Из мемуаров Ефрейтора Сруля. (Сверхсекретная Горнострелковая дивизия «Чёрная Ромашка»)

(Сверхсекретная Горнострелковая дивизия «Чёрная Ромашка»)

Яркие фары автобуса освещают растущие по сторонам дороги ёлки-палки, периодически выхватывая из темноты провалы ущелий на перевалах. Вспыхивают люминесцентным покрытием и сразу гаснут дорожные знаки, чёрная лента асфальта мягко стелется под колёса многотонной железяки. В салоне тепло и темно. На часах – час ночи, подъезжаем к Арсеньеву.

Веселуха началась сразу после старта – Егор, разбираясь с гринтуровским навигатором («А ты кто такой, чтобы меня, начпоха, на моём же кресле, дебилом называть?!..»), заметил, что отметка высоты над уровнем моря неуклонно ползёт вниз.

Тишину салона прорезает вопль «МЫ ПАДАЕМ!!!», пассажиры нервно зовут стюардессу, а откуда-то из кабины пилота доносится что-то вроде: «Дринкенс, сколько нам осталось до конца? – Триста пятьдесят четыре серии, сэр! – Отлично, тогда я ещё успею построить дом..»

Приезжаем в Арсеньев. Народ разбегается кто куда (большинство спеликов, не меняя укоренившейся традиции, что-то питочат). Возвращаюсь в автобус и вижу, что кого-то не хватает. Ага, питочить в автобусе остались только Серёга, Егор и присоединившиеся к ним через пару минут Вова с девчонками. Димки с Деном и Ником всё не было…

Перед самым отправлением вваливаются. Ага, понятно, решили не ходить в цивильный туалет, пристроились за углом, тут-то их и сцапали местные полицаи и затащили в Гестапо. Ржём. Ну вот, отлично, сделали новогодний подарок Арсеньевским копам, создав им резкий скачок раскрываемости. Никто не ушёл обиженным.

Едем дальше. Где-то часам к пяти утра автобус тормозит возле дорожного указателя «Серафимовка». Всё, приехали, три зелёных сигнала, песня «Bolt Thrower» «Contact Wait-Out», топот кованых нацистских сапог по салону, спешное вытаскивание трансов, пакетов и рюкзаков из внутренностей автобуса и прощальное «Запомните нас молодыми!» на выходе из десантного отсека.

Ольгинский район встретил нас морозным воздухом, искрящимся в свете Луны снегом, тёмными деревьями с проглядывающими сквозь них редкими огоньками спящей деревни и адовой кучей рюкзачья-трансов-пакетиков на обочине. Автобус, презрительно фыркнув, ускакал в сторону Ольги, а мы остались одевать фонари, подгонять лямки рюкзачья, и разбирать снарягу.

«- По коням!» - сказали рюкзаки и мерзко захихикали. Штурм ледяного леса начался.

Спойлер. Как добраться до поляны: выползаем из автобуса сразу после указателя «Серафимовка» и идём в сторону Ольги метров двадцать. Первый поворот направо – наш. Дорога грунтовая, ведёт в лес. На развилке с руинами дома поворачиваем налево (дорога пойдёт вверх), затем направо (не промахнётесь, там с одной стороны скала, с другой – обрыв), метров сто прямо – и мы на поляне. Пещера находится прямо над нами в склоне сопки, но снизу её не видно, придётся карабкаться.

Идём, кряхтим. Часть народа (включая догадайтесь кого) решила идти без фонарей при свете луны, аргументировав это фразой «Только хардкор!» и теперь старательно ползли след в след «фонареносцам». А что нам, кабанам!.. Иду, как обычно, замыкающим (это рок), на правом плече, помимо лямки рюкзака, висит транс с верьём, подмышкой – пакет не понять с чем. Впереди идёт Ден. Идёт, ругается! Ещё бы – у чувака в рюкзачье надувная резиновая лодка, снаряга и куча экипировки. Рюкзак литров на сто двадцать (не меньше), забитый до отказа – это вам non penis canina est! К счастью, не прошло и получаса, как мы выбрались на полянку, как оказалось, на «ту самую». Радостный крик «Земляяя!» откуда-то сверху, массовое отбрасывание рюкзаков-трансов-пакетиков, отстёгивание лопат и транскриогенных бульбуляторов от рюкзаков – и немедленная зачистка местности.

Боремся с упорно не желающим разгораться костром, ставим «Зиму», собираем дрова. Светает.

В предрассветных сумерках ползаем с Егором по окрестным сопкам в поисках лапника, чтобы застелить пол «Зимы», не находим, ругаемся, возвращаемся.

Вскоре в утренней дымке раздаётся удивлённый голос Димы:

- Народ, а кто брал конфеты «Орех в шоколаде»?

Не знаю, кого как, а меня практически сразу молнией пронзило воспоминание о «Кавалеровской Петле-2011» и этого самого мегадевайса «Орех в шоколаде», спасшего нам жизнь в долине реки Зеркальной. Хотя, нет, сейчас я ничего подобного с собой не брал. Так откуда же дровишки?.. Мистику развеял Серёга, издав громогласный ржач на всю поляну:

- Да это ж не наш пакет! Помнишь, мы когда грузились, нам бабулька какая-то говорила, чтоб мы её пакет не помяли?.. Ну, мы и не помяли… Только с собой нечаянно захватили. Кстати, а это не ты его нёс?..

Насмеявшись, стали думать, как нам тот пакет на место вернуть. Автобус мы уже не догоним, значит, можно сдать его на вокзале в Ольге. Ну, или на обочине оставить, там, где десантировались. Крестцовый мозг подсказывал, что проще воспользоваться первым вариантом. Но это уже на обратном пути…

Часов в девять Егорка уползает на трассу встречать двух дальнегорских спеликов, собиравшихся с нами, а мы в это время конструируем из двух кусков полиэтилена какое-то подобие тента-виндстоппера на палатку. Егор возвращается часа через два, замёрзший и злой, как чёрт. Дальнегорцы не приехали, на звонки не отвечают. Сразу нарисовалось две версии – либо наши «коллеги» оказались крайне непорядочными людьми и решили скрыться, не предупредив нас, либо они оказались людьми хорошими, но разбились по дороге в Серафимовку.

Завтракая у тёплой печки, поразмышляли, какой вариант лучше и цинично решили, что «лучше б они разбились, но остались в памяти потомков, как хорошие люди». С этой мыслью группа как-то незаметно расползлась по спальникам и радостно захрапела.

***

Время близилось к полудню, анекдоты кончились и решили храбрые герои всё-таки сползать в дырку. Желающие продолжения банкета (читай – здорового крепкого дневного сна) остались сторожить лагерь, а Великолепная Четвёрка в роли Серёги, Егорки, Дена и завмеда-бандерлога отправилась на штурм карстовых полостей.

Заползаем на сопку, елозим гусеницами и днищами по полуметровому слою снега, отстреливаемся от бразильских таёжных мегабобров какашками, попутно находим подозрительно сквозящую дырку и, наконец, подползаем к нужному колодцу. Вход в пещеру сильно напоминал воронку от сброшенной на Адский Бункер Гитлера фугасной бомбы – провал метров пять глубиной и куски арматуры по краям. Всё это произведение милитари-искусства было аккуратно окантовано по краям слоем льда. В обчем, лезть туда скальным, «как в прошлый раз», почему-то не захотелось никому. Ну что ж, «раз пошла такая пьянка, режь последний огурец», как говаривал старина Филатов, а ещё – один мультяшный страус. Достаём верьё, делаем навеску по системе «псевдо-SRT» (хорошо, что никто из инструкторов этого не видел, иначе древняя полинезийская казнь через мака-пуку была бы нам обеспечена). По очереди сползаем в колодец, стараясь (ну, по крайней мере, очень не желая) не насаживаться на арматурины. Метра через два-три стена под ногами ушла куда-то в сторону, спускаться стало не так весело, но почти сразу в подошвы сапог врезалось дно колодца. Отстёгиваемся и ползём ЛАЗИТЬ.

Сразу после привходового колодца спелеологу, осмелившемуся сюда сунуться, предлагается на выбор три варианта: 1) – попить чаю и сразу вылезти наружу, а потом рассказывать в баре о своих необычайных приключениях под землёй как минимум год; 2) аккуратно спуститься по деревянной лестнице в каменный завал и шагать в сторону ПБЛьного зала, громко распевая последние хиты группы «Я и мой транс», тем самым попадая в «старую», наиболее загаженную систему, или 3) пройти по карнизу над лестницей и просочиться в ту щель, что справа, попадая в местную «новую систему», где до сих пор, вроде как, что-то раскапывают.

