Sleeping beauty

Гарри не привык просыпаться от чужих всхлипов совсем рядом, и он был весьма удивлен, когда распахнул глаза и увидел Томми, свернувшегося калачиком на его постели. Кудрявый еще толком не отошел ото сна, но руки потянулись к светлым волосам мальчишки и он притянул малыша к себе, укладывая его рядом. Ребенок не мог толком объяснить, что случилось, но сердце Гарри правда было не на месте, пока он поглаживал спину сына. Маленькие пальчики дергали локоны отца, а сам Том слушал тихий шепот Гарри, который просил рассказать, что все-таки случилось.

А случилось следующее - мальчик абсолютно не желал очередного дня в компании скучной няни, которая только выматывала ребенка глупыми играми. Томми всегда нуждался в двойном внимании, и Стайлс это прекрасно понимал, так как у малыша был всего один папочка, но он готов был дать сыну все, что ему нужно. Поэтому Гарри не стал долго думать, он просто решил взять Тома с собой на работу. Конечно, он мог бы оставить его с Лиамом, но Пейн сам не прохлаждался, напряженно работая в редакции. Возможно, ничего ужасного не случится, если его сын денек побудет с ним, а, возможно, придется поговорить с Зейном. Малик не такой уже и строгий, чтоб устоять перед взглядом голубых глаз малыша.

Времени было не так уж и много, но Гарри успел накормить Тома, помочь мальчику одеться и уже на пороге столкнулся с Лиамом, который, судя по всему, немного опаздывал.

- Доброе утро, - пробубнил Пейн, вопросительно уставившись на ребенка, - а что Том здесь делает? Разве няня не должна прийти?

- Никаких нянь, - уверенно заявил Гарри, натягивая на сына курточку, - сегодня он будет со мной.

Лиам хотел уже было возразить, но сам прекрасно видел, как мальчик расстраивался, когда его папа уходил. Пусть Томми и был умный, мог вести себя, как взрослый, но любому малышу нужны родители, и, даже если у него всего один папа, он любил его вдвое больше, чем остальные дети любят своих. А пока Стайлс был завален делами на работе, малышу и в самом-то деле не нужна была странная женщина, которая вела себя с ним, будто ему только исполнился год.

- Стоп, - его словно осенило, - черт. Ли, тебе ведь нужна машина сегодня?

- Конечно, - прокричал Лиам из соседней комнаты, - а что?

- Ты довезешь Тома? Просто если ты немного опоздаешь и приедешь с ним на машине, то это исключает вероятность того, что опоздаю я.

Пейн вышел в коридор, натягивая рубашку, и выглядел он совсем запутанным.

- Сейчас, черт возьми, восемь утра. Ты не мог бы говорить доходчиво?

- Я не успею вовремя, а еще одно опоздание Зейн мне не спишет. Так, что, повезешь Тома?

- Окей, да. Ладно. Только, имей ввиду, это твой сын, и ответственность на работе за него несешь ты.

- Иди уже, - усмехнулся Гарри.

Сказать, что он спешил, все равно, что ничего не сказать. Честно говоря, Стайлс не припомнит дня, когда так же гнал изо всех сил на работу, но каждый светофор разочаровывал его все больше и больше. Стоило ему только приблизиться к дороге, как загорался красный свет и машины возобновляли движение. И это отнимало много времени, пока он просто стоял и ждал, когда же наконец сможет увидит зеленый цвет и продолжить путь.

Когда кудрявый уже не чувствовал особого рвения идти на работу, он едва успел затормозить, поздно заметив, что одна машина все же почти проскочила на красный свет. Он недовольно уставился на автомобиль, но его глаза распахнулись, когда из салона вышел молодой знакомый парень.

- Прости, хорошо, я просто очень спешил, - тараторил он, выставляя руки перед собой, - Гарри?

- Луи, - промямлил Стайлс, уставившись на молодого человека, - ничего, все в порядке.

- Нет, правда. Я чуть не сбил тебя, - он усмехнулся и отчего-то эта ситуация показалась обоим до ужаса забавной. Они всегда сталкиваются в самый неподходящий момент. Но это с какой стороны посмотреть.

- Полагаю, я должен тебе чашку горячего чая.

- Просто подвези меня, - Гарри фыркнул, поправляя пальто, и подошел к Луи, который успел открыть ему дверь.

Томлинсон обошел машину и сел за руль, до сих пор не стирая с лица веселой улыбки. Иногда Гарри казалось, что он может вечно так улыбаться, даже если ему больно. И Стайлс точно не мог забыть о тех огромных синяках на теле Луи, которые, он надеялся, уже сошли.

Томмо вел машину в тишине, тихо включив радио, чтоб ненавязчивая мелодия не отвлекала его от дороги. Он не считал нужным что-то сейчас говорить, просто вслушивался в мотив песни, которую никогда не слышал и, скорее всего, не захочет слушать снова. Его глаза изредка цеплялись за профиль Гарри, который смотрел в окно. И Луи могло только показаться, но кудрявый был словно чем-то взволнован или что-то в его лице было не так. Но они слишком мало знают друг друга, чтобы спрашивать о том, что случилось, или лезть в душу. Луи хотел оставаться таким же ненавязчивым и не старался выпытать все, что могло бы расстроить Гарри. И даже отношения шефа и подопечного никак не рассматривались, Томлинсон просто не мог чувствовать

Не потребовалось так много времени, чтоб доставить кудрявого до офиса, хотя Луи и сам туда собирался. Он хотел бы стать настоящим шефом, но таким, которого все боятся. Просто быть в курсе того, что происходит в издании, и все. И Гарри правда удивился, когда заметил, что Томлинсон выходил из автомобиля следом за ним.

- У тебя есть здесь дела? - спросил он, заходя в холл.

- Можно и так сказать. Хотел заглянуть сюда на выходном.

Гарри не стал вдаваться в подробности, желая вести себя так, как вел Луи, когда решил не вторгаться в его душу и спрашивать, что его тревожит. На самом деле, Гарри всегда чувствовал себя странно, когда рядом не было сына. Это значит, что кто-то или что-то может навредить ему и отца не будет рядом. Это тревожило мысли Стайлса очень долго, каждый раз, когда он знал, что Том не рядом с ним. В конце концов, кудрявого и так мучило чувство вины перед малышом. Он оставил его без второго отца, как бы странно это не звучало, даже если из его бывшего бойфренда никогда бы не вышел хороший папа. Он имел право видеть обоих родителей, как каждый нормальный ребенок. Но Гарри слишком сильно заботился о нем, чтоб подвергать чему-то неопределенному. Неясно, как бы тот папаша повлиял бы на судьбу мальчика, на его характер и чувства, но Том мог видеть его хотя бы иногда.

Стайлс дошел до своего кабинета и точно не знал, чем ему заняться. Писать статью о матче в Ливерпуле, идти к Зейну и получать новый порядок рубрик, или поторопить фотографа с обложкой. Не хотелось совершенно ничего, и поэтому, когда в кабинет влетел Лиам с малышом на руках, Гарри оживился, принимая мальчика и благодаря друга. Сын немного задремал, и сейчас Гарри меньше всего хотелось будить своего ангела. Он уложил его на диван в углу, накрывая курточкой. И теперь Стайлс точно не мог ничего делать, кроме как просто сидеть и любоваться тем, как мило сопит во сне Томми. Маленькие ручки он подложил под голову, а щеки заметно порозовели, из-за такого резкого контраста прохлады и тепла.

Как бы не хотелось продолжать смотреть на ребенка, работа была работой, он обязан был подняться с места и пойти в типографию, но Гарри поцеловал малыша в лоб, тихо прикрывая дверь. Здесь он мог не беспокоиться за него. Все-таки, здание было под охраной, а людей в офисе он знал.

***

Луи сидел в кабинете директора, крутясь в черном кресле, и откровенно скучая. Он ждал Зейна уже минут сорок, но Малика носило где-то в редакции. Томмо измерял шагами помещение уже вдоль и поперек, но приятель все не появлялся, и шатен был намерен просто развернуться и уйти прочь.

- Извини, друг, но работа не ждет, - вскрикнул Малик, заходя в кабинет, - долго тут ждешь?

- Полчаса, не меньше, - нахмурился Луи, - где ты был?

- Кивал в зале совещаний, когда кудрявый предлагал новые идеи для статей, - Зейн хмыкнул, опускаясь в любимое кресло.

