Единорожестость. 2 страница

Танюша оказалась миловидной тёткой, лет под сорок. Зря Саня волновался, она так на него смотрела, что сразу становилось ясно - для начохра она и без всяких сладостей все, что хочешь достанет.
По тому, что Танюша не удивилась просьбе, стало понятно, что её уже ввели в курс дела. И Алекс покорно завел повтор своей речи на тему "для чего и почему".
Через час женщина ушла домой, пообещав, при первой же возможности на своём дежурстве дать почитать историю болезни Коськи. Скептически заявив, что постороннему расшифровать почерк психиатров будет не легче, чем разгадывать военные шифровки. Но Алекс был непоколебим в уверенности, что справится. После ухода женщины, мужчины продолжили общение. Душа требовала продолжения и вышедший проводить свою даму Саня, вернулся обратно с новой бутылкой.
Разговоры текли неспешно и вполне душевно, но всё равно все мысли Алекса крутились вокруг Коськи. Его диагноз Танюша так и не сказала, а парнишка тупой занозой засел в нетрезвом мозгу и не давал думать ни о чем другом.
Мужчина даже и не пытался задуматься о том, что происходит и зачем ему что-то знать о каком-то левом пацане, зачем ему вообще этот зомбик дался. Он принял свою блажь как данность - ну интересно, значит так и должно быть.
- Сань, а с чего ты вообще решил Коську в дурку положить? Он натворил что ли чего?
- Ну, опять двадцать пять. Лёх, ты чё не успокоишься-то?
- Ну, бля, у меня в голове не укладывается, что этот малыш мог бы быть опасен. Разве он может кого обидеть. Я ж видел как он к воющей мелюзге бегал успокаивать. Ну, ни хуя я, Сашок, не понимаю.
- Да успокойся ты, никого он не обидел. Он вообще с детства как котенок - маленький, ласковый. А сюда я его прописал, чтоб он себе не навредил, Лёх. Он для себя опасен - два раза чуть на тот свет не отправился. Сначала таблеток наглотался, его вовремя нашли, еле-еле откачали. Я это дело замял, чтоб в карточке пищевое отравление поставили. А через неделю после выписки, я на смену собирался, как Бог подсказал - выйдя из дома, я голову вверх поднял. А на крыше, на самом краю мальчишка мой стоит. Стоит себе, вниз смотрит. Я ж тогда чуть не поседел, веришь, метнулся к подъезду, на крышу пробрался, сморю, стоит ещё. Он мне после-то уже сказал, что прыгнул бы, только ждал когда дети пройдут. Не хотел их напугать. А ты говоришь, опасен. Я, Лёш, в Чечне так не крался, как по той крыше к нему подбирался. Схватил его, а у него глаза как стеклянные. Честно, думал он под дурью какой был. Ток не отпускало его никак. Ну, я и сообразил, что дело худо и наркота тут не при чём. Испугался, честно, вот вроде он мне никто, а не чужой он, свой! А тут такое.
Дрожащими от воспоминаний руками, Саня осушил стопку и прикурив, продолжил:
- Что делать с ним не знал, и на работу ехать надо было. Я подумал-подумал, да и забрал его с собой. Вот с тех пор он тут и остался. А диагноз... На кой мне его диагноз, если я вижу, что мальчонку в себя привели. Он разговаривать начал, смотреть осмысленно, с тобой вон, сдружился. Такие вот дела, Лёх.

Алекс в раздумьях, рассматривал как смешивается дым от их сигарет, переплетаясь в ядовитые хиртосплетения и развеиваясь по кабинету.
Ну вот, и на хуя, спрашивается, ему это надо было? Нет, надо заканчивать с этими психами. Вот переклинит опять и следи потом за ним, ножи-верёвки прячь. А у самого и без малолетних самоубийц дел по горло.
И всё же, резко засобиравшись уходить, он не удержался:
- А чего ему не жилось-то, Сань?
- А ему, Лёх, от жизни по сопатке немало досталось. Вот и не выдержал. Ты не осуждай его, он один на свете со своими бедами, вот и надломило. Ты иди, Лех, пожалуй время уже позднее. А разговор этот, ты ж понимаешь, строго между нами. На машине своей спокойно заезжай. Я завтра, прям с утра, её в пропускной список внесу. Ты сам-то дойдёшь? Ну, бывай тогда.
Алексей встал молча и, покачиваясь, отправился к себе. В голове крутилось лишь одно - зомбик оказался суицидником.

