А мужчина - её странный спутник.
А причина - её жизнь без смерти.
Женщина, не созданная Богом,
светится как слабая лучина
И дымится искорками плоти.
А причина - наша не-безбрежность.
А причина - наша не-возможность
Воплотиться в лучезарной сути,
Женственность великую листая,
Что лежит от Волги до Китая,
Словно ежедневная забота...
Словно неподъемная работа...
Словно бы одна из тех материй...
Словно бы одна из тех мистерий,
Что возможно совершать совместно.
Если не умрёшь, то не воскреснешь.
Если не умру, то не воскресну.
По утру, когда на сердце тесно,
По утру, когда не мир, а тесто
И запёкшиеся хлебом губы,
Ты произнесёшь такую небыль!
И со мной тогда произойдешь.
Несколько очевидностей,
Этаких обоюдностей
(этаких беспробудностей,
Ибо всё наяву).
Я живу на плаву.
Ты живёшь на плаву.
И глубина под нами
Темная, будто пламя.
И глубина над нами
Белая, будто пламя.
Сердце моё (как вишня)
Вдруг из груди вышло
И созрела на древе,
Как на твоём напеве,
Что привязан к ветвям
И подаётся нам
С этой вишнёвой костью.
Смерть - это просто гостья,
Что облеклась сочностью
Или моей срочностью.
Сроком, что мне отпущен,
Сладостный словно вишня...
Ты на ветвях повисла.
Я на ветвях повис.
Я напев повторю.
Я посмотрю вверх.
Я посмотрю вниз.
Но можно ли раздвинуть горизонт
И не делить его на горизонты?
Поскольку моим мыслям нужен зонт,
Чтобы они, как транспортная лента
Как будто из вулканова жерла
Мне приносили разные товары.
А поверху дождит, и с пылу с жару
Вдруг закипит их вид и будет залит.
Но можно ли раздвинуть горизонт,
Когда он в горизонте заперт?
И только горизонтом разрешается,
Что в горизонте этом помещается.
Я человек Воды, вода прозрачна.
Ты человек Воды, вода прозрачна.
Моя вода с твоей перемешается:
Как будто горизонты совмещаются,
Перемещая разные товары
И заливая разные пожары.
И нам с тобой прозрачностью делиться,
Как будто по поверхности пролиться
И в горизонте русло проедать...
Единственная, в общем, благодать.
И снится мне, опять же, горизонт,
Которым я могу с тобой делиться.
P. S. - Что тут говорить, -ответил другой оруженосец, - Вот потому-то я считаю, что нам не надо ввязываться ни в какие приключения. Зачем нам пирожки, если есть караваи? Вернемся-ка лучше в свои хижины, а если Богу будет угодно, он и там нас найдет.- Я должен сопровождать своего господина до Сарагоссы, - ответил Санчо, - А там уж мы подумаем, что делать дальше.
Сервантес
А волны были повторны
И лишь казались просторны.
А ты пошла по волнам
От берега к берегам
И издалека улыбалась.
И на века улыбалась.
И становилась река,
Что проедает русло.
И становилась рука,
Мне протянувшая пусто
Куст ярчайшей рябины
И глубочайшей трясины
(которая предо мной,
Которая надо мной).
А я назовусь тишиной.
Ибо я эта гладь,
По которой тебе бежать
И волну создавать,
И меня не узнать...
И под твою подошву мне себя подставлять.
Я подобен соловью:
Я пою и не пою!
Ибо попросту живу,
Чтоб держаться на плаву.
Вот я заливаюсь свистом,
Чтоб не стало место пусто.
Чтобы стало место свято,
Вот я надеваю латы,
Будто белые одежды.
Вот я открываю вежды
(словно вежды одеваю),
Чтобы видеть все по краю
И за краем разглядеть.
Словно я живу покроем
(словно я портной по крови):
Место кройки и шитья -
Это родина моя.
Я подобен соловью:
Ибо песни я пою
Или песен не пою
Лишь тогда, когда люблю.
И стяжочек за стяжком,
Как стишочек за стишком
Я сшиваю тишь да гладь,
Словно Божью благодать.
Я подобен соловью: я пою и не пою.
Я сшиваю свои вежды словно белые одежды.
P. S. 24. Всякое деяние любовника устремлено к мысли о солюбовнике.
25. Истинный любовник во благо только то вменяет, что мнит быть по сердцу солюбовнику.
26. Любовь любви ни в чем не отказывает
27. Любовник от солюбовника никакими утехами не насыщается.
