Посвящается М.М. 1 страница

Ангел.

Распахнутые крылья…

Абдо Надежда

Уфа, 2009

Посвящается М.М.

…Любовь сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь…

И.С.Тургенев

Пятый час…восход…пение птиц и еще не тронутая городской суетой тишина…Она обожала это время как никакое другое. Даже закаты с их неземными переливами, образующими цвета несуществующих окрасок и сплетений, не вызывали в ней столько эмоций. Казалось, эти часы наиболее точно отражают ее внутреннее состояние или то состояние, к которому она стремится всю свою жизнь – гармония с собой, Богом, c миром, наконец. Она никогда не ставила будильник, внутренние биологические часы будили ее каждый день ровно в 4.46. Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных. Солнце, как всегда, резво ворвалось в ее окна вместе с утренней прохладой, несущей в себе запахи распустившихся цветов и незнакомых миру соцветий; ласково и играючи пробежалось по нежному лицу, задерживаясь на пухлых губках и потихоньку спускаясь к распахнутой груди, будто даря свои уже набирающие жар поцелуи. Она всегда просыпалась с улыбкой, небрежно и несколько лениво скидывая одеяло со своего обнаженного, еще спящего тела, специально давая солнечным лучам, словно мужским рукам, насладиться изгибами ее прекрасного тела... Казалось, она сама любуется и наслаждается собой, объятая золотом солнечных лучей. Нет, в ней не было нарциссизма, просто внутренние ощущения позволяли ей чувствовать себя в эти мгновения настоящей богиней. Спустя несколько минут после этих утренних прелюдий, она, наконец, открыла глаза и сказала ту волшебную и обязательную фразу, с которой начиналась для нее жизнь каждое утро: «Сегодня замечательный день, у меня все получается. Господи, благодарю, благодарю, благодарю тебя за это». Далее сделала пару дыхательных упражнений и приступила к медитации…

И вроде бы все как обычно, но необъяснимая боль стала ломать ее тело при первых движениях. Тошнота, странная горечь во рту. Она попыталась установить источник такого неприятного и, в принципе, несвойственного ей самочувствия, но безрезультатно. Ничего необычного накануне не употреблялось и не происходило. Впрочем, она не стала на этом особо зацикливаться, поскольку все странным образом прошло через 20 минут, после чего Амани удалилась на пробежку в расположенный неподалеку от дома скверик.

Когда-то она ненавидела бегать, но время меняет не только привычки, но и людей. Время способно перевернуть жизнь и мировоззрение, порой желанно, а порой насильственно и где-то даже через боль. Амани это знала, но свою жизнь она меняла сама, и время помогало ей во всем. Это не означало, что все было ровно. Нет, напротив. Слез и стонов за ее 27 лет было более, чем достаточно. Но она была из тех людей, которые уже научились преобразовывать отрицательные эмоции и благодарить Бога за каждый «нож в сердце», понимая важность и необходимость таких испытаний. Для нее не существовало такого понятия, как «неудача». Был лишь «опыт» и «результат». Она знала, что без падений нет взлетов, без боли нет открытого взгляда и понимающего сердца, что любой удар делает ее сильнее, ставит на ступень выше и что Бог никогда не оставит ее. Именно любовь к Богу была для Амани превыше всего. Но мысли эти были глубоко интимны и жили только внутри.

Именно обо всем этом она думала каждый день во время пробежки, а также о своем прекрасном светлом будущем и разных глупостях, вроде юбочек, сумочек и туфелек, ведь она все же была девушкой, обожающей украшать себя, всегда быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды мужчин и завистливые взгляды женщин. Кстати, именно ее красота, открытость и где-то даже наивность служили источником постоянных сглазов и, как следствие, болезней. Амани до сих пор не научилась ставить энергетическую защиту, впитывая, как губка, мир.

