Глава четвёртая

ЗАМОК КОРВИНУСА

Тронный зал был заполнен вампирами и ликанами, которых обитатели замка благодарили за победу над людьми. Свечи из пчелиного воска горели на висящих бронзовых люстрах, создавая трепещущие тени на богатых гобеленах, украшающих стены. Шум огня, пылающего в камине, рассеивал зимний холод. Красочная плитка с изображением герба Корвинуса украшала пол.

Председательствующая на церемонии леди Илона обратилась к собравшимся с помоста перед камином. Вампиры замка сидели в соответствии с их рангом на скамьях по обеим сторонам длинного прохода. Ликаны служащие, среди них и Луциан, смирно стояли в задней части зала лицом к помосту.

Пустой полированный трон, вырезанный из черного дерева, покоился на мраморной платформе выше той, на которой стояла леди Илона. Только старейшина имел право сидеть на этом царственном месте. Таким образом, само его присутствие служило напоминанием присутствующим о том, что отсутствующий Маркус оставался истинным предводителем ковена, по крайней мере, пока Виктор не пробудился, чтобы вернуть себе трон примерно через три недели.

"Друзья, товарищи и верноподданные", - произнесла леди, великолепная в своём бархатном сюрко, обшитом мехом. Золотое глянцевое платье и драгоценный пояс выглядывали из-под алого бархата, в то время как волосы леди были скрыты под мягким обручем, усеянным жемчугом. Крестообразный кулон, похожий на тот, который носила её дочь, свисал на золотой цепочке с её шеи. "Мы собрались здесь сегодня вечером в связи с нападением на наши владения и жителей. К счастью, угроза миновала, благодаря милосердно настроенной судьбе и героическим усилиям наших верных защитников -ликанов, которым я выражаю искреннюю благодарность от лица всего ковена. В награду за наше спасение я хочу сегодня ночью устроить праздник, во время которого все ликаны освобождаются от их привычных обязанностей”.

Хриплое ура донеслось из рядов собравшихся ликанов. Стоя впереди своих товарищей Луциан сожалел, что Назир и другие, не дожившие до этого момента, не могут этого увидеть. “Я всегда буду помнить их жертву, поклялся он, даже если наши повелители забудут.”

Несмотря на идеальную красоту Леди Илоны, Луциана неудержимо тянуло к очаровательной фигуре Сони, которая сопровождала мать до трона. Очаровательная принцесса- вампир была просто, но элегантно одета в платье из бледно-голубого шёлка. Ее заплетённые светлые волосы падали вниз на плечи, и тонкая золотая цепочка окружала ее тонкую талию. Полированный бирюзовый камень блестел на позолоченном кулоне на груди.

“Она больше, чем просто принцесса”,- думал Луциан. Тоска сковала его сердце: “Она настоящая богиня”.

Леди Илона подождала, пока гул ликанов утихнет, прежде чем продолжить свою речь. "Особенно мы обязаны одному из наших слуг, чьё руководство и хитрость способствовали разгрому смертных. Пусть ликан, известный как Луциан, выйдет вперёд и примет нашу благодарность".

Поражённый, что он только, что услышал своё имя, Луциан на мгновение замер, но был вытолкнут вперёд ликанами, стоящими у него за спиной. Он нервно сглотнул, идя по длинному проходу, ведущему к помосту, чувствуя на себе четыре десятка пар глаз. Он отчётливо осознал разницу между своей потёртой одеждой и роскошной одеждой вампиров. Оловянный значок на его камзоле, который заявлял о его ранге, как о надзирателе среди служащих, выглядел жалко по сравнению с золотом и рубинами, украшающими сидящих придворных и их дам.

Ему показалась, что прошла целая вечность, пока он шёл по длинному проходу, но, наконец, он предстал перед леди Илоной и Соней. Ему с трудом удалось не взглянуть на принцессу, которая сейчас стояла в футе от него. Вместо этого, он почтительно опустил свой взгляд на пол.

Леди посмотрела на него с помоста: "Луциан, верный вассал моего благородного мужа Виктора, твои собратья свидетельствуют о твоих быстрых действиях и изобретательности в ходе недавней битвы. Поэтому, высоко оценив твою доблесть, я рада преподнести тебе небольшой знак нашего почтения".

Она протянула открытую ладонь Соне, которая послушно вложила блестящий объект в руку матери. Леди Илона шагнула вперед и протянула подарок. Луциан увидел, что это кинжал из полированной стали с изысканной рукоятью из чёрного дерева, навершие которого было вырезано в форме волчьей головы.

"Это заменит клинок, который ты пожертвовал при обороне", - объяснила леди, хотя этот нож был намного лучше того железного клинка, который он неудачно бросил в брата Амвросия. Луциан никогда не имел ничего настолько изысканного, как и другие ликаны, которых он знал.

"Большое спасибо, миледи", - сказал он, принимая кинжал,- "Это большая честь для меня".

"Да, действительно", - леди Илона охотно согласилась,- “но не без причины. Твоё поведение во время боя было достойным, особенно для Ликана. Если бы остальные из твоего вида были бы хотя бы на половину так же надежны и умны.”

