Ливерпуль» против «Ювентуса» 29.05.85

Бежав из Кембриджа в Лондон летом 1984‑го, я нашел работу преподавателя английского языка как иностранного в школе Сохо – временное занятие, которое тем не менее продолжалось четыре года (все, во что я втравлялся в забытьи, по случаю или с испугу, всегда длилось дольше, чем вроде бы требовалось). Но мне нравилась моя работа и нравились ученики – в большинстве своем ребята из Западной Европы, с удовольствием изучавшие мой предмет. И хотя преподавание оставляло достаточно времени, чтобы писать, я не родил ни строчки и коротал долгие вечера в кофейне на Олд‑Кемптон‑стрит в обществе других педагогов или толпы очаровательных молодых итальянцев. Прекрасный способ убивать время.

Они кое‑что понимали в футболе, и эта тема периодически всплывала на занятиях по разговорной практике. И когда 29 мая итальянцы принялись жаловаться, что у них нет телевизора и они не смогут посмотреть, как «Юве» разгромит «Ливерпуль» в финале Европейского кубка, я взял ключи и предложил вместе посмотреть матч в школе.

Их было много, а я один и единственный неитальянец. Меня настолько задела их веселая агрессивность и тронул собственный смутный патриотизм, что на весь тот вечер я превратился в болельщика «Ливерпуля». Когда я включил ящик, там все еще трепались Джимми Хилл и Терри Венейблс; я приглушил звук, Чтобы поговорить с учениками об игре, и пока мы дожидались начала встречи, написал на доске несколько терминов. Но когда учебная тема иссякла, ребята стали спрашивать, почему не начинается трансляция и о чем говорят англичане на экране, – только тогда я сообразил, что произошло.

Пришлось объяснить симпатичным итальянским парням и девчонкам, что в Бельгии английские хулиганы стали причиной смерти тридцати восьми человек – в основном болельщиков «Ювентуса». Не знаю, что бы я почувствовал, если бы смотрел трансляцию дома. Наверное, то же самое, что и в школе: ярость, отчаяние и невероятный, лишающий сил стыд. Может быть, не потянуло бы так извиняться – снова, снова и снова. Но в уединении комнаты я бы скорее всего расплакался, а в школе не смог. Вероятно, почувствовал, что это уж слишком – рыдающий англичанин перед кучкой итальянцев в день «Эйзеля».

Весь 1985 год наш футбол безостановочно шел в том же направлении. Случились ужасные миллуолские беспорядки в Лутоне, когда полицию оттеснили и дела зашли гораздо дальше, чем на английской почве (именно тогда госпожа Тэтчер ввела свою абсурдную систему удостоверений личности); затем беспорядки во время встречи «Челси» и «Сандерленда», когда фанаты «Челси» выскочили на поле и напали на игроков противника. Подобные инциденты происхо дили из недели в неделю, так что «Эйзель» приближался с неизбежностью Рождества.

Удивительнее всего было то, что гибель людей повлекла такая безобидная вещь, как набег – обычная практика половины юных болельщиков в Англии, которые таким образом стремились устрашить противника и поразвлечь себя. Но болельщики «Ювентуса» – парни и девицы из среднего класса – этого не знали, да и откуда им было знать? Они не изучали хитроумную психологию английской толпы, которую мы впитали, сами того не замечая. И, завидев летящую в их сторону орущую ораву английских хулиганов, запаниковали и бросились к границе сектора. Ограждение рухнуло, возникла паника, и жертвы были затоптаны. Жуткая смерть. И не исключено, что мы наблюдали, как люди расставались с жизнью. Помните бородатого мужчину, похожего на Паваротти? Он тянул руку, стараясь выбраться, но никто не мог ему помочь.

Многие из арестованных болельщиков «Ливерпуля» казались искренне озадаченными. В некотором смысле их преступление заключалось всего лишь в том, что они были англичанами: обычная практика их культуры, перенесенная туда, где ее не поняли, убила людей. «Убийцы! Убийцы!» – кричали в декабре после трагедии на «Эйзеле» болельщики «Арсенала» болельщикам «Ливерпуля». Но я подозреваю, что в аналогичных обстоятельствах любая группа английских фанатов повела бы себя точно так же. Заметьте, что эти обстоятельства включают некомпетентное поведение местной полиции (в своей книге «Чемпионы Европы» Брайан Глэнвилл вспоминал, как бельгийская полиция была поражена тем, что беспорядки случились еще до начала игры. Стоило фликам позвонить в любой городской полицейский участок Англии, и их бы просветили на этот счет). Прибавьте сюда же до удивления ветхий стадион, раздраженные группы противоборствующих болельщиков и некомпетентность футбольных властей. Вот вам почва, чтобы все повторилось вновь.

Думаю, именно поэтому я так устыдился событий того вечера: знал, что болельщики «Арсенала» способны совершить то же самое. И еще я знал: если бы на «Эйзеле» играл не «Ливерпуль», а «Арсенал», я бы тоже непременно был там – не дрался, не бежал на соперника, но тем не менее был бы плоть от плоти общности людей, которая породила трагедию своим поведением. Тот, кто обходится с футболом подобным образом – как с ним обходятся сплошь и рядом, – неизбежно пропитывается запахом зверя и должен этого стыдиться. Ибо реальный смысл трагедии заключается в следующем: футбольные болельщики могли видеть в прямой трансляции, скажем, миллуол‑лутоновские беспорядки или поножовщину во время встречи «Арсенала» с «Вест Хэмом», прийти в ужас, расстроиться, но при этом не ощутить никакой личной причастности. В большинстве своем мы не понимаем преступников и не отождествляем себя с ними. Однако детские забавы в Брюсселе определенно и безоговорочно принадлежат к континууму на первый взгляд безобидных, но явно угрожающих действий – таких, как враждебные выкрики, презрительные жесты и прочее, – все, чем на протяжении двадцати лет занимается агрессивное меньшинство фанатов. Другими словами, «Эйзель» – это неотъемлемая часть нашей культуры, включая меня, и каждый из нас внес в ту трагедию свой вклад. Никому не удастся, глядя на болельщиков «Ливерпуля», спросить (как спрашивали во время лутонского инцидента и матча «Челси» на Кубок Лиги): «Кто они такие, эти люди?» Потому что нам известен ответ.

Мне до сих пор не удается понять, как я смог в тот день смотреть игру. Следовало выключить телевизор, попросить ребят разойтись и однозначно решить, что футбол больше для меня ничего не значит. Впрочем, в течение некоторого времени так оно и было. Все мои знакомые – где бы они ни смотрели трансляцию – тоже не отходили от телевизоров. А у нас в школе никого уже не интересовало, кто завоевал Европейский кубок, хотя все‑таки оставался последний неизгладимый след увлечения, заставивший обсуждать сомнительный одиннадцатиметровый, благодаря которому «Ювентус» победил со счетом 1:0. Я надеюсь, что могу объяснить все связанные с футболом абсурдности, но эта – за пределами всякой логики.

Смерть стоя

Дата добавления: 2015-10-31