Луи прикусил губу, вспоминая, как спас Гарри на его первом совещании от нападок мулата. Это было довольно весело, хотя Стайлс был явно напуган.

- Ну и что мне сейчас делать? Ты проверил все, зачем я тогда приехал сюда в свой выходной? - Томмо с ухмылкой смотрел на Зейна, который закатывал глаза, когда его пытались в чем-то обвинить.

- Можешь побродить по коридорам, поздороваться с людьми, которые видят тебя раз в год здесь, и спокойно ехать домой.

Луи застонал, понимая, что пора бы налаживать контакт с сотрудниками, и устало поплелся в самый центр офисной суматохи. Он просто мило улыбался малознакомым людям, которые с восхищением смотрели на него, махал рукой друзьям и болтал с секретаршей. На самом деле, эта девица была не из самых образованных, и все ее темы сводились к женским журналам, телепередачам и всему прочему, что быстро наскучило Луи.

Он все равно продолжал разговаривать с ней, опираясь на стойку с бумагами, хотя в основном говорила именно девушка, не давая Томлинсону вставить и слова. Позже Зейн объяснит ему это как волнение бедной Сьюзи, так как Томмо она видела на обложке какого-то модного журнала, и этот факт совершенно не волновал Луи. Он обводил коридоры взглядом, и неожиданно наткнулся на маленькие милые ботиночки. И он даже хмыкнул, разъясняя это для себя в голове, как то, что ни один сотрудник не мог носить такие. Луи виновато посмотрел на секретаршу, говоря, что у него дела, и сам отошел от ее рабочего места, подходя к мальчику. Ребенок с интересом осматривал все вокруг себя, и когда уже заметил шатена, замер на месте, покрываясь румянцем.

- Так, - протянул Томмо, - и кто же здесь такой любопытный, а, малыш?

Луи беззастенчиво поднял мальчика на руки, весело улыбаясь ему. И светловолосый малыш понял, что ему не стоит ожидать наказания или упреков за то, что он вышел из кабинета папочки.

- Как тебя зовут?

- Том, - гордо ответил мальчишка, пока Томлинсон качает его на руках.

- И сколько тебе лет, Томмо? - Луи нарочно назвал его именно так, как друзья звали его самого. Это казалось ему даже через чур милым.

Вместо ответа Том только показал ему четыре пальца. Луи улыбнулся и проследовал с мальчиком до диванчика, который был расположен как раз у стены, за углом, так, чтоб сидящих там никто не видел.

- И где твой папа или мама?

Такой простой вопрос вогнал мальчика в непонятную тоску. Он нахмурился и посмотрел вниз, на свои крепко сжатые маленькие кулачки. Луи очень внимательно наблюдал за сменами в его настроении, боясь, что сказал что-то не то, и хотел уже побыстрей исправиться.

- Прости, солнышко, я что-то не то сказал?

- Я хочу увидеть папу, - захныкал Томми, потирая ручками глаза, которые уже наверняка были на мокром месте.

Луи посадил малыша себе на колени и принялся успокаивать неожиданно заплакавшего мальчика. И Том правда старался отодвинуться от незнакомого человека, но Томлинсон не мог отпустить ребенка, ведь, попадись он здесь кому-то другому, было бы много шума. И парень очень любил детей, нередко представляя, как будет нянчить собственных, но пока что ему не удалось найти достойную партию для себя. Все и во всем видят деньги, а он хотел свою семью, приходить домой вечером после матчей и тренировок, встречать кого-то, кого бы он любил всем сердцем и чувствовал бы себя прекрасно, не смотря на усталость. После каждого падения на поле он слышал насмешливые фразы, вроде "девушка залечит" и много других. Сколько бы людей не считало самих себя его друзьями, таковым он мог назвать только Зейна, он не смеялся бы над отсутствием второй половинки, как товарищи по команде. Футболисты даже не задумывались над любовью, что семья может держаться только на этом понятии. Все они были заняты девушками, женщинами, и Луи видел их лично. Всех игроков своей команды, и никогда бы не сказал, что они в самом деле счастливы. Одна симпатия ни к чему серьезному не приведет.

А мальчик все громче всхлипывал, выводя Луи из мыслей. Томлинсон не мог спокойно смотреть на плачущих детей, а слезы этого ребенка доставляли ему еще больше боли. Он пытался покачать его на руках, чтоб мальчик перестал плакать, и по малышу было видно, что он недавно только открыл глаза, словно дремал до этого целый день.