Снисходительный тон дамы заставил Луциана ощетинится, но он молчал. В конце концов, он был уже удостоен большего уважения, чем любой другой ликан мог бы надеется.

"Ваши добрые слова сокрушают меня, миледи. Мне только жаль, что я не преуспел в убийстве монаха в чёрных одеждах, я считаю, это он подговорил смертных". Пока леди готова была слушать, пусть даже всего лишь мгновение, он решил воспользоваться этой возможностью: "Я должен предупредить вас, миледи. Боюсь, что мы не в последний раз слышим об этом брате Амвросии и его убийственных речах. На самом деле, опасность ещё не миновала”.

Насмешливое фырканье донеслось со стороны сидящих вампиров. Лукиан обернулся, и увидел Сорена вставшего со скамьи, чтобы приблизиться к помосту. На лице бородатого надсмотрщика читалась насмешка.

"Прошу прощения, леди Илона", - сказал Сорен грубо. "Я бы не стал беспокоить себя необоснованными тревогами простого ликана. Часовые доложили, что толпа, напавшая на замок состояла из крестьян и лавочников, а не настоящих воинов. Черт возьми, они испугались стаи безвредных летучих мышей! Я сомневаюсь, что они смогут организовать вторую атаку, после того как первая была отражена с такой лёгкостью!"

“Лёгкостью?”- возмущение вспыхнуло в груди Луциана. Он не видел Сорена на стенах, рискующим жизнью и здоровьем во имя старейшин. “Как он смеет так бесцеремонно опровергать героизм моих товарищей?!”

Тем не менее, он решил прямо бросить вызов вампиру, тем более, что у него не было при себе его серебряных кнутов. "А как же брат Амвросий?"- спросил он, стараясь сохранять свой тон соответствующе почтительным,- "Монах поразил меня. Он был настоящим фанатиком, чье рвение, безусловно, заставит его продолжить свой убийственный крестовый поход против нас”.

Сорен только посмеялся над этим. "Этот брат Амвросий, вероятно, сейчас уже на полпути к Кипру. Однако",- добавил он, пожимая плечами,-“ Если вы хотите этого, миледи, я могу назначить вознаграждение за голову монаха ".

“Этого будет недостаточно”,- думал Луциан. Он сомневался, что люди охотно выдадут одного из святых ненавистным бессмертным, независимо от того, какие щедроты предложит им Сорен. "Могу ли я быть столь смелым, миледи, чтобы предложить вам отложить вашу поездку в Будапешт, пока мы не сможем с уверенностью сказать, что опасность миновала".

Он не хотел, чтобы Соня выезжала за пределы замка, в то время как брат Амвросий собирал силы против ковена. Образ ее прекрасного тела, пронзенного как кровавый бифштекс, преследовал его воображение.

"Какая опасность?"- издевался Сорен. "Я полагаю, что этой черни хватило, чтобы напугать слуг, но нам вампирам нечего боятся подобного сброда". Он посмотрел на Луциана сверху вниз. "Трюк с летучими мышами, подтверждает, что смертные ведутся даже на иллюзию нашего присутствия. События вчерашнего вечера несомненно доказали, что в то время, как люди могут осмелится бросить вызов простым ликанам, им никогда не придёт в голову столкнутся с силой нашей крови".

Леди Илона кивнула. "Твоя точка зрения мне хорошо понятна, Сорен. Трудно поверить, что люди пойдут на такой риск, напав на караван охраняемый, не кем иным, как моими собратьями вестниками смерти".

Ее безупречное лицо казалось было высечено из камня. "Как бы то ни было, я не видела своего мужа почти два столетия, и я не пропущу его пробуждение, из-за толпы недисциплинированных смертных. Путешествие в Будапешт состоится, как и было запланировано".

Ее непреклонный тон закрыл дискуссию. Однако, Луциан не удержался и решил ещё немного попытать удачи. "В таком случае, миледи, могу ли я смиренно просить, сопровождать паломников, чтобы обеспечивать вашу безопасность? "

На самом деле, это имело огромное значение для него самого – он мог постоянно находиться рядом с Соней и обеспечить ее безопасность.

"Смехотворно", - издевался Сорен. "Какое значение, имеет один ликан?"

Леди Илона казалось, готова была согласна. "Вряд ли это необходимо..."

Прежде, чем она успела вынести окончательное решение, неожиданно для всех заговорила Соня. "Я была бы весьма признательна за вашу защиту во время нашего путешествия", - заявила она, выступая вперед, чтобы обратится непосредственно к Луциану. "Ваше мужество и преданность нашему королевскому двору не остались незамеченными".

Луциан не верил своим ушам. “ Должно быть, я сплю”, - думал он. Воодушевлённый словами принцессы, он поднял глаза, и увидел Соню, улыбающуюся ему с верху. Их глаза встретились, и души как будто потянулись друг к другу. Лёгкий румянец появился на ее алебастровом лице, и Луциан почувствовал, как его сердце забилось быстрее в груди. “Неужели”, - думал он,- ” она что-то чувствует ко мне?”