Лекс

Первый снег смыло дождем, также как и решимость Васильева не трогать Коську. Первая же попытка избежать встречи окончилась провалом. Тянуло вниз, к психу, с огромной силой, и сопротивляться ей совсем не хотелось.
Ремонт был окончен, всё расставлено-налажено. Вокруг сновали обустроившиеся сотрудники. Среди "старослужащих" Алекс присмотрел себе толкового зама и всё, вроде, пошло путём, муравейник ожил и зашевелился. Встречи с дизайнером стали реже, но пару раз в неделю, предварительно кинув СМС, он дожидался Алекса в отремонтированной квартире на Масловке. Васильев сам ему оставил для этого комплект ключей. Несмотря на то, что их сотрудничество было завершено, и Алекс щедро оплатил работу и порекомендовал его услуги знакомым, фактически надолго обеспечив его заказами, отпускать его от себя не спешил. Парень был хорош собой, умел в сексе, удобен, ни на что не претендовал и выдерживал определенную субординацию. В общем, идеальный любовник.
Начохр Саня тоже не подвел, теперь Васильев свободно заезжал и оставлял тачку во дворе дурки у запасного входа в бизнес-центр. Ключ от которого достать оказалось проще, чем...объяснить себе, зачем же он каждый день снова и снова спускается вниз и, высмотрев Коську, подзывает его подымить. Зачем снова и снова тонет в его темных бездонных глазах. Зачем, насмотревшись на его зябнущий вид в больничном шмотье, прикупил теплые ботинки и зимнюю одежду. И оставил их в шкафу своего кабинета, не придумав повода, как всучить парню тряпки так, чтобы тот не подумал ничего лишнего. Ничего лишнего... Чего лишнего-то? Алекс ни словом, ни взглядом не давал понять, что заинтересован в Коське. Более того, что у него вообще может быть какой-либо интерес к мужскому полу кроме дружеского и профессионального.
Но на незаданный самому себе вопрос: "Зачем?", он сам себе отвечал: "Покурить в компании".
Да и особо задумываться было некогда - дела шли полным ходом, жернова мололи, фирма бешеными темпами наверстывала вынужденный период спада деятельности, и Алексей с головой погрузился в привычную кипящую суету.

С утра дул сильный северо-западный ветер, спешащие по своим делам москвичи, прятались в глубину капюшонов и теплых курток.
Алекс, въехав в ворота больницы, увидал Коську в неизменных клетчатых пижамных штанишках и серой куртенке. Парнишка, поеживаясь при порывах ветра, брел вдоль корпусов в сторону старого отделения. Поставив Лексус, Васильев выглянул в окно и обратился к как раз проходящему мимо Коське:
- Здорово, орёл! Как жизнь молодая?
"Орел" неопределенно пожал плечами.
- Кость, да ты ж синий весь! Ну-ка прыгай в машину греться.
Мальчишка молча залез на соседнее сидение и вытянул обветренные ладони навстречу теплому воздуху.
- М... Хорошо.
- То-то же! А ты чего в таком виде по улице бродишь?
- В лабораторию ходил кровь сдавать. Со всеми опоздал пока завтраки получал на пищеблоке, пришлось самому идти.
- Ясно. Значит так, посиди тут немного, погрейся пока. Я быстро.
Не дожидаясь согласия, мужчина вышел из машины и решительно зашагал к своему зданию. Подняться и взять купленные вещи было минутным делом. Открыв дверь со стороны парнишки, он сунул на колени весьма объемные пакеты. И нырнув обратно в теплое нутро машины, с удовольствием посмотрел на "оттаявшего" порозовевшего парня.
- Что это?
- Одежда. Нормальная, теплая одежда. На улице зима, а ты ходишь полуголый. Куда только смотрят эти ваши медики-педики.
Коська до этого доверчиво глядевший на мужчину, вдруг нахмурился и отрицательно мотнул головой:
- Нет, спасибо не надо. Я это не могу принять.
- Это еще почему?
- А с чего бы ты мне такие подарки делал?
- Ну, в благодарность за оказанную услугу.
- Какую услугу? - Коська испуганно глянул на Алекса между зажатыми в руках пакетами.
- Кость, ты чего мандражируешь? Благодаря тебе я могу не беспокоиться о своем джипе. Почему я не могу хоть таким образом оказать тебе ответную услугу? Опять же, у тебя Днюха скоро, ты в чем собираешься отмечать? В этой милой синей пижамке? На следующий же день сляжешь с воспалением, это я тебе точно могу сказать. Так что, давай не дури, бери пакеты и иди примерь. Если что не подойдет, я сгоняю и поменяю на нужный размер. Давай-давай, марш в отделение, пока тебя с собаками искать не кинулись. А то мне твой Саня быстренько въезд сюда перекроет.
- Мой? - Коська напрягся и вдруг воскликнул. - Он не мой! Ты что такое говоришь!
- Я? Ничего. Не твой, так не твой. Ты чего сегодня такой колючий? Запиши номер моего мобильного. Как померяешь, отзвонишься и скажешь, подошло или нет.
Внеся продиктованный номер в свой телефон, Костик отправился в отделение, а Алекс к себе. Выдрессированные подчиненные даже не обратили внимание на хождение босса туда-сюда, а если кто и заметил, то выкинул из головы. Раз хозяин сам куда-то ходит, а не посылает секретаря или курьера, значит так и надо.
Через полчаса раздался звонок и высветился незнакомый номер. Звонивший Коська довольным голосом сообщил, что одежда замечательная, всё подошло, только ботинки оказались малы. Алекс предполагал подобное, всё таки с размером обуви - он тыкал пальцем в небо. Сегодня он был слишком занят, а вот завтра вполне можно выкроить время на зомбика. И мужчина пообещал, что завтра они разберутся с ботинками, а пока, пусть Коська сидит в отделении, нечего по холоду ходить, ноги морозить.
Сбросив вызов, он самодовольно улыбнулся и сохранил определившийся номер.