Но сегодня все было иначе. Какое-то странное ощущение не давало ей покоя, внося сумятицу в мысли. Затем ей все же удалось вернуться к обычному режиму, завершить свой пятикилометровый забег, принять душ и начать день с чашечки кофе уже у себя в офисе. Здесь ее ждала работа над очень крупным проектом, сулящим ее компании и ей огромные дивиденды. Нельзя сказать, что этот проект ей нравился, но, как любой творческий человек (по профессии Амани архитектор), она научилась находить для себя в любой деятельности возможность для развития профессиональных качеств и раскрытия потенциала. Ее внутренние моральные устои зачастую шли вразрез с требованиями реальной жизни, причиняя довольно много неудобств и духовных мучений. Как и многим из нас, иногда Амани приходилось ломать себя, понимая, что кушать тоже хочется. Так ее научили. Впрочем, это не означает, что она смирилась. От некоторых проектов, весьма прибыльных, Амани отказалась. Она была тем человеком, которому ничего не стоило перевернуть мир с ног на голову и наоборот. Никто не знал, чего от нее ожидать в следующую секунду. Она часто вставала посреди совещаний и встреч со значительными фигурами из большого бизнеса и уходила прочь, не говоря ни слова и не объясняясь, если чувствовала лицемерие со стороны заказчиков или полное отсутствие какой-либо идейной ценности проекта. И никто не мог ничего сделать, поскольку она была профессионалом, мэтром своего дела. И сама Амани интуитивно чувствовала, что в ее жизни будет место чему-то еще…

Михаил, директор Magetic Corp., компании, в которой работала Амани, появился в дверях как раз в тот момент, когда она с удовольствием попивала кофе - единственный напиток, без которого жизнь для нее просто не существовала. Периодически она пыталась переходить на зеленый чай (пресловутый полезный напиток), с фанатической приверженностью тратя большие деньги на самые дорогие сорта green tea и целиком погружаясь в таинство чайной церемонии. Она легко увлекалась, особенно тем, что казалось ей интересным и загадочным. Притом это могло быть увлечение какой-то незначительной вещью, очередным модным спортивным направлением, идейным течением или даже новоявленной религией. Главное, чтобы в этом было нечто незнакомое, даже сакральное, требующее философских размышлений и разгадок. Она сама была одной большой тайной. И прежде всего для себя.

Ее взгляд был устремлен куда-то в невесомость, так что она даже не заметила, как вошел Михаил.

- Детка, сегодня в два часа пополудни ты познакомишься с человеком, который через год взорвет этот город благодаря своим деньгам и твоим гениальным проектам! Совсем скоро мы разбогатеем, крошка, ты понимаешь это?! Я куплю себе очередной особнячок где-нибудь на Мальдивах или Сейшеллах, я пока не решил, а ты уедешь на свое «Бали» (здесь Михаил сделал паузу, погрузившись в состояние нирваны и уже представляя себя за рулем новенького роллс-ройса в окружении силиконовых куколок, въезжающих в его шикарный особняк).

Щелчок пальцев вывел его из легкого транса.

-И… - с улыбкой спросила Амани, подойдя к креслу, на котором сидел шеф.

-Да… я немного отвлекся… ты должна произвести на него впечатление. Поразить его не только светлыми идеями, гениальность которых уже давно не подлежит сомнению (эти слова он произнес с повышенной интонацией, дабы польстить своему особенно «ценному» кадру, от которого на сегодняшний день зависит тяжесть его кошелька), но и сразить его как шикарная женщина, перед которой теряются самые завидные мужи мира сего. И не вздумай что-нибудь выкинуть.

После этой фразы он игриво пал на колено, поцеловав ее ручку. Далее быстренько поднялся, подмигнул ей, принял серьезное выражение и вышел, понимая, что его очередная роль сыграна великолепно и что вся эта история будет самой яркой пьесой в его жизни.

- Ну ты и засранец, - крикнула ему вдогонку Амани. Впрочем, он, скорее всего, не услышал. Михаил был из тех людей, которые мгновенно скрывались с места преступления, не дав своей жертве толком осознать происходящее.

Между ними были нормальные отношения, скажем так, на «ты», поэтому она периодически позволяла себе нелестно высказываться в его адрес, в шутливой форме, конечно, а он мог позволить себе фамильярно шлепнуть ее по попке. Впрочем, ссоры между ними тоже бывали. Они оба отличались взрывными характерами и горячностью, поэтому не дай бог кому-то из сотрудников оказаться рядом в такие моменты... Коллеги, естественно, знали об этом, а вот парочку «новобранцев» как-то пришлось отправить отдыхать на недельку, дабы последние восстановили внутренний энергетический баланс.

Михаил действительно был редкостным засранцем. Амани знала это. Она понимала также и то, что сейчас он стелется перед ней, поскольку дело сулит выгоду, а она – то связующее звено, от которого зависит, будет ли эта золотая жилка направлена к его карману или нет. Но это ее не очень волновало. Гораздо больший интерес вызывала личность того человека, вокруг которого так суетятся и из-за которого столько шума, и непосредственно его проект – самый крупный в России отель-казино.