"Хорошо",- согласилась леди Илона, нарушив момент,- "Я думаю, еще одна пара глаз не помешает. "Она взяла руку Сони и осторожно повела ее обратно на свое место перед троном. "И не то чтобы я намеривалась совершить поездку без достойной свиты слуг!" - дама засмеялась. Смех был холодным и кристаллическим, как лед. "Это всё Луциан," – сказала она ему,- "Ты можешь вернуться к своим товарищам ".

"Да, миледи",- ответил он. Низко поклонившись, он развернулся и пошел обратно по проходу к другим ликанам. Сорен сердито взглянул на него, когда тот проходил мимо него, но Луциан не обратил внимания на мрачного надсмотрщика. На его сердце было светло, а разум ещё не оправился после своего краткого общения с Соней. Даже в своих самых смелых мечтах, он не мог представить себе подобного момента с возвышенной вампиршей, не говоря уже о том, чтобы согреться в лучах её благосклонности к нему. “Является ли это просто дикой фантазией”,- спрашивал он себя неуверенно,- “Или какая то искра проскочила между ними?”

Состояние эйфории охватило его, когда он вернулся на свое место в конце тронного зала. Его братья и сёстры ликаны сердечно поздравляли его, хлопали по спине и восхваляли богато украшенный нож в руке, но Луциан принимал почести, как будто в тумане. В его сознании, он по-прежнему находился перед троном, слышал, как Соня хвалит его мужество и преданность, и тонул в глубине её бездонных карих глаз.

"На этом мы завершаем церемонию",- объявила леди Илона с помоста. "Так пусть же праздник начнётся. В большом зале вы найдёте вино и свежую кровь, а также эль и сырую оленину для слуг. Пусть все веселятся до рассвета! "

Ликаны завыли в ожидании праздника. Несмотря на то, что слуги хотели попасть на банкет, тем не менее они отошли в сторону, пропуская вперёд вампиров. Лишь после того, как низко ранговые мёртвые покинули зал, возбуждённые ликаны ринулись в коридор снаружи, в спешке толкая друг друга, чтобы добраться до большого зала. Свежее мясо было редким удовольствием для них, и они уже пускали слюни, предвкушая предстоящий пир.

Луциан не последовал за остальными. Оставаясь в стороне, он стал свидетелем поведения своих собратьев с манерами неотёсанных дикарей. Он задержался в тронном зале, цепляясь за воспоминания об улыбке Сони. Его пальцы играли с рукоятью кинжала из чёрного дерева, который еще недавно отдыхал в руке Сони. Он завидовал клинку, который знал каково прикосновение принцессы. То, что трофей находился в её руках, делало его ещё более ценным для него.

Хриплый голос оторвал Луциан от его мыслей: "Ты должно быть очень горд, Луциан, ты был удостоен такой чести!"

Луциан осмотрелся и понял, что он был не совсем один в зале. Лейба, горнечная- ликан, видимо тоже осталась в зале. “Естественно”,- подумал он, засовывая кинжал за пояс,- “Я должен был заметить её приход”.

Цыганских кровей, Лейба была тьмой, в то время как Соня была светом. Черные как смоль волосы спадали на плечи, ее экзотические черты не были непривлекательными, в грубом и неряшливом стиле. Грубое шерстяное платье, более вызывающее, чем позволяло преличие, пыталось скрыть её сладострастную фигуру. Наглые черные глаза рассматривали Луциана с явным интересом.

В прошлом, по правде говоря, он иногда позволял себе поддаться соблазнительным уловкам Лейбы. Он всегда подозревал, что её внимание привлёк его высокий статус, а не какие-либо его личные качества. Она жаждала надзирателя, а не Луциана.

"Спасибо",- сказал он холодно. У него не было намерений пятнать сегодняшние необыкновенные события бездумной связью с этой ликаньей шлюхой, - "Я совершенно недостоин этого, конечно".

"Ты не должен быть, настолько скромным",- настаивала Лейба. Она подошла к нему ближе, так что их тела оказались на расстоянии меньше вытянутой руки друг от друга. Не смотря на то, что её одежда пропахла кухней, Луциан почувствовал мускусный аромат. "Все знают, какой ты яркий и талантливый, даже вампиры. Почему бы им не относится к тебе как к одному из своих".

О, если бы это было так! Подумал Луциан. Его безнадежное стремление к Соне стало проще игнорировать с помощью очевидных достоинств Лейбы. "Ты не хочешь присоединится к остальным в большом зале?",- предложил он,- "Лучше в полной мере воспользоваться щедростью леди."

Лейба кажется не поняла намёк. "А если оленина это не то мясо, которое я бы хотела отведать сегодня". Ее пальцы с намеком погладил рукоять кинжала. "Я думала, что, возможно, ты и я могли бы ускользнуть на наш небольшой праздник, как мы обычно

делаем".

На мгновение, Луциан поддался искушению. Его кровь была волчьей, в конце концов. Почему он не может спариваться всю ночь напролёт с этой сукой?