Луи обернулся, услышав шорох рядом с собой, и перед ним показался высокий шатен. Томмо смутно помнил его имя, но точно мог сказать, что это что-то на "Л".

- Эм, мистер Томлинсон?

- Да. Луи, просто Луи, а ты..

- Лиам, - отозвался кареглазый, все еще странно глядя на мальчика, которого до сих пор держал Луи, - вы знаете этого малыша?

- Совсем мало, - улыбнулся Томлинсон, крепко обхватывая Тома руками, - а ты не мог бы привести его родителей? Или хотя бы одного, он говорит, что хочет увидеть папу.

- Оу, - вздохнул Пейн, - да, конечно.

И шатен исчез так быстро, что Луи испугался, все ли с ним в порядке. Сначала он вел себя сковано, а после того, как услышал об отце, почему-то вздрогнул и ушел прочь.

Но Луи было не до этого, пока Том безостановочно рыдал у него руках, привлекая внимание работников редакции. Томлинсон просто обязан был улыбаться им, иначе вопросов было бы море.

Он слишком долго ждал, пока папа этого ангела соизволит появиться рядом. Здесь. Просто здесь и Луи будет рад ему. За спиной послышался шорох и Томлинсон закатил от радости глаза. Он повернулся и увидел перед собой Гарри, за которым, видимо, гналась стая голодных собак. Он тяжело дышал и почему-то это Луи видел совсем по-другому. Кудри растрепались еще больше, а рубашка в клетку, в принципе, не могла помяться.

Томлинсон замялся и недоуменно смотрел на Гарри, все еще держа на руках мальчика. Малыш открыл глазки и на удивление перестал всхлипывать. Он потянулся к Стайлсу, что-то невнятно бормоча и продолжая хныкать.

- Папочка, - выдавил малыш и у Луи, наверно, челюсть отвисла.

Он передал мальчика на руки отцу, который вытянул губы трубочкой, тихо говоря с сыном. Луи стоял в оцепенении, наблюдая за тем, как Гарри прижимает к себе этого ангела, поглаживая по голове, шепча что-то хриплым голосом на ухо, от чего мальчик заметно успокаивается и прикрывает глаза.

Кудрявый посмотрел на шатена, благодарно улыбаясь, все еще укачивая сына на руках. А Луи и представить не мог, что Гарри может так обходиться с детьми. И точно не знал, что у него уже есть сын.

- Спасибо, что посидел с ним, - прошептал Гарри.

- Да нет за что. На самом деле, не думал, что ты уже молодой папочка, - тихо засмеялся шатен, подходя немного ближе, - можно я?..

Стайлс толком не успел понять, пока Луи не прижался губами к виску его сына. И Гарри не мог сказать ничего, не только чтоб не потревожить мальчика, но и из-за шока, он не мог объяснить, что он точно чувствовал, когда Луи поцеловал Тома. Это был непонятный трепет внутри, что-то в животе, но ему было безумно приятно наблюдать эту сцену. Лицо Томлинсона совсем близко, и Гарри видел тень от его ресниц. Он был такой спокойный и безмятежный, что казался чем-то схожим со светловолосым мальчиком.

Но Гарри не успел как следует запомнить этот момент, как Луи отстранился и улыбнулся ему на прощание, уходя из офиса. А Стайлс еще немного стоял, держа Томми на руках, и абсолютно точно не зная, как он мог чувствовать себя так, словно это была их маленькая семейная сцена.

Head under water

Гарри ненавидит футбол. Всем своим нутром терпеть не мог эту бессмысленную игру, которая только калечила людей, убивала мечты и становилась одной огромной зависимостью для именитых игроков. Даже сейчас, сидя в вип-зоне, а не ложе для прессы, он был явно недоволен местом, где находился. Огромный стадион, который вмещал десятки тысяч болельщиков, казался ему какой-то страшной пропастью, где можно было потеряться. Он сидел и время от времени кутался в теплый шарф, который Лиам пихнул ему в руки, чтобы Стайлс не подхватил простуду или ангину. Его иммунитет был единственным врагом сейчас, потому что Гарри в самом деле не нужно было много, чтоб заболеть. Он ненавидел это чуть меньше футбола.

