Глава двенадцатая. Майлс вел машину как пьяный – слишком сильно давил на газ

Майлс вел машину как пьяный – слишком сильно давил на газ, слишком резко тормозил. Брайан, у которого руки были скованы наручниками за спиной, несколько раз на поворотах чуть не свалился с сиденья. Майлс держал руль двумя руками и, хоть и пытался сосредоточиться на дороге, постоянно посматривал в зеркальце заднего вида, встречаясь взглядом с Брайаном.

Брайан видел в его глазах неприкрытую ненависть. Но было в них и нечто другое, то, чего Брайан никак не ожидал, – мучительная боль, которая напомнила Брайану о том, как выглядел Майлс на похоронах Мисси, когда он старался, но никак не мог до конца осознать случившееся.

Через несколько минут они должны были подъехать к тому самому месту, где погибла Мисси.

Церковь Доброго Пастыря находилась в Поллоксвилле, и водителя церковного грузовичка Бенни Уиггинса за пятьдесят четыре года, что он провел за рулем, за превышение скорости не штрафовали ни разу. В то утро его преподобие попросил Бенни съездить в Нью-Берн – привезти собранные за выходные пожертвования. Он приехал, подождал, пока загрузили продукты и одежду, поблагодарил за помощь и отправился обратно в церковь.

На Мадам-Мор-лейн он свернул около десяти. Бенни включил радио – хотел поймать какую-нибудь церковную музыку, чтобы скрасить себе обратный путь.

Сара, как и Майлс, мчалась, забыв про правила. Ей нужно было их догнать. Она не могла бросить Брайана с Майлсом – она видела в глазах Майлса бесконтрольную ярость, помнила, что он готов был сделать с Отисом.

Она хотела быть в участке, когда Майлс доставит туда Брайана, но не знала, где участок находится. Надо будет остановиться по дороге, позвонить туда или узнать адрес в телефонном справочнике, подумала она, но сообразила, что тогда отстанет от Майлса еще больше. Но если в ближайшие пару минут она их не нагонит, все равно придется остановиться...

– Сара об этом ничего не знала.

Майлс должен понять, что Сара узнала о случившемся только что. Он не должен ее ненавидеть. Сара этого не заслужила.

– Она не рассказывала мне, с кем именно встречается. И только в День Благодарения я понял, что это вы. А о том, что произошло, я рассказал ей вчера.

– Думаешь, я тебе поверю? – бросил через плечо Майлс.

– Я не стал бы лгать про такое.

– А про что стал бы? Про собаку? Мисси не бросалась тебе под колеса.

– Она этого не хотела. Так уж вышло. Ничьей вины здесь нет. Это был несчастный случай.

– Нет! – заорал Майлс, развернувшись к Брайану. – Ты не следил за дорогой, и ты ее сбил!

– Все произошло именно так, как я рассказал, – настаивал Брайан.

– Ты ее сбил и сбежал!

– Нет. Я остановился, я ее искал. А когда нашел, мне стало так плохо, я сам чуть не умер. – Брайан отвернулся от Майлса. – Я накрыл ее одеялом, – прошептал он. – Не хотел, чтобы кто-нибудь увидел ее такой.

Бенни Уиггинс нашел песню, которая пришлась ему по душе. Солнце вставало из-за деревьев, и снег в его лучах ослепительно блестел. Бенни вдруг заметил, что переехал разделительную линию, и поспешил подать вправо.

Шедшая навстречу машина была уже близко. Но он ее не видел.

Майлс, когда Брайан упомянул про одеяло, вздрогнул, и Брайан понял, что он все-таки слушает. Брайан заговорил дальше, не замечая того, что внимание Майлса сосредоточено не на дороге, а на нем.

– Мне надо было в тот же вечер позвонить в полицию. Я не позвонил, и это – моя главная вина. Мне очень стыдно за то, что я сделал вам и Джоне.

– Плевать мне на это!

– Я все время думаю о случившемся. Я даже приношу цветы на могилу Мисси.

На повороте Бенни увидел машину. Он не успел сориентироваться. Машина неслась прямо на него. Быть такого не может. Почему он едет по встречной полосе? Чушь какая-то! Он что, меня не видит? Он должен меня видеть. Он сейчас вывернет руль и успеет перестроиться.

Все произошло в несколько секунд, но Бенни успел догадаться, что встречная машина едет слишком быстро и столкновение неизбежно.

Они неслись друг другу в лоб.

Брайан заметил солнце, отраженное ветровым стеклом фургона, как только тот выехал из-за поворота. Он умолк на полуслове и инстинктивно попытался вскинуть руки, чтобы смягчить удар. Наручники впились в запястья, и Брайан успел только крикнуть: «Берегись!»

