Капитан — Эштин Паркер 6 страница

— Пошел вон! — говорит она жестко.

Я поднимаю куртку.

— Ты оставила это на вечеринке. Могла бы притвориться, что благодарна, и сказать спасибо.

— Извини. Большое спасибо, что принес мою куртку, — с сарказмом говорит она. — Теперь положи ее, пожалуйста, и уходи отсюда.

Я вешаю куртку на спинку стула.

— Думаю, ты мне нравишься, — слова выскакивают прежде, чем я могу забрать их обратно.

— Неужели?

— Да. Когда ты будешь готова признать это, дай мне знать.

Глава 18

Эштин

Лучшее в близких друзьях — это то, что они знают все о вашей жизни.

Худшее в близких друзьях — это то, что они знают все о вашей жизни.

Моника приходит утром с двумя латте в руках. Одно она протягивает мне, а из другого, усевшись на край моей кровати, делает маленький глоток.

— Хочешь поговорим об этом?

Я делаю глоток горячей жидкости и вздыхаю.

— Поговорим о чем? О том, что мы с Лендоном не ладим, или о том, что я назвала Дерека сущим кошмаром?

— Ты назвала его кошмаром? Это жестоко, особенно для тебя. Обычно ты единственная поддерживаешь парней. Ты же что-то вроде «лучшего друга на веки вечные» для мальчишек, Эштин. Ты понимаешь парней. В чем проблема с Дереком?

Я соскальзываю с покрывала.

— Он пробуждает во мне худшее.

— Почему?

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю. Он ни к чему не относится серьезно. Не говоря уже о том, что он ест. Я тебе рассказывала, что он одержим здоровым питанием? — я вскидываю руки вверх. — Он даже не прикоснулся к «Скитлс». И он нарочно оставил поднятым сиденье унитаза, чтобы досадить мне. Я чуть не провалилась.

Я распсиховалась, всего лишь думая о том, насколько сильно Дерек внедрил свои привычки в мою жизнь. Я хожу взад и вперед и пью латте.

— Он тебя достал.

— Еще бы, — я искоса смотрю на Монику, догадываясь, что творится у нее голове. Моя лучшая подруга думает, что она умеет понимать людей и ситуации. — Не анализируй это.

Моника допивает остатки латте.

— Не буду. Если ты не будешь анализировать то, что я расскажу тебе.

— Что?

— Это обо мне и Трее.

Я сажусь рядом с Моникой. Я дерьмовый друг и настолько была поглощена собой, что забыла спросить как дела у моей лучшей подруги. Наверное, я просто считаю, что у Моники безупречная жизнь и прекрасные отношения с Треем, и не ожидаю, что у нее могут быть какие-либо проблемы.

— Что-то не так?

— Все в порядке. Просто... — она откидывается назад на кровать и стонет. — Трей и я...

Я киваю, чтобы она продолжала.

— Вы же не расстаетесь? — спрашиваю я, когда она молчит.

— Нет! Ничего подобного. Обещай, что никому не расскажешь.

— Даю слово.

Она тяжело вздыхает.

— Мы еще не сделали это, — она хватает подушку и полностью смущенная закрывает ею лицо.

Я приподнимаю угол подушки:

— Что ты имеешь в виду? Секс?

— Да.

— Подожди-ка. Я думала, что вы сделали это в день Святого Валентина. — Трей организовал супер романтический вечер. Он снял номер в отеле и пригласил ее на ужин. Я помогала ему планировать эту ночь, потому что он хотел сделать ее незабываемой. — Когда я спросила, как все прошло, вы сказали, что это была лучшая ночь в вашей жизни. Более того, я помню, ты сказала, что она была волшебной.

— Я солгала.

— Почему?

Моника обычно говорила мне, что в потере девственности нет ничего особенного, и если Трей захочет сделать это, то она только за. Я знаю, что они занимаются петтингом. Большую часть времени они не могут держать свои руки далеко друг от друга.