28. Малая догадка в любовнике о солюбовнике уже дурные вызывает подозрения.
29. Кого безмерное томит сладострастие, тот не умеет любить.
30. Истинные солюбовники воображением никогда друг друга не покидают.
31. Одну женщину любить двоим, а двум женщинам одного отнюдь ничто не препятствует.)
куртуазный кодекс
Во времена,
Когда всякая плоть растлилась,
Была и моя вина.
Была и моя страна,
Что как вино пролилась
И выпита мной до дна.
Во времена,
Во племена и страны
Были ли мы желанны?
Нет, мы были избра'нны
Называть имена
И всякую тварь по имени,
Племени и стране.
Во времена мира
Мы с тобой на войне.
Ведь целый мир войной
Воюет с тобой и мной:
Только такой ценой
Мне растлевая плоть...
И до души раздевая,
Ибо не уступаю.
Что полюблю, уходит от меня:
При свете дня или при свете ночи,
Как продолжение наших многоточий...
Ведь точку невозможно удержать.
Что полюблю, уходит от меня:
Казалось бы, к ней силу приложить,
И сила может мир перевернуть...
Но точка продолжает звать.
Но точка обернётся продолжением.
Что полюблю, уходит от меня:
Ведь я могу остановить мгновение,
Движения не в силах изменить.
И в этом никакой беды:
Я человек Воды, а ты хотела пить
И создавать пруды, а не поток.
А я проистекал по руслу Бога:
Как продолжение множества свершений,
Как продолжение множества крушений,
Как продолжение наших продолжений...
Вот так и совершается эпоха.
Но истая благодать -
По имени имя звать
И уводить за собой
(ежели в нем любовь),
За горизонт голубой.
Но есть еще благодать -
На берегу лежать
И слушать прибой имен.
Ежели я влюблен
Только в одно имя.
Все имена с нами,
Ежели называл
Каждую вещь по имени
Времени и стране.
Я живу на войне...
Нет, я плыву на волне,
А волны о берег бьют
И сокрушают уют
Истинной благодати.
Есть небольшая правда
В праве назвать по имени...
И никакой бравады.
Секунд очень много.
А тысячелетий мало.
Ибо таким очам
Размениваться не пристало
И надо взирать очень строго
Очами грозного Бога.
А моих секунд очень много,
Ибо они - очаг
Малого сопротивления
Каждому не-мгновению,
Чтобы мгновенным стало...
И как ладья пристала,
Переплывая Лету,
Полную капель света.
Переступая мгновение
И своё поколение истово называя
По именам истины
И именам мгновения.
p. s. Так, значит, вы, палач мой нежный,
Всерьез меня задумали казнить?
Как будто смерти неизбежной
Вас и меня дано разъединить!
За гробом верность вам я не нарушу,
И если во плоти я вас не стою,
Моя душа признает вашу душу
Своею полновластной госпожою.
Когда нельзя награды ждать
Мне здесь от вашей плоти,
Там буду вам я угождать,
И там вы, госпожа, во мне
Вновь рыцаря найдете.
ГЕНРИХ ФОН МОРУНГЕН
Подолом платия, когда идёшь сквозь свет,
Ты зачерпнула эту бездну лет
И понесла, как воду в решете,
Сердца не эти и сердца не те.
Всё через боль, не там и не туда.
Я человек Воды, а ты вода,
Которая хотела просто пить
Саму себя и продолжала жить
Не с теми и не там, и через боль.
Но это всё ты назвала любовь
И попыталась ей меня связать.
А я хотел в твоих глазах лежать,
Перетекая буйной синевой
За горизонты зрения с тобой.
Итак, слова имеют разный смысл
У нас с тобой, и это просто жизнь,
Которую придется пережить
И через голову её переступить,
Коль мы хотим понять себя и мир
И ничему теперь не изменить.
Но в этой жизни это невозможно,
А будущая жизнь весьма тревожна.
Через боль и не там, и не с теми
Мы сквозь время проходим во время.
Где возможно себя и тебя,
Сквозь любовь проходя, полюбя -
И опять разлюбить, полюбив!
Ты несла эту чашу, разбив.
Пронесла ее мимо меня...
А затем от меня понесла!
Через боль и не там, и не с теми
Все осколки ее - словно племя,
А не пламя по языку.
Я тебя полюбить не могу,
Потому не могу разлюбить.
Мы с тобой предназначены быть
Через боль и не там, и не с теми...
Мы сквозь время проходим во время.