Майлс наконец взглянул на дорогу и вывернул руль. Но машины уже мчались друг на друга. Брайана швырнуло вбок, он стукнулся головой о стекло и приготовился к столкновению.

Машину тряхануло от удара, но удар пришелся на заднюю часть кузова. Как только Майлс нажал на тормоза, машину отбросило в сторону. Майлс изо всех сил пытался удержать руль, и машина остановилась на самом краю кювета.

Брайан свалился на пол, у него перехватило дыхание, и несколько секунд он не мог сообразить, где он. Он не заметил порезов на запястьях. И не видел крови, размазанной по стеклу.

– Ты цел? – Майлс вылез из машины, открыл заднюю дверцу, осторожно вытащил Брайана.

Висок у Брайана был в крови. Брайан попытался встать на ноги, но зашатался, и Майлс подхватил его под локоть.

– Держись. У тебя все лицо в крови. Ты как?

У Брайана в глазах все плыло. Он не сразу сообразил, о чем его спрашивает Майлс.

– Да вроде ничего, – наконец выговорил он. – Только голова болит.

Майлс, осторожно нагнув Брайану голову, осмотрел рану и немного успокоился. Несмотря на головокружение, Брайан удивился тому, какое у Майлса нелепое выражение лица.

– Рана неглубокая, – сказал Майлс. – Так, царапина. – И, показав Брайану два пальца, спросил: – Их сколько?

Брайан попытался сфокусировать взгляд:

– Два.

– Переломов нет? Руки в порядке? А ноги?

Брайан, с трудом держа равновесие, проверил конечности. И сказал, поморщившись:

– Запястья болят.

– Сейчас! – Майлс вытащил из кармана ключ и снял наручники.

Брайан поднес руку к голове. Правое запястье ныло, а левое словно онемело.

– Сам стоять можешь? – спросил Майлс.

Брайана слегка пошатывало, но он кивнул, и Майлс, отпустив его, заглянул в салон. На полу валялась футболка, которую забыл Джона. Майлс поднял ее и приложил к ране на голове Брайана.

– Держи вот так.

Брайан кивнул. Тут к ним подбежал бледный и напуганный водитель фургона.

– Ребята, вы как? – спросил он.

– Нормально, – машинально ответил Майлс.

– Может, ему «скорую» вызвать? Я могу позвонить...

– Да все в порядке, – оборвал его Майлс. – Я работаю в ведомстве шерифа. Ничего с ним страшного не случилось.

– Вы – шериф? Это вы ехали по моей полосе. Моей вины тут нет. Вы не имеете права меня арестовывать.

– Не собираюсь я вас арестовывать.

– А это вам зачем? – показал на наручники водитель.

– Они на мне были, – объяснил Брайан. – Он вез меня в участок.

Изумленный водитель ответить ничего не успел – рядом с ними резко затормозила машина Сары. Они обернулись. Сара, испуганная и взволнованная, бежала к ним.

– Что случилось? – крикнула она и, оглядев всех троих, остановила взгляд на Брайане. Увидев кровь, она кинулась к нему. – Что с тобой? – спросила она.

Брайан через силу кивнул ей:

– Все со мной в порядке.

Сара обернулась к Майлсу.

– Ты что устроил? Избил его, да?

– Да нет. Случилась небольшая авария.

– Он ехал по встречной полосе, – подал голос водитель фургона. – Я только проехал поворот, а он несется на меня. Я в него врезался, но я не виноват...

– Да не врезался, – прервал его Майлс. – Заднюю дверцу стукнул, и я съехал на обочину.

Не зная, кому верить, Сара снова взглянула на Брайана.

Брайан убрал руку от головы. Футболка вся пропиталась кровью.

– Никто не виноват, – сказал он. – Это был несчастный случай.

И он не солгал. Майлс не увидел фургона, потому что смотрел не на дорогу, а на сидевшего сзади Брайана. Но он не заметил, что сказал те же слова, которые произнес, описывая гибель Мисси, те слова, которые сам себе твердил эти последние два года.

Но Майлс на это внимание обратил.

– Я отвезу его в больницу, – заявила Сара.

И, обняв брата за талию, она повела его к своей машине.

Майлс шагнул к ним:

– Да как ты...

– Попробуй меня останови, – оборвала его она. – И вообще, не смей к нему близко подходить!

Майлс молча смотрел им вслед. Он не мог покинуть место происшествия до приезда дорожной полиции. Брайану требовалась медицинская помощь, и если бы Майлс его задержал, ему пришлось бы объяснять почему – а к этому он готов не был.