На следующий день мужчина приступил к задуманному. С утреца, дав сотрудникам ЦУ, он спустился в психушку и отыскал Саню. Начохр, поначалу, заупрямился, мол, нельзя пациентов никуда увозить. Только родственники могут больного забирать из отделения. Но Алекс включил Лёху-своего-в-доску-парня, и популярно объяснил, что без зимних ботинок - ну никакой жизни Коське нет. Саня почесал лоб и дал добро:
- Лан, вечерком, после ужина езжайте, а медсестрам Коська пускай скажет, что ко мне идёт посидеть.
- И часто он к тебе ходит "посидеть"? - вырвалось у Алекса.
- Не, вообще не ходит. Он давно ни с кем не общается толком. А почему спрашиваешь?
- Да нет, ничего. Просто, вдруг, к тебе ринутся искать.
- Не ринутся, меня тут все знают. Но перед отъездом свистни мне, что б я знал, что вы уехали.
- Ок.
Всё шло как по маслу. И вечером, махнув рукой стоящему у ворот Сане, Костик запрыгнул в Лексус.
- Ух, здорово!
- Пристегивайся, погнали. Кось, как же это тебе удается так Саней вертеть?
- В каком смысле?
- Во всем, что касается тебя, он сдаётся без боя. Наверное, нет ни одного человека в больнице с такой вседозволенностью.
- А, ты об этом. Это не я им верчу, это его чувство вины мучает.
- Что так?
- Считает себя виноватым во всем, что со мной произошло.
- В чем же?
- Не важно, - сказал, как отрезал.
Алексей решил больше ничего не спрашивать, видя как сошлись на переносице Коськины бровки.
Затянувшееся молчание нарушил сам робко озирающийся Костя:
- Вы похожи.
- Кто?
- Вы, два Лекса. Лекс-ус и А-лекс, - мальчишка улыбнулся. - Сильные, красивые. Вам никто дорогу не осмелится перейти.
- Хм... Чтобы нам что-то перейти, нас ещё догнать надо, - Васильев польщено улыбнулся.
Обстановка разрядилась и дальше они уже свободно болтали о том, о сем. Подъезжая к торговому центру, Васильев уже забыл, что рядом не приятель, не любовник, а малознакомый мальчишка-суицидник. Они прогуливались между павильонами, перебрасывались шуточками и Коська, явно, чувствовал себя комфортно. По виду, ему было не впервой ходить за покупками по дорогим магазинам. Лекс, вдруг понял, что по сути ничего не знает о парне, как он жил раньше, кем были его родители. Если он его увидел в больничной пижаме, это еще не значит, что до этого тот был оборванцем.
- Лекс!
- Что?
- Блин, Лекс, я забыл коробку с ботинками! - Коська побитым щенком оглянулся на мужчину, враз растеряв всю смешливость.
- И поэтому я сейчас наблюдаю на твоём лице вселенскую скорбь? Кось, не парься. Шагай в вон тот павильон, там хорошая обувь.
- А?..
- Отдашь кому-нибудь, кому подойдет по размеру. Кось, улыбнись, это все фигня!
- Ага. Как там: "Пустяки, дело-то житейское".
- Именно, малыш. Пошли низводить вон ту, симпатичную продавщицу.

Вечер удался. Мобилу, после пары надоедливых звонков, Алекс отключил. Впервые за несколько лет. Всё подождет.
Васильев, улыбаясь, наблюдал за парнем, со скрытым удовольствием подмечая какие-то мелочи, жесты, движения. Как цветы собирая его улыбки и блеск глаз, постепенно понимая, что зависает, не может отвести взгляда от худенькой фигурки. Коська придирчиво отобрав себе ботинки, уселся мерить, а Алекс уставился на его оголившуюся поясницу, показавшуюся над натянувшимися брюками. Напряжение, собирающееся в паху, было однозначно неуместно, и мужчина прикрыл выступающее возбуждение, так вовремя переданной ему на хранение, Коськиной курткой.
Когда же парнишка стал выбирать себе джинсы и, выходя из примерочной, крутиться перед зеркалом у него на виду, мужчина не выдержал. Это уже было через чур и, оставив Коську мерить дальше, вышел под предлогом необходимости посетить туалет. От скопившегося в паху возбуждения было уже больно. Смотреть на мальчишку определенно было нельзя, но не смотреть просто невозможно.

