Все это, все эти книги вокруг нас, все они – это лишь малая часть стены Башни, строка или две строки содержания, полка или две полки строк, всего-то немного кирпичиков древних сот. Только где-то в складках пространства и времени существует еще одна, нетронутая комната, свидетельствующая о былом блеске Вавилонской библиотеки, в настоящее время развеянной по всему Свету.
Там, в этой комнате, мерцают две лампы, в одной из которых свет золотой, а в другой – серебряный. Они упрямо отделяют свет от тьмы. Внизу под лампами в центре шестиугольной комнаты сидит Старик, который помнит те времена, когда люди еще умывались сводом. Пол вокруг Старика покрыт грудами пергаментов, папирусов и бумаг, изломанными гусиными перьями, флакончиками из матового стекла, связанными в пучки тростниковыми ручками с вставными металлическими перьями, рамками, на которых сушатся растянутые куски пестрой кожи уробора, костяными скребками, шипами, иглами и нитками, сотнями клочков бумаги с записями…
На столе, украшенном резьбой резких ветров Сеннаарской пустыни, перед терпением Старика, перед его седой бородой находится «Serpentiana». На энциклопедии лежит небольшая книга под названием «Атлас». Название написано от руки, торжественными буквами. Сверху на обложке книги спокойно стоит небольшой сосуд с высоконебесносиними чернилами.
В правой руке Старик держит цветущую ветку вереска. Верхушкой ее он ловко касается источника с высоконебесносиними чернилами и описывает круг вокруг названия книги «Атлас».
Потом он выпрямляется над столом. Ждет, когда высохнут чернила, и тогда наобум открывает энциклопедию «Serpentiana», палимпсест бесконечных статей, всеобъемлющую книгу, единственную книгу, в которой сохранился точный и полный план, от этажа до этажа, от комнаты до комнаты, от кирпича до кирпича Вавилонской башни-библиотеки. Две лампы – одна золотыми, другая серебряными лучами – освещают страницу с точным чертежом величественного здания. Как и сотни тысяч раз до этого, Старик внимательно считает, пальцами левой руки выдергивает из бороды спутавшиеся волоски, снова и снова оценивает и взвешивает небольшую книгу «Атлас», возвращается взглядом к плану постройки в энциклопедии «Serpentiana», выбирает свободный кирпич и вписывает в него кружочек, нарисованный высоконебесносиними чернилами. Отложенное перо из покрытой цветами ветки вереска отдыхает в сосуде с высоконебесносиними чернилами.
Правильно ли он внес новую книгу в общее собрание книг, возрастает ли Башня к добру, Старик проверяет так же, как сотни тысяч раз до того. Несколько мгновений он осматривает воздух, захватывает пальцами одну нить света золотой лампы и одну нить света серебряной и осторожно сплетает их друг с другом. Один конец тончайшей пряжи прикладывает к верхней части постройки, второй свешивает вниз наподобие отвеса.
[1] Здесь и далее размеры приводятся в сантиметрах.
[2] Золотой век (лат.)
[3] Атлас описания или карты круга ни земли, ни неба (лат.)
[4] Даже самый большой лист бумага ограничен краями. Если картограф хорошо знает свое дело, то ни одна из дорог не окажется перерезана краем. А если он к тому же обладает воображением, то по-настоящему именно с этого места дорога и начнется (англ.).
Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 165 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Summary | | | Горные породы и минералы |