 16.07.2009 N 584 (ред. от 12.08.2013) «Об уведомительном порядке начала осуществления отдельных видов предпринимательской деятельности» (вместе с «Правилами представления уведомлений о начале осуществления отдельных видов предпринимательской деятельности и учета указанных уведомлений»).
Устанавливает порядок представления юридическими лицами, индивидуальными предпринимателями, осуществляющими отдельные виды предпринимательской деятельности, в уполномоченные федеральные органы исполнительной власти (их территориальные органы) уведомлений о начале своей деятельности, а также порядок учета указанными органами поступивших уведомлений.
Вопрос 4.
| Обычаи делового оборота как источник предпринимательского права |
| Термин «обычай» имеет несколько значений. В качестве собирательного понятия он охватывает как собственно обычай, так и традиции и обыкновения (в том числе заведенный порядок). Гражданский кодекс использует в основном термин «обычай делового оборота». Наряду с термином «обычай делового оборота» гражданское законодательство (ст. 309, 438, 474, 478, 992 ГК) использует универсальное (родовое) понятие - «обычно предъявляемые требования». Термины «обыкновение», «заведенный порядок» не применяются. Обычай в широком значении можно подразделить на правовой и неправовой. Правовой обычай - это источник права, т. е. неоднократно и достаточно широко применяемое правило поведения, отражающее правовое содержание общественных отношений, которому придана форма позитивного права. Эти свойства правового обычая отличают его от традиций, обыкновений и заведенного порядка.Разновидностью правового обычая являются обычаи делового оборота (ОДО). В силу ст. 5 ГК обычаем делового оборота признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе. Кроме того, в российском законодательстве использует также «торговый обычай». В п. 3 ст. 28 Закона РФ от 7 июля 1993г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже»1 говорится о принятии третейским судом решения с учетом торговых обычаев, применяемых к данной сделке. Таким образом, термин «торговый обычай» уже по своему объему, чем понятие «обычаи делового оборота». Теперь рассмотрим признаки обычая делового оборота. ОДО характеризуются следующими признаками. Обычаем признается сложившееся и широко применяемое в сфере предпринимательской деятельности правило поведения. Внедрение обычаев в поведение людей - длительный процесс, в ходе которого известные правила перерастают в привычку. В этом смысле обычай имеет «консервативный» характер. Обычай рассчитан на широкое и массовое исполнение. В отличие от индивидуальных велений он есть правило поведения общего действия, хотя по содержанию - это детализированные нормы. Только такие нормы могут войти в результате многократного повторения в привычку*. ОДО выступают в виде отдельных изолированных друг от друга правил поведения. Они не образуют единой и целостной системы. В ряде случаев обычаи фиксируются в определенном документе3. Однако в силу ст. 5 ГК РФ обычай существует независимо от того, зафиксировано ли оно (правило) в каком-либо документе. Не случайно в литературе указывается на «неписанный» характер обычного права4. Это позволяет отличать его от источников права «писанного», будь то закон или прецедент. В Российской Федерации были опубликованы сборники обычаев в области внешней торговли (например, торговые и порто-вые обычаи). Тем не менее унификация деловых обычаев еще не получила должного развития. Причины здесь разные. Одна из них - проблема объективного и непредвзятого описания обычая, а не просто собирание свода обычаев. В Гражданском кодексе РФ правила об ОДО содержатся в ст. 5, 6, 309, 311, 312, 314, 316, 406, 427, 431, 438, 451, 452, 474, 478, 508, 516, 513, 848, 862, 863, 867, 874, 891, 985, 992, 998. В частности, в Кодексе называются в качестве ОДО примерные условия договора в случаях, когда в договоре нет отсылки к этим условиям. В соответствии со ст. 427 ГК примерные условия должны отвечать требованиям ст. 5 и п. 5 ст. 421 ГК. Примерные условия могут быть изложены в форме примерного договора или иного документа. Однако сам по себе факт публикации текста примерного договора в печати (такие публикации в Российской Федерации распространены) не дает основание считать такой опубликованный примерный договор обычаем. Как справедливо указывал Л. А. Лунц, «... не следует смешивать формуляры или типовые контракты с обычаями»'. Примерные условия применяются к отношениям сторон в качестве обычаев делового оборота лишь тогда, когда они отвечают признакам, названным в ст. 5 ГК. Поэтому ссылка в суде при рассмотрении спора в качестве аргумента в пользу наличия обычного правила на то или иное положение, принятое в каком-либо типовом