Ботинками Коське они не ограничились, прикупив еще и шмоток, и кое-что Васильеву. Довольны были оба. Коська обновками, а Алекс восторженным выражением лица паренька, горящими глазами и широкой улыбкой.
- Лекс, домой?
- Да, пора, - Васильев закинул пакеты с покупками на заднее сиденье и они, по-прежнему перешучиваясь, поехали. Следя за дорогой мужчина поглядывал на улыбающегося парня. Было легко и уютно и безумно хотелось поцеловать это глазастое чудо прямо в красные обветренные губы.
Приехав, Алексей вылез из машины и, начав доставать пакеты с покупками, понял, что что-то не так. Костик не вылез из джипа. Открыв дверь с его стороны, мужчина наткнулся на настороженный взгляд паренька.
- Ты чего, Кось, вылезай.
- А куда это мы приехали?
- Как куда, домой.
- Зачем?
"Зачем?" - и Алекс понимает, что для парня дом - дурка, а он, забывшись, приехал к своему дому. Надо было выкрутиться.
- Я тут живу. Вылезай, Кось, мы быстро. Я только заброшу свои коробки, и перекусим слегка. Пока ты джинсы выбирал, я нам салатиков и пиццу взял. Свои покупки тоже бери - будет странно, если ты вернешься в отделение, типа от Сани, увешанный коробками.
Нагрузившись покупками, они поднялись домой. А там их ожидал сюрприз.
В квартире горел свет, а на звук открывающейся двери, из ванной вышел фактически голый молодой мужчина. В одном лишь, чудом удерживающемся на стройных бедрах полотенце. Дизайнер, а это был он, улыбаясь протянул руки, чтобы помочь Алексу с пакетами.
- Привет, - и тут заметил Коську. В замешательстве замер, вытянутые руки опустились, улыбка медленно сошла с лица. - Извини, если я не вовремя. Я предупредил сообщением о своём приходе. Сейчас уйду, не буду мешать.
- Да, иди, Дим. Я просто не видел СМС. Кось, заходи.
Но Коська стоял в дверях и молча рассматривал мужчину.
- Кось!
Юноша перевел взгляд на Алекса и снова глянул вслед ушедшему в комнату полуобнаженному мужчине.
- Лекс, это кто?
- Неважно, он уже уходит. Пойдём перекусим и я тебя обратно отвезу.
- Не, зачем его выгонять. Пускай с нами посидит.
- Кось, - мужчина на ходу придумывал как бы поэтичнее обрисовать мальчишке ситуацию. Совсем не светило напугать Коську своей голубизной из-за какого-то идиота, не вовремя решившего перепихнуться. - Он сюда не кушать пришел. Пускай идет.
- Алекс, пожалуйста...
- Ладно-ладно! Дим, ты оделся? Иди к нам!

Ужин прошел почти в полной тишине. Коська, наскоро выпив чаю с пиццей, ушел потрошить коробки с покупками. Сложил все в обычный пакет и выжидающе встал у входной двери.
Ехали молча, паренек отзвонился начохру, что возвращается и выскочил из машины как только подъехали к больничным воротам, бросив Алексу:
- Спасибо за всё.
Заезжать мужчина не стал, проводив глазами убегающую фигуру. Вечер был подпорчен, но дома ещё оставался дизайнер.
Бросок до дома.
Дима дождался, так и не встав из-за кухонного стола. Быстрый взгляд поверх чашки с остывшим чаем. Без слов. Встал и двинулся навстречу, снимая на ходу рубашку, майку. Рывком прижался и послушно подставил беззащитную шею. Тиски-объятия, поцелуи-укусы, нежность на грани грубости, ласки на грани наказания. Шаг, и комната. Шаг, и кровать. Скинув прочь одежду, скинуть прочь и мысли о третьем. Дмитрий не хотел так, но теперь поздно что-либо менять. Осталось только взглянув на Алекса, настойчиво поймать его взгляд, всмотреться, запомнить и покорно повернуться спиной. Принять чужую ярость, чужую страсть, горячие губы терзающие шею и плечи, жадные сильные руки сжимающие поясницу и заставляющие прогнуться еще и еще сильнее. И в мучительно-болезненном удовольствии уловить что-то новое в партнере, что-то предназначенное для другого...