— Мы поужинали, потом пошли в отель, где занялись петтингом. Знаешь, это было так странно и неестественно. Как будто я в этом не участвовала, — она начала обдирать лак с ногтей. — Трей сказал, что все в порядке, и мы сделаем это, когда будем готовы, но я знаю, что он расстроился.

Так странно узнать от нее правду, потому что, когда ее нет рядом, Трей говорит так, что можно подумать, будто они делают это каждый раз, как только появляется возможность. Я слышала, как он говорил, что они занимались сексом три раза за ночь. И на фестивале «Равиния»[15] они под одеялом делали это во время концерта. И неоднократно на заднем сидении его машины; он как-то рассказывал, что однажды у них порвался презерватив. Он ведет себя так, словно у них сумасшедшая активная сексуальная жизнь.

Как мне поддержать равновесие между теми отношениями, что у нас с Моникой, и дружбой с Треем? Парни не просто члены моей команды. Они доверяют мне. Верояино Трей не хотел раскрывать правду об их сексуальной жизни, но я не виню его в этом. Остальные парни рассказывают о своих сумасбродных похождениях с девчонками, и я уверена, что Трей не хочет отставать от них. Это так по-мальчишески.

Я похлопываю Монику по руке:

— Я буду хранить твою тайну.

— Я люблю его, Эштин. Серьезно, понимаю, это звучит глупо, но я мечтаю о свадьбе с Треем и о том, чтобы когда-нибудь завести с ним детей. Я клянусь, он — моя вторая половинка. Я хочу заниматься с ним любовью, и он всегда так нетороплив и терпелив со мной. Я просто... не знаю. Может со мной что-то не так.

— С тобой все в порядке, Моника. Ты просто не готова.

— Мне хочется, чтобы мои родители не испытывали к нему ненависти. Они не могут даже не обращать внимания на то обстоятельство, что он живет в “Shores”.

“Shores” — жилой комплекс в южной части города. Это не самое безопасное место для жизни в Фримонте, и наверняка там живут некоторые члены бандитской группировки, но Трей старается держаться подальше от всего этого дерьма.

Его родители, возможно, не самая богатая семья в городе, но они очень близки, а папа Трея самый остроумный человек из всех с кем я знакома.

Теперь, когда я узнала правду, Моника выглядит более непринужденной. Она внезапно вскакивает с кровати, словно ее вытолкнула пружина, потом выглядывает в окно.

— Так что там за история у Дерека?

— Я не знаю. Он из Калифорнии, его отец служит в ВМС[16], он не ест нездоровую пищу, и его выгнали из какой-то академии за то, что он выпустил поросят. Это все.

— У него есть девушка?

Я пожимаю плечами.

— Ему нравится Бри или он хочет тебя, как предположил Лендон?

— Я тебя уверяю, он меня не хочет. Ему просто нравится бесить меня.

— Это прелюдия.

— Ты сумасшедшая. Слушай, я знаю, однажды ты хочешь быть своего рода суперагентом или следователем ФБР, но Дерек, как объект для исследования, под запретом.

— Почему?

— Просто... потому. Я не хочу втягивать его в свою жизнь, и я обещала не лезть в его. В итоге у нас ноль.

Моя лучшая подруга смеется.

— Для меня это не звучит как хорошая причина, — она кладет руку мне на плечо. — Слушай, друг. Пожалуй, нам надо отправиться на разведку и узнать больше о парне, живущем у вас в доме.

Она целеустремленно и решительно направляется вниз по лестнице. Я догоняю ее.

— Мы не будем за ним следить.

— Почему нет?

— Потому что это совсем не круто и, вероятно, незаконно.

Дверь в кабинет открыта. Моника, не стесняясь, заходит внутрь.

— Стой на шухере и дай мне знать, если он вернется, — инструктирует она.

— Для протокола, я против шпионажа.

— Для протокола, тебе любопытно, что я собираюсь искать.

Я не могу тут с ней спорить.