контракте, не является неоспоримым доказательством существования правового обычая и должна оцениваться судом с учетом всей совокупности обстоятельств. Соотношение ОДО с положениями законодательства или договора определено п. 2 ст. 5 ГК. ОДО, противоречащие обязательным требованиям (правилам), содержащимся в законодательстве либо договоре, не применяются. Российская официальная доктрина не допускает применение обычаев, противоречащих императивным предписаниям законодательства. Мы считаем, что такое соотношение между ОДО и императивными нормами, а также между ОДО и договором оправдано. ОДО исполняются в силу привычки. Однако, будучи источником предпринимательского права, обычай должен быть санкционирован государством. Существуют разные способы государственного санкционирования обычая. К ним относятся: законодательное; правоприменительное; ведомственное; договорное; «молчаливое» санкционирование посредством соблюдения обычая в деятельности государственных органов и учреждений; признание государствами международного обычая; государственное санкционирование обычаев, систематизированных и призванных негосударственными ор-ганизациями1. В то же время модель государственного санкционирования не лишена отдельных недостатков. Так, модель законодательного санкционирования может привести к поглощению обычая законом, когда законодатель, переписав обычай в закон, тем самым стирает между ними имеющиеся различия2. На наш взгляд, указанный недостаток нельзя понимать односторонне. Во-первых, надо проводить разграничение между ссылками в законе на использование в той или иной ситуации обычного правила и нормами закона (или иного правового акта), в которых помещены правовые обычаи. Сама по себе ссылка в законе не влияет на содержание обычая, а главное, не лишает его статуса обычая. Другое дело, когда обычное правило «перекачивало» в закон. В этом случае обычай, действительно, перестает быть «непи-санным» правилом. Однако вряд ли здесь можно говорить о недостатках законодательного санкционирования обычая. Данный процесс является закономерным; он свидетельствует о взаимодействии различных видов источников права в процессе правового регулирования общественных отношений. Именно таким образом судебные прецеденты в англо-американском праве переходят в ранг закона (статута). В свое время многие торговые обычаи Англии превратились в писаные правила статутного права. И это понятно и логично. Во-вторых, мы ничего плохого не усматриваем в ситуациях, когда обычаи систематизируются в виде сборников. Письменная форма сборника качественно не влияет на содержание обычаев; последние не утрачивают статуса правовых обычаев и не превращаются в норму закона. Итак, ОДО относятся к правовым обычаям, что отличает их от традиций, обрядов и заведенного порядка. В судебной практике не всегда проводится четкое разграничение между указанными понятиями. Так, в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 в качестве примера обычая названы «традиции исполнения тех или иных обязательств». Однако сами по себе традиции исполнения, на наш взгляд, - еще не обычай; они становятся обычаем только при наличии всех названных в ст. 5 ГК признаков обычая. В юридической литературе и на практике спорным является вопрос о соотношении обычаев и обыкновений. Нередко эти понятия отождествляются, хотя предпринимались попытки дать оп-ределение обыкновения и раскрыть его специфику. Например,как считает В. В. Попов, в основе понятия обычая лежит интерпретация нормы как прескриптивного (предписывающего) высказывания. В то же время понятие обыкновения основано на интерпретации понятия нормы как дескриптивного (описывающего) высказывания1. Иначе говоря, в основе указанного различия лежит выделение двух функций языка - описания и оценки. Развернутая характеристика торгового обыкновения дана И. С. Зыкиным, по мнению которого обыкновение есть правило, сложившееся в сфере внешней торговли (в нашем случае - в сфере предпринимательской деятельности) на основе постоянного и единообразного повторения данных фактических отношений. Обыкновение считается входящим в состав волеизъявления по сделке в случае его соответствия намерению сторон2. Обыкновения не являются источником права. Они применяются только тогда, когда эти правила известны сторонам и нашли отражение в договоре в виде прямой отсылки или подразумеваемого условия. Мы солидарны с теми учеными, которые не ставят знак равенства между обычаями и обыкновениями. Приведем примеры обыкновений. Во внешней торговле применяются Международные правила по толкованию торговых терминов «Инкотермс» (в настоящее время действует редакция 2000 г.). Инкотермс представляет собой свод правил, носящих факультативный, необязательный характер. Они