Глава VI

— Звездное племя дарует нам безопасную дорогу! — упрямо повторила Синяя Звезда.

— Возвращайтесь домой! — рявкнул Чернохват. Огнегрив быстро смерил глазами своих противников и почувствовал дрожь в лапах. Трое сильных котов против него и больной предводительницы! Если вспыхнет драка, они оба серьезно пострадают, но он не имел права подвергать риску предводительницу! Тем более теперь, когда у нее осталась последняя из девяти жизней, дарованных Звездным племенем.

— Нам придется уйти, — прошипел он на ухо Синей Звезде. Та резко повернула голову и изумленно уставилась на него. — Это не та битва, в которой стоит сражаться.

— Но я должна поговорить со Звездным племенем! — возразила Синяя Звезда.

— В другой раз, — продолжал настаивать Огнегрив и, видя, что Синяя Звезда заколебалась, добавил: — Нам с ними не справиться.

Он слегка расслабился, увидев, как Синяя Звезда втянула когти и слегка опустила шерсть на загривке. Предводительница повернулась к Чернохвату и спокойно сказала:

— Хорошо же, мы уйдем. Но мы вернемся. Вы не сможете навсегда отрезать меня от Звездного племени!

Чернохват выпрямил спину и буркнул:

— Мы проводим вас до Четырех Деревьев. Огнегрив снова напрягся. Своим наглым предложением Чернохват ясно давал понять, что не доверяет слову предводительницы Грозового племени! Огнегрив ожидал, что Синяя Звезда возразит, но она молча выступила вперед, прошла мимо воинов племени Ветра и побежала в обратный путь.

Огнегрив последовал за своей предводительницей, стараясь держаться как можно дальше от воинов Ветра. Он слышал за спиной их шаги, а, оглядываясь через плечо, видел, как в розовом море вереска мелькают их сильные, поджарые тела.

Достигнув Четырех Деревьев, Огнегрив с Синей Звездой стали спускаться вниз по каменистому склону, а воины Ветра остались на вершине и, злобно прищурившись, настороженно провожали врагов глазами. С каждым шагом Синяя Звезда выглядела все более и более измученной. Каждый прыжок давался ей с огромным трудом, она приземлялась все тяжелее, дышала все громче. Огнегрив боялся, что она вот‑вот оступится и упадет, но предводительница продержалась на ногах до самого конца спуска, где начинались заросли травы. Обернувшись, Огнегрив посмотрел на гребень холма. Три кошачьих силуэта четко вырисовывались на фоне бескрайнего сияющего неба, но вот они дружно повернулись и скрылись в глубине своей территории.

Проходя мимо Скалы, Синяя Звезда вдруг остановилась и громко застонала.

— Что с тобой? — испуганно замер Огнегрив. Синяя Звезда лишь раздраженно дернула головой, отмахиваясь от его заботы.

— Звездное племя не желает посетить мои сны! — пробормотала она, обращаясь к себе самой. — Почему предки так разгневались на мое племя? — На нашем пути встало племя Ветра, а не Звездное племя, — напомнил Огнегрив, не очень веря своим словам. В конце концов, Звездные предки могли бы послать им чуть больше удачи! Что если Грозовое племя и в самом деле чем‑то прогневало звезды? В голове его вновь прозвучали слова Безуха: «Сколько живу, не припомню, чтобы когда‑нибудь так нарушали закон!» Он почувствовал, как от страха у него голова идет кругом. Неужели Звездное племя разгневалось на Грозовых воинов из‑за того, что Огнегрив, избранный с таким чудовищным нарушением традиции, продолжает оставаться глашатаем?

Лагерь встретил их возвращение изумленными возгласами и перешептываниями, и Огнегрив сразу понял, что всем пришла в голову одна и та же мысль. По дороге домой Синяя Звезда несколько раз горько повторила, что за всю историю леса не было случая, чтобы предводителю племени преградили дорогу к Святилищу.

Еле волоча лапы, не поднимая глаз от пыльной земли, Синяя Звезда поплелась в свою пещеру. Огнегрив с тяжелым сердцем смотрел ей вслед. Он так надеялся, что путешествие к Лунному Камню успокоит душу старой предводительницы! Но теперь, после позорного возвращения домой, ее состояние только ухудшилось. Внезапно ему стало так невыносимо жарко, что он опрометью бросился к зарослям на краю поляны, где нос к носу столкнулся с возвращающимися в лагерь Дымом и маленьким Угольком.

— Что‑то вы быстро! — буркнул Дым, стараясь обойти Огнегрива, но маленький Уголек так и замер на месте, пожирая глазами обоих воинов.

— Племя Ветра не позволило нам пройти через их земли, — пояснил Огнегрив.

— Разве вы не сказали им, что идете к Высоким Валунам?! — поразился Дым, опускаясь рядом со своим оруженосцем.

— Разумеется, сказали! — разозлился Огнегрив. — Но они все равно не дали нам прохода. Дым покосился на заросли папоротников, ведущих к входу в лагерь, и вскоре на поляне появились Частокол в сопровождении Тростинки. Бедная Тростинка от усталости едва переставляла лапки и еле поспевала за своим наставником, ее рыжая шерстка была растрепана и перепачкана грязью.

— Почему вы вернулись? — спросил Частокол, неприязненно щуря глаза на Огнегрива.

— Племя Ветра не позволило им пройти, — ответил за Огнегрива Дым. Тростинка подняла голову, и ее красивые зеленые глазки округлились от изумления.

— Что?! Да как они посмели?! — рявкнул Частокол, злобно раздувая шерсть на спине.

— Сам удивляюсь, почему наш глашатай спустил им такую наглость! — поддакнул Дым.

— У меня не было выбора, — буркнул Огнегрив. — Ты хотел бы, чтобы я ставил под угрозу жизнь предводительницы? — сурово спросил он, не сводя глаз с бурого кота. И тут со стороны поляны донесся громкий крик Ветрогона:

— Огнегрив! — Поджарый кот бегом приближался к ним, и вид у него был очень взволнованный. Частокол с Дымом многозначительно переглянулись и отпустили своих оруженосцев. Ветрогон приблизился к котам и громко спросил: — Ты нигде не видел Белыша?

— Нет! — с упавшим сердцем ответил Огнегрив. — Я полагал, что сегодня днем он пойдет с тобой на охоту.

— Я попросил его подождать, пока я умоюсь, — пояснил Ветрогон, и по голосу его было ясно, что он скорее зол, чем расстроен. — Но когда я закончил, Веснянка сообщила мне, что Белыш предпочел отправиться в одиночку!

— Прости меня, — угрюмо пробурчал Огнегрив. Как будто мало ему других несчастий, помимо непослушного оруженосца! — Я поговорю с ним, как только он вернется в лагерь.

В глазах Ветрогона промелькнуло раздражение, словно он не слишком верил в серьезность этого обещания. Огнегрив собрался было еще раз извиниться, но лицо Ветрогона вдруг изумленно вытянулось. Резко обернувшись, Огнегрив увидел входящего в лагерь Белыша. Котик весь так и светился от гордости — ведь в зубах у него была зажата здоровенная, чуть меньше его самого, белка. Ветрогон угрожающе засопел.

— Я сейчас разберусь с ним! — быстро сказал Огнегрив. По всей видимости, Ветрогону хотелось еще многое рассказать о выходках оруженосца, но, как дисциплинированный воин, он лишь коротко кивнул и отошел.

Огнегрив молча смотрел, как оруженосец тащит свою добычу к общей куче. Бросив белку поверх остальной еды, Белыш повернулся и пошел в свою пещеру, не взяв себе ни кусочка. Огнегрив с невольным раздражением решил, что оруженосец не голоден, поскольку вволю поел во время охоты. «Сколько же раз в течение дня он нарушает воинский закон?» — беспомощно подумал он.

Ветрогон тоже, не отрываясь, следил за Белышом, пока тот не присоединился к остальным оруженосцам, сгрудившимся возле своей пещеры. Тогда Ветрогон встал, подошел к куче еды, выбрал сочную мышку и понес ее в детскую. Положив лакомый кусочек перед Синеглазкой, бурый воин что‑то тихо шепнул ей на ухо. Королева, нахмурившись, подняла голову, посмотрела на Белыша, а затем перевела любопытный взгляд на Огнегрива.

Он тяжело вздохнул. Нужно было что‑то предпринять, иначе в племени пойдут разговоры о том, что к своему родственнику новый глашатай относится гораздо более снисходительно, чем к остальным оруженосцам.

Он быстро приблизился к пеньку, возле которого собрались юные ученики. Слышен был только голос Белыша, и Огнегрив с удивлением заметил, что все остальные котята — Быстролап, Тростинка, Уголек и Веснянка — смотрят на него во все глаза и жадно ловят каждое слово.

— Эта старая глухая бельчиха сидела себе преспокойненько на третьей ветке сверху, — хвастливо распинался Белыш. — Я тихонько подползаю к сосне и лезу вверх, да так тихо и ловко, что даже птицы меня не учуяли. Бельчиха, разумеется, и ухом не ведет! Она не опомнилась даже тогда, тогда я скользнул на ветку прямо позади нее! Я знай ползу себе по ветке, а надо вам сказать, это был самый шершавый и колючий сук во всем лесу! — Белыш опустил голову и лизнул свою лапку, словно она все еще чесалась. Оруженосцы дружно заулыбались. — Я прополз почти половину пути, когда эта старая дура почуяла неладное. Когда я уже приготовился прыгать, она вдруг повернулась и увидела меня! Но… я прыгнул на нее быстрее гадюки! Схватил в когти, и мы в обнимку рухнули с дерева! Тростинка охнула и испуганно прижала уши. Веснянка наклонилась к ней и успокаивающе лизнула в голову.

— К счастью, земля под Высокими Соснами вся устлана иглами, поэтому там мягко, как в постели у старейшины! Если бы не это, я бы расшибся в лепешку. Свалились мы, значит, и тут моя белка попыталась дать деру. Хорошо, что я так и не разжал когтей! — Белыш гордо задрал нос и закончил: — Один укус в шею под затылком — и у племени прибавилось еды!

Котята восхищенно замяукали, и Огнегрив, сам того не желая, обрадовался, видя, какой популярностью пользуется его племянник среди сверстников. Однако его раздражала похвальба Белыша, кроме того, оруженосец по‑прежнему не выказывал ни малейшего почтения к добыче. С этим нужно было что‑то делать! Поймав взгляд Ветрогона, следившего за происходящим с противоположного края поляны, Огнегрив понял, что у старшего воина есть все причины быть недовольным поведением оруженосца. Было бы грубейшей ошибкой закрывать глаза на столь откровенное пренебрежение воинским законом!

— Белыш! — окликнул Огнегрив. Оруженосец быстро поднял голову.

— Что? — отозвался он. — Я хочу поговорить с тобой. Белыш неторопливо поднялся.

— Прошу меня извинить! — вздохнул он, обращаясь к товарищам. — Дела зовут! — Уголек не выдержал и весело прыснул, глядя, как Белыш с нарочитой неохотой плетется к своему наставнику.

— Иди за мной! — велел Огнегрив и, отойдя настолько, чтобы их разговор не был слышен остальным оруженосцам, резко спросил: — Ты ел во время охоты?

— Ну и что с того? — дернул плечом Белыш. — Я был голоден!

— Разрешает ли воинский закон принимать пищу до того, как накормлено племя? Белыш обвел скучающим взором верхушки деревьев.

— Судя по тому, что закон запрещает все остальное, наверное, нет. Огнегрив усилием воли подавил закипающее негодование.

— Ты подобрал голубя?

— Нет. Он исчез. Внутренне содрогнувшись, Огнегрив впервые понял, что не знает — верит он словам ученика или нет. На всякий случай он решил пока воздержаться от спора.

— Почему ты не пошел охотиться с Ветрогоном?

— Он слишком долго ел! — отрезал Белыш. — Кроме того, я предпочитаю охотиться в одиночку!

— Ты пока всего лишь оруженосец! — сурово напомнил ему Огнегрив. — Охотясь вместе со старшими, ты быстрее научишься всему, что требуется воину!

— Да, Огнегрив, — устало вздохнул Белыш, и у Огнегрива закралось подозрение, что он пропустил мимо ушей все, что ему говорили.

— Можешь идти! — прошипел он. Белыш повернулся и пошел прочь. На этот раз Огнегриву было все равно, смотрит на них Ветрогон или нет. Сейчас ему впервые было безразлично даже то, что думает о его оруженосце племя. Что значит мнение соплеменников, если он сам перестает верить в своего племянника?! Неужели Белыш и впрямь никогда не станет воином?

Дата добавления: 2015-07-08