Мое сердце пускается вскачь, когда я смотрю через маленькое окошко в комнате и вижу Дерека, толкающего сквозь бурьян газонокосилку. Свою футболку он засунул в задний карман штанов, и его мускулистая спина блестит от пота. Я пригибаюсь так, чтобы он не смог заметить меня, если вдруг посмотрит в эту сторону.

— Он очень любит ботинки.

Моника поднимает коричневый кожаный ботинок. Когда она ставит его на место, из него выпадает куча стодолларовых купюр.

— Ого! У него полно денег. Откуда у него столько? — спрашивает она, пока сует банкноты назад в ботинок.

— Без понятия. Давай выбираться отсюда.

— Подожди. Ну и ну... взгляни-ка сюда! — говорит Моника, поднимая крышку чемодана Дерека. — Похоже, наш мальчик носит боксеры, пользуется парфюмом «Кельвин Кляйн» и играет в покер. Может он выиграл все эти деньги в покер.

— Покер?

Моника тянется к его чемодану и достает горсть фишек для покера.

— Ага. Он однозначно игрок.

Она закрывает чемодан, в то время как я выглядываю в окно. Дерек уже собирает скошенную траву и запихивает ее в мешки. Она быстро просматривает некоторые коробки, но так ничего и не находит.

— Ого, его бумажник!

Я подскакиваю к Монике, когда она открывает коричневый кожаный бумажник.

— Ты не можешь заглядывать в его бумажник.

— Почему нет?

Я хватаю ее за руку.

— Потому что это вроде как очень личное.

— Именно. Что может быть лучше для разоблачения кого-то? Кроме телефона, бумажник парня — окно в его душу.

— В самом деле? — я слышу голос Дерека позади нас. — Никогда раньше не слышал об этом.

Вот дерьмо! Я оглядываюсь вокруг, желая, чтобы это было единственное свидетельство нашего шпионажа. Дерек смотрит на бумажник, затем на меня. Мое сердце пропускает удар. Чувствую себя ребенком, пойманным с рукой в банке с печеньем. Быстро бросаю бумажник на его кровать и отхожу, как будто это как-то сотрет мое причастие к этой интриге.

— Привет, Дерек, — удается мне прохрипеть. — Мы просто...

Я смотрю на Монику в поисках поддержки.

Моника подходит к Дереку с невинной улыбкой на лице.

— У нас с Эштин возникли разногласия и мы пришли в твою комнату, чтобы их уладить.

— Какие разногласия? — спрашивает он.

— Это хороший вопрос.

— Да, это хороший вопрос, — соглашается Моника.

Дерек выглядит очень удивленным, в то время как мы изо всех сил пытаемся придумать что-то, что не было похоже на правду — мы шпионили в его комнате, разнюхивая о нем информацию. Он не кажется взбешенным или нервничающим из-за того, что мы могли обнаружить, что он играет в покер или что он прячет кучу наличных в ботинке.

Почему бы мне не попробовать спасти нас.

— Мы хотели узнать....

— Носишь ли ты презерватив в бумажнике! — Моника указывает на его бумажник. — Да. Это так! Эштин ставила на то, что парни носят в своих бумажниках презервативы, а я утверждала, что так делали парни в восьмидесятых.

Презервативы? Не могла Моника придумать что-нибудь менее... деликатное? Один из уголков его рта приподнялся.

— Так какой вердикт, леди?

Я бросаю взгляд на его бумажник:

— У нас не было шанса выяснить, но ничего страшного.

Дерек берет бумажник и протягивает мне.

— Держи. Открой его. Ты пришла сюда, чтобы заглянуть в него, зачем сейчас останавливаться?

Я сглатываю комок в горле, уставившись на него. Моника жестикулирует мне, чтобы я проверила и покончила с этим. Я снова сглатываю ком в горле, затем раскрываю бумажник и заглядываю внутрь.