Брайан обернулся, и он снова услышал: «Это был несчастный случай. Ничьей вины тут нет».

Но Майлс знал, что Брайан ошибается. Майлс должен был смотреть, куда едет. А он, забыв про все, настолько поддался чувствам, что едва не столкнулся с другой машиной. Еще немного, и все трое погибли бы.

Но Брайан, хоть и получил травму, Майлса прикрыл. И, глядя вслед Брайану и Саре, Майлс понял, что Брайан всегда будет его прикрывать.

Сара, открыв Брайану дверцу, обернулась к Майлсу. Она и не пыталась скрыть гнев. Как раньше не пыталась скрыть того, насколько сильно ранили ее слова Майлса.

Несколько минут назад, в доме, он был уверен, что Сара все знала с самого начала. Но теперь, увидев, как она на него смотрит, он засомневался. Та Сара, которую он полюбил, не способна на обман. И он понял: Брайан не лгал ему, говоря, что Сара узнала обо всем только вчера. Не лгал Брайан и про одеяло, и про цветы, не лгал, говоря о своем раскаянии. А если все это правда...

Может, и про несчастный случай тоже правда?

Через несколько минут прибыл патрульный полицейский – кто-то из местных жителей позвонил и сообщил об аварии – и начал составлять протокол. Чарли подъехал в тот момент, когда свою версию случившегося излагал Бенни. Он кивнул патрульному и пошел к Майлсу.

– Вроде авария пустяковая, а выглядишь ты ужасно, – сказал Чарли.

Майлс, погруженный в собственные мысли, стоял, прислонившись к капоту машины.

– Ты здесь откуда взялся? – изумился он, увидев Чарли.

– Да вот, доложили. Что случилось?

– Не справился с управлением, – пожал плечами Майлс. – Дорога немного скользкая.

– Слава богу, хоть без травм обошлось. Со вторым водителем тоже все в порядке?

Майлс кивнул.

– Больше ты мне ничего не хочешь рассказать? – спросил Чарли.

Майлс промолчал.

– Патрульный сказал, что с тобой в машине был еще один человек, в наручниках, но приехала какая-то женщина и его увезла. Кто это был?

Майлс переминался с ноги на ногу:

– Брайан Эндрюс, брат Сары.

– Так это она повезла его в больницу?

Майлс кивнул.

– И он был в наручниках?

Врать было бессмысленно. Майлс снова кивнул.

– Ты забыл, что отстранен от работы?

– Знаю.

– Так что, черт подери, ты устроил?

Майлса так и подмывало рассказать Чарли, что Мисси убил Брайан, но он не находил подходящих слов. Пока что не находил. Он отвел взгляд:

– Я тебе потом все объясню. Мне самому нужно сначала во многом разобраться.

– Слушай...

– Чарли, прошу тебя! Дай мне немного времени. Да, за эти два дня я доставил тебе много хлопот, я вел себя как полный идиот, но оставь меня пока что в покое. Это не имеет никакого отношения ни к Отису, ни к Симсу. Клянусь, я близко ни к тому, ни к другому не подойду.

По усталым глазам Майлса, по тому, с каким пылом Майлс говорил, Чарли понял, что лучше не вмешиваться.

Патрульный закончил составлять протокол и уехал. Уехал и Бенни. А Майлс еще почти час сидел в машине и рассеянно водил руками по рулю. Поняв наконец, что надо делать, он включил зажигание и, даже не дав двигателю прогреться, поехал по Мадам-Мор-лейн.

Разросшиеся кусты у дороги сразу же бросались в глаза. До сегодняшнего утра он на них и внимания не обращал. Но сейчас, едва взглянув, сразу понял, что за такими густыми зарослями Мисси действительно могла не разглядеть собаку. Но как собака умудрилась сквозь них продраться?

Пройдя вдоль кустов, он остановился на том самом месте, где предположительно сбили Мисси. И тут же замер – увидел в кустах проем. Обломанные ветви по обеим сторонам проема свисали до земли. Это место кто-то явно использовал в качестве прохода. Но кто? Та самая черная собака?

Не зная, что делать дальше, Майлс отправился на кладбище. Букет цветов, прислоненный к надгробью, он заметил издали.

Он тут же вспомнил Чарли и сказанные им однажды слова: «Словно кто-то хотел извиниться».

Майлс развернулся и пошел прочь.

