Bill (offline). Наверно можно подумать, что весь год я провёл в жуткой депрессии: не выходил из дома

Наверно можно подумать, что весь год я провёл в жуткой депрессии: не выходил из дома, ни с кем не разговаривал, не ел и не пил. Но всё было не так. Конечно, первые дни, даже недели я был сам не свой. Мне не с кем было поговорить. Друзей у меня не было, а мама не очень то подходила на роль слушателя такой истории. Всё было как во сне. Я делал всё тоже самое, что и всегда, на автомате, не задумываясь о свои действиях и словах. Что интересно, и мыслей-то у меня тоже особых не было. Я был похож на растение. И лишь ночью на меня находило нечто такое невыносимо тяжёлое, гнетущее, смешенное со щемящей грустью - чувство одиночества. Я плакал. Просто так, без причины. Потому что мне хотелось, потому, что было необходимо.

Я сходил на рынок, купил маленького белого щеночка и отнёс его маме Дэна. Долго я не смог там задерживаться, слишком давящей была атмосфера. Повсюду были фотографии белокурого мальчишки, в которых без труда можно было узнать моего друга. Не удержавшись, я всё-таки забрал одно фото. На снимке Дэни был таким, каким я его запомнил: он улыбался и легко морщился, глядя на яркое солнце, подняв руки к небу. После этого меня конкретно заклинило. Память о прошедшем годе навалилось меня с новой силой…

От психолога я категорически отказался, ведь там, в этом жутком пропитанным ложью кабинете, нужно быть откровенным, ведь врать я не умею. Мне помогло моё увлечение и страсть к дизайну. Несмотря на то, что учебный год в колледже уже начался, я решил подать документы. Было нелегко. Скрыть судимость оказалось невозможным. Сидя перед директором учебного заведения, я еле держался, чтобы не разнести там всё к чёртвой матери, с таким недоверием и призрением они на меня смотрели. Но благодаря тому, что мама усиленно пиарила мои таланты и проводила разъяснительные беседы по поводу прав человека – меня приняли. И это стало моей отдушиной. Я буквально жил там. Днём ходил на лекции и получал высшие баллы по всем предметам, а по ночам сидел в библиотеке, обложившись учебниками и энциклопедиями со всех сторон.

Я старался не думать о нём. Понял, что толку в этом нет. Я сдержал своё обещание и ни разу не навестил его. Только слишком часто, по поводу и без, ходил мимо тез самых ворот и заглядывал в окна, в надежде увидеть самые родные и любимые глаза. Мои слёзы и переживания сделали бы из меня за этот год невротика. А мне хотелось предстать перед Томом во всей красе. Хотелось, чтобы он гордился мной, моими достижениями, моей силой воли. Я просто помнил о нём. Помнил и очень ждал. Благодаря тому, что родители сошлись и снова стали жить вместе, отец решил передать в моё пользование его загородный дом, в котором разрешил экспериментировать и воплощать свои безумные дизайнерские фантазии. И, конечно же, первым делом я осмотрел задний двор, и, удостоверившись, что это место идеально подходит для баскетбольной площадки, начал проектировку. Я постоянно был чем-то занят, не давал себе ни минуты отдыха, находясь всё время в движении: договаривался со строителями, ходил по магазинам в поисках нужных мне материалов, следил, чтобы всё было выполнено в соответствии с планом. Во мне прибавилось уверенности в себе, в своих силах, я стал дерзким и даже грубоватым. Но мне это нравилось. Я видел в лицах своих бесталанных однокурсников уважение, а преподаватели просто молились на меня, постоянно отправляя на разные конференции, доверяли мне свои рабочие дорогие проекты. Я стал звездой.

Конечно, не я один был такой одарённый. Мне пришлось сдружиться с одним парнем англичанином с параллельного потока, потому что нам, как лучшим ученикам колледжа, дали один проект на двоих, наказав работать дружно и слаженно. По началу было нелегко. Я ненавидел работать в паре, и потому вёл себя как скотина, всячески подкалывая и унижая своего партнёра. Хотя, этот парень оказался не так прост. Вся наивность и скромность была только по началу. А когда я ослабил свой контроль над ним, он тут же попытался пролезть мне в душу, задавая глупые вопросы о моей личной жизни, о прошлом. К слову, ему это удалось. Я не чувствовал от него никакой угрозы, он был так мил и добр ко мне, а я так одинок, что вскоре мы стали неплохими друзьями. Он даже помогал мне с работой над домом. Мои родители души в нём не чаяли, постоянно звали его в гости, на пикники. Они просто были рады, что у меня появился друг. А я лишь недоумённо смотрел на всё это и думал «Ведь Том же лучше. Ведь всё это исчезнет и станет не нужным, когда появится он». Я стал воспринимать Аарона, как само собой разумеющееся. Он меня не напрягал. Мне было с ним уютно и весело. Ему даже слегка удалось пробить мою оборону, что мгновенно отразилась на общении с остальными. Я стал мягче и чаще улыбался.

Конечно, я не мог не заметить, что в какой-то момент Аарон стал усиленно за мной ухаживать, проявлять знаки внимание уже далеко не как просто друг. Я лишь делал вид, что ничего особенного не происходит. Мы никогда не разговаривали об этом. У нас это было по умолчанию. Он знал, что у меня есть человек, которого я люблю и жду, поэтому сильно не давил. Я чувствовал, как ему тяжело, но ничего не мог сделать. Дать надежду - значит дать шанс. А у него его не было. Мне кажется, в глубине души он знал это, но не в его правилах было сдаваться. Он по-прежнему задаривал меня подарками и комплементами, чуть ли не на руках носил. Однажды даже попытался поцеловать. Но все его порывы были односторонними и невзаимными. Тогда я очень разозлился и поставил ему ультиматум: либо он прекращает меня домогаться, либо наши пути расходятся раз и навсегда. Этот разговор на него подействовал. Он стал более сдержанным. Однако за целый год он стал неотъемлемой частью моей жизни, поэтому, видя его грустную улыбку и печальные глаза, иногда, совсем редко, я позволял ему обнимать меня, как он хочет. Я чувствовал, чтобы держать себя в руках, ему необходим хотя бы телесный контакт со мной. Иногда просто подержать за руку или дотронуться до щеки было достаточно. Честно говоря, не знаю, кому из нас двоих это было необходимее. Том приучил меня к ласкам и физическому наслаждению, без которого я уже не представлял жизни, поэтому я просто таял от тех прикосновений и ощущений, которые дарил мне Аарон. Я даже не помню, как так случилось, что мы стали жить вместе, в моём доме. Так было правильно. Так я тогда чувствовал.

Всё шло своим чередом. Я был спокоен и уравновешен. Казалось, ничто не может вывести меня из этого состояние. Однако, ближе к лету мои нервы снова оголились. Приближался тот день, когда Тома должны были освободить.

Я отпросился в это утро из колледжа, так как уже знал, в какое время его должны выпустить, попросил Аарона прикрыть меня перед преподавателями и поехал к тем самым воротам, у которых не был уже больше полугода. Трудно сказать, какие чувства я испытывал в тот момент. Единственное, что я помнил, сидя в машине, так это то, что был на пределе. Нервы всё-таки дали сбой, и меня буквально волной захлестнула паника. Что сказать? Что сделать? Как правильно поступить? У меня были лишь вопросы, и совсем не было ответов. Я даже составил целый план, по которому мы могли бы вести общение.

Но всё пошло прахом в один миг, когда передо мной открылись ворота колонии, и я увидел ЕГО.

Глава 2.

Дата добавления: 2015-10-28