Там куча купюр. Я проверяю боковой карман и вытаскиваю фотографию симпатичной женщины, которая одета в ярко-голубое платье и стоит рядом с парнем в белой форме ВМС. Должно быть это его родители, потому что у женщины глаза Дерека, а у парня его точеные черты лица. Я осматриваю кармашек на другой стороне — он пуст.

— Презерватива нет, — говорю я.

Он забирает бумажник.

— Полагаю, ты проиграла.

Глава 19

Дерек

Через неделю, после того как Эштин с Лендоном помирились, она входит на кухню и бросает на стол конверт FedEx.

— Это адресовано тебе, — она поворачивается и открывает кладовку.

Письмо FedEx? Сперва внутри меня шевелится червячок страха, когда я думаю, что это могут быть дурные вести о моем отце. Но плохие новости для семей военнослужащих не приходят с FedEx. Время паники наступает, когда у вас на пороге появляется пара парней в униформе.

Я вздрагиваю, когда вижу обратный адрес. Это от моей бабушки из Техаса, маминой мамы. Как, черт возьми, она узнала, где я? Она имеет привычку отправлять обязательный подарок ко дню рождения, но лично от нее я ничего не слышал уже несколько лет.

Моей бабушке, Элизабет Уортингтон, не понравилось, что мои родители поженились. Мой отец, в отличие от мамы, не относился к сливкам Техасского общества.

Когда они поженились, мамины родители перестали с ней общаться. Бабушка даже не приехала на ее похороны. Вместо этого она прислала огромное количество цветов. Неужели она думала, что цветы смогут заменить потерянные годы? Черта с два.

Мне насрать на то, что Элизабет Уортингтон хочет мне сказать. Я бросаю нераспечатанный конверт в мусор.

— Что там? — спрашивает, поворачиваясь, Эштин, в ее руках пачка печенья. Видимо она не заметила, что я его не распечатал.

— Кажется, предполагалось, что мы не будем вмешиваться в дела друг друга.

— Мне любопытно. Кроме того, ты мне задолжал.

— За что?

Она удивленно открывает рот.

— Да брось, Ковбой. Ты сказал, что не будешь вмешиваться в мою жизнь, а на деле подружился с моими друзьями-парнями, играешь в игры с выпивкой с моим бойфрендом и флиртуешь с моей подружкой.

— Флиртую? С кем?

— Тупица. С Бри.

Я поднимаю руку:

— Послушай, девчонка спросила в одно ли отверстие газонокосилки заливаются бензин и масло или в разные. Потом она позвонила и спросила, не погуляю ли я с ней в субботу вечером. Чего ты ждешь от меня? Чтобы я ее игнорировал?

— Если ты действительно думаешь, что ей были интересны бензин и масло, ты — идиот. Она хотела забраться к тебе в штаны.

— Что в этом плохого?

Когда она не отвечает, я говорю:

— Если тебе так хочется знать, что в конверте, то там уведомление о зачислении в Олимпийскую сборную США, — вру я.

Ее брови взлетают вверх:

— Чего?

— Мужские синхронные прыжки на батуте, — я смахиваю воображаемые пылинки с плеч. — Я не люблю хвастаться, но в прошлом году на чемпионате страны я выиграл золото.

— Нет такой дисциплины как синхронные прыжки на батуте, Дерек.

Я поглаживаю ее по макушке, словно она бестолковая.

— Нет, есть.

Она закатывает те искрящиеся живые глаза, которые так притягивают меня. Я убеждаю себя, что мне нравится сводить ее с ума, но правда в том, что мне нравится быть рядом с ней, когда она вся взвинчена.

— Ты такой врун.

Эштин ошибается. Что еще хуже, она думает, что нет.

— Хочешь пари, Лапочка?

Она кладет руки на пояс:

— Да, я хочу пари. А потом мы пойдем к моему компьютеру, чтобы я могла доказать тебе.

Это становится интересным.

— На что спорим?

Она минуту думает, затем потирает руки, как будто ей на ум пришла блестящая идея.

