Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 18. Синий носок, красный носок

Синий носок, красный носок…

 

Когда после затянувшегося обхода, Зигрид Олафсен вышла наконец из главного коридора на желтый свет, старший матрос встретил ее нудным ворчанием:

— Что, черт возьми, случилось? Ты на четыре дня отстала от плана осмотра! Мы уже думали, что ты и вовсе не вернешься…

Дозорная выкрутилась, выдумав историю о заблокировавшейся двери, которую ей в конце концов удалось-таки открыть.

Ложь сорвалась с губ с такой легкостью, что Зигрид сама испугалась. Отчего она прямо не заявила: «Старший матрос, я наткнулась на нечто необычное — на смотровое окно. Вы знали, что корпус субмарины не полностью герметичен?»

Старший матрос наверняка закричал бы от изумления, обозвал бы ее сумасшедшей, а потом принялся писать рапорт. Такая находка могла продвинуть дозорную третьего ранга к следующему чину. Почему было не попытать удачи? Почему она решила хранить секрет, который вообще-то был ей ни к чему?

Смотровое окно… Забытое смотровое окно, за которым собрались и пытались что-то ей сказать бывшие люди, превратившиеся в рыб… Может, все это показалось? Вот почему Зигрид и не решалась поднять тревогу — помнила рассказы Гюса о сумасшедшем доме; и ей не хотелось закончить плавание заключенной в камере.

Кто ей поверит? И вообще, не стала ли она жертвой видения, возникшего в потемках от одиночества и усталости миража?

«Ты предательница! — твердил ей внутренний голос. — Ты обнаружила слабое место в системе защиты подлодки и не доложила командованию. Все считают, что „Блюдип“ крепок, а ведь это не так. В корпусе есть смотровое окно, хрупкое стекло которого разлетится вдребезги, если корабль опустится на большую глубину. Молчать об этом — преступно…»

Слово «преступно» маячило в мозгу Зигрид, но было как бы лишено смысла, не вызывало никакой реакции. Никакой вины. И ей самой было непонятно, почему так происходит.

 

Когда в столовой она увидела Гюса, то уже собиралась рассказать ему о своем открытии, но рыжий парень пережевывал свои обычные обиды и не был расположен слушать ее. Поглощая питательное пюре, он говорил о возмущениях среди матросов, о назревающем переделе власти, о некомпетентности офицеров…

— Маразматики, — шептал Гюс. — У всего нашего командования старческий маразм, они даже не знают, что мы здесь делаем.

Зигрид лишь вежливо покивала головой. Открытие секретного иллюминатора заслонило то, что раньше и ее волновало.

 

Ночью дозорная не могла сомкнуть глаз — мучила совесть. Потом все же заснула на часок, и ей приснилось, что смотровое окно раскололось под давлением на большой глубине. От ужасного звука лопнувшего стекла Зигрид подскочила в кровати, по лицу ее текли слезы. Она зажгла свет, чтобы удостовериться, что коридоры не заливает водой. Если бы действительно случилось то, что представлялось во сне, «Блюдип» утянуло бы на дно буквально за две минуты. Потеряв контроль, лодка упала бы в какую-нибудь морскую расщелину, и давление расплющило бы ее, как самую обычную банку из-под колы.

«Я должна предупредить капитана, — решила Зигрид, вытерев лицо. — Сегодня же пойду к нему».

Она упала на кровать. Но поверят ли ей? Может, сочтут сумасшедшей? Смотровое окно? Еще чего! А почему не балкон с горшками с геранью?

Ей казалось, что она уже слышит, как смеются офицеры. Особенно лейтенант Каблер, с тщательно подстриженными усиками, столь черными, что казались нарисованными тушью над его верхней губой, конечно же, он их подкрашивал.

«Давид не будет знать, куда деться, — подумала она. — Ему станет стыдно за меня. Ведь он теперь вместе с командованием».