Люди вокруг так преданно болели за успех любимой команды, что кудрявый иногда чувствовал себя неуютно, словно занимал сейчас место кого-то, кто правда должен здесь быть. И его сковывала только работа, никакого интереса к игре, чистые обязанности, которые давал ему Зейн, сидящий рядом. Но он был рад оказаться здесь, где все спокойно сидели и наблюдали за происходящем на поле, а не в самом сердце стадиона, там, где все неистово кричали что-то в поддержку игроков. Он бы просто ушел, наплевав на Малика и его чертово настроение, которое менялось непонятно из-за каких ситуаций.

Не радовал его больше всего именно тот факт, что ливень как был, так и сейчас отбивал громкий ритм по полю, Гарри не мог понять, почему бы просто не перенести игру, это же лучше, чем футболисты-пловцы. Но, видимо, у все остальных было другое мнение, и он решил покорно ждать свистка судьи, и чем быстрее он раздастся, тем лучше.

Когда на поле уже были обе команды, Гарри с тревогой уставился на знакомого футболиста, его немного передернуло, что не скрылось от Зейна. Он посмотрел на кудрявого, одним взглядом спрашивая, все ли в порядке, и Гарри натянуто улыбнулся, положительно кивая. Хорошо, что на этом громадном стадионе никто не услышит его судорожных вздохов.

На самом деле, сейчас Гарри был немного зол на шатена, который играл, словно у него ничего не болит. Луи бегал по полю от ворот до ворот, и зеленые глаза в напряжении следили за ним. Да кто дал ему возможность выйти и сыграть сегодня? Неужели тренеру плевать на состояние капитана? Это может потянуть всю команду на дно, хотя, Гарри уже давно следил за его игрой, и Луи точно никто не смог бы заменить.

То, как скользили его бутсы по мокрой траве заставляло Гарри еще более внимательно следить за игрой. Томмо мог в любой момент просто потерять равновесие и рухнуть на землю, получая новые травмы. Кудрявого словно приковали к месту и насильно заставили смотреть на то, как Томлинсон рискует сломать ногу, или руку, или получить новые синяки и ссадины на теле. Волнение было оправданным - они стали друг другу ближе, смогли сдружиться и часто Гарри мог переживать за приятеля, пока он на поле. Он знал характер Луи, этот чертов герой не сядет на лавку запасных, пока его ноги еще двигаются.

Гарри знал, что ему и без того грозила простуда, но сейчас, когда Томмо бегал под проливным дождем, это уже не подвергалось сомнениям. А где-то внутри кудрявого разливалось тягучее чувство, оно опаляло его грудь, словно это была вина, но было похоже на то, что ему просто становиться страшно. Его глаза покраснели, как и щеки, что сейчас были румяными от холода, от которого можно было спастись стаканчиком горячего чая. Зеленого и без сахара.

Луи улыбался товарищам по команде, это снимали репортеры и журналисты спортивных изданий, а Гарри хотелось громко кричать о том, насколько фальшивым был этот жест. Томлинсон заметно вымотался до конца второго тайма, не сумев пока сдвинуть счет с замерших на большом табло "2:2". И, казалось, сколько бы он не гонял по полю, тратя силы на каждый пинок мяча, все замерло и ничто не могло помочь ему забить один единственный, но решающий, гол.

Не смотря на то, что Гарри окончательно замерз и не чувствовал собственных пальцев, он продолжал неотрывно наблюдать за Луи, буквально молясь Богу, что мяч оказался в воротах противников. И, возможно, это и называют азартом, спортивным интересом, но Стайлс чувствовал больше тревоги за друга, нежели желания приходить на все футбольные матчи. Этот он запомнит надолго.

Когда Луи уверенно вел мяч прямиком к воротам, соперники окружили его, не давая возможности спасовать кому-то из товарищей. Томлинсон замер, чувствуя, как глаза окутывает пелена, а тело не слушается его, даже когда он пытаться прорваться сквозь защиту. Ничего не может подчиняться ему в самый ответственный момент игры. Он обводит трибуны беглым взглядом, останавливаясь на Зейне, который решительно кивнул ему, показывая, что верит во все, что Луи собирается сделать. Но потом мутные серые глаза наткнулись на кудрявого юношу, который с такой надеждой смотрел на него, будто от его гола зависело все.