— Если я выиграю, то ты съешь целый пакет «Скитлс».

— Фиолетовые тоже? — смеюсь я. Девушка не знает, как играть в высшей лиге. — Хорошо, если выиграю я, ты должна будешь провести со мной какой-нибудь вечер.

Она сглатывает комок в горле.

— Эээ... что? Я не уверена, что правильно расслышала тебя, кажется, ты сказал «провести с тобой вечер».

— Только если я выиграю, — поясняю я.

— Притормози, это типа свидание? Умм... у меня есть парень, помнишь?

— Не заводись. Разве я говорил что-нибудь о свидании? Я просто сказал, что ты должна провести со мной какой-нибудь вечер. Если я выиграю, конечно.

— Лендону это не понравится.

— Спроси, волнует ли меня это...

— Тебя совсем это не волнует? — спрашивает она

— Ни капельки.

— Это печально, — говорит она и исчезает.

Вскоре она возвращается, неся ноутбук и самоуверенно улыбаясь.

— У меня в кладовке есть большой мешок «Скитлс» с твоим именем, Ковбой. Гигантского размера.

Я потираю руки, как если бы планирую месть.

— И у меня есть планы на весь вечер. Только для тебя.

Она ни в малейшей степени не выглядит взволнованной, пока ищет Олимпийские синхронные прыжки на батуте. Это не занимает много времени; выражение ее лица меняется и самоуверенность пропадает. Она наклоняется вперед, нахмурив брови, в то время как я широко улыбаюсь. Обычно она просчитывает каждое движение, но не сейчас. По мере изучения множества сайтов, доказывающих мою правоту, она расслабляется, и складка над ее симпатичным маленьким носиком разглаживается.

— Это действительно вид спорта, — бормочет она.

— Я же сказал тебе. В следующий раз верь мне.

Она смотрит на меня своими серыми глазами, тяжело опускаясь на стул.

— Я никому не верю.

— Это отстой.

— Ну да, — кивает она.

— Хорошо, можешь называть меня оптимистом, но я считаю, что доверие можно заслужить. Не исключено, что я удивлю тебя, и ты изменишь свое мнение обо мне.

— Сомневаюсь.

Я слегка треплю ее по подбородку.

— Ммм, трудная задача. Я это люблю.

Я оставляю Эштин размышлять о предстоящем вечере со мной и нахожу Джулиана в его комнате, рассматривающего иллюстрированную книгу о песочных замках. Джулиан показывает на огромную, подробную модель со рвами и мостами.

— Мы с папулей сделали замок из песка, когда в последний раз были на пляже, — он указывает на книжный разворот. — Это было до того, как он уплыл на большой подводной лодке.

Папуля. Так я называл своего отца, когда был в возрасте Джулиана.

Малыш никогда не встречал собственного отца, так что это меня не должно удивлять, что он считает моего своим. Но это так. Мне приходится каждый раз прилагать усилия к тому, чтобы помнить, что я являюсь частью новой семьи, а моя старая ушла в небытие. Мне хочется отказаться от всего этого, но когда я смотрю на ребенка... не знаю. Я чувствую связь с ним, словно я его старший брат.

Я становлюсь на колени рядом со сводным братом и говорю:

— Как насчет того, чтобы ты спросил у мамы можно ли тебе взять плавки и пойти со мной на пляж строить песочный замок.

— Правда? — он бросает книгу на кровать и возбужденно подпрыгивает.

— Да!

На пляже Джулиан приходит в еще больший восторг, как только мы начинаем копаться в песке. Несколько ребятишек, понаблюдав за нами, приступают к постройке своих собственных моделей неподалеку. Джулиан становится маленьким хвастунишкой, понимая, что его замок, безусловно, самый большой и самый лучший.

— Это мой старший брат, — говорит он ребенку, восхищенному огромным рвом, который мы сделали.

— Хочешь помочь нам? — спрашиваю я малыша. — Нам не помешала бы лишняя пара рук.

После того как этот парнишка присоединяется к нам, другие начинают толпиться рядом. Вскоре мы собираем маленькую армию мини-солдат, которые смотрят на меня, будто я бог замков из песка, и разговаривают с Джулианом так, словно ему двенадцать, а не пять.

Наше творение сейчас выглядит как целое королевство, с множеством замков, рвов и тоннелей. Когда я готов закончить строительство замков, я бегу наперегонки с Джулианом в озеро Мичиган, чтобы смыть песок. Я показываю ему, как плавать на спине, поддерживая его. Мы брызгаемся и играем, пока парнишка не начинает обгорать, потом он забирается ко мне на плечи, и я несу его обратно на берег.

Он наклоняется и крепко обнимает меня за шею.

— Я рад, что ты мой брат, Дерек.

Я поднимаю голову и смотрю вверх в его маленькое лицо, разглядывающее меня с таким выражением, будто я его герой.

— Я тоже рад.

Тот факт, что родной отец Джулиана бросил его, а мой отец в настоящий момент отсутствует, делает меня единственным мужчиной в его жизни. Хорошо, если бы дед проявил к нему интерес, но я не видел, чтобы Гас был в чем-то заинтересован, кроме постоянных отлучек и вечной раздражительности.

После того как мы вытерлись и собрались, Джулиан соглашается сходить со мной за покупками. Я затариваюсь йогуртом, капустой, а также фруктами и овощами, которые, могу поспорить, никогда прежде не занимали почетное место в доме Паркеров.

Вернувшись домой, я обнаруживаю, что конверт FedEx от бабушки волшебным образом выбрался из мусора. Он на моей подушке. И он распечатан.

Дерьмо. Не сомневаюсь, это дело рук Эштин. Я нахожу ее в гостиной, она с пристальным вниманием смотрит какое-то глупое реалити-шоу и жует картофельные чипсы. Ее волосы снова заплетены в косу и на ней надеты обрезанные спортивные шорты и футболка с надписью «Фримонтские атлеты».

Я машу конвертом перед ее лицом:

— Зачем ты вытащила это из мусора?

— Почему ты солгал? Это не приглашение в команду по синхронным прыжкам на батуте, — она бросает чипсину Фалкору и садится прямо. — Это от твоей бабушки.

— И что с того?

— Ты даже не прочитал его, Дерек.

— А это не твое дело, потому что...

— Это не мое дело, — перебивает она, — а твое, так что читай его.

Я не хочу знать, что в письме. Это в категории тех вещей, на которые мне плевать.

— Известно ли тебе, что открывать чужие письма незаконно. Нарушение неприкосновенности частной жизни — это что-нибудь говорит тебе?

Эштин вовсе не выглядит виноватой, вытаскивая другую чипсину из пачки и засовывая ее себе в рот.

— Оно уже не было твоим. Ты выбросил его. С юридической точки зрения — это не было нарушением неприкосновенности частной жизни.

— Ты что, юрист? Что, если в следующий раз, когда ты получишь письмо, я его открою? Тебе это понравится?

— Если я его выброшу, то это будет справедливо. Пожалуйста, прочитай, — она указывает на конверт в моей руке своими жирными пальцами. — Тебе необходимо прочитать это письмо, Дерек. Оно важное.

— Я спрошу, когда мне понадобится твой совет. А пока что держись подальше от моих личных вещей.

Я иду на кухню и во второй раз выбрасываю письмо в мусор.

— Почему вы с тетей Эштин снова ссоритесь? — спрашивает зашедший на кухню Джулиан, наблюдая за тем, как я вытаскиваю из холодильника продукты.

— Мы не ссоримся. Мы спорим. Хочешь перекусить?

Он кивает:

— Знаешь ли ты, что для того чтобы нахмуриться нам требуется больше мышц, чем для того чтобы улыбнуться.

— По крайней мере, я даю своим лицевым мышцам размяться, — я нахожу блендер в верхнем шкафчике и делаю Джулиану коктейль из бананового йогурта со шпинатом. — Вот. Наслаждайся!

— Он зеленый, — он пристально смотрит на жидкость, как будто это яд. — Я... мне не нравятся зеленые напитки.

Моя мама каждое воскресное утро вставала и делала нам обоим смузи[17]. У нас был ритуал, мы чокались стаканами, прежде чем их опустошить.

— Попробуй, — я наливаю для себя и беру стакан.

— Твое здоровье!

— Дерек, не все хотят пить это полезное дерьмо, — Эштин вытаскивает коробку печенья и пакет маршмеллоу[18] из кладовки. — Джулиан, я приготовлю тебе что-нибудь, что не будет выглядеть как жидкая трава.

Я наблюдаю, как она дергано делает небольшие сандвичи из печенья и маршмеллоу и разогревает их в микроволновке.

— Ты должен быть внимателен, чтобы не передержать их, — она заглядывает в маленькое окошко микроволновки, вероятно, для того, чтобы подогреть свои мозги наряду с сэндвичем из печенья. — Иначе ты сожжешь маршмеллоу.

Она вынимает тарелку и демонстрирует ее содержимое Джулиану, гордясь своим творением. Джулиан смотрит на сандвичи из печенья, затем на смузи, потом на меня и в довершение на Эштин. Джулиан — судья нашего небольшого состязания.

— Пожалуй, я просто возьму сырных палочек, — Джулиан достает несколько из холодильника и, помахав ими, уходит. — Пока!

Эштин устраивает целое представление из поедания своих отвергнутых сэндвичей, я пытаюсь игнорировать ее блаженные стоны, которые она издает, откусывая кусочек за кусочком. Эти стоны заставляют меня думать о таких вещах, размышлять о которых я не вправе. Закончив, она снова достает письмо из ведра.

— Забудь об этом.

— Нет, — она направляется ко мне и практически засовывает его в мою руку. — Прочти это.

— Почему?

— Потому что твоя бабушка больна и хочет увидеть тебя. Думаю, она умирает.

— Мне наплевать, — по крайней мере, я хочу, чтобы мне было наплевать. Я ставлю на стол стакан и пристально смотрю на письмо.

— Давай. Ты не настолько бессердечен. Сделай что-нибудь серьезное в жизни помимо этих твоих гадких смузи.

Она оставляет распечатанный конверт на столе. Он должен быть в мусорном ведре. О, черт. Если бы она его не вытащила и не прочитала, я бы мог сделать вид, что его не существовало. Я бы мог не узнать, что моя бабушка умирает. Не то чтобы меня это волнует. Я даже не знаю эту женщину. Ее не было рядом с моей мамой, даже когда та болела и нуждалась в ней. С какой стати я должен быть там с ней? Ответ прост, я не должен.

Я хватаю конверт и бросаю его обратно в ведро.

Поздно вечером Джулиан выбегает из дома, заметив на переднем дворе светлячков. Я выношу стеклянную банку, которую нашел на кухне, чтобы он мог поймать их.

— Почему ты всегда ругаешься с тетей Эштин? — спрашивает он, пока ждет, когда засветятся светлячки.

Поделитесь чем-нибудь с маленьким ребенком, и он снова поднимет этот вопрос.

— Это весело, наверно.

— Моя мама говорит, что иногда девушки ссорятся с парнями, потому что они им нравятся.

— Ну да, твоя тетя Эштин очень сильно меня недолюбливает.

— А тебе она нравится?

— Конечно, она мне нравится. Она сестра твоей мамы.

Он не убежден.

— Если бы она не была сестрой моей мамы, то все равно бы нравилась?

Я решаю переложить на язык маленьких детей, так он поймет.

— Джулиан, иногда девочки как вредная еда. Они хорошо выглядят и они определенно приятны на вкус... но ты знаешь, что они не полезны и вызывают кариес, так что лучше просто остаться в одиночестве. Cмекнул?

Он смотрит на меня большими понимающими глазами.

— Так тетя Эштин как «Скитлс»?

Я киваю.

— Да. Одна большая, гигантская пачка «Скитлс».

— Терпеть не могу зубных врачей, — говорит он, затем возвращается к ловле жучков. Поместив их в банку, Джулиан садится на траву и рассматривает их. Он сосредотачивает свое внимание на беспорядочно мерцающих огоньках.

— Я хочу отпустить их.

— Хорошая идея.

Он отвинчивает крышку и полностью опустошает банку.

— Теперь вы свободны, — говорит он жучкам восторженным голосом, так похожим на голос его матери.

Я слышу, как открывается москитная дверь. К нам идет Эштин, ее глаза подведены и накрашены дымчато-темными тенями. Губы лоснятся от блеска. Она переоделась в облегающее разовое платье без рукавов, которое подчеркивает в выгодном свете ее загар и хорошую фигуру. Она выглядит так, что может попасть в беду, если на нее обратит внимание неподходящий парень. Так какая же Эштин настоящая, та, которая носит черные толстовки и футболки, или та, которая надевает обтягивающую одежду с глубоким декольте, предназначенную для привлечения парней?

— Что вы, ребята, делаете? — спрашивает она.

— Ловим светлячков, — отвечает Джулиан, довольно прилично имитируя мою техасскую манеру растягивать слова.

— Могу я помочь?

Я демонстрирую пустую банку:

— Ты слишком поздно. Мы все сделали. — (Ее робкая улыбка исчезает.) — Извини.

На своем «корвете» подъезжает ее бойфренд, что объясняет секси-платье. Лендон выходит из машины и притягивает Эштин ближе, любуясь ее нарядом. Они целуются, но я вижу больше страсти, когда Фалкор вылизывает свои яйца.

Глава 20

Эштин

Лендон привозит меня на ужин в японский ресторан. Мы сидим за столом с шестью другими людьми, которые празднуют день рождения одного из них. Они — совершенно пьяная, шумная компания.

— Не ты ли сын Картера МакКнайта? — спрашивает один из мужчин.

Лендон выпячивает свою грудь:

— Конечно, я.

Мгновенно Лендон оказывается в центре внимания. Он тратит на разговоры с ними о футболе весь двухчасовой ужин. Они расспрашивают его о предстоящем сезоне и интересуются, собирается ли Лендон идти по стопам отца.

Он кивает и говорит:

— В моих планах сделать карьеру успешнее, чем у отца.

Его заявление компания встречает с похвалой, словно они смотрят на профессионального игрока в процессе становления. Он не упомянул, что я тоже играю. Это все, чем мы занимаемся сегодня вечером.

Пока официантка убирает наши тарелки, Лендон извиняется и уходит в туалет.

— Скоро вернусь.

Через минуту его телефон вибрирует. Он оставил мобильник на столе, так что тот лежит рядом, когда я бросаю взгляд на экран. Это снова Лили... но на этот раз она прислала сообщение с фотографией себя, стоящей перед зеркалом в одних трусиках. Одной рукой она закрывает грудь, телефон, по всей видимости, держит в другой руке, улыбаясь в камеру. Я отвожу взгляд, говоря себе, что не завидую ее безупречной оливковой коже, блестящим длинным волосам и темным экзотическим глазам. Я хочу думать, что она некрасива, но это не так.

«Помнишь это?»— читаю я ее сообщение.

Когда Лендон возвращается к столу, я протягиваю ему его телефон:

— У тебя сообщение.

Он смотрит на экран, тычет, чтобы удалить сообщение, и затем медленно садится.

— Это не то, что ты думаешь, Эш.

— Я думаю, что это фотография твоей якобы бывшей девушки голой.

Соседи по столу прислушиваются к нашему разговору. Лендон начинает смущенно поеживаться.

Дата добавления: 2015-10-29