Прошло несколько часов. Небо за окном было темным и мрачным. Сара отошла от окна и снова принялась расхаживать взад-вперед по комнате. Брайана она отвезла из больницы к нему домой. Рана оказалась пустяковой – наложили всего три шва. Как она его ни умоляла, Брайан отказался поехать к ней. Ему надо было побыть одному. Домой он явился в глухом свитере и в шляпе – не хотел, чтобы родители что-нибудь заметили.

– Ничего им не рассказывай, Сара. Я сам скажу, когда придет Майлс.

Майлс арестует Брайана. В этом она не сомневалась. Удивлялась только, что он так долго не идет.

Последние восемь часов она то злилась, то впадала в отчаяние, то снова негодовала. И мысленно повторяла слова, которые должна была сказать Майлсу, когда он так несправедливо на нее накинулся. «Ты думаешь, только ты один страдаешь? – должна была ответить она. – А ты подумал, как трудно мне было привести к тебе Брайана? Сдать родного брата. А ты... Значит, я тебя предала? Я тебя использовала?»

Но он только что узнал, кто убил его жену. Узнал неожиданно. И этот удар нанесла ты.

Остаток дня Брайан провел у себя в комнате. Он лежал на кровати и пялился в потолок. Порой ненадолго засыпал. Он не обедал и не ужинал.

Под вечер в комнату, постучавшись, зашла мама. Брайан закрыл глаза и притворился спящим. Она пощупала ему лоб – проверяла, нет ли температуры. И вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Брайан слышал, как она вполголоса сказала отцу: «Спит. Уж не заболел ли?»

А он ждал прихода Майлса. Еще он думал о Джоне и о том, что скажет мальчик, когда ему сообщат, кто убил его мать. Он переживал за Сару и очень жалел, что она оказалась во все это замешана.

Брайан попытался представить себе тюрьму. Воображение рисовало тусклые лампы, холодную сталь решеток, тяжелые скрипучие двери камер. Ему казалось, что тюрьма – место, где никогда не бывает тишины, даже ночью. И ему там не выжить.

После аварии Майлс его отпустил. Но он за ним вернется.

Около полуночи Сара услышала стук в дверь, выглянула в окно посмотреть, кто пришел, и открыла. Майлс стоял неподвижно. Глаза у него были красные от усталости.

– Когда ты узнала о Брайане? – выпалил он.

– Вчера, – ответила Сара. – Он вчера мне сказал. Для меня это было таким же потрясением, как и для тебя.

– Понятно, – ответил он и повернулся, собираясь уйти, но Сара взяла его за руку.

– Погоди, прошу тебя... – Он повернулся к ней. – Это была дикая, безумная случайность. Такого не должно было произойти, тем более с Мисси. Поверь, я очень тебе сочувствую, я знаю, как тебе больно и тяжело... – Сара замолчала.

По его непроницаемому лицу она не могла понять, как он воспринимает ее слова.

– Но? – спросил он безразличным тоном.

– Никаких «но». Я просто хотела сказать тебе это. Он сбежал, и этому нет оправданий. Только это был несчастный случай. – Она ждала ответа, но его не последовало. Тогда она отпустила его руку. – Что ты собираешься делать?

Майлс отвел взгляд.

– Он убил мою жену, Сара. Он нарушил закон.

– Знаю, – кивнула она.

Майлс молча покачал головой и пошел к выходу. В окно она увидела, как он сел в свой пикап и уехал.

И куда, думал Майлс, теперь? Что делать? Документы, которые он собирал два года, уже не нужны. Не нужны ни Отис, ни Симс, ни Эрл. Он так долго искал ответ, и вот ответ сам явился к нему – одетый в ветровку и готовый разрыдаться.

Два года Майлс сам рыдал по ночам, допоздна не спал. Он начал курить, он держался из последних сил и был уверен, что, когда ответ будет найден, все изменится. Теперь же достаточно сделать один звонок, и он будет отомщен.

А что, если ответ оказался совсем не таким, какого он ждал? Можно ли сложить вместе память о жене и горе последних двух лет, прибавить собственную ответственность мужа и отца, а ко всему этому – еще и долг перед законом, и получить искомый результат? Или из полученного надо вычесть возраст парнишки, его страх и искреннее раскаяние, а еще – любовь Майлса к Саре, тем самым опять сведя результат к нулю?

Этого Майлс не знал. Знал только, что стоит ему прошептать имя «Брайан», как во рту появляется горький привкус.

Миссис Ноулсон не выключила свет в гостиной, и его отблески освещали дорожку к дому, по которой шел Майлс. Он тихонько открыл дверь и зашел.

Миссис Ноулсон дремала в кресле-качалке, укрывшись пледом, но, услышав шаги, открыла глаза.

– Извините, что так поздно, – сказал Майлс.