Сегодняшний день был особенным для компании, поэтому все сотрудники уже с утра ходили по струнке, опасаясь совершить лишнее движение или зависнуть на минуту дольше в курилке. Женская половина офиса, в частности, та, что молода и не обременена семейными узами и заботами, тем не менее, находила возможность подискутировать на тему, брюнеток или блондинок предпочитает долгожданный гость, и как повезет той, которая сможет его охмурить. Амани ненавидела такие разговоры, она вообще не любила сплетни и никогда не участвовала в перемывании косточек кому бы то ни было. В принципе, у нее не было и подруг. Зато ее обожали мужчины. Именно они составляли круг ее друзей. И это всегда были избранные люди.

Было 13:45, когда Михаил ворвался в кабинет Амани и, не обнаружив ее там, поднял такой крик, от которого должны были содрогнуться небеса. Позвонив на сотовый своей подопечной, шеф покрылся пятнами от гнева: телефон лежал на столе. Казалось, его нервные клетки сейчас лишились оболочки и каждый телефонный звонок, как радиационная волна, бьет прямо в их центр, парализуя ткань и лишая способности действовать рационально и продуманно. Уже через пять секунд все 300 сотрудников компании разыскивали ее одну.

14:25. Она влетает в конференц-зал с кипой бумаг, пытаясь на ходу перевести дыхание и поправляя волосы и одежду, и все сразу. Да, ей и так дерьмово, потому что она действительно облажалась, и она уже готова подписать себе смертный приговор, а тут еще свирепый взгляд Михаила и толпа незнакомых мужчин, которые, как ей кажется, смотрят на нее одну и все чего-то хотят. Она готова была заорать на весь зал что-то типа: «Чего уставились? Сами никогда не попадали в такие ситуации?». Но она быстро взяла себя в руки и, не дожидаясь никаких комментариев, приступила к проекту, ради которого, собственно, все и собрались, совершенно четко осознавая, что ее единственным спасением в создавшейся ситуации может быть только гениальная презентация.

Так и случилось. Амани была профессионалом. Она говорила с такой одержимостью и убедительностью, активно жестикулируя руками, что присутствующие, как завороженные, смотрели на нее и видели только ее большие выразительные глаза. В зале стояла мертвая тишина, лишь голос Амани, такой громкий и звонкий, резким эхом раздавался по всему помещению. Ее речь прервали неожиданные удары в ладоши. Она повернулась в сторону, откуда исходили звуки.

-Браво. Все это здорово, конечно. Я бы даже прибавил Вам зарплату (мужчина сказал это довольно высокомерно и с ухмылкой, что сразу задело Амани и вызвало негативное отношение к нему). Но есть одно «но».

Амани подумала, что это конец. Она уже представила, как Михаил подписывает документы об ее увольнении и как дерзко закрываются двери Magetic Corp.за ее спиной.

-Вы игрок?

- Что, простите? – несколько необычный и неуместный вопрос вывел Амани из шокового состояния.

- Я спрашиваю, Вы игрок? – повторил мужчина.

- Нет, - недоуменно ответила Амани.

- А Вы смогли бы, к примеру, выиграть в покер, не зная правил и прочих нюансов? Или приготовить тортильяс, не имея об этом блюде никакой информации, кроме названия? – продолжал мужчина.

- Но…

-Через два дня я и несколько моих сотрудников уезжаем в Лас-Вегас. Вы едете с нами. Я хочу, чтобы Вы знали эту кухню изнутри. Это слишком важный для меня проект, чтобы доверять только вашей интуиции.

Он даже не дал ей договорить. Ее соображения по данному поводу его не очень интересовали. Затем он подписал какие-то бумаги и вышел, окруженный несколькими телохранителями и остальной свитой. По лицу Михаила Амани поняла, что это контракт. Он, конечно, не прыгал от счастья, но она слишком хорошо его знала и заметила те изменения в его лице, будто у него уже началась золотая лихорадка. Амани не давали покоя слова, только что прозвучавшие в конференц-зале из уст молодого мужчины, из-за которого было столько шумихи в офисе, и подумала: «Надменный эгоист». Ей дико не понравилось, что он прервал ее и тем более то, что он принимает за нее решения. Скажем так, это задело ее эго, поскольку она не любила прогибаться.