Тело будто обмякло, но Луи не позволял себе сдаваться слабости и болезни, ощущая поддержку и надежду Гарри. Зеленые глаза впились в его фигуру, и если бы это был диснеевский эпизод, то зрачки Гарри, наверно, дрожали бы, словно он сейчас лопнет от напряжения.

Скрепя зубы, Луи со всей силы пнул мяч, не особо рассчитывая, что он долетит до линии ворот. Именно поэтому он сорвался на бег, грубо толкая игроков чужой команды, как можно быстрее преодолевая расстояние до мяча. Благодаря быстрой реакции товарищей, он смог вовремя достичь цели, забивая гол на последней минуте матча.

Оглушительный для Луи свисток заставил ноги окончательно ослабеть и он невольно рухнул на траву, хватаясь за бедро. Тот синяк, что Гарри так осторожно покрывал мазью, в самом деле не беспокоил его больше, но сейчас Луи застонал от изнеможения, пугая тренера и болельщиков. К нему подбежала команда, и он надеялся найти хотя бы Зейна рядом. Только его черных локонов нигде не было видно, и Луи пытался не заскулить еще громче, но его кожа словно пылала, а под ней все жгло огнем. Томмо пытался открыть глаза, но зажмуривался еще больше, когда врачи подняли его на носилках и унесли с поля.

Одна мысль о больничной койке доводила его до представлений о том, что будет, если врачи скажут "нет" футболу. Он не проживет без спорта и команды и дня, он не сможет лежать дома в своей холодной постели и сутками смотреть глупые телепередачи. Он просто не сможет столкнуться с одиночеством лицом к лицу.

Когда слух уловил тихие голоса врачей, шатен распахнул глаза, пытаясь подняться с носилок. Доктора хотели сдержать его порыв, но, увидев звериный взгляд, отступили назад. Луи стонал от боли, поднимаясь на ноги, но он все равно продолжал прилагать как можно больше усилий, лишь бы не думать, что он обречен. Тренер обреченно качал головой и попросил врачей покинуть помещение раздевалки.

- Томлинсон, ты понимаешь, что делаешь? - строго спросил он, глядя в глаза игроку. Луи поморщился, сплевывая на пол.

- Я не идиот.

- Нет. Ты идиот, если хочешь жертвовать здоровьем ради карьеры.

- Ради футбола, - возразил парень, - у меня больше ничего нет, - добавил он более грустно и опустил голову.

- Пора смотреть вокруг. Сейчас у тебя есть, за что зацепиться. Ты хочешь семью, и у тебя будет семья. Но потом не жалей, что упустил этот шанс.

Мужчина развернулся и пошел прочь, оставляя Луи одного. Томлинсон не понимал, как тренер смог переступить через себя и сказать ему, что до спорта жизнь никогда не сузиться. Это звучало слишком правдиво, и Луи был с ним полностью согласен, но слова о семье повергли его в шок. Что он мог сейчас? Разве у него был кто-то на примете, с кем он хотел бы серьезных отношений? И к острой боли во всем теле прибавлялось то, что давно таилось под кожей, терзало мысли и душу юноше. Тренер был более, чем прав, говоря, что он может потерять все.

Луи сжал волосы руками, не понимая, почему в такие моменты ему хочется, чтобы кто-нибудь пришел в эту раздевалку и забрал его домой. Но вместо этого его разрывала тишина, заставляя подняться, каких бы усилий это не стоило, и поплестись к выходу, хромая и охая от того, что каждое движение давалось с трудом. Он дошел до дверей раздевалки, когда они неожиданно распахнулись и перед ним возник растрепанный Гарри с мокрыми кудрями.

Стайлс замер, увидев шатена перед собой. Но уже спустя секунду он робко, бережно, боясь навредить, обхватил Луи руками, поглаживая по спине. Томмо шумно втянул воздух, прижимая Гарри к себе, и плевать он хотел на боль и синяки по всему телу. Ему нужно было сейчас стиснуть кудрявого в объятиях, почувствовать, что он еще не все потерял. Осторожные объятия длились не так долго, как хотелось бы, всего несколько минут, и Гарри отстранился, одним взглядом окутывая Луи такой заботой, что тот готов был потонуть в ней.

- Ты молодец, - тихо сказал Гарри, приподымая уголки губ, - я знал, что ты забьешь.