 

Утром Зигрид надела отглаженную форму, начистила позолоченные пуговицы на матросской блузе и направилась к капитанскому мостику. Дозорная третьего ранга знала, что совершает непростительный поступок, не соблюдая существующий в армии порядок — через голову непосредственного начальника собирается обратиться к командиру. И что, обойдя старшего матроса, тем самым ставит себя под удар. Но она была уверена: если подать рапорт младшему офицеру, то больше риска, что ей не поверят.

— Тебе все показалось, милочка! — скажет ей старший матрос. — Уж не думаешь ли ты, что я потревожу капитана из-за таких глупостей?

Нет, если уж рассказывать кому-то о ее открытии, так самому капитану. Ведь речь шла о спасении подводной лодки!

С комом в горле, с потными руками, Зигрид переступила порог капитанского мостика, куда юнги не имели права входить. Она будто проникла в храм, и вот сейчас ей откроется ужасный лик разгневанного бога. Первые пять минут дозорная ждала, что ее поразит упавшая с потолка молния. Совершаемое ею кощунство и не заслуживало иного. Никогда ни один юнга не заходил так далеко на заповедную территорию. Тех, кто имел неосторожность пройти хоть три шага за пограничной линией, хватали за шкирку и избивали.

Затаив дыхание, Зигрид проскользнула мимо пульта управления, каких-то рычагов, труб (она знала эту часть лодки только по описаниям и планам учебных пособий) и от волнения вспотела. Так вот, значит, как выглядит сердце «Блюдипа», место, где сходятся воедино все элементы, позволяющие напрямую воздействовать на ход подводной лодки… Дозорная смотрела по сторонам, разглядывала манометры, индикаторы, кнопки, тумблеры и датчики. Машинное отделение занимало все помещение, оставив для людей лишь узкие коридоры. Короба, где помещались пучки электропроводов, извивались под потолком, словно свернувшиеся кольцами огромные щупальца. Повсюду на экранах приборов дрожали стрелки, определяя таинственные показатели. Везде мигали контрольные лампочки — красные, зеленые, желтые…

Тщетно Зигрид пыталась опознать, что это были за приборы. Сложная установка привела ее в ужас, и она поняла, как мало ей известно. Если бы вдруг пришлось, по невероятному стечению обстоятельств, встать к штурвалу, она бы точно потерялась в лабиринтах машинного отделения.

И не знала бы, за какой рычаг потянуть, на какую кнопку нажать, чтобы изменить ход «Блюдипа».

Вдруг Зигрид увидела лейтенанта Каблера. Сердце ее перестало биться, а перед мысленным взором мелькнуло: сейчас тот схватит ее за ворот матроски и выбросит отсюда. Но старший помощник капитана прошел, не заметив дозорную третьего ранга. Зигрид опешила. А еще невольно отметила, насколько лейтенант постарел за последние несколько недель. Его усы стали грязно-серого цвета, как и волосы, свисавшие длинными патлами из-под фуражки. Он сильно сутулился — спина просто колесом, и шел, опустив глаза и что-то бормоча себе под нос. Седая трех-, а то и четырехдневная щетина пробивалась на его щеках. Зигрид машинально отдала ему честь, но Каблер не ответил.

Постояв в нерешительности, дозорная все же продолжила осмотр. В отсеке для карт два сержанта, нацепив очки на нос, играли в домино. Их руки тряслись, и казалось, что им непросто удерживать небольшие прямоугольники из слоновой кости. Они разговаривали дрожащими голосами. Или, вернее, вели монолог — каждый сам с собой, не слушая друг друга.

На капитанском мостике царил странный запах старости. Зигрид кралась вдоль стен и не верила своим глазам. Офицерам было сорок, максимум пятьдесят лет, а можно было подумать, что это прадеды в последней стадии физической немощи. Все лейтенанты были неопрятными, даже грязными. К тому же с трудом влезали в форму. С брюшком, лысеющие, они ходили в тапочках и морщились при каждом шаге, словно болезненные суставы не выносили ни малейшего движения.