Ничтоже сумняшеся, храбрая четвёрка радостно воспользовалась третьим вариантом развития событий и полезла в щель.

Пещера практически сразу наградила храбрых спелеовикингов первым ништяком: когда-то давно, из-за какого-то мощного подземного толчка, многотонная глыба, нет, скорее, фрагмент стены зала с уже образовавшейся натёчкой, откололся и рухнул на каменные глыбы лежащие чуть ниже. Прошло ещё немного времени, лет, этак, миллиона полтора, и отколовшийся кусок намертво «прирос» к глыбам, на которых лежал. С той позиции, на которой мы стояли, конструкция выглядела крайне неустойчивой, как в самом начале разработки, поэтому решили обойти её немного справа. Попутно нашли с Серёгой крутую лужу в крошечном гротике, которую, если сфотографировать при определённом ракурсе, можно потом выдать за подземное озеро с Ктулху, Блек Джеком и ш*хами, что и было сделано.

Сразу за каменной глыбой, слева в стене есть небольшая щель, перегороженная расклинившимся в ней камнем. Это проход дальше в систему. Аккуратно, по очереди проходим щель, страхуя друг друга и попадаем на очередную развилку. Ход налево ведёт в небольшой зальчик с дырками в полу, через которые можно увидеть «нижний уровень», откуда мы только что прибыли. Зальчик загибается вправо почти под прямым углом и заканчивается узкими тупиковыми щелями. Возле входа в зал – ещё одна щель в полу, но скальным лазаньем туда спускаться оказалось достаточно опасно, точнее, непонятно, как оттуда потом вылезать без верёвки.

Ход, который направо, через очередную щель выводит нас в небольшой грот, из которого можно попасть в кучу сообщающихся между собой шкурников. Пока лазили по шкурникам, шустрый Серёга ускакал в какую-то щель и теперь радостно светил фонарём не пойми, откуда сверху. Заинтересовавшись этим феноменом, ползём выяснять, как он туда попал. Ближайший к нам проход, ведущий в «Серёгину систему» оказался мерзким, узким и злобным (кстати, Серёга попал туда из какого-то другого места, до сих пор не пойму, откуда). Пытаюсь пройти шкурник первым, но на мне полный комплект «железа», застреваю сначала плечами, затем – кролем, «памперсом» и страховочными усами иже с ним. Ругаюсь и вываливаюсь наружу. Следующим на штурм шкурника уходит «безжелезный» Егорка, пролезает достаточно глубоко, а затем из шкурника раздаются громкие удары головой о стенку, громкий мат и вопль «Замуровали, демоны!». Это Егорка, пытаясь пролезть в зал, где сидит Серёга, застрял, расклинился, и рассердился. Пробурчав что-то вроде «да нет там ничего интересного, нефиг там делать», складывается пополам и пытается вылезти. В процессе вылезания теряет бронекаску и ботинок. Протянув руку, кое-как вытаскиваю из шкурника потерянную амуницию, а затем помогаю выбраться и Егорке. Егорка потный, злой и уставший, посмотрели на него и поняли, что «ТАМ» действительно делать нечего.

Из шкурника, как ни в чём не бывало, вылезает Серёга (создаётся впечатление, что он родился в шкуродёре) и бодренько так спрашивает: «Ну что, идём дальше?»

Проползли ещё в один ход и вывалились поочерёдно сначала в зал, вместо задней стены которого оказался балкончик в другой зал, а затем, немного вернувшись и проползя вниз, в тот зал, куда выходи балкончик. Залезли – и обалдели.

Стены зала здесь почти равномерно покрыты застывшими потоками белоснежного «пещерного теста» - рыхлой натёчки, образующей завораживающие подземные водопады белой субстанции на фоне золотистых в лучах фонарей стен. Фотографируем ништяк, ползём к выходу, чтобы попасть в «старую систему».