* * *
Выйдя из ванной, Васильев обнаружил, что остался в квартире один. На столике лежала связка ключей и записка:
"Не хотел, чтоб так вышло. Он очень мил. Прощай."
Алекс со злостью смял записку и отшвырнул в сторону.
- Идиот!

Багаж

Этот звонок оказался неожиданным.
Спустя две недели после разговора у Сани, когда Васильев уже и думать забыл о нём, позвонила Татьяна. Коротко поздоровавшись, она велела подойти к ней в отделение, часов в восемь вечера.
Интереса идти не было, но все начатое надо доводить до конца. Негласное правило, не нарушаемое Алексом, давно оправдало себя, не раз доказывая свою обоснованность.
Ровно в двадцать часов мужчина стоял у двери старого здания, с интересом оглядываясь по сторонам. Старинный двухэтажный особняк имел довольно плачевный вид - кое-как покрашенные стены, красивый резной наличник местами потрескался, а то и отвалился, ступени требуют ремонта. Дверь оказалась открыта, кто-то подложил кирпич, чтобы не захлопывалась. Алекс зашел внутрь и, без труда найдя медсестринский пост, увидел Татьяну.
Женщина была права, разобрать сходу, написанное врачевателями душ, не получилось. Но уже заинтересовавшийся мужчина отступать не захотел. Пустив в ход все свое обаяние, мужчина заговорил-запутал, и потерявшаяся в его красноречии Татьяна сама не поняла, как разрешила взять историю болезни почитать минут на десять. Лишь растерянно прошептав:
- Если кто узнает, что истории нет в отделении, я останусь без работы.
- Не вопрос, через десять минут будет на месте.
Он сунул документ под куртку и вышел из отделения.
Офис уже пуст, новенький ксерокс формата А3 быстро копировал исписанные листы. Лекс не имел представления, что именно ему может быть нужным и просто отксерил все подряд.
Отнёс историю болезни обратно и со словами благодарности и заверениями, что всё в целости и сохранности, показал Тане взглядом на выглядывающий краешек вложенной красной банкноты, равной трети её заработной платы. Женщина удивленно глянула на него и попыталась сунуть меддокументы ему обратно, осознав, что делает, снова прижала к себе и растерянно опустила руки. Алекс улыбнулся и чуть слышно произнес:
- Всё в порядке, Танюш. Это просто "спасибо", что не забыла мою просьбу, - и уже нормальным голосом. - Что-то Коську не видно.
- Я его в детское отделение послала, помочь медсестре, - Таня многозначительно подняла брови. - На всякий случай.
- Это правильно, - кивнул. - До свидания.

Сложив ксерокопии в папочку и кинув со всеми бумагами на пассажирское сиденье, Алекс поехал домой. Интимных встреч больше не намечалось и поэтому, спокойно поужинав, он с чашкой кофе уселся в домашнем кабинете, чтобы спокойно перечитав, ознакомиться с документами. Ничего особенного - несколько договоров, квитанции, копии свежих рекламных макетов требующих его резолюции и... копии Коськиной истории болезни. Тщательно изучив рабочие материалы, Васильев добрался до больничных.
Расшифровать написанное показалось невозможным. Русские слова, вперемешку с латинскими, создавали визуальное впечатление детских каракулей, а с трудом разобранное - "Реактивная депрессия" ему почти ни о чем не говорило. Сразу откинув температурные листы и анализы, Алекс принялся листать дневник врачебных наблюдений и, вдруг, среди рукописных листов показались листы с печатным текстом. Решив следовать по пути наименьшего сопротивления, Лекс собрался начать чтение с них и, сложив их по нумерации, понял, что решение принял верное. Перед ним, ни много, ни мало, лежало заключение судебной экспертной комиссии.
Лекс усмехнулся:
- Саня, Саня. А говорил: "Мухи не обидит". Не такой уж и безобидный, оказывается, этот котенок.
И, продолжая улыбаться, он погрузился в чтение.
Сначала были общие, явно стандартные, формулировки, ему ни о чем не говорящие. Затем шло описание испытуемого, информация о его успеваемости в школе, характеристики и непосредственно упоминание уголовного дела.
"Амбулаторная первичная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза на Трофимова Константина Викторовича, 24.12.1990 года рождения, являющегося потерпевшим в уголовном деле №85358 по признакам преступления, предусмотренного ст.132 ч.1...", "При проведении экспертизы использованы методы клинико-психопатологического исследования в сочетании с анализом данных соматоневрологического состояния и методов экспериментально-психологического исследования. Из материалов уголовного дела, амбулаторной карты развития ребенка и со слов подэкспертного известно следующее. Наследственность психически не отягощена. На учете у психиатра и нарколога не состоит...", "Как следует из материалов уголовного дела, 24.06.2008г., около 20 часов, обвиняемый, находясь в состоянии алкогольного опьянения, применив физическое насилие и угрозы смерти, пользуясь беспомощным состоянием Трофимова К.В. подверг его..."
По мере прочтения, улыбка сползала с губ. Рот сжался в напряженную узкую линию. Такого Васильев не ожидал.
"На основании изложенного комиссия приходит к заключению, что потерпевший Трофимов К.В. психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики не страдал и не страдает в настоящее время..."

