Хламида

Гиматий

Итак, гиматий, или гиматион,— большой кусок ткани — плащ, в который укутывались, обвивая его вокруг тела различными способами. И если мы условимся называть гиматием любого размера кусок ткани, свободно обвитый или свободно свисающий с корпуса, это избавит нас от слепого следования классическим образцам и иконографии и даст художнику свободу в воспроизведении античного костюма.

Гиматий укрывал с головой, являясь одновременно одеялом и нередко единственной одеждой, хотя в обиходе на тело надевался хитон. Гиматий по длине мог быть до колен, до щиколотки, даже свисать до земли.

Гиматий у царей, архонтов (судей) и старейшин мог быть расшит узором, повторяющим фигурные изображения и элементы классического орнамента. Узорный гиматий предназначался для торжеств и находился на торсе в спокойном состоянии. Гиматий драпированный был лишен украшений, исключая кайму, ибо рисунок терялся в складках.

Женщины также кутались в гиматий, который мог быть более шарфообразным, чем плащи мужчин.

Рис.27

Хламида

Хламидой называется легкий плащ — кусок прямоугольной ткани, закрепленный узлом, застежкой, пряжкой — фибулой на правом плече или под подбородком. При правильном положении на теле он образует красивые каскадные складки. Края могут быть украшены орнаментом или полосой, а в углы вшиты грузики для поддержания линии складок. Хламиду надевали на обнаженное тело юноши спартиады (спартанцы), направляясь в палестру. Ею прикрывались воины и путники в походах (рис. 28). В идеальном случае белая, она в действительности имела естественные цвета шерсти и льна, из которых изготовлялась, хотя в древней Элладе уже умели окрашивать ткани.

Рис.28

В театре цвет находится в руках художника, который скован им только в случае традиционной символики. Пурпур — царский цвет, черный и голубой — траур. В некоторых областях Греции цвет траура был белый.

Плащ хлена — плотная грубая ткань, упоминается в текстах как плащ зимний, одеяло, в которое кутались от холода. Так же называется обильно драпированный плащ.

Плащ-хлена по размеру меньше гиматия, на одну треть отогнутый, застегивается на одном плече, проходя под левой рукой. В такую хлену задрапированы коры Парфенона, которые представляют собой образец разнообразия в однообразном способе управления тканью. «Собрание этих статуй в музее на Акрополе,— пишет Боннар,— похоже на группу манекенов, приготовленных к показу со свободным и вольным выбором платьев, предназначенных для этого показа. Но выбрал их не случай, а художник. В типе Коры для него главное — изучение не анатомии, но сложной драпировки. Складки одежды бесконечно разнообразные в зависимости от материи, стиля туалета, той части тела, которую эта одежда прикрывает. Ее назначение состоит в том, чтобы угадать форму тела и вместе с тем прикрыть его..» (рис. 29 а-г).

Плащи набрасывались на голову и мужчинами и особенно женщинами. Последние использовали как покрывала отворот пеплоса, спускавшийся на спину.

Что касается украшения головы, то по иконографии известны два рода шляп — соломенная с круглыми полями, одеваемая мужчинами и женщинами, и круглая войлочная шапочка, носимая на затылке мужчинами,— пилеус.

Чаще всего женщины и мужчины изображены с непокрытыми головами, с разнообразием красиво расположенных кудрей. На вазовой живописи изображены головные повязки и главным образом украшенные прически. В спектаклях греческих театров, которые гастролировали в нашей стране, и хор и персонажи всегда выступали с покрытой головой, и головные повязки, наколотые по прихоти художника, оставляли впечатление полной гармонии с драпировкой костюма. Сандалии и прически приводятся в иллюстрациях и в комментариях не нуждаются, тем более что мужские прически очень близки к тому, что последнее время украшает головы и лица мужчин Европы; то же самое относится и к женским волосам. Усложненные прически и убранство головы украшениями в трагедиях греческой классики неуместны, и если в созданных фильмах и спектаклях присутствуют, то только как укор вкусу художника и урон общему ключу представления. Зато в комедиях Аристофана, где образная сторона персонажа гротескна, такая форма украшений правомерна.

Рис.29

Мы не можем догадаться об истинной форме и применении того или иного вида прически. Но в греческой скульптуре, как правило, украшений нет, тогда как вазовая живопись изобилует примерами. Высокий вкус художников Эллады, очевидно, имел повод сохранять целомудренность в украшениях и обращаться за прекрасным к другому источнику — к разнообразию расположения групп волос в прическе.