применяются, если на них (правила) сделана прямая ссылка в контракте, а в нем не предусмотрено иное, чем в тексте Инкотермс. В литературе и на практике имеется неоднозначная трактовка Инкотермс. То торговые термины называются деловыми обыкновениями, то их относят к обычаям делового оборота. Так, в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 декабря 1996 г. № 10 (п. 1 1) прямо говорится, что арбитражный суд при решении спора применяет обычаи в сфере международной торговли, используя формулировки Инкотермс, если стороны договорились об этом при заключении внешнеэкономического контракта4. Как видно из материалов дела, стороны при заключении сделки договорились, что поставка продукции будет осуществляться на условиях СИФ (морская перевозка).Однако здесь речь идет не об обычае делового оборота, а о деловом обыкновении. В частности, такой же позиции придерживается Н. Вилкова. В свою очередь, И. С. Зыкин воздерживается от квалификации Инкотермс в качестве торгового обычая либо обыкновения, отмечая, что базисы поставки «могут скорее служить одним из доказательств наличия обычных правил»2. Действительно, резонно возникает вопрос: каких правил? Думается, что Инкотермс по общему правилу являются деловым обыкновением. Но в ряде государств торговые правила выполняют роль обычая делового оборота. Например, в силу законодательства Австрии, Франции, Германии условия Инкотермс применяются тогда, когда это специально не оговорено в контракте. Примером деловых обыкновений могут служить многочисленные проформы договоров, разработанные Европейской экономической комиссией (ЕЭК) ООН. Наиболее известны: проформы № 188 и 574 «Общие условия экспортных поставок машинного оборудования», № 188а и 574а «Общие условия экспортных поставок и монтажа машинного оборудования», № 188d и 574d «Общие условия монтажа машинного оборудования за границей», № 730 «Общие условия купли-продажи для импорта и экспорта потребительских товаров длительного пользования и других металлоизделий серийного производства»3. При заключении внешнеэкономических контрактов с предприятиями (фирмами, компаниями) стран - бывших членов СЭВ часто используются Общие условия поставки товаров (ОУП СЭВ). Сейчас ОУП СЭВ и другие связанные с ними акты носят необязательный (рекомендательный) характер. В процессе их применения наблюдается тенденция по превращению некоторых содержащихся в ОУП правил в деловые обыкновения либо деловые обычаи. Таким образом, в современном экономическом обороте провести границу между обычаем и обыкновением - вопрос непростой, особенно если учесть, что в реальной действительности обыкновения зачастую перерастают в обычаи. |
Вопрос 5.
| Роль судебной практики в правовом регулировании отношений в сфере предпринимательской деятельности |
| Известно, что в России судебная практика (точнее, судебные решения) не является официальным источником права. Судебные органы не вправе заниматься правотворческой деятельностью и издавать нормативные правовые акты. Ни Конституция РФ, ни другие федеральные законы не дают основания для иного вывода. В юридической литературе вопрос о правовой природе судебной практики спорен; взгляды ученых разделились на две противоположные точки зрения. Согласно одной из них (С. Н. Братусь, А Б. Венгеров, Р. 3. Лившиц, И. В. Решетникова, А В. Цихоц-кий, В. В. Ярков и др.) судебная практика и, прежде всего, постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ являются источниками права, в соответствии с другой (С. С. Алексеев, К. И. Комиссаров, Т. А Савельева, В. В. Лазарев, М. К. Треушников, Я. Ф. Фархтдинов) - нет. Для обоснования своих взглядов ученые приводят различные аргументы, в том числе ссылаются на опыт промышленно развитых стран. Чаще всего сторонники рассмотрения судебной практики в качестве источника права указывают на возрастающую роль судебных органов в новых политических и социально-экономических условиях. В связи с этим приведем мнение В. В. Яркова, который пишет: «Суды путем прецедентного регулирования способны оказать позитивное воздействие на становление новой правовой системы, выработку единых общих правил поведения в конкретных фактических ситуациях. Складывающаяся судебная практика не только будет выступать в качестве предварительной ступени к последующему нормативному регулированию, но и сама должна стать непосредственным источником такого регулирования». А В. Цихоцкий считает, что в нашей стране заметно растет число разного рода сборников и справочников судебной практики; они создаются для юристов-практиков, поскольку «судебная практика является в прямом смысле слова источником права». И далее названный автор делает вывод: «В этой связи объяснима и роль в правовой жизни общества публикуемой в «Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации» судебной практики. Безусловно, это способ направления судебной практики по единому «правоприменительному руслу». И хотя, например, районные суды в процессуальных документах не ссылаются на соответствующие определения и постановления Верховного Суда РФ, однако они имеют перед собой своеобразные юридические ориентиры (прецеденты) правильности разрешения судебных дел»2. По мнению И. В. Решетниковой, в настоящее время наблюдается тенденция к сближению источников правового регулирования в странах с различными правовыми системами. Так, в государствах состязательной системой правосудия (Англия, США и др.) происходит усиление роли закона, а в континентальной системе - значения судебной практики'. В качестве аргумента за признание судебной практики источником права ряд исследователей указывают на постановления Конституционного Суда РФ. Их нормативный характер проявляется в том, что, будучи принятыми по конкретным делам, они имеют общий характер и распространяются на всех субъектов, которые могут оказаться в аналогичной ситуации. Более того, такие постановления рассчитаны на многократность применения (фактически до приведения в соответствие с Конституцией РФ оспаривавшихся положений закона). Такого рода постановления обладают свойством императивности содержащихся в них норм4. Противники данной точки зрения приводят следующие доводы. Во-первых, по их мнению, признание судебной практики источником права не вписывается в русло Конституции России о разделе властей. В силу ст. 10 Основного закона государственная власть в России осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, а органы каждой из них самостоятельны. Во-вторых, такое признание не согласуется с характерными особенностями романо-германской правовой семьи, к которой традиционно причисляют Россию1. И, наконец, некоторые ученые говорят о несовместимости судебного правотворчества с парламентским. С. Л. Зивс считает, что отнесение судебной практики к числу формальных источников права противоречит принципам верховенства закона и подзаконности судебной практики. Правотворческая деятельность суда умаляет значение закона. Для изучения различных аспектов затронутой проблемы обратимся к деятельности судебных органов промышленно развитых стран. В странах англо-американской семьи правовых систем по-прежнему велика роль судебного прецедента как источника права. Прецедент - это часть судебного решения, которая со времен Остина именуется «ratio decidendi» (буквально - «основание решения»). Именно эта часть имеет обязательный характер при рассмотрении конкретных дел органами суда Одной из важнейших черт доктрины прецедента является уважение к отдельно взятому решению вышестоящего суда. Вот что пишет по этому поводу английский юрист Руперт Кросс: «Судья, который пренебрег своей обязанностью относиться с уважением к прецедентному праву, будет подвергнут самому недвусмысленному воздействию, и если подобное пренебрежение станет когда-либо общепринятым, в английской правовой системе наступит революция широчайшего масштаба»3. Остальная часть судебного решения образует «obiter dictium» («мнение суда, необходимое для обоснования судебного решения»). Совокупность действующих в Англии, США, других странах судебных решений образует прецедентное право (case law). Однако с формальной точки зрения прецедентное право США характеризуется рядом особенностей. Одна из них заключается в том, что Верховный суд США и верховные суды штатов не связаны своими решениями. Более того, в 1938 г. Верховный суд США разъяснил, что общее право (common law) - это право отдельного штата. Что касается федерального общего права, то его, по мне- нию Суда, не существует1. Поэтому судебные решения, принятые в одном штате, не обязательны для судов других штатов. Во многих странах континентальной Европы судебная практика вообще и ее форма - судебное решение в частности, официально не являются источником права. Так, Гражданский кодекс Франции (ст. 5) запрещает судьям, выносящим решения по конкретным делам, принимать общие предписания. Формально судебная практика не является источником права и в Германии, а также в ряде других европейских государств. Решения Федерального суда ФРГ в принципе не связывают нижестоящие суды. В рамках судебного процесса Федеральный суд вправе возвратить нижестоящему суду дела, которые являются предметом кассации. Пересмотр дела Федеральным судом ограничивается рассмотрением вопроса, правильно ли нижестоящий суд применил право. В соответствии с действующим в ФРГ принципом разделения властей судам запрещено создавать новые нормы права. С точки зрения Федерального Конституционного суда судам разрешается в сфере частного права (в области публичного