Такого поворота Васильев не ожидал.Голова шла кругом, он понимал, что что-то упускает.
Это что-то кружилось в мозгу, но не хотело оформиться в догадку. Коська был избит и изнасилован каким-то мужиком. Это понятно, неприятно, но черт подери, в жизни и пострашнее вещи происходят. А тут получается, что парень после этого изнасилования с катушек съехал и решил свести с жизнью счеты.
Хм... а как этот мужик в квартиру-то к нему попал. Выходит, Костик сам его впустил. Значит, это был кто-то знакомый, может быть даже друг. Тогда понятна такая болезненная реакция на произошедшее. Опять же, его избили сильно. Нет, вряд ли это был друг.
И вдруг в голове полоснуло молнией...
"Я в юности за мамкой его бегал, красивая была девчонка. Коська в неё пошел - черненький, глазастый".
"Он не мой! Ты что такое говоришь!"
"Это не я им верчу, это его чувство вины мучает. Считает себя виноватым во всем, что со мной произошло.
- В чем же?
- Не важно".
"Он не мой! Ты что такое говоришь!"
"Он не мой.."

Александр... Сомнений быть не может, слишком много совпадений.
- Су-ука! Сидел заботливого строил урод. А сам... Ну, доберусь я до тебя. Пиздец тебе, гнида!
Лекс вскочил и, отбросив в сторону листы, рванул в прихожую одеваться.
Уже стоя в одном ботинке, сообразил глянуть на часы. Те, будто издеваясь, показывали час ночи. Мужчина зарычал в бессильной злобе, но делать нечего, принялся снимать ботинок. Как бы не задерживался на работе начохр, даже во время ночного дежурства своей Танюши, в час ночи он точно уже дома. Ничего, завтра будет день. Завтра этому выродку не поздоровится.
Заставив себя принять душ и улечься в постель, Лекс ещё долго ворочался в попытках уснуть. Из головы никак не выходила подлость бывшего вояки. Даже привыкшего, во время боёв за место в жизни, ко всякому дерьму Лекса покоробило произошедшее с Коськой. Ведь не кто-то там, а почти друг - человек знакомый с детства.

