А жадные руки притягивают за плечи, насаживая на свой член. Начинает вколачиваться в бессознательное тело, каждый раз возвещая об адской боли.

О каком наслаждении шла речь? О каком кайфе?

Почему дурь не помогает отключиться? Почему не притупляет боль?

Почему время на этот раз не несется вихрем, а тянется, как жвачная резинка, что прилипла к старым кедам на прогулке?

Ком тошноты подкатывает к самому горлу, вот-вот начнет тошнить от того, как этот сзади имеет в свое удовольствие, вгоняя член на всю длину, все глубже, шлепаясь яйцами о приподнятую гадкими руками задницу.

- Мари, обожаю тебя… Да, детка, вот так.

Почему слух все еще при теле?

Тело дрожит от судороги. Или холодно. Или больно. Или эффект дури.

Но всего выворачивает, словно от тошноты, хочется впихнуть себе два пальца в рот, чтобы выблевать мерзкое ощущение. Пусть хотя бы этот, своими руками залезет в глотку. Тогда можно смело проблеваться и отпустит.

А еще хочется пить.

И чтобы он прекратил.

Но он сзади все сильнее и сильнее вбивается в тело, ускоряя темп и хрипло постанывая при каждом толчке. Это больно настолько, что от происходящего у тела по щекам текут слезы. И дело даже не в слезящихся от солнца глазах и линзах, просто ощущение втаптывания собственного тела в грязь – невыносимо.

Дух тоже бы разрыдался, если мог.

Но он висит под потолком и смотрит на то, как грубо берут его собственное тело, с хрипом и стонами, кончая глубоко внутри и не останавливаясь на этом. Не утоляя свою жажду полностью.

Духу кажется, что его сейчас вывернет наизнанку, когда этот, с жадными руками, выходит из обмякшего от боли тела, а на простынь капает вязкая сперма.

Духу кажется, что он умрет, если будет смотреть, как это продолжится.

И тот продолжает.

- Черт.

Подскакиваю на кровати от ощущения, что вот-вот вырвет. Затыкаю рот руками, но ничего не происходит. Только все тело прошивает крупная дрожь, и тошнота засела где-то под кадыком.

Блять блять блять.

Дерьмо.

Дрожащими руками откидываю одеяло в сторону и почти скатываюсь с кровати, боясь разбудить мирно спящего Пиппи. Едва не поскальзываясь на гладком ламинате, влетаю в ванную, нависая над унитазом и тяжело хватая воздух ртом.

Перед глазами так и стояла картина того, как вязкая слюна скатывается с края рта, прямо по пирсингу.

Ком рванул вперед, а я падаю на колени, когда тошнота, наконец, дошла до своего предела. Успеваю придержать волосы одной рукой, второй вцепляясь в край унитаза, пока меня тошнило.

Меня выворачивало наизнанку с болью и словно ощущением тумана дури в голове, которого просто быть не может. Я завязал. С того самого дня. Той самой ночи.

Закашливаясь, еле поднимаюсь на ноги, открывая кран с холодной водой и умываясь.

Дерьмо. Какое же дерьмо.

Почему именно такой сон и почему именно сегодня?

Словно не чувствуя сил в теле, хватаюсь за раковину, чтобы не упасть. Дрожу так, словно полчаса простоял на морозе абсолютно голым. Набираю воды в рот, прополаскивая.

Мать вашу.

Вздрагиваю от шлепанья босых ног по ламинату.

Разбудил все-таки; сплевываю.

- Мари, тебе плохо? – участливо спрашивает детский заспанный голос со стороны двери.

Почти падаю, когда колени подгибаются, а перед глазами так и маячит лицо кончающего в меня Юсуке. Опускаю голову, занавесившись волосами.

- Иди спать, Пиппи.

Сплевываю в раковину, словно пытаясь избавиться от мерзкого вкуса во рту.

Дата добавления: 2015-10-30