Затем сияющие лицо Сони снова возникло в его памяти, и ему стало стыдно, за то, что он поддался своим первичным ликаньим инстинктам: “Я люблю Соню”, подумал он,- “Пусть даже издали. И я не предам эту любовь, поступая как животное.

"Нет",- сказал он твердо, убирая руку Лейбы от своего лица. Его тон был непреклонен и несгибаем, как у любого вампира. Он отступил от нее, оставив три или четыре шага между ними: “Оставь меня. Я хочу остаться наедине со своими мыслями".

Удивление, а затем крайняя досада, исказила лицо отвергнутой женщины. Ее щеки покраснели. "Ты сам не знаешь от чего отказываешься!"- гневно бранясь, она выбежала из тронного зала.

“Да”,- сетовал Луциан, думая о Соне.

Он хотел жалобно выть на ночное небо, несмотря на то, что до полной луны было еще около четырнадцати ночей.

ГЛАВА ПЯТАЯ

КАРПАТЫ

"Ещё далеко до крепости?"- с нетерпением спросила леди Илона у Сорена. Верхом на Люцифере, она ехала во главе процессии. Караван держал свой путь через дикую местность по неровной грязной дороге. Ее серебряная кольчуга сверкала в лунном свете, ноги, облачённые в кожаные доспехи, были забрызганы грязью. Беспокойный взгляд омрачил её элегантные черты, когда она подняла глаза на ночное небо, где луна светила на фоне звездного свода. "Скоро наступит рассвет".

"Не далеко, миледи", - заверил её Сорен со своего коня. Дюжина конных вампиров, а также в половину меньше пеших ликанов, следовали за ним. Прибыв на перекресток, на котором стоял придорожный выветрившийся храм, он указал на право: "Эта дорога ведет к монастырю Святого Валпурга. Это означает, что крепость находится прямо перед нами, на некотором расстоянии. Мы должны вскоре увидеть башню".

“Будем надеяться, что это так”, - подумал Луциан, подслушивая разговор. Процессия тронулась с заходом солнца в Ордогаз, имение Виктора за пределами Будапешта. Его ноги болели от прилагаемых усилий, чтобы не отставать от коней вампиров. Вместе с другими ликанами он плёлся в задней части процессии, осторожно ступая, чтобы избежать груд навоза, оставленных конями вампиров. Свернутый гобелен, предназначенный как дар для пробудившегося Виктора, весел через плечо. Спина болела от тяжести ковра, который он тащил милю за милей. Он уже был готов бросить свою ношу и немного отдохнуть.

Однако у вампиров был серьёзный повод для спешки. Меньше чем через три ночи, с приходом нового года, Виктор будет пробуждён после двух столетий сна, и леди Илона решила присутствовать на церемонии вместе с дочерью. Отряд вестников смерти обеспечивал защиту двух дворянок, пока они не достигнут имения Виктора, где Маркус, царствующий старейшина, в настоящее время готов был занять место Виктора под землёй. Согласно священным традициям ковена только один старейшина может править другими бессмертными на протяжении века.

Луциан не мог обвинить леди в её стремлении воссоединится с мужем. Он пытался представить, как это – не видеть Соню на протяжении двух столетий.

“Это было бы адом”,- подумал он.

Несмотря на усталость, Луциан не смог удержаться и украдкой посмотрел на объект своих привязанностей. Соня ехала за матерью и Сореном на чалой верховой лошади по имени Клио. Меховой плащ цвета индиго скрывал красоту принцессы, но иногда Луциану удавалось увидеть растрепанные белокурые косы или тонкие лодыжки. Он мечтал идти рядом с её лошадью, возможно, вступить с Соней в разговор, но, увы, он знал, что сделать это было бы верхом дерзости. “Кроме того”,- упрекал он себя,- “что может, такой как я сказать такой образованной и знатной девушке?”

Он с тоской посмотрел вслед Соне. В тоже время Луциан был всё время на страже, прочёсывая глазами окутанный тьмой лес, окружающий дорогу, выискивая полных ненависти людей, которые хотели бы подстеречь процессию именно теперь, когда леди Илона и другие покинули безопасный замок. В отличие от Сорена, он совсем не был уверен, что каравану ничего не угрожает. Он невольно думал о том, что процессия бессмертных была слишком заманчивой целью для таких, как брат Амвросий и его последователи.

Правда, пока что он не обнаружил какой-либо скрытой опасности. Тишину зимней ночи нарушало только постоянное цоканье копыт и обычный шум леса: крик совы, шелест листвы на ветру, далёкий вой самого обычного волка.

Ликаны - изгои находятся под стражей, напомнил он себе с надеждой. Может быть, теперь, когда массовые убийства прекратились, убийственная ненависть подпитываемая разбоем несколько остыла, так что испуганные смертные уже не столь готовы взяться за оружие против «демонов» замка. “Было бы приятно думать так”,- подумал он,-“ Тем не менее, я буду чувствовать себя лучше, когда мы благополучно прибудем в наш конечный пункт назначения следующей ночью”.