- Кто-то не любил футбол.

- Может, я пересмотрю свою взгляды на этот счет. Потом, позже. Эм, а где врачи, или.. Они должны были помочь тебе.

- Я не хочу в больничную палату, - поморщился Луи, - не хочу, чтоб эти люди приходили ко мне и говорили, что я, возможно, не вернусь к футболу. Не хочу, я в состоянии сам о себе позаботиться.

Гарри хмыкнул, поспешно отводя взгляд и прикусывая нижнюю губу, как будто пытался сдержать смешок.

- Что? - Томмо в возмущении скрестил руки на груди, - разве я не прав?

- Нет, все хорошо, - Стайлс глубоко вздохнул, все же давая волю широкой улыбке, - но ты не смог справиться даже с одним синяком. А сейчас у тебя травмы посерьезней. К тому же, ты заболел и сейчас весь дрожишь.

И тело Луи правда заметно подрагивало, но он не замечал этого раньше, концентрируясь на ушибах. Он обреченно посмотрел на Гарри, беспомощно краснея и не зная, как сформулировать свою просьбу.

- Справишься с этим? - выпалил он, тут же оживившись, - в смысле, нет, эм, я имел ввиду..

Но Гарри не слушал его, заливаясь громким смехом, оттягивая свой огромный теплый шарф. Он хохотал так, словно услышал лучшую шутку в своей жизни. На самом деле, он забыл, что может так смеяться, давая волю эмоциям и не заботясь о том, как на него будут смотреть. Луи пытался вставить хотя бы слово, но он просто сдался и сам тихо засмеялся, поражаясь собственным словам.

- Ладно, - ответил Гарри, собираясь выходить из раздевалки.

- Постой, что? Ладно?

- Да. У меня уже есть сын, но, думаю, он не станет ревновать, если у него появится братик.

Луи расплылся в абсолютно глупой улыбке, воспринимая слова Гарри как что-то милое и искренне. Он последовал за ним, доставая ключи из кармана теплой куртки, которая, в силу того, что он промок до нитки, совершенно не спасала от холода и пронзительного ветра.

Томлинсон думал, что он сядет за руль и быстро доедет до дома, но Гарри взял из его рук ключи, садясь на место водителя. Луи уставился на него, ничего не понимая, но доверчиво опускаясь рядом, будучи довольным тем, что он в салоне своего огромного Рендж Ровера, который любил, как второй дом, и только потому, что здесь можно спрятаться от навязчивых папарацци и громкого голоса тренера.

- Извини, но ты не совсем в том состоянии, чтоб садиться за руль, - сказал Гарри, выезжая на дорогу.

- Ничего, я доверяю тебе машину.

Не сказать, что эти слова не льстили, но кудрявый пытался сосредоточиться на автомобиле, а не том, каким был тон Луи, когда он произносил последнюю фразу.

И Гарри оказался весьма осторожным водителем, не "черепахой" на дороге, но вполне мог водить машину лучше многих знакомых Луи. Томмо пытался расслабиться и забыть о боли, но иногда он коротко и тихо шипел, натыкаясь на взволнованный взгляд Гарри, который ехал по указаниям Луи.

Они были у нужного дома примерно через полчаса, и это было идеальное время, потому что Томлинсон обычно добирается домой дольше. Гарри припарковал машину и помог Луи выбраться из автомобиля, хотя тот протестовал, заявляя, что с ним все в порядке, чем только смешил Гарри. Стайлс довел его до лифта, нажимая на этаж, номер которого подсказал Томмо. Он пытался добраться до его квартиры без особых усилий и повреждений для Луи, но, когда он ввалился в прихожую, он едва устоял на ногах, которые неожиданно стали ватными.

- Лу, - засуетился Гарри, - Луи, давай, ты пойдешь в душ а потом я сделаю тебе чай и обработаю раны, хорошо?

Томлинсон что-то пролепетал, но согласно разделся и пошел в ванную, оставляя Гарри одного.

Стайлс робко прошел на кухню, открывая шкафчик и, с трудом найдя там чай, принялся его заваривать. На самом деле, квартира Луи - это огромная берлога холостяка, который бывает здесь крайне редко, но он старался сохранять здесь порядок. Не сказать, что это место для вечеринок. Это какой-то особый уголок уюта и покоя, в котором Томмо мог утопать от одиночества, и Гарри впервые был так рад, что живет с Лиамом. Все-таки, он не хотел бы оставаться один с малышом, особенно в самом начале, когда любая неудача грозилась перерасти в депрессию.