Утро немного освежило голову, и ярость несколько поутихла. Добравшись до офиса, мужчина уже хладнокровно поинтересовался на въезде в ворота дурки, на месте ли начохр.
Саня сидел у себя в кабинете, ковыряясь в ворохе бумаг и отдавая по телефону распоряжения.
Васильев молча вошел, уселся напротив и, не мигая уставился на мужика.
Тот, сначала увидев Алекса, заулыбался, протянул руку для рукопожатия. Но улыбка быстро сошла при виде выражения лица гостя, даже не подумавшего подать руку.
- Здорово, с чем пожаловал?
- Рассказывай.
- Что?
- Всё. Я знаю про Коську. Рассказывай, и лучше не ври, я и так уже на пределе.
Саня окончательно "завял" и уселся обратно.
- Откуда?
- Не твое дело.
- Может и не моё, но хочу знать, что за трепло завелось поблизости. Коська не сказал бы сам. Нечего парню жизнь портить длинным языком.
- Языком? Ты ему, поди, не языком портил! Зубы мне не заговаривай. Рассказывай!
- Больше, чем я себя сам, тебе меня не упрекнуть. Но я как могу, так и искупаю свои ошибки.
- Думаешь, он тебя простит?
- Уже простил. Это ж Коська. Что именно ты от меня услышать хочешь?
- Хочу понять как ты мог так с ним поступить. Он же доверял тебе. Что ж ты за гад такой, что б мальчишку насиловать!
- Ты охуел?.. Я?.. Да, что ж вы за люди-то такие?!!
Лицо Сани налилось кровью, казалось, мужик сейчас или взорвется, или что-нибудь сломает.
- Не трогал я его! Ни пальцем! Да мне в голову подобное не могло прийти! Я ж к нему с душой... Как к сыну почти! - начохр, не выдержав, с силой сжал правую руку в кулак и грохнул об стол.
В кабинет тут же заглянул один из охранников и настороженно обратился к своему начальнику:
- Александр Сергеевич, помощь нужна?
- Нет. Всё в порядке, Олег. Проследи, что б меня часик не беспокоили.
Парень зыркнул в сторону Алекса и исчез за дверью.
- Рассказывай. Я никуда не спешу, - Лекс решительно устроился на свободном стуле, положив ногу на ногу и выжидательно вперившись взглядом в нахохлившегося мужчину.
Саня нервно взъерошил свою гриву и начал:
- Я ведь и не знал даже, что он гей, пока всё это не произошло.
- Что не знал? - Алекс чуть не привстал от удивления.
- Ну, что он из этих...голубых, или как их там, - Саня развёл руками. - Ну что, теперь не возьмешь его к себе?
- Ты о чём?
- Я ж не знаю как ты теперь к нему отнесешься. Скажешь ещё, пидары тебе в работниках не нужны.
- Мне?
- Да брось ты, я тоже не круглый дурак. Какой из тебя "офисный планктон"? Плох я, что сразу не разглядел в тебе начальника. Повадки-то хозяйские никуда не спрячешь. Ты, конечно, странный, но у богатых свои причуды. А что носишься как распоследний курьер, так кто вас, олигархов, знает - что у вас на уме. Кто со свитой ходит, да на вертолете летает, а кто как ты - темным кардиналом трётся. Пресмыкаться не буду, сразу говорю. Не нравлюсь - не навязываюсь. У меня своих начальников жопой жуй.
- Да чё уж. Нам с тобой, после наших брудершафтов, поздно на Вы переходить.
- Потому ты мне сейчас руки не подал? - Саня зло усмехнулся.
- Не гони. Ты понял почему не подал, - Лекс поморщился. - Если не ты его, то кто тогда? И при чем ты, в таком случае?
Саня снова сник и уже покорно, не смотря на Лекса стал рассказывать:
- Я любил его мать. Очень. Но Света выбрала другого. Я не лез к ним и лишь, когда они её родителей навещали, наблюдал со стороны, как она живет - как родила, как малыш рос. А когда её родители умерли, они перебрались жить в её квартиру. Тут-то мне и вовсе некуда было деваться - всё на виду, все всё про всех знают. И оно бы ничего, да видать, Виктору кто-то доложил, что я у неё когда-то в женихах ходил и он ревновать стал, сцены ей закатывать. Я чтоб не нагнетать обстановку, лишний раз, даже не смотрел в её сторону. А Коська... Он же как Светкина копия, а я бобылём жил, одинокий, вот и радовался на него глядя. Как в отставку вышел, сдружились мы - то на машине его покатаю, то на рыбалку сходим. Светлана не против была, отпускала его со мной. Когда её не стало, это для всех ударом было. Я-то ладно, а Коська, хоть и подрос, а очень тосковал. Витька, так и вовсе, запил. Серьёзно запил. Я стал замечать, что Коська сам по себе рос. Мог на улице сидеть один - голодный, замерзший, ждать пока отец уснёт. Стал его прикармливать, одежкой снабжать по возможности. Мальчишка смышлёный, придет бывало, со школы, перекусит и за уроки садится. Сидит часами, учит, считает что-то. Школу окончил отлично, в институт какой-то поступил даже. Я радовался за него, будущее ему прочил хорошее. А Виктор всё пил и пил. Без работы остался, стал вещи из дому таскать. Даже Коськины. Собутыльников домой водить. Как-то раз, я Коську на лавочке застал с носом расквашенным и в синяках. Разозлился я тогда, пошел к Витьке, тряханул его легонько, объяснил, что с ним сделаю если Коську ещё тронет. А он пьяный, грязный, верещит... Тьфу! Противно стало - швырнул пьянь эту на пол и пошёл вон, а он мне в след давай кричать: "Что, жены моей не стало, ты за Коську взялся? Пидарасы грёбаные!" Мне б тогда, прислушаться, а я идиот, решил - это бред пьяный. Ну тупой же, бля, оказался.
Васильев слушал молча, не перебивая. А Саня всё говорил и говорил и стало ясно, что всё это у него уже давно наболело.