У Луциана была ещё одна причина желать завершения перехода. Он посмотрел вверх на луну - только маленький кусочек тени делал сияющий шар неполным. Луциан уже чувствовал, как притяжение луны пробуждает зверя внутри него. Кровь бурлила в жилах, а зубы и ногти, тянулись из своих корней, стремясь вырваться наружу, чтобы стать длинными и острыми, как ножи. Волосы на голове и коже встали дыбом, становясь толще и грубее, чем раньше. Синие ореолы очертили темно-коричневые радужки глаз. Луциан знал, что он не сможет долго сопротивляться превращению, особенно когда полная луна взойдет завтра ночью.

“Пожалуйста”, - молился он, - “не дай мне трансформироваться перед Соней!” Он не мог смириться с мыслью, что она увидит его внутреннего слюнявого зверя. “Дай мне силу, чтобы сдерживать превращение, пока мы не достигнем Ордогаза и не разойдёмся в разные стороны!”

"Смотрите!"- Сорен указал на контуры тёмной каменной башни видневшиеся через нависающие ветви деревьев впереди. Вся процессия ускорила темп, увидев крепость:
одинокая внушительная башня была окружена высоким деревянным частоколом. Багровые флаги развевались на ветру на вершине башни. "Как видите, я говорил правду".

Не такая большая, как замок Корвинуса, тем не менее, крепость радовала взгляд. Поскольку невозможно было совершить путешествие до Ордогаза за одну ночь, башня была возведена много веков назад, чтобы обеспечить безопасное убежище для вампиров в течение дня. Эта крепость была лишь одной из многих таких убежищ, возведённых на континенте.

"Наконец-то",- обьявила леди Илона,- "Мы скоро будем на месте".

Небо уже заметно светлело на востоке, когда процессия прибыла к воротам, обнесённым частоколом. Вертикальные бревна, заостренные на концах, маячили перед ними.

"Открывайте!"- рявкнул Сорен на тяжёлые деревянные двери. "Леди Илона и ее свита желает войти".

Луциан знал, что тут всё время должны были находиться немного ликанов. Это было однообразным и неблагодарным занятием, заслание сюда часто использовалось в качестве наказания. “Я не хотел бы быть сослан в это место, вдали от удобств и товарищей замка”.

Не говоря уже о Соне.

Дубовые двери отворились во внутрь. Процессия прошла через ворота во двор крепости - кольцо очищенной земли, окружающей башню. Огонь горел в яме во дворе, наполняя воздух дымным ароматом.

“Примитивно, по сравнению с замком”, - судил Луциан, оценивая их жильё,- “ но вполне достаточно”. В непроницаемых стенах башни леди Илона, Соня и другие вампиры могли отдыхать безопасно до захода солнца.

Или нет?

Двор казался странно тихим и заброшенным. Небыло ликанов, спешивших приветствовать новоприбывших. Чувство тревоги подкралось к Луциану, и он осторожно понюхал воздух. Под общим запахом дыма, он уловил аромат чего-то другого, того, что прокатилось необъяснимой волной холода по его позвоночнику. Сначала он не мог распознать тревожный запах, но потом до него дошло.

Чеснок.

“Что за чертовщина?”- подумал он. Это был миф, что чеснок отпугивает вампиров, но глупые смертные по-прежнему полагаются на едкое растение, чтобы защититься от бессмертных, которых они так боялись. Почему здесь так разит чесноком? Разве что…

"Берегитесь!"- крикнул Луциан в тревоге. Бросив свернутый гобелен на землю, он достал свой кинжал,- "Это ловушка!"

Его предупреждение прозвучало слишком поздно. Дубовые двери захлопнулись, захватив их в ловушку внутри двора. Луциан услышал топот несущихся ног за деревянным забором и десятки людей выбегающих из леса, чтобы забаррикадировать ворота с внешней стороны.

"Во имя старейшин!"- воскликнула леди Илона. Люцифер вдруг встал на дыбы,- "Что всё это значит? "

Шквал раскаленных стрел посыпался на двор с дорожки на вершине частокола, где вдруг появились десятки смертных лучников. По меньшей мере пять пылающих стрел попали в леди, сбив ее с лошади, ещё больше людей хлынуло из башни во двор. Связки чеснока были намотаны на шеи нападавших, наряду с многочисленным количеством чёток и распятий. Крепкие крестьяне и сельские жители, вооруженные вилами, топорами и другим оружием, кинулись на караван, крича в гневе.

"Смерть демонам!"

Горящие стрелы одинаково попадали и в вампиров и в ликанов. Из ран последних шёл пар, это означало, что смертные также добавили серебро в свой арсенал. Противник превосходил их в численности и застал их врасплох, раненные вестники смерти в замешательстве падали с лошадей. Конь Сорена упал на него сверху, придавив надсмотрщика своей тяжестью. Луциан почувствовал жгучую боль в боку, где горящая стрела попала ему меж рёбер.

"Молодцы, дети мои!"- знакомый голос разнёсся над двором. Луциан поднял глаза и увидел фигуру в чёрных одеждах, стоящую на крыше башни. "У вас есть моё благословение и святое серебро церкви. Не дайте ни одному демону выжить!"