- Если б не эти две закорючки на данном листе, я не знаю, что бы с тобой сделал, - сказал Михаил, вернувшись в комнату и помахивая контрактом. Теперь он уже не сдерживал своей радости, пританцовывая и напевая какую-то непонятную мелодию на иврите, позабыв о том, что еще 40 минут назад готов был разорвать Амани на куски.

- Выпьем, детка, за наш успех, - сказал Михаил, протягивая высокий бокал с виски.

- Миша, мне не нравится эта идея с Лас-Вегасом, - глотнув спиртного, сказала Амани. У меня здесь слишком много дел, чтобы вот так вдруг бросить все и свалить. К тому же, мне не понравился этот тип. Он даже не спросил, согласна ли я. Он просто сказал: «Я еду и Вы едете». Но это же бред! Я не одна из его девочек, которым можно говорить куда лечь и как это сделать, не спрашивая их мнения.

- Бред – это то, что ты сейчас говоришь! – заорал Михаил. Ей показалось, что тот свирепый блеск, который она увидела в его глазах, влетая в конференц-зал час назад, вернулся. Ей даже стало как-то не по себе. Он залпом выпил содержимое бокала, а затем снова заорал:

- Сначала ты чуть не угробила дело всей моей жизни. Ладно, ты легко вышла из этой ситуации благодаря своему таланту. И когда все уже вроде бы позади, ты снова начинаешь тупить! Через два дня ты улетаешь в Вегас, поэтому иди домой собирать вещи. И выбей всю дурь из своей светлой головки, иначе это придется сделать мне! Любая мечтала бы оказаться на твоем месте. И запомни, Амани, это не твой мир, который ты построила в своих мечтах. Это мир земной, реальный, и здесь те, у которых есть деньги, не спрашивают твоего желания и не ждут ответа.

С этими словами он удалился из комнаты. Она тоже выпила залпом виски, затем налила еще, решила, что и этого будет мало, поэтому закинула бутылку к себе в сумку, заказала такси и уехала. Туда, где ей всегда было безумно хорошо, где ее душа раскрывалась, как парус, и отправлялась в дальнее плаванье к тем островам, где волны морские переполнены любовью, и она купается в этой любви, красивая и бесконечно счастливая. И там нет Михаила, наглых богачей, лицемерия, гламура (это слово она ненавидела больше всего), грязи…

Она просидела у набережной до самой ночи, наслаждаясь шумом речных волн и погруженная в себя. Амани была человеком, которому нравилось одиночество. Она его не боялась и с ним не боролась. Она умела им наслаждаться. Иногда ей, как нормальной женщине, хотелось чего-то иного, чтобы кто-то встретил ее дома, приготовил ужин, разбудил нежным поцелуем… В общем, простого женского счастья. Но когда она представляла, что это может затянуться на всю жизнь, мягко говоря, ее начинало подташнивать. Она боялась серьезных чувств и отношений, как огня. Возможно, ей еще просто не встретился тот единственный, ради которого она будет готова спуститься на землю и променять свое небесное паренье на земные шалости.

Амани была девушкой не только умной, но и яркой. В ее венах текла жгучая смесь, порождавшая необузданный темперамент и необыкновенную красоту. Ее бабушка (славянских кровей) жила в послевоенные годы по соседству с цыганским табором. Она настолько впитала эту культуру и полюбила ее, что это не могло не принести своих плодов: любовь была дикая, с похищениями, ножами, слезами, а позже с песнями и танцами. Так появилась на свет Лейла - мать Амани, которая позже уезжает в Испанию, покоряет сердце 23-хлетнего Антонио. Дальше свадьба, рождение Амани... короче, обычная история жизни, которой, впрочем, Амани очень гордилась. В глубине души она мечтала о сумасшедшей любви, которая вскружит ей голову и поднимет над землей так высоко, как это только возможно. Она умела любить. Любить с цыганской страстью, испанской горячностью и русской непостижимостью и глубиной. Мужчины влюблялись в нее без остатка и на всю жизнь. Необъяснимо, как ей это удавалось. Но она была из тех, о которых говорят «роковая женщина».

Амани еще немного побродила босиком по берегу, погружаясь в ласковый песок и наслаждаясь той красотой, что так радовала ее сердце. Затем мысленно вернулась к недавним событиям. Ей даже показалось, что стало холоднее, и она вмиг отрезвела. Поймала машину и уехала домой.

Было почти два, когда Амани добралась до постели. Она падала от усталости, но нашла в себе силы заварить мятный чай и принять душ. После чего уснула без задних ног, едва ее голова коснулась подушки.

Палящие лучи солнца заставили открыть глаза. Было настолько жарко, что Амани проснулась вся мокрая, в недоумении от того, почему в 4.46 такое зверское солнце и на улице уже так шумно. Она протянула руку к телефону и буквально подпрыгнула, увидев цифры - 8:07. Впервые за 7 лет она проспала свой рассвет. Амани была в шоке. Она быстро попыталась вспомнить все, что вчера произошло, но нахлынувшая головная боль не дала ей даже сосредоточиться. Она вновь уверила себя в том, что ни грамма спиртного больше не попадет в ее организм, легкие теперь будут вдыхать только свежий воздух и прочее, прочее, прочее - стандартные обещания, которые дает себе каждый, просыпаясь утром после хорошей вечеринки. Затем она приняла душ, выпила кофе, посмотрела свой план на день, села в машину и отправилась по делам.

День подходил к концу, когда она приехала в офис после объезда ряда объектов и переговоров. Секретарша сказала, что заходил Михаил и оставил кое-что для нее. Амани взяла конверт, затем прошла к своему столу и попросила приготовить ей кофе.

Это было письмо от Глеба (того «надменного эгоиста», как она его назвала), содержащее всего несколько слов: «Самолет в половине восьмого утра.VIP- чарт».

- Повезло же тебе, Амани, - завистливо сказала секретарша, ставя кофе на стол.

Амани посмотрела ей вслед, и по выражению ее лица нетрудно было понять, что она думает о секретарше («ну и дура же ты»). Она не понимала, чего все так сходят с ума из-за этого «мачо». Она предпочла бы никуда не ехать, спокойно жить своей размеренной жизнью, а не скакать по разным казино в компании людей, чуждых и неприятных ей. Но деваться было некуда. Поэтому, немного поработав над своими собственными проектами, о которых Амани никому и никогда не рассказывала, но которые дико вдохновляли ее, и чью реализацию она считала долгом всей своей жизни, она поехала собирать вещи.

Восход. Молитва. Медитация. Аэропорт. Так начался новый день. Они встретились у входа. Глеб был в компании какой-то смазливой молоденькой девицы и нескольких мужчин в дорогих костюмах и галстуках. Он вежливо поздоровался с ней и, открыто улыбаясь и подмигивая, спросил Амани, готова ли она развлечься, на что та довольно дерзко и с неким укором ответила, что это деловая поездка и она едет работать. Глеб улыбнулся еще шире, и вся его бригада, копируя поведение босса и стараясь ему во всем угодить, хором засмеялась. «Жополизы», - подумала Амани и пошла в сторону регистрации. Иногда и она умела злиться.

Чрезмерная серьезность девушки не напрягала Глеба. Скорее, наоборот, подзадоривала. Он видел, что Амани на самом деле не такая уж железная, какой пытается казаться. Хотя, в принципе, ему было сейчас наплевать на нее, но мужское эго требовало покорения новых вершин. А она была пока для него той горой, дорога к которой обложена огромными каменными глыбами. И это не давало ему покоя.

Едва самолет взлетел в воздух, как вся компания принялась за спиртное, начав с бутылочки Crystal и довольно быстро перейдя на какой-то дорогущий (судя по бутылке) французский коньяк. Глеб попытался налить и Амани, но она без слов дала понять, что не собирается участвовать в корпоративной попойке. В подобных ситуациях она всегда предпочитала оставаться трезвой. Парочка молодых парней лет 25 в костюмах от D&G (вероятнее всего, детки какого-нибудь российского олигарха, давно свалившего куда-нибудь в Канны) за полчаса «накидалась» так, что блевала, не дойдя до туалета. А что самое поразительное, после они начинали пить снова, и вся история продолжалась до тех пор, пока не скинули трап. Вседозволенность и отсутствие всяких приличий и тормозов были их характерной чертой. Они чувствовали себя хозяевами этого мира, с детства привыкнув к тому, что слова «нельзя» просто не существует в их лексиконе. И что в любом случае, папа или кто-то еще «смоют» с них любой косяк, а виноватым окажется какой-нибудь Вася Петечкин, обычный работяга с рабочего квартала. Она и не удивилась бы, если б через некоторое время ей сказали, что кто-то из этих ребят стал депутатом или каким-нибудь особо важным чиновником.