P. S. из Набокова: Зоил (пройдоха величавый,
корыстью занятый одной)
и литератор площадной
(тревожный арендатор славы)
меня страшатся потому,
что зол я, холоден и весел,
что не служу я никому,
что жизнь и честь мою я взвесил
на пушкинских весах, и честь
осмеливаюсь предпочесть.
1931, Берлин
А счастье, не правда ли, странный звук.
Как звучание - дело губ,
Так и счастие - дело рук.
А счастье, не правда ли, странный страх,
Что из праха идёт во прах,
Издавая порою плач,
Издавая порою смех.
А счастье, не правда ли, странный грех,
Что не будет никак прощён.
И для счастия есть палач,
Что из счастья творит несчастье,
Обладая такою властью.
А счастье, не правда ли, странный сон.
Но однажды я пробудился,
Словно сердце мое, забился
В самый дальний его уголок,
Где клубилась сладкая мгла...
Но склонился над ним Бог
И забрал его из угла,
Чтобы сердце моё родилось.
Определить врага.
Душу в нём поселить
И подстелить сушу.
Море ему налить.
Определить врага
Значит, опередить
Собственный полураспад
Взгляда и осязания,
И моего языка
(если на суд третейский:
Тот же Искариот
Изрекал арамейский,
То есть иисусов язык).
Определить миг
Перед его лобзанием,
После чего предаст.
Но такова власть
Самоопределения!
И я не быть не хочу,
И повторю палачу:
Я от тебя отделен.
Тот же прекрасный Лорка всё ещё не расстрелян
И отделён от пуль, что летят очень долго.
Я от тебя отделён
Морем моих времён
И моего языка.
Ты же моя тоска,
Ибо хочу единства.
Я отделён от свинства
И отделён от блаженства.
В море моих времён
Нет моего совершенства,
Ибо я разделён
Даже на жизнь и смерть,
Как на очаг и сажу.
Даже в твоих очах
Я не стою на страже
Взглядов твоих и моих.
Определяя миг собственного рождения,
Я отделен от гения и отделен от злодейства.
Я ищу совершенства,
Ибо его не найду.
Я отделяю беду от своего счастья.
Но и в твоей любви я не найду любви,
Ибо твою любовь я не определяю.
p. s. На корабле одолела его тяжкая болезнь, так что бывшие с ним считали его уже умершим и, доставивши в Триполи, как мертвого, положили в странноприимном доме. Графине же дали знать об этом, и она пришла к нему, к самому его ложу, и заключила в свои объятия. Сразу узнал он, что то сама графиня, и вернулись к нему слух и чувства. И воздал он славу Господу за то, что сохранилась ему жизнь, пока он ее не узрел. И так он и умер у нее на руках. И повелела она похоронить его с великими почестями при храме тамплиеров, сама же но великой горести о нем в тот же день постриглась в монахини.
ДЖАУФРЕ РЮДЕЛЬ, СЕНЬОР БЛАЙИ
P. S. из комментов: Igor Skif
Я часто думаю о себе плохо: что я злой и умный. Однако любящие меня люди знают, что я - добрый и глупый.
P. P. S. Во время войны в Испании Веллингтон издал приказ, запрещающий офицерам ходить в атаку с сигарой в зубах и зонтиком в руках. А я этому герцогу не подчиняюсь, хожу как хочу.
Когда мертвец откажется воскреснуть,
Душа, что не успела стать душой,
Пытается и в нём окрепнуть.
Она была задумана большой,
Потом ей удалось ослепнуть.
Когда мертвец откажется воскреснуть,
Мир завершится, и придёт война.
Она придёт как эта тишина,
Когда цветы нейтральной полосы
В глазах твоих покажутся небесны.
Покажутся и выскажут, что тесно
Им в тишине сквозь ребра прорастать:
Единственная, в общем, благодать,
Что сердце зрением, как ребрами, подпёрто.
Я пальцами коснусь его аорты
И отыщу в ней дуновение пульса:
Ведь смерти нет, и это повод грусти
Возрадоваться, ибо каждый молод
И смотрит из тепла на холод.
И смотрит из тепла на холод
Тот огонёк свечи, который молод.
И тот сверчок, который на печи,
Лучиной освещается... Молчи
О том, что жизнь не более игры
Своею и чужою болью.
Поскольку я за всё плачу собой,
То создаю кумир из глины той,
Из коей изваял меня Создатель.
И потому не реже, чем сейчас,
Я не смеюсь, а просто улыбаюсь.
И в счастие с улыбкою играюсь.
Как мертвый предназначен воскрешать,
Я (проