Действие как текст

То, что каждый акт общения можно рассматривать как сообщение, звучит тривиально в свете коммуникативных теорий общения. Все, что касается речи (речевого высказывания как текста, включенного в контекст целостного сообщения), практически сразу может быть подвергнуто традиционным приемам интерпретации текста. Иначе обстоит дело с невербальным сообщением — нужно еще доказать, что к нему можно применять те же исследовательские инструменты.

Обоснование адекватности герменевтического подхода к исследованию событий, действий сделано П. Рикёром (1995-а). Он отмечает следующие свойства действий, роднящие их с текстом.

1. Действие может быть прочитано. Во-первых, само действие формируется с помощью знаков, правил, норм, значений, совокупность которых «не коренится изначально в головах», но включена в действие. Во-вторых, действия имеют строение, сопоставимое со строением текста. «Невозможно

понять смысл какого-либо обряда, не определив его место в ритуале как таковом, а место ритуала — в контексте культа и место этого последнего — в совокупности соглашений, верований и институтов, которые создают специфический облик той или иной культуры;... таким образом, можно интерпретировать какой-либо жест, например поднятую руку, то как голосование, то как молитву, то как желание остановить такси... в этом смысле сама интерпретация конституирует действие» [Рикёр 1995-а, с. 11—12]. В-третьих, «действие всегда открыто по отношению к предписаниям, которые могут быть и техническими, и стратегическими, и эстетическими, и, наконец, моральными» [Рикёр 1995-а, с. 12]. Это означает, что действия, подобно знакам, могут наполняться различным содержанием, приобретая каждый раз иное значение, понимание (восстановление) которого требует специальной работы, в существенных чертах совпадающей с процессом чтения текста.

2. В действии есть свое содержание — то, что может быть понято. Это содержание, равно как и временная развертка действия, обладает самостоятельной внутренней логикой. «Говорить о действии... значит сопоставлять такие термины, как цель (проект), агент, мотив, обстоятельства, препятствия, пройденный путь, соперничество, помощь, благоприятный повод, удобный случай, вмешательство или проявление инициативы, желательные или нежелательные результаты» [Рикёр 1995-а, с. 13].

3. Действие вписывается «в ткань истории, на которую оно накладывает отпечаток и в которой оставляет свой след; в этом смысле можно говорить о явлениях архивирования, регистрирования (английское record), которые напоминают письменную фиксацию действия в мире...» [Рикёр 1995-а, с. 17—18]. Отсюда прямо вытекает, как указывает автор, проблема ответственности, которой в данном исследовании уделено немало внимания.

Вместе взятые указанные три свойства действий как практических событий, порождаемых человеческой инициативой,,-позволяют говорить о них как о квазитексте. «Как и в сфере письма, здесь то одерживает победу возможность быть прочитанными, то верх берет неясность и даже стремление все запутать» [Рикёр 1995-а, с. 18]. (Забегая несколько вперед,

отмечу, что последняя фраза приведенной цитаты непосредственно подводит к феномену манипуляции.)

Таким образом, вполне корректным является перенос приемов герменевтики на действия человека, а следовательно, и на всю его деятельность. В этом контексте название популярной книги «Читать человека — как книгу» [Ниренберг и Калеро 1990], хорошо знакомой широкому кругу наших читателей, из статуса метафоры возвышается до методологического принципа.

Дата добавления: 2015-07-08