Наблюдавшие за приборами младшие офицеры выглядели не лучше. Некоторые дремали, опираясь на подлокотники кресла. Зигрид скользила мимо них, как привидение. Она поняла вдруг, почему юнги редко видят представителей командного состава: из-за почтенного возраста те вынуждены оставаться практически на одном месте. А если бы им пришло в голову отправиться осматривать подводную лодку, то идти бы нужно было, опираясь на палочку.

В ушах прозвучало сказанное Гюсом: «Десять лет, целых десять лет мы дышим консервированным воздухом, пьем отфильтрованную воду, едим высушенную пищу».

Что ж, противоречащий природе образ жизни добивает даже самых выносливых.

«Скоро и наш черед, — подумала Зигрид, стараясь совладать с охватившей ее паникой. — Подводная лодка превратится в дом престарелых. Вот почему в Адмиралтействе настаивали, чтобы в экспедицию на Алмоа взяли детей! Там знали, заранее знали, что „Блюдип“ состарит членов экипажа в ускоренном режиме».

Дозорная третьего ранга нашла наконец-то и капитана — в зале, где находился перископ. Пожевывая мундштук погасшей трубки, старик неловкими движениями пытался собрать воедино… крохотные деревянные элементы уменьшенной модели парусника. Но его руки слишком сильно дрожали, у него не получалось соединить детали, и он ломал уже собранное.

Его седая борода закрывала пластрон, белые, как снег, волосы падали на воротник мундира. Капитан что-то бормотал себе под нос и смотрел в лупу, стараясь разглядеть крошечные детальки, разложенные на карте морских глубин, заляпанной вермишелевым супом.

— Куда же они задевались?

Обнаружив присутствие Зигрид, капитан помахал ей рукой со старческими пятнами, делая знак подойти, и прошамкал:

— Помоги мне, девочка. Ты-то хорошо видишь, ты найдешь, что я ищу. Мне нужны пара шлюпбалок, чтобы подвесить эту миленькую спасательную лодку.

Между большим и указательным пальцами, пожелтевшими от табака, он держал микроскопическую корабельную шлюпку. Зигрид стала перебирать сваленные в кучу детали. Командир подлодки шумно дышал, выдыхая через нос. Его кожа была желтой и морщинистой, как у морских черепах. Над бровями, словно полоски размягченного теста, пролегали морщины. Кожа на щеках обвисла.

«Сколько же ему лет? — думала потрясенная Зигрид, глаза которой застилала пелена. — Капитан не может быть таким старым, это просто невозможно! Ему ведь едва исполнилось сорок, когда мы отправились в плавание!»

Девушка наконец нашла необходимую деталь, и старик схватил ее, обрадовавшись, как ребенок.

Трехмачтовое судно, которое он пытался строить, было собрано с нарушением всех законов и вопреки здравому смыслу. Основная часть корпуса напоминала скорее обломки судна, чем готовый отправиться в плавание корабль.

 

Пока капитан рассматривал макет со всех сторон, Зигрид шепотом рассказала ему, что обнаружила смотровое окно. Она говорила, не останавливаясь, не переводя дыхание, боясь, что не сможет продолжить, если остановится.

Но ее признание не вызвало никакой реакции. Теперь капитан старательно пытался приделать брашпиль, ручную лебедку, не туда, куда нужно, и от усилий пыхтел, как тюлень. Его слюна поднималась и опускалась в мундштуке пустой трубки, издавая неприятное бульканье.

— Капитан, смотровое окно… — стала настаивать Зигрид.

Но только тут поняла: капитан глух, как швейцарский сыр.

На этот раз ее охватил настоящий ужас, и она попятилась от стола. Командир «Блюдипа» даже не посмотрел в ее сторону. Полностью занятый своим маниакальным занятием, он перебирал различные детали парусного судна, бормоча:

— Фигура на носу… Ведь была же на носу корабля фигура, черт побери!

 

Когда Зигрид покидала зал с перископом, она увидела под столом мужские носки. Один — синий, другой — красный.

Девушка поспешила уйти.

Шум приборов смешивался в ее ушах с храпом заснувших офицеров-стариков. Вся эта часть подводной лодки, казалось, больна сонной болезнью. Там, где вообще-то должна кипеть работа, была какая-то уютная богадельня, где каждый убивал время за жалкими занятиями.

На капитанском мостике и не заметили вторжения Зигрид! Она смогла везде пройти, и никто не призвал ее к порядку. Даже Каблер, снова встретившись на пути, так и не обратил на нее внимания. Скользнув по фигуре дозорной мрачным взглядом, старший помощник капитана, выглядевший как лунатик, хромающей походкой больного артритом старика двинулся дальше. Последним, что бросилось Зигрид в глаза на капитанском мостике, был лысый картограф, который сидел посреди кипы пожелтевшей бумаги и листал с бесконечной медлительностью огромный альбом с фотографиями улыбающихся младенцев.

Было ли впадение старших в маразм прямым следствием синдрома сильного давления? Такое бывает, если слишком долго оставаться на глубине океана — «в самом низу морской бездны», как говорил Гюс. Еще тот же Гюс со слов какого-то санитара объяснял: черепная коробка уменьшится, сдавливая мозг, и может даже расплющить его.

— Нервные центры зажимаются, и человек в конце концов теряет возможность говорить. Глупеет до такой степени, что тупо смотрит в одну точку прямо перед собой. Живет, как кретин. Потом, по мере того как черепная коробка продолжает сжиматься, мозг превращается в паштет.

Неужели так и произошло с командованием «Блюдипа»?

 

После того как Зигрид ушла с капитанского мостика, ей захотелось непременно пойти и поведать о своих приключениях Гюсу. Рыжеволосый парень, едва она заговорила, широко раскрыл изумленные глаза. И челюсть у него отвалилась от удивления.

— Ты хочешь сказать, что осмелилась зайти на капитанский мостик? — спросил он, прерывисто дыша. — И никто тебя не остановил? Ты смеешься?

Зигрид рассказала в подробностях все, что увидела в зоне управления подводной лодкой. Гюс слушал ее молча и все сильнее бледнел.

— Если все это правда, то мы пропали, — прошептал парень наконец. — Значит, капитан уже выжил из ума. Вот почему его давно не видно. В таком виде командира нельзя показывать экипажу, и Каблер прячет его. Но сам Каблер тоже состарится, как остальные. Тупицы-офицеры держали нас на расстоянии — нас, подростков, новую смену. Отказывались признать, что однажды им придется передать командование более молодым. Они думали, что очень умные. А вот теперь выжили из ума! Понимаешь, что это означает? Даже если они и захотят передать нам свои знания, то уже не смогут. Потому что все забыли. Руку даю на отсечение, что «Блюдип» уже больше года находится на автоматическом пилотировании.

Зигрид задумалась, рассказать ли Гюсу и о смотровом окне, но тот казался таким раздраженным, что она решила ничего ему не говорить.

— В Адмиралтействе их наверняка предупреждали, — ворчал ее друг, — а они, несмотря ни на что, решили, что неуязвимы. Вообразили, что закончат плавание до того, как состарятся. Глупцы!

 

Вернувшись в свою каюту, Зигрид бросила взгляд на висевшее над умывальником зеркало, ища признаки преждевременного старения на своем лице. Но на нее по-прежнему смотрела девочка лет двенадцати-тринадцати.

Вдруг дверь за ее спиной резко распахнулась — вошел Давид, одетый в форму прапорщика. И его явно душил гнев.

— Что ты там делала? — заорал он. — Ты не имела права без разрешения проходить в капитанский отсек!

— Не кричи, — сказала Зигрид. — Никто меня не видел. И потом, там все в таком состоянии, что мое присутствие не такой уж и риск.

Лицо Аллорана исказила ярость, но молодой человек сжал губы, сдерживая себя.

«Давид изменился, — подумала девушка. — Это уже не тот мальчик, с которым я играла в прятки в трюме. Он выглядит намного… старше».

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — задыхаясь, процедил парень. — Ты обязана с уважением относиться к тем, кто нами командует. Они принесли себя в жертву ради нас. На протяжении долгого время офицеры пили таблетки молодости, чтобы быть в форме и замедлить старение, но теперь платят за это сторицей. Время выставляет им свой счет. Возраст разом обрушивается на их плечи. Они подвержены приступам мгновенного старения. Это длится несколько дней, а потом они, поскольку они принимают много лекарств, приходят в себя. Моя работа заключается в том, чтобы заставить их пить таблетки. Без меня старость поглотила бы их. Наши командиры мученики, герои… Тебе не понять.

— Кто будет управлять подводной лодкой, когда они умрут? — спросила Зигрид.

Давид опустил глаза и отвернулся.

— Тебя это не касается, — прошипел он. — Все продумано.

Но девушка была уверена: ее бывший друг врет.

— В любом случае, — проворчал Аллоран, выходя из каюты, — никогда больше не ходи туда. Или… Или же я буду вынужден принять по отношению к тебе карательные меры.

 

Добрую часть ночи Зигрид вертелась в койке. А когда удалось наконец-то сомкнуть глаза, ей приснилось, что она превращается в воду. У нее вдруг не стало больше сердца, не стало легких — ее внутренние органы растворились. Тело было как сосуд, наполненный морской водой.

 

Воспоминание об этом сне преследовало девушку весь следующий день. Она вздрагивала от малейшего журчания в животе. Нужно было как-то собраться и взять себя в руки, но получалось с трудом.

А ближе к вечеру Гюс позвал ее на склад под предлогом инвентаризации карманных фонариков. А там зашептал ей на ухо:

— Мы с несколькими ребятами решили действовать. Ведь и речи не может быть о том, чтобы оставить все, как есть! Мы связались с одним из младших офицеров с капитанского мостика, он согласен показать нам, как управлять подводной лодкой. Потому что понял: дело идет к катастрофе. Тот парень будет обучать нас тайно, в зале для бокса. Хочешь пойти с нами? Столько всего надо выучить! И лучше сразу распределить обязанности.

— Но это же заговор! — прошептала Зигрид.

— Конечно! — начал раздражаться Гюс. — А что ты хочешь? Такова единственная возможность выбраться отсюда. У того парня мозги еще не раскисли, и он хорошо к нам, юнгам, относится. Если мы начнем обучение сейчас, то, по его мнению, через полгода сможем начать действовать. Ну что, ты с нами?

Зигрид думала только о смотровом окне, перспектива участия в заговоре ее не вдохновляла. Сдержанность подруги привела Гюса в ярость.

— Ты боишься? — словно бросил он ей вызов. — Да ты просто боишься! Ты обыкновенная трусиха! И в конце концов станешь такой же, как Давид!

Девушка даже не пыталась защищаться.

А для себя решила: нет, нельзя делиться секретом с другими. Иллюминатор — ее собственность, она никому не даст смотреть в него.

 

Вернувшись в каюту, Зигрид бросилась на койку. Она побоялась рассказать о своем открытии Гюсу еще и потому, что не была полностью уверена, сможет ли снова найти дорогу к каюте с окном в подводный мир. В любом случае, ей хотелось бы поведать о своей находке лишь Давиду Аллорану. Только ему. К сожалению, настоящий Давид был теперь далеко. Сегодняшний Давид на стороне командования и защищает впавших в маразм офицеров, находя тысячу оправданий. Скоро он отрастит усы, как у лейтенанта Каблера, и станет выглядеть совсем нелепо!

 


Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 184 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Гибель плавучих садов | Послания, написанные кровью | Глава 9 | Глава 10 | Возвращение домой | Ма с резиновыми руками | Смертельный подарок | Сумасшедший в трюме | Октопус калорозаурус | Секреты лабиринта |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Таинственные откровения| В самом низу морской бездны

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.014 сек.)