“Это то чего я боялся!”- думал Луциан. Он хотел, чтобы его подозрения не были так хорошо обоснованы. Видимо, брат Амвросий не бежал на континент, после всего...

Луциан схватил стрелу, и сломав древко отбросил подальше от себя. Огонь продолжал лизать его одежду. Луциан в спешке сорвал с себя куртку. От того места, где стрела пронзила плоть, поднимался пар, но Луциан игнорировал боль. Взглянув на Соню, он увидел как она пытается контролировать себя, в глубине души крича от страха.

"Мама, берегись!"

Толпа набросилась на леди Илону почти сразу после того, как она упала на землю. Заостренное копьё из ясеня пригвоздило упавшую дворянку к земле. Блестящий серп мелькнул в лунном свете.

Отрубленная женская голова покатилась по двору. Холодная вампирская кровь брызнула из обрубка между плечами, в то время как ее облачённые в кожу руки и ноги судорожно задёргались.

"Мама!"- закричала Соня. Капюшон упал с её головы, обнажив лицо, полное ужаса.

"Успех!" - кричал брат Амвросий,- "Чертовки больше нет!"

Стрела пронзила одну из передних ног Клио, и лошадь рухнула на землю. Соня была выброшена из седла и упала недалеко от обезглавленного трупа своей матери. Она лежала,
распластавшись в грязи, в то время как кровь леди Илоны вперемешку с землёй превратилась в грязь под ней. Жалобный стон сорвался с губ Сони, когда она в шоке посмотрела на голову своей матери, лежащую лицом вверх в грязи, всего в нескольких футах от нее.

"Получи stregoica!"- зарычал человек, обозвав вампиршу грубым смертным термином. Грубые руки схватили Соню, которая, казалось, была слишком потрясена ужасной смертью своей матери, чтобы сопротивляться. Забрызганный кровью крестьянин бросил ее на спину, держа ее распластанной на земле. Ее плащ развернулся под ней веером, как крылья падшего ангела. «Отруби ей голову!"

"Нет!"- крик Луциана разнёсся по двору. К своему ужасу, он увидел, что все вестники смерти, телохранители Сони, либо пали, либо сражались сразу против нескольких противников. Безумно размахивая кинжалом, он пробивался через хаос к Соне, переступая через тела раненых ликанов и вестников смерти, отталкивая в сторону смертных в неистовой попытке добраться до Сони. Даже в человеческой форме, он по-прежнему обладал силой и скоростью нескольких смертных, но всё же несколько раз за своё бессмертное существование, он хотел, превратиться в оборотня по своему усмотрению, лишь бы только суметь защитить Соню своими клыками и когтями.

"Вы все Божьи солдаты!"- кричал Брат Амвросий с башни, подталкивая мясников, - "Отправьте распутного суккуба в ад, где ей и место!"

Смертоносный серп был поднят снова, готовый начать своё роковое падение. Луциан накинулся всем телом на будущего палача, сбив его с ног с силой тарана. Приземлившись сверху на ошеломлённого крестьянина, Луциан вырвал зубами горло человека, а затем вскочил на ноги, размахивая серпом в одной руке и кинжалом в другой. Злобное рычание вырвалось из его горла, когда он смотрел на мужчин, удерживающих Соню на земле. В его кобальтовых глазах горела ярость. Кровь капала с его подбородка.

"Кто следующий?"- прорычал он.

Все, кроме одного смертного побежали от него, бросив Соню. Оставшийся был неуклюжей громадиной, одетой в кожаный фартук кузнеца, теперь обильно залитый кровью. Поставив ногу на горло Сони, он поднял железный молот над головой. "Отойди",- предупредил он Луциана,- “Или я размозжу ей череп!"

Луциан колебался. Серебро жгло в боку, как кислота, замедляя его. Сможет ли он добраться до кузнеца прежде чем тот сможет осуществить свою угрозу?

Возможно, нет.

Однако его внезапное появление вывело Соню из состояния шока. "Убийца!"- задыхаясь крикнула она смертному, стоящему над ней. Каштановые глаза обратились в ледяные голубого цвета, руки схватили кузнеца за ногу,- "Прочь от меня!"

Кости громко хрустнули. Соня отбросила человека в сторону со всей неземной силой чистокровного вампира. Его молот вылетел из руки и упал в грязь в нескольких метрах, а сам кузнец подлетел почти на десять ярдов над землёй, прежде чем рухнул на землю у ног Луциана.

Человек скривился от боли. Луциан с помощью серпа мгновенно обезглавил его. “Эта смерть быстрее той, которую он заслуживал”,- подумал Луциан.

Он бросился в сторону Сони, помог подняться на ноги. "Луциан",- прошептала она хриплым голосом, полным ужаса. Ее плащ цвета индиго был пропитан грязью и кровью,- "Что происходит? Я не понимаю! "

Зато Луциану всё было ясно. Очевидно, что люди захватили контроль над крепостью перед их прибытием, предположительно через некоторое время после того, как Маркус и его свита прошли здесь. Они должно быть пытали ликанов, чтобы узнать, когда ожидать следующий караван из замка.