– Он спит.

Майлс зашел в спальню, взял Джону на руки, пристроил его голову себе на плечо и понес домой. Уложив сына спать, он укрыл его одеялом, включил ночник и присел на краешек кровати. В полумраке комнаты спящий Джона казался особенно беззащитным.

Майлс тихонько погладил его по голове.

– Я знаю, кто это сделал, – прошептал он. – Но не знаю, стоит ли тебе об этом говорить.

Джона дышал ровно, глаза его были закрыты.

Выйдя из спальни сына, Майлс достал из холодильника пиво. Куртку он повесил в шкаф, где стояла коробка с видеокассетами. Он вытащил коробку и отнес ее в гостиную, наугад вынул кассету и, сунув ее в магнитофон, уселся на диван.

Сначала экран был темным, затем появилось расплывчатое изображение. Но тут же все наладилось. Стол, накрытый для романтического ужина. Майлс помнил, как поставил лучший фарфор, как искрились при свечах бокалы. Был день Святого Валентина, и он приготовил для Мисси угощение. Она переодевалась в спальне. Он попросил ее не выходить, пока все не будет готово.

Он снял тот момент, когда она вошла и увидела стол. В тот вечер она выглядела так, словно собралась на бродвейскую премьеру. На ней было черное платье с декольте, в ушах маленькие золотые сережки. Волосы она собрала в пучок, оставив на свободе только несколько прядей.

«Какая красота! – восхитилась она. – Спасибо, родной».

«Это ты – моя красота», – сказал Майлс.

Он настолько погрузился в воспоминания о том вечере, что не сразу услышал тоненький голосок у себя за спиной:

– Это мама?

Майлс нажал на кнопку пульта и остановил пленку. В коридоре стоял Джона. Майлс заставил себя улыбнуться.

– Что такое, чемпион? – спросил он. – Не спится?

– Это мама была? – повторил Джона. – В телевизоре?

Майлс услышал в его голосе грусть. Не зная, что ответить, он хлопнул рукой по дивану и сказал:

– Иди, посиди со мной.

Джона, поколебавшись мгновение, юркнул к дивану. Майлс обнял его. Джона заглянул отцу в глаза.

– Да, это была твоя мама, – сказал наконец Майлс.

– А почему в телевизоре?

– Это видеокассета. Помнишь, как мы снимали на камеру?

– Ага, – кивнул Джона. И спросил, показав на коробку: – На всех этих тоже мама?

– На некоторых.

– А ты смотришь эти кассеты, потому что тебе опять грустно?

– Нет. – Майлс погладил сына по голове.

– Почему мама умерла?

Майлс закрыл глаза:

– Не знаю.

– Жалко, что ее с нами нет, – вздохнул Джона.

– И мне жалко.

– Она больше никогда не вернется. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Никогда.

Джона замолчал. Майлс поцеловал его в макушку.

– Я люблю тебя, Джона.

Ответа не было – Джона спал.

Во второй раз за вечер Майлс отнес сына в комнату и положил в кровать. А потом вернулся в гостиную и убрал кассету обратно в коробку. Ну почему именно сейчас Джона это увидел, почему заговорил о Мисси?

Она больше никогда не вернется. Никогда.

Майлс стоял на крыльце, курил и смотрел на реку. Он пытался забыть о разговоре с Джоной. День и так принес достаточно потрясений, и он не хотел думать о Джоне и о том, что сказать сыну. Не хотел он думать и о Саре с Брайаном, и о черной собаке. Не хотел думать об одеяле, о цветах на могиле, о том проклятом повороте, с которого все началось.

Майлс закурил новую сигарету. Из-за облаков вышла луна. Серебристый свет залил двор.

Он спустился с крыльца и пошел по дорожке, огибавшей дом, мимо ивы, которую он посадил для Мисси. Она так мечтала об иве, говорила, что это дерево грустное и романтичное. Майлс подошел к сараю, достал ключ, отпер замок. В сарае пахло затхлостью. Майлс нашарил на полке фонарик, включил его.

Несколько лет назад отец, уезжая, отдал Майлсу на хранение кое-что из вещей. Он сложил их в железный ящик, но ключа Майлсу не оставил. Замок был небольшой. Майлс стукнул по нему молотком, и замок открылся. Майлс поднял крышку. В ящике лежало несколько альбомов, тетрадь в кожаном переплете, коробка из-под обуви, в которую отец сложил наконечники стрел, найденные им около Тускакоры.

На дне Майлс нашел то, что искал. Единственный пистолет, о котором не было известно Чарли.

Дата добавления: 2015-07-08