Глеб был сдержан, но тоже выпил изрядно, периодически поглядывая на Амани. Затем он выкинул то, что можно было ожидать в такой обстановке. Но сделал это особенно.

- Детка, мы требуем шоу, - c некоторой повелительной интонацией в голосе и улыбкой на лице, которая сейчас больше напоминала волчий оскал, сказал Глеб, обращаясь к своей спутнице, что очень уж напоминала одну из тех, что работают в таких организациях, как служба сопровождения. Девушка, взяв в руку бокал с коньяком, плавно встала и, включив музыку, легко и непринужденно стала скидывать с себя одежду, эротично виляя бедрами и демонстрируя себя в самых интересных ракурсах. Было видно, что это вполне привычное для нее «задание», которое она выполняла явно не в первый раз и явно за неплохие деньги. Когда она вылила остатки коньяка из бокала себе на грудь и подошла к Глебу, который слизнул еще скользящие капли с ее сосков, раздался такой свист, который буквально оглушил Амани. Все эти мужланы были похожи сейчас на стайку шакалов, готовых наброситься на маячившую перед ними добычу и растерзать ее. Амани понимала, что Глеб испытывает ее. Хочет разозлить, взбесить, вывести из себя, чтобы она, наконец, закричала, раскрылась. Об этом говорили его изучающие взгляды. Он как бы следил за ее реакцией на каждое совершенное им действие или сказанное слово. Но Амани видела его насквозь. После жеста со слизыванием коньяка она захлопала в ладоши и сказала:

- Браво. Все это, конечно, замечательно. И я бы даже прибавила Вам зарплату. Но есть одно «но», - словом, Амани повторила фразу и скопировала поведение Глеба в конференц-зале, и он это понял, довольно улыбнувшись. Далее она встала на место этой особы, прибавила музыку и совершила несколько ритмичных движений, закончив свое выступление дико эротичным па прямо перед Глебом, так что ее глаза впились в его глаза. Все замолчали. Никто не ожидал от нее такой выходки. Наверное, она сама от себя этого не ожидала.

- Пара уроков в танцзале, и цены Вам не будет, - сказала Амани, обращаясь к девушке. Ее слова вывели всех из состояния легкого шока, и снова раздался свист, более резвый, и веселья в компании поприбавилось… Амани же, довольная собой, вернулась на свое место и, как ни в чем не бывало, стала изучать какие-то бумаги, приняв прежнее холодное и безразличное ко всем и вся выражение лица. Какой-то высокий блондин из присутствующих сделал попытку подойти к ней, но Глеб рукой загородил ему путь, после чего тот сел и больше уже не вставал. Она заметила это, но не подала виду.

Ее танец впечатлил Глеба. Да, она умела танцевать. Притом у нее не было какого-то хореографического образования, ей просто было дано это от природы. Она вкладывала в танец душу, разговаривая со своим телом на одном языке. Казалось, что она взлетит. Вместе с тем было в этих движениях что-то дикое, непостижимое…Она двигалась, как кошка, грациозная и манящая, и такая недоступная… Иногда Амани танцевала ночи напролет, просыпаясь утром святящейся от счастья и совершенно не ощущая усталости. Это была ее страсть. Танец - свобода - Бог.

Глеб молча встал, взяв свою «Лолиту» за руку и вышел в соседнюю комнату. Они занимались сексом, причем она орала так громко, что это стало раздражать Амани. Непонятная ревность проснулась внутри, так что ей было противно и стыдно за это ощущение. Казалось, Глеб испытывает ее. «Что он пытается доказать?» - спросила себя Амани и попыталась сосредоточиться на делах, но ничего не вышло. Поэтому она просто надела наушники и стала слушать музыку, наблюдая за облаками, которые сейчас были так близко, что ей хотелось выломать окно и взять кусочек облака с собой на землю.

Она открыла глаза и обнаружила, что все спят. Незаметно для себя, она когда-то умудрилась уснуть. Глеб сидел за столиком, наслаждаясь кофе и рассматривая какие-то бумаги. Он был единственным, кто не спал. Заметив, что Амани проснулась, он налил ей кофе и сказал, что через полчаса они будут в Вегасе. Больше они ни о чем не говорили.

Лас-Вегас был уже как на ладони, когда все стали потихоньку приходить в себя. Амани внимательно смотрела в окно самолета, дотошно исследуя то, как открывалась ее взору самая знаменитая игорная зона в мире. Сейчас ей поскорее хотелось приземлиться и в реальности соприкоснуться со всем тем, за что Лас-Вегас прозвали городом дьявольского промысла и что, в принципе, было чуждо ее внутреннему миру, но с каждой секундой затягивало все больше и больше.

Вегас никогда не был ее мечтой. Даже на географической карте мира, что висела во всю стену в ее комнате, она не отметила его кружочком, как ту точку земного шара, которую хотела бы посетить. Амани предпочитала более спокойные и укромные места, где можно было бы в тишине наслаждаться приливами и отливами, встречая рассветы и провожая закаты, кувыркаясь на морских волнах голышом и уплывая c дельфинами так далеко, как это только возможно. Это не означает, что она не умела веселиться. Нет. Просто ей казалось, что такая атмосфера больше всего соответствует ее духовным ощущениям. Наверное, в душе она была безнадежным романтиком.

Итак, штат Невада. В аэропорту их ждал черный лимузин Hummer, затонированный «под ноль». Машина была специально заказана для Глеба его другом и компаньоном по бизнесу Джеком Дарси. Джек был выходцем из России. В Москве он прожил 20 лет, поэтому русским владел прекрасно, правда, последующие 18 лет жизни в Штатах привнесли в его русскую речь иностранный акцент. Дарси был отличным человеком. Несмотря на то, что его отец сколотил приличное состояние и передал ему весь капитал, что позволило бы Джеку безбедно прожить всю жизнь, он, будучи человеком амбициозным и дико азартным, вкладывал деньги в строительство казино и не страдал «звездностью». Тот проект, из-за которого Амани оказалась в Вегасе, как раз являлся его общим детищем с Глебом.

Джек с Амани сразу нашли общий язык, что смягчило ее первоначальное негативное впечатление от поездки, поскольку присутствие человека, с которым можно было бы поговорить по душам, всегда являлось важным для девушки. Более того, Дарси буквально с первых минут стал проявлять к ней далеко не деловой интерес, что не мог не заметить и Глеб.

Прежде чем разбежаться по номерам, все единогласно решили промчаться вдоль улицы Фримонт и бульвара Лас-Вегас, центральной улицы города, которая известна всем как Стрип (The Stripe). Именно здесь расположены основные казино и отели. Сам Вегас напоминал сейчас огромный неоновый щит, разноцветное искрящееся зарево, поражающее своим размахом и красотой.

- Потрясающе, - восторженно сказала Амани. Я никогда не видела столько огней в одном месте. Внешне это похоже на сказку, какой-то волшебный мир, который зачаровывает и околдовывает, едва ты успеваешь переступить его границы. Даже воздух…, он словно содержит в себе какие-то одурманивающие вещества…, пленит…

- Да, Амани, ты права. Если бы не было этих чар, 45 миллионов человек не приезжали бы сюда со всего мира каждый год, и здесь не проигрывались бы такие сумасшедшие суммы. Я не знаю, виноват ли в этом воздух «дикого запада», но факт остается фактом – Лас- Вегас построен на деньги тех, кто их здесь оставил. То есть проиграл.

После этих слов Дарси радость Амани несколько поубавилась. Она понимала, что это лишь внешний лоск. И создать его была задача тех, кто строил эти казино, дабы люди оставляли в них целые состояния. А сейчас это еще и ее задача. Эта мысль настолько погрузила ее в себя, что она даже не заметила, как оказалась в забронированном для нее номере одного из самых величественных отелей-казино Caesars Palace, размеры которого превышают размеры всех вместе взятых казино Монте-Карло. Амани даже не стала разглядывать комнату, первым делом полезла в душ. Там она провела минут 30, пытаясь привести себя в чувства после перелета, с интересом ребенка наблюдая за тем, как струйки воды отскакивают от ее тела, как будто в этом процессе было что-то мистическое. Надо сказать, что водные процедуры были для Амани особенно важны. Ей нужно было постоянно соприкасаться с водой: умываться, принимать душ, лежать в ванной, что угодно. Но если этого не было хотя бы день, она начинала нервничать, срываться и злиться буквально на всех.

Дата добавления: 2015-10-23