Но сейчас не было времени объяснять. "Мы должны покинуть это место, миледи!"- призвал он Соню. Он тревожно огляделся, все бессмертные вокруг боролись за свои жизни против толпы смертных. Рядом Сорен тяжело откинул мертвую лошадь со своего тела и неуклюже поднялся на ноги. Сбросив со спины медвежий плащ, он размотал свои ​​серебряные кнуты и начал отпугивать ими кровожадных смертных.

Сорен с тревогой посмотрел на восток, где рассвет алыми пальцами пронизывал небо над острыми пиками частокола. Как и Луциан надсмотрщик ясно понимал, что их истинный враг это время. Солнце поднимется и принесет смерть всем ещё стоящим на ногах вампирам.

В том числе и Соне.

Крестьянин с топором в руках, в действиях которого было больше одержимости, чем здравого смысла, атаковал Сорена. Кнуты вампира извивались с молниеносной скоростью, правый кнут дёрнул человека за ногу, а левый обвил рукоять его топора. Через секунду Сорен заменил один из кнутов на топор.

"Серен!"- позвал Луциан,- "Сюда! Принцессе нужна твоя помощь! "

Если суровый надсмотрщик и слышал крик Луциана, то просто не подал виду. Завернув кнут на своё мускулистое плечо, он взял топор в руки и побежал к закрытым дубовым воротам. Размахивая топором, он пробивался через толпу, но главной целью Сорена был выход, а не причинение по-больше увечий своим врагам. Достигнув запертых ворот, он начал рубить дерево топором. Дубовые щепки летели в разные стороны при каждом громовом ударе, пока он не вырубил щель, достаточно большую, чтобы протиснуть туда своё тело.

Луциан пристально наблюдали, как Сорен исчез через щель в деревянной двери. Взяв Соню за руку, он последовал за убегающим вампиром, но тут же остановился, наблюдая, как толпа смертных берсеркеров прорываются за стены крепости через открытую трещину. Подкрепление пришло как неисчерпаемый поток, отрезав Луциана и Соню от ворот.

Смог ли Сорен пробиться через толпу, или его остановили смертные за пределами крепости? У Луциана не было возможности узнать этого и слишком мало времени, чтобы заботится об этом. Его глаза искали другой путь к спасению, быстро заметив множество деревянных ступеней, ведущих к дорожке расположенной на верху частокола.

“Это наш единственный выход”,- понял он,- “У нас нет выбора, мы должны рискнуть”.

Но смертельные лучи солнца уже начали падать на залитый кровью двор. Мучительные крики заполнили двор, когда солнечные лучи упали на плоть раненных вампиров, неудачно лежащих у них на пути. Луциан плотно закутал Соню в её плащ, но он знал, что одежды будет недостаточно, чтобы защитить ее надолго.

"Луциан?"- неуверенно спросила она. Ее руки дрожали,- "Солнце... Я уже чувствую его тепло... "

"Не бойтесь, миледи", - пообещал Луциан. Он не хотел видеть, как её возвышенная красота превращается в прах беспощадным солнцем, этого не случится, пока он дышит. Идея пришла ему в голову. "Пойдемте со мной ",- сказал он, направляя ее туда, где он был, когда началась засада,- "Возможно, там вы будете в безопасности”.

"А как же остальные?" спросила она.

Луциан покачал головой. Даже сейчас, когда они говорили, он видел ликана побеждённого толпой, его тело было изрезано в клочья косами, топорами и мясными ножами. В другом месте, стоящая на коленях вестница смерти опустила арбалет, когда солнечные лучи добрались до её лица. Кожа вампира почернела и рассыпалась. Ее волосы загорелись. Ее предсмертный крик рвал на части сердце Луциана.

Он отвел взгляд. “Я не могу сделать ничего, чтобы остановить эту бойню”,- подумал он.- “Мои шансы против них просто ничтожны. Это будет чудом, если только Соня выживет...”

"Уничтожьте их всех!"- приказывал брат Амвросий своим неистовствующим помощникам,- "Посмотрите, как очищающий свет испепеляет этих нечестивых ночных существ. Само небо борется на нашей стороне! "

Свет действительно был их врагом, это было верно. Свернутый гобелен лежал справа от Луциана, там, где он его оставил. Он быстро развернул ткань на земле. Догадавшись, что он хочет сделать, Соня легла на гобелен, позволяя Луциану завернуть её внутрь. Если повезет, толстая ткань защитит её от дневного света, пока Луциан не найдёт безопасное место.

Если такое место существовало.

Не обращая внимания на дополнительный вес, он перекинул её через плечо и направился к деревянной лестнице. Он был вынужден отказаться от серпа, но он держал кинжал своей свободной рукой.

Крестьянин с раздутым зобом, выпирающим у него из горла, пытался перекрыть путь Луциану, размахивая крестом перед бежавшим ликаном. "Отойди прочь, ты, адское создание!" - разглагольствовал человек,- " Сила святого креста бросает тебе вызов! "

Луциан ударил дурака ножом в живот, а затем бросился дальше, а человек остался смотреть широко раскрытыми не верящими глазами на кровь, хлеставшую у него из живота. Бесполезный крест упал на землю.