права каждое ограничение индивидуального права требует подтверждение формальным правом) заполнять существующие пробелы, и в этом отношении говорят о регулировании этих вопросов «судейским правом». Однако судейское право не равно по силе правового воздействия закону, принятому парламентом. Фактически решения Федерального суда в Германии становятся вторым источником правового воздействия, сравнимым с формальным законом. В то же время решения Федерального суда имеют большую убедительную силу, поскольку они (решения) опираются на различные источники права и литературы и приводят аргументы за и против определенного применения или толкования закона. Обычно нижестоящие суды руководствуются решениями Федерального суда. С учетом фактического воздействия решений, принимаемых Федеральным судом в сфере частного права, а также в некоторых иных областях, судебные решения принимают характер источников права. Иногда судебные решения кодифицируются (например, в трудовом праве). Вместе с тем в ряде западных стран (например, в Италии, Швейцарии) судебная практика в качестве источника права нашла законодательное закрепление. В Швейцарском гражданском уложении (1) прямо записано: «Если в законе не может быть найдено соответствующее постановление, то судья должен решить дело на основании обычного права, при отсутствии такого - по правилу, которое он установил бы в качестве законодателя. При этом он следует доктрине и практике». Итак, в тех странах романо-германской семьи правовых систем, в которых судебная практика в качестве источника не получила закрепление в законодательстве, в реальной действительности она играет важную роль. Не случайно западные юристы указывают на несоответствие между формальной оценкой судебной практики и ее действительным авторитетом2. Благодаря судебной практике судьи фактически вносят многочисленные изменения в действующее право. Особенно это касается случаев, когда содержащиеся в законодательстве формулировки страдают неопределенностью (например, такие как «разумный человек», «разумная заботливость», «разумные цели»). При такой неопределенности у судьи всегда имеются достаточные основания для обоснования любого принятого решения с учетом разумной заботливости честного человека. Новый Гражданский кодекс РФ также содержит многочисленные нормы, в которых говорится о разумности (ст. 602, 662, 1101), разумном ведении дела (ст. 72б 76), разумном сроке (ст. 314, 345, 375, 397 и др.), разумной цене (ст. 524, 738). В этих и других случаях заметно повышается роль судебного толкования. В ходе такого толкования происходит конкретизация и интерпретация норм права. Однако с формально-юридических позиций конкретизационные и интерпретационные нормы не могут выходить за пределы правовых предписаний. Но это только с формальной стороны. В действительности высшие судебные органы иногда практикуют такую конкретизацию норм права, которая позволяет говорить о появлении новой нормы. Происходит восполнение существующих пробелов в праве. Подводя итог в отношении судебной практики, можно в сжатом виде сформулировать следующие выводы. Во-первых, хотя формально судебная практика не является источником права, вместе с тем она наряду с правоконкретизирующей функцией играет роль фактора, оказывающего существенное влияние на совершенствование и развитие предпринимательского законодательства3. Судебная практика служит своеобразным «барометром» тех изменений и дополнений, которые надо внести в действующее законодательство. Так, появление в Гражданском кодексе РФ таких инстатутов договорного права, как финансовый лизинг, финансирование под уступку денежного требования (факторинг), хранение на товарном складе, тесно связано с юридической практикой в целом и судебной в частности. Во-вторых, в настоящее время наблюдается активный процесс сближения англосаксонской и континентальной правовых систем. При этом надо особо подчеркнуть, что речь идет не о слиянии двух систем, а лишь об их сближении1. В странах общего права в связи с изданием законов и актов делегированного законодательства сужается сфера применения судебного прецедента. И, напротив, в государствах с континентальной правовой системой заметно повышается значение судебной практики в регулировании общественных отношений. В-третьих, официальное признание в России судебного решения в качестве самостоятельного источника права вряд ли поставит знак равенства между английским и российским прецедентным правом. На это обстоятельство указывает, в частности, опыт про-мышленно развитых стран континентальной Европы. В этих государствах не спешат с таким признанием, хотя судебная практика уже вышла за пределы лишь объективизированного опыта реализации права, складывающегося в результате деятельности судов по применению юридических норм2. Решения высших судебных органов Российской Федерации хотя и приобрели некоторые характерные черты прецедентного права, но в принципе не связывают нижестоящие суды. Судебная деятельность не может иметь чисто правовой характер. С помощью права существующие виды деятельности подвергаются волевому воздействию, т. е. право организует иную, неправовую предметную деятельность. Понятие «правовая деятельность» также достаточно условно. В чистом виде правовая деятельность не существует. Например, нормотворческая деятельность (разработка и издание общеобязательных норм) есть отражение иной (неправовой) деятельности. То же самое можно сказать и о правоприменительной стадии. Сущность судебной практики как правоприменительной деятельности состоит в принятии какого-либо решения. В результате этой деятельности судами обшей юрисдикции, арбитражными судами принимаются решения по конкретным делам. Кроме того, Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ информируют юридическую общественность о судебных решениях, имеющих принципиальное значение. Так, в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» публикуются материалы Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ о рассмотрении дел в порядке надзора по протестам на вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов. Такая практика ориентирует арбитражные суды по тому или иному вопросу при применении ими судебного решения. Добавим, и не только. Она (практика) оказывает также влияние на юридическую практику в целом, в том числе на содержание предпринимательских договоров. В-четвертых, высшие судебные инстанции России на основе изучения и обобщения практики применения законов и других нормативных правовых актов, регулирующих отношения в сфере предпринимательской и иной хозяйственной деятельности, дают разъяснения по вопросам судебной практики. Указанные разъяснения облекаются в форму постановлений либо информационных писем. Например, в соответствии с п. 2 ст. 13 Закона РФ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам своего ведения принимает постановления, обязательные для арбитражных судов. Как видим, постановления пленумов обладают обязательной силой для судов. Сложнее обстоит дело с информационными письмами (обзорами судебной практики). И хотя они (письма) носят в целом информационный характер, резонно возникает вопрос: может ли судья при разрешении конкретного спора проигнорировать правило, изложенное в письме? Формально да. Но с практической точки зрения вряд ли судья осмелится на столь отчаянный шаг. В противном случае такое решение будет отменено вышестоящей судебной инстанцией. Надо согласиться с мнением о том, что прецедент не чуждое явление для российской правовой системы. «Однако ему принадлежит особое место среди источников права. Он не обладает равной закону юридической силой, а потому нет смысла их противопоставлять. Скорее, прецедент имеет вспомогательное значение по отношению к закону, его роль заключается в упорядочении отношений, которые либо не урегулированы, либо не могут быть непосредственно урегулированы законом в силу неясности или неточности законодательных формулировок»'. Не замечать всего того, что происходит вокруг судебных решений, по-прежнему механически утверждать, будто прецедент не является источником права в правовой системе России, - это означает одно: в теоретическом плане «топтаться» на месте с закрытыми глазами, а с точки зрения практики игнорировать действительную роль судебных решений в регулировании общественных отношений. |
Вопрос 6.
Локальные нормативные акты - это акты, принимаемые органами управления юридического лица или индивидуальными предпринимателями. В них содержатся нормы, регулирующие «типичные ситуации или вид отношений, имеющих место в корпорации», «сфера действия корпоративных норм ограничивается принадлежностью субъекта к коллективу или членством, возникающим по различным основаниям»
Например, положением о филиале и представительстве конкретизируются вещные права этих обособленных подразделений на закрепленное за ними имущество юридического лица, а приказом или иным письменным распоряжением руководителя организации определяется учетная политика организации.
Следует обратить внимание, что некоторые локальные акты, принимаемые органами управления юридического лица, на практике распространяют сферу своего действия на неопределенный круг лиц, так или иначе вовлеченных в сферу взаимодействия с этим юридическим лицом. Так, ОАО «Российские железные дороги» издает распоряжения, содержащие прямые предписания и запреты, которые адресуются, по сути, не только подразделениям этого единого хозяйствующего субъекта, но и всем контрагентам железной дороги.
Вопрос 7.
Разграничение компетенции РФ и субъектов РФ в области издания актов законодательства определяется в Конституции РФ. В ст. 71 Конституции РФ содержатся положения, из которых вытекает, что издание актов хозяйственного законодательства относится к ведению РФ. Согласно этой статье к ведению РФ относятся: установление правовых основ единого рынка, гражданское и арбитраж-но-процессуальное законодательство, решение других вопросов, связанных с хозяйственной деятельностью.
В то же время федеральными законами решение некоторых вопросов правового регулирования предпринимательской деятельности может передаваться субъектам РФ. Так, в Федеральном законе от 14 июня 1995 г. № 88-ФЗ «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации» предусматривается, что некоторые вопросы его поддержки определяются законодательством субъектов РФ. Соответственно, в некоторых субъектах РФ были изданы законы, регулирующие деятельность малых предприятий. Например, издан Закон города Москвы от 28 июня 1995 г. № 14 «Об основах малого предпринимательства в Москве».
Кроме того, субъекты РФ имеют возможность воздействовать на предпринимательскую деятельность, решая вопросы, относящиеся к совместному ведению РФ и ее субъектов. Согласно ст. 72 Конституции РФ к совместному ведению РФ и субъектов РФ относятся, в частности, административное, земельное, водное, лесное законодательство, законодательство о недрах. Административное законодательство определяет общий порядок государственного управления, относящийся и к управлению хозяйственной деятельностью. Что касается таких отраслей законодательства, как земельное, лесное, водное и законодательство о недрах, то они регулируют не только порядок охраны природных ресурсов, но и порядок их использования, т.е. решают и некоторые вопросы хозяйственной деятельности.
Согласно ст. 73 Конституции РФ вне пределов ведения РФ и ее полномочий по предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ последние обладают всей полнотой государственной власти. Это означает, что в соответствующих случаях субъекты РФ могут самостоятельно издавать законы и иные нормативные акты.
Нормативные акты, относящиеся к регулированию хозяйственной деятельности, в пределах своих полномочий издают также муниципальные образования (органы местного самоуправления).
В некоторых случаях между РФ и ее субъектами заключаются соглашения, предусматривающие передачу на решение субъектам РФ отдельных вопросов, относящихся к ведению РФ, в том числе вопросов, связанных с регулированием хозяйственной деятельности. В результате такой практики полномочия различных субъектов РФ оказались неодинаковыми. Однако в последнее время действие некоторых ранее заключенных подобных договоров было прекращено по соглашению сторон. Важно и то, что порядок заключения и изменения соглашений между федеральными органами исполнительной власти и органами субъектов РФ о передаче друг другу осуществления части своих полномочий определен Правилами подготовки, согласования и утверждения соглашений между федеральными органами исполнительной власти и исполнительными органами государственной власти субъектов Российской Федерации о передаче ими друг другу осуществления части своих полномочий, а также о внесении изменений в такие соглашения, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 1 марта 2004 г. № 1171.
В хозяйственном законодательстве используются такие же нормативные акты, которые применяются и в других отраслях законодательства: законы, указы, постановления правительства, ведомственные нормативные акты.
Актом высшей юридической силы является закон. Основным законом является Конституция РФ, которая определяет основные принципиальные положения, относящиеся ко всем отраслям права. При рассмотрении принципов предпринимательского права (см. § 3 гл. 1 настоящего учебника) приводились некоторые положения Конституции РФ, имеющие отношение к правовому регулированию хозяйственной деятельности. Все законы должны соответствовать Конституции РФ, а в случае несоответствия могут быть обжалованы в Конституционный Суд РФ. В случае признания Конституционным Судом РФ закона не соответствующим Конституции РФ, закон или его отдельные положения утрачивают силу.
Федеральные законы принимаются Федеральным Собранием РФ в соответствии с процедурой, установленной Конституцией РФ. В ней выделяется особый вид законов — конституционные законы, прямо преду-СЗ РФ. 2004. № 1 0. С т. 8 7 0.
смотренные в Конституции РФ. Они принимаются квалифицированным большинством голосов и имеют более высокую юридическую силу, чем другие законы, которые не должны противоречить конституционным законам. Почти все законы в области правового регулирования предпринимательской деятельности являются обычными, а не конституционными.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 140 | Нарушение авторских прав