Спускаемся по лестнице, переползаем через каменные завалы, смотрим наверх и видим большую дырку. Залазим в неё скальным и попадаем в предыдущий зал с белой натёчкой. Это уже не первый случай, когда мы находили ходы, соединяющие уровни. Вот он, основной прикол пещеры Серафимовская – уровни пещеры не изолированы, они постоянно пересекаются и перетекают друг в друга в самых неожиданных местах. Кстати, зал, куда смог пролезть только Серёга, имел в полу глубокую дырку, и, подозреваю, обратная её сторона находится где-то в потолке того же зала с «пещерным тестом». Немного пооргазмировав на сей факт, лезем назад, перелазим через каменный бурелом и попадаем в зал, где обычно стоит ПБЛ[1]. Этот зал так и называется – «ПБЛьный». Стены вокруг густо исписаны «проходимцами» разных поколений, отдельные, очевидно, страдающие топографическим кретинизмом, личности, даже оставляли на стенах стрелочки, показывающие, в какой стороне заветный выход.

Правая стенка зала плавно переходит в «слепую» щель, левая, более «першпяктивная», содержит в своём составе небольшую квадратную дырочку, просочившись в которую, попадаем на небольшой карниз. Спускаемся с карниза скальным и попадаем в карликовый меандр. По правую сторону от нас – вход в жутко-глинисто-говнистые шкуродёры, проход, ведущий прямо выводит к перпендикулярному «туннелю», правый конец которого замыкается на большую каменную глыбу, просочившись под которой (или спустившись с неё, если роста хватит, мне, например, не хватило), или, десантировавшись в вертикальную дырку в дальнем конце хода, попадаем в зал, служащий пещере дном. Вот такие дела.

Полазив, вылезаем наверх – сначала Храбрый Завмед, затем Ден, Серёга и Егорка.

Начав подниматься скальным в ПБЛьный (сзади Серёга нервно смотрит на часы и говорит, что пора бы на карабкаться наверх, пока народ с поверхности не спустился к нам и не устроил нам пробоины лобовых бронелистов за несоблюдение контрольного времени. Но не тут-то было! Стоило мне подняться, как снизу раздался голос Егорки:

- Уаыэээээ! Народ, идите сюда, тут обалденно!

Недовольно хрюкнув, Серёга отправляется объяснять нашему начпоху природу быстротечного времени, нам с Деном лезть обратно в лом, поэтому решили подождать.

Слышно было, как Серёга дооолго пытается доораться до явно залезшего куда-то за стенку Егора (и где он только ещё одну дырку нашёл?), затем всё стихло.

Прошло минут двадцать. Количество свежих анекдотов подходило к концу, а начпоха и его «спасателя» всё не было. Чтобы не замёрзнуть, решили всё-таки спуститься вниз и надавать обоим по рогам.

Пролезаем к залазу в донный зал, Ден на ходу вспоминает сюжет фильма «Спуск» (недобрым словом). Пытается сэкономить время и пролезть в зал там, где до него пытался спуститься я. Говорю ему о безнадёжности сего мероприятия, аргументировав тем, что брёвнышко, положенное там, судя по всему, для опоры, давно уже ни во что не упирается и едет под ногой. Так и сказал:

- Ты там поаккуратнее, то бревно – «живое».

Результат очевиден – накрутивший себя рассказами о плотоядных спелеобионтах Ден подпрыгивает метра на три в воздух и с опаской смотрит на бревно, явно не подающее излишних признаков жизни:

- К-как живое???

Объясняю. Ден успокаивается, но в дыру уже не рвётся. Лазим по тому месту, где в последний раз видели Егора, подозрительных дыр не наблюдаем. Почему-то я ясно понял, что знаю, куда они делись. Ведь Серёга с самого начала жутко не хотел лезть в шкуродёры на входе в зал. А теперь вспомните законы Мерфи для туризма и угадайте, где теперь Серёга. Беззлобно поматерив друзей-балбесов, решили пойти к входному колодцу. Ну, во-первых, проще дождаться ребят на выходе, а куда ещё они, налазившись, могут приползти, а во-вторых – оттуда проще проорать пришедшей бить нам морды второй группе, что всё в порядке, но мы тупим.

Залезаем опять в ПБЛьный (я эту стенку и как по ней залазить, на всю жизнь теперь запомню) и лезем наверх. В тот момент, когда из ближайшего хода уже повеяло свежим ветерком, откуда-то снизу раздались приглушённые матюги и щель чуть ниже нас озарилась изнутри светом, нет, не поднимающейся расплавленной магмы, а всего лишь фонарей двух заблудившихся спелеологов. Выкрикиваем стандартную фразу «Стой, кто идёт, говори пароль», из щели доносится, кто бы мог подумать, ответ «Пароль!».

- Ну что ж, проходи, говорим.

- А мы не можем – весело отвечает Серёгин голос. – Тут Егор застрял. Раздавшийся откуда-то из недр горы очередной мат-перемат окончательно убедил нас, что всё о’кей, ну, по крайней мере, ситуёвина штатная. Вылезает из щели Серёга, и теперь мы все с любопытством смотрим, как где-то в далёком шкурнике извивается зелёная ругающаяся Егоркина тушка.

Наконец, вся группа в сборе, с ржачем идём наверх. Снарягу свою я не снимал, так что выхожу первым (ого, уже темно!), достаю из Егоркиной куртки телефон и передаю на базу, что всё ништяк, просто мы немножко «увлеклись». Трубка недовольно хрюкнула Димкиным голосом и пробурчала, чтобы мы быстрее оттуда вылазили, а то господа никак откушать без нас не решаются. В этот момент воздух возле моего уха озарила яркая трасса пулемётной очереди и зловещий голос откуда-то снизу, с серпантина, поинтересовался:

- Молодые люди, а это не вы сегодня утром из автобуса наш пакетик забрали?

Дрожащим голосом говорю, что да, мы, только он в лагере остался, давайте я сейчас спущусь и вместе за ним сходим. Причём при этом стараюсь отгонять услужливо подсунутые мозгом воспоминания о таинственной смерти девятерых туристов в 1959 году на Северном Урале[2]. Может, те тоже чей-нибудь пакетик в автобусе нечаянно утащили?..

Предвкушая звонкий подзатыльник, спускаюсь вниз. На дороге стоит микрогрузовик, в каких африканские повстанцы любят устанавливать пулемёты и устраивать сафари на двуногую дичь. А рядом на заснежанном серпантине стоит та самая бабулька и так зловеще улыбается, что было решено немедленно отдать ей пакетик и нырнуть обратно в пещеру, где атомный взрыв меня не заденет.

Спускаемся к палатке (из трубы весело валит дым), изнутри слышен шелест пакетов с едой. Зову Диму, тот прибегает с пакетиком и с голливудской улыбкой отдаёт его бабульке. Бабулька тает, желает нам удачного похода, садится в грузовик и уезжает. Так храбрые владивостокские спелеологи снова вышли победителями из безнадёжного единоборства с очередным ударом возмездия (где-то далеко в Асгарте, сидя в своих апартаментах, Тор-Громовержец досадливо поморщился и нащупал рукоятку боевого молота).

В это время спускаются Ден, Серёга и Егорка, залезаем в палатку, приступаем к ужину. Дооолго пытаюсь найти свою большую ложку, не нахожу и юзаю чью-то трофейную. В палатке тепло, ужин закончился, развалившись на спальниках, благодушно наблюдаем за сборами второй группы. Дима одевает мою каску и комбез, Котэ экспроприирует фотик. Теперь мы – обладатели эксклюзивных фото с Димой, у которого на каске написано «Rammstein». Дима, узнавший о наших планах, в панике кричит «Забудьте!» и одевает шапочку Санта-Клауса. Наконец, народ удаляется в сторону пещеры, а мы начинаем разгребать бардак в палатке.

Пока навели порядок, вернулся народ (однако, какие быстрые, тут одно из двух – либо профессиональная выучка, либо не всё облазили). Саркастически переглядываясь, громко склоняемся к первому варианту. Ночь. Народ спит и видит эротические сны. Сижу возле печки, периодически недовольно похрюкивая в ответ на её попытки убавить свою температуру и слушая, как лежащий возле наветренной стенки Дима время от времени ворчит, что «всё равно холодно», несмотря на то, что корпус печки уже приобрёл коммунистически багровый оттенок. Отдежурив до пяти утра за себя и девчонок (ибо нефиг по ночам заниматься ритуальным сожжением невинных поленьев, пусть лучше отдохнут), бужу Серёгу, передаю ему дежурство и – вот оно счастье: ночь, темнота, тёплый спальник…

Дата добавления: 2015-07-08