- Вышел от него, велел Коське учебники дома забрать и ко мне. А сам пошел домой ужин мастерить. А тут футбол по телеку, как на грех. Я и не заметил, что несколько часов прошло. Очнулся - а Коськи до сих пор нет. Спохватился, кинулся из квартиры - на улице его нет. Пошел к ним домой, а там...
Саня вдруг замолчал и торопливо стал шарить в столе. Какими-то суетливыми, не характерными для него движениями. Откуда-то из недр старого, явно совкового стола достал две стопки, из шкафчика достал бутыль.
- Выпьешь?
- Нет.
- А я выпью.
Саня налил стопку, махом её выпил и убирая всё со стола, продолжил рассказ, так и не глядя на Алекса.
- Дверь оказалась не заперта, Коська лежал в кухне на полу. Почти голый, лишь от майки лохмотья, и кровь на ногах, на полу... Истерзан он был весь, но я сразу понял, что произошло. Дальше меня перекрыло, по-ходу. Плохо помню, что делал - оказал ему первую помощь, вызвал неотложку. Ментам-то я не собирался докладываться, хотел по-тихому самому разобраться. Но их вызвали медики. Дело-то такое нехорошее, менты быстро среагировали и понеслось - меня прям из больницы забрали, допросы, объяснения... Пока Витьку не притащили в отделение, я всё ещё не хотел верить, что это он. Считал, собутыльники его. Думал, найду его, прибью, что не уследил. А тут ясно стало, что это я не уследил. А этот урод трезветь начал. Сидит лоб здоровый, слёзы по морде размазывает крокодильи. Меня отпустили, но я узнал от следака как дело было. Коська отцу признался, что он... Что он мужиков предпочитает. Этот козёл ему и въебал, а тут я такой, на белом коне нарисовался. Витька решил, что мы любовники и я поэтому его кормлю-одеваю. Что морщишься, сам-то сейчас в чем меня обвинял?
- Сань...
- Проехали. Когда Коська вернулся в квартиру за вещами и сказал, что ко мне уходит, тот на него и накинулся. Сначала отмудохал, а потом, как он ментам заявил, в воспитательных целях, чтоб выбить из него пидорскую дурь, он его...
Саня не смог произнести и, наконец, поднял глаза на Лекса:
- Что мог мальчишка против здорового пьяного мужика? Ничего.
- Поэтому он решил покончить с собой, из-за отца?
- Не только. Пришла беда - отворяй ворота. Витьку в изолятор отправили, я Коську в больнице навещал, он уже тогда стал сдавать, к нему психолог ихний ходил, да видать, без толку. А как его выписали, вдруг, Витькины родичи повадились к нему ходить нервы трепать.
- Что хотели?
- Хотели, чтоб он заяву забрал. Давили на него, целые трагиспектакли устраивали. Павликом Морозовым выставляли. Довели мальчишку до нервного срыва. Он бы и готов был уже забрать, ток дело уже не в нём было. Акт из больницы был составлен подробно, я в свидетелях не даром, да и менты попались нормальные мужики, не купились на взятки. Вот тут-то они и взбеленились окончательно, особенно мать и брат выблядка этого. Измучили Коську совсем, а когда я вмешался и стал их гонять, заявили, что он им больше не родня и они его больше знать не хотят. А бабушка та ещё сука оказалась, напоследок, прям при мне выдала, что он извращенец разэтакий Витьку сам соблазнил, а теперь, пока её сынок в тюрьме страдает, Коська содомию в квартире развёл. И всё, мальчик мой совсем потемнел. Он и так-то после Светланиной смерти не оправился, а тут всё это навалилось. Остальное ты и сам знаешь.
Саня замолчал и поставив локти на стол, уткнулся на пару секунд лицом в ладони.
- Не знаю откуда, Лёх, ты взялся на нашу голову, но я молиться на тебя готов был - он же тянется к тебе, в себя пришел, зашевелился. И теперь, когда ты всё знаешь, тебе и карты в руки. Не нужен тебе такой багаж, лучше сразу отодвинь его от себя, не давай пустой надежды. Особой нужды в работе у него нету, моей зарплаты на двоих хватит.
Лекс молчал, паззлы в его голове рассыпались окончательно и вернуть их на место не представлялось возможным.
- Лёх, кто стуканул?
- Никто.
- Ты не понимаешь...
- Хватит, Сань! Всё я понимаю. Никто не говорил, успокойся. В его истории болезни экспертиза по уголовному делу есть.
Васильев встал и направился к выходу.
- Лёх!
Алекс обернулся у самой двери.
- Ты так ничего и не сказал.
- Я ещё ничего и не решил. Мы с тобой не погоду сейчас обсуждали, так ведь? Не бойся, не такой уж я монстр, как ты думаешь. Зазря парня не обижу, - он открыл дверь и почти бегом выскочил наружу.
Морозный воздух обжег разгоряченное лицо и Алекс с наслаждением наполнил им лёгкие. Хотелось забыть всё, что только что узнал, вычеркнуть эту грязь из своей памяти. Захотелось, чтоб колючий северо-западный вымел из головы эти чёртовы паззлы как прошлогодние листья. Он не мог уже ничего изменить, багаж у Коськи и впрямь оказался неподъёмным. С таким "багажом" немудрено с крыши сигануть, но мальчишка выжил, и как Саня сказал: "Тянется к тебе". Тянется он... Мало ему досталось что ли, что он выбрал самого наихудшего претендента, чтоб...тянуться.
Лекс швырнул куда-то на газон так и не выкуренную сигарету, и направился к офисам.
"Смог зомбик, смогу и я, - решил он. - Глядишь, вместе и "багаж" нести легче будет, а если испугается и сбежит, так тому и быть".

Дата добавления: 2015-10-23