"Смотрите, дети мои!"- крикнул брат Амвросий, заметив Луциана,- "Не дайте темноволосому дьяволу бежать! Кровь моих замученных братьев взывает к святой мести!"

Мученики? Братья?

Луциан не знал, что за бред несёт сумасшедший монах. Он побежал вверх по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. Крестьянин с пылающим факелом встретил его на полпути к вершине, размахивая им, как булавой. Луциан нырнул под факел, затем протаранил головой грудь человека, повалив его на ступени. Он начал махать факелом чтобы защитится, но Луциан отрезал руку крестьянина одним взмахом кинжала. Рука с факелом упала вниз во двор, испуская искры, как падающая звезда. Яркая кровь хлынула из отсечённого запястья мужчины.

"Моя рука!"- кричал раненный крестьянин. Через мгновение Луциан уже бежал по нему вверх по лестнице, чувствуя как ломаются кости человека под его ботинками.

"Внимание! Зверь хочет преодолеть забор!"- кричал брат Амвросий. Его голос был возмущённым и взволнованным одновременно: "Кто-то остановите его! Кто-нибудь! "

“Будь ты проклят!”- свирепствовал Луциан. Он хотел вырвать язык монаха голыми руками: “Ты изрыгаешь яд при каждом своём вздохе!”

Луциан достиг верхней дорожки и выглянул через край частокола. Пятьдесят футов свободного падения отделяли его и Соню от земли. Ничего страшного, подумал он уверенно, любой бессмертный может с лёгкостью преодолеть такую высоту. Прежде чем он успел перепрыгнуть через заостренные колья, стрела вонзилась ему в спину, немного не достав до позвоночника. Оглянувшись через плечо, он увидел нацеленный на него берёзовый ствол арбалета и догадался, что один из смертных взял это оружие у одного из павших вестников смерти, может быть, даже у самой леди Илоны. Серебряный наконечник горел адским огнем в его плоти, присоединившись к постоянной жгучей боли в его боку. Он выругался вслух, не в состоянии сдерживать боль.

Неважно, решил Луциан. Если он и Соня выживут, у них будет достаточно времени, чтобы позаботится об его ранах. Засунув кинжал за пояс, он колыбелью взял принцессу на руки и перепрыгнул частокол.

Он почувствовал прохладный утренний воздух на лице, проворно приземлившись на мшистую землю. Его сильные ноги поглотили большую часть удара, смягчив посадку для Сони, но удар всё же вызвал адскую боль в спине и боку, вызвав новую волну мучений. Он заскрежетал клыками, подавляя боль.

Луциан был в открытом поле, за которым начинался лес. Манящее убежище леса воззвало к нему, и он бросился по полю, крепко держа гобелен и его бесценное содержимое.

Палящие солнце поднималось всё выше и выше в небе. Крики сгорающих вестников смерти доносились до Луциана, как и запах горящей плоти. Крики умирающих вампиров заглушили даже ругань брата Амвросия.

Его сапоги стучали по лесной почве. Луциан погрузился в лес, ища спасительную тень для Сони. Даже сейчас он слышал всхлипывание, доносящиеся из гобелена, когда лучи неустанного солнца проникали сквозь толстую ткань через бесчисленные маленькие дырочки. Луциан знал, что должен немедленно найти убежище для Сони.

Но где? Замок Корвинуса был на расстоянии многих миль отсюда, и эта местность была незнакома Луциану. А случайно найти заброшенную хижину или пещеру было нереально. Луциан искал в памяти подходящее убежище, которое возможно им встречалось по пути к крепости.

Выветрившейся придорожный храм предстал перед его мысленным взором. Кажется, Сорен говорил что-то о монастыре в этом районе, где-то на северо-западе?

“Мы должны попробовать добраться туда”, - заключил Луциан, хотя ненавистная иеремиада брата Амвросия еще звенела в его ушах. Монастырь смертных, казалось, вряд ли был подходящим убежищем для беглых вампира и ликана, но Луциан не видел лучшей альтернативы. Дневной свет создает большую угрозу для Сони, чем любой монах.

Он услышал, как группа кричащих людей вошла в лес вслед за ним. "Он пошел сюда!" – кричал пылкий голос своим товарищам,- "Не дайте ему уйти".

“Дневной свет делает смертных смелее”,- понял он. Достаточно смелыми, чтобы преследовать нас, даже в глубину леса. Луциан продолжал бежать, не замедляясь ни на секунду, хотя при каждом шаге серебро в его плоти отдавалось жгучей болью по всему телу. Он хотел выдернуть арбалетный болт со спины, но у него не было времени, чтобы сделать это. Нужно было оторваться от преследовавших их людей.

Охота началась. И он, и Соня были жертвами, но Луциан не желал сдаваться на милость этим убийцам демонов.

“Я найду убежище для своей любимой”,- поклялся он, -“Даже если мне придется убить каждого монаха в этом монастыре!”

Дата добавления: 2015-10-28