Увлекшись, Гарри не услышал, как дверь ванной открылась, выпуская клубки пара. Луи, укутанный в одно полотенце, увидел, как Стайлс делает чай на его кухне и почему-то сейчас его тоску смог разбавить один только вид такого уютного парня, который даже не заметил его появления в дверном проеме.

И Гарри вздрогнул, когда услышал шарканье ног по гладкой поверхности. Он обернулся и его щеки покрылись румянцем, когда взгляд зацепился за полуобнаженного Луи. Томлинсон тепло улыбнулся ему, пусть ему было сложно сделать даже движение, но он помог Гарри донести две чашки горячего чая в спальню. Он поставил свою на прикроватную тумбочку, и хотел уже одеться, но Стайлс отдернул его.

- Нет, сначала нужно что-то сделать с твоими синяками.

Парень поднялся с кровати и снова пошел на кухню, где, по словам Луи, была его аптечка на крайний случай. Конечно, такие случаи происходили едва ли не после каждого матча, но он не хотел признаваться в этом. И Гарри вернулся довольно быстро, садясь рядом с полулежавшим Луи на постели.

Он открыл тюбик с какой-то мазью, которая доставляла дискомфорт хотя бы тем, что была жутко холодной. Вязкая жидкость осторожно размазывалась пальцами Гарри по впалому животу, и кудрявый закусывал губу, стараясь не надавить сильнее. Он видел, как Луи до сих пор не согрелся, но его лоб покрылся испариной и явно не от душа. Вытерев руки от мази, Стайлс хотел приложить ладонь ко лбу, но вовремя вспомнил, что его руки всегда были холодными. Ничего не оставалось, и он просто стеснительно прижался губами к виску Томлинсона, от чего тот на мгновение прикрыл глаза, вспоминая, как в детстве его мама всегда делала так же. И, видимо, Гарри не раз так проверял температуру Томми, когда тот болел. Будто Луи был ему таким же родным и нужным. Иначе он здесь не сидел бы.

- Горячий, - прошептал Гарри, - у тебя есть что-нибудь жаропонижающее?

- Ох, нет, Гарри. Только не лекарства, мне никогда не было от них значительно лучше.

Луи хныкал как маленький ребенок. Точь в точь, как Том, когда не хотел пить горькие сиропы, но папочка уговаривал его, говоря, что ему станет лучше и он снова будет есть мороженное.

- Луи, - не сдавался Стайлс, уже десятый раз прося Томмо выпить чертовы таблетки, - я даже Тома меньше уговариваю.

Томлинсон застонал, он правда хотел, чтоб ему полегчало, так как простуда не позволяла ему свободно дышать, и при попытке говорить громче, он заходился кашлем, который с трудом останавливал. Голова нещадно разрывалась на тысячи частей и каждая из них болела так, что напоминала кровоточащую рану. Слишком уж много "но" было, и Луи стало стыдно, что он ведет себя так при Гарри, как маленький ребенок, решая пить, или не пить ему лекарство.

Томмо устало открыл глаза, хотя даже это давалось ему с трудом. Они начинали слезиться и ему хотелось поскорей зажмуриться, но Луи наблюдал за кудрявым, который ненадолго отошел и вернулся уже с влажным полотенцем. Луи хотел привстать, но большая ладонь Гарри опустилась на его грудь, укладывая обратно. Стайлс аккуратно убрал пряди волос с лица Луи и положил мокрую ткань на лоб, если уж Томмо испытывал такое отвращение к сиропам и таблеткам.

Луи не заметил, как начал проваливаться в сон, неутомимо пытаясь не терять связи с реальностью. Но болезнь и дикая усталость взяли свое, ему стоило только прикрыть глаза, чтоб потом не найти сил посмотреть на Гарри. Он очень вымотался за время тренировок перед матчем. И это была важная игра, он не осознал еще, что их команда выиграла и проходит в финал Кубка Англии. Это не важно, пока он довольно быстро засыпает, чувствуя нежное прикосновение к руке.

Дата добавления: 2015-10-29