В сценической трактовке костюмов мы наблюдаем и появление рукавов в хитонах — узких и длинных (Креонт в «Антигоне» в театре Эпидавра одет в длинный хитон с рукавами). Такая «неточность» не несет беды. Если в трактовке образа актеру нужно прикрыть руки — их оголение мешает какой-либо внутренней убежденности, рукава не будут заметны даже искушенному зрителю — вернее, он их примет как должное.

В костюмах спектаклей современных театров мы видим широкие пояса, поддерживающие тяжелую форму складок одежды.

Каждый спектакль, если он решен художником, понимающим и знающим античное искусство, всегда приносит что-либо новое в трактовку формы, и если это подлинное искусство, то оно может быть принято как школа античного театрального костюма. Ибо, еще раз повторим, античный костюм — это умение извлекать из его складок качества эстетические. Такая возможность безгранична, как безграничны фантазия и воображение, соприкоснувшиеся с искусством.

Национальной одеждой граждан Римской империи считалась тога — ткань эллипсовидной формы, складывающаяся вдвое и сложными манипуляциями окутывающая фигуру. Сложность ее одевания заставила прибегать к предварительным операциям укладывания ее на манекене.

Потеряв связь с движениями тела, лишившись своей первостепенной роли украшения его, тога получила значение самостоятельного драпированного куска ткани, безотносительного к форме тела, под нею скрытого. Собственно, этим и определился масштаб ткани, значительно превышающий человеческие пропорции греческого гиматия. Эстетика формы тоги как одеяния, или, проще говоря, ее красота, закрепилась в жестком регламенте правил укладывания складок, требующих постоянства линий драпировки и их неподвижности. Знаменательно, что в римском праве существовал закон, устанавливающий штраф «за нарушение складок тоги». Тога превратилась в официальную одежду, ношение которой вменялось в обязанность. Уже сам этот факт говорит о той малой терпимости, которую надменные римляне проявляли в отношении одежд… Тертуллиан в своем трактате о Паллиуме проявляет страстность в отношении греческой одежды, выступает против тоги, которая своей театральной красотой не могла искупить неудобство употребления.

Тога надевалась поверх туники. Последняя превратилась в домашнюю одежду коллобий — рубаху или, вернее, платье с коротким или длинным рукавом, квадратным или круглым вырезом горловины. Имея просторную форму, она часто опоясывалась и уже ничем не напоминала греческий хитон. Два вертикальных клавуса (полосы) спускались по всей длине полотнища. Особое богатство декоративного убранства приобрели туники в период христианизации Рима с I по VII век н. э. (см. издание «Коптские ткани». Л., «Аврора», 1968).

На театре еще никому не пришлось воспроизвести тогу в ее полноправном масштабе. Даже в спектакле МХАТа «Юлий Цезарь». Готовясь к постановке этой пьесы, В. И. Немирович-Данченко ездил в Рим и, изучив результаты археологических и исторических изысканий, восстановил внешнюю и бытовую обстановку действия с огромной тщательностью и большой точностью. Однако римскую тогу подменили греческим гиматием, сопроводив его римской атрибуцией — красными полосами (тога сенаторов), клавусами и пурпурным цветом (тога триумфаторов).

Свидетельства литературные не упоминают об этой исторической неточности, наоборот.

«Художественной победой надо считать исполнение г. Качаловым роли Цезаря… Он тонко задумал и талантливо создал пластическую фигуру… его прекрасный голос звучал мощно и гордо. Дыхание античного Рима поистине витало над этим человеком в пурпурной тоге…».

Практически тога изображается плащом с закругленными краями, который образует красивые величественные складки, но размеры которого, приближаясь к гиматиону (относительно роста исполнителя), дают возможность двигаться, не вступая в противоборство с грандиозностью объема.

Женские одежды римлян также сходны с греческими, кроме тех случаев, когда они надевались в несколько слоев. Делали их из тонких и дорогих цветных тканей.

Сложные и громоздкие прически, вызвавшие ношение париков при обилии дорогих украшений — колец, диадем, браслетов, серег, ожерелий,— создавали облик римлянки — изнеженной, богатой, порой безвкусной. Что до одеяния слуг, рабов, ремесленников, то оно ничем не отличалось от греческого, разве что в период императорский, когда в римскую одежду стали проникать восточные и варварские элементы: штаны, куртки, восточные шапки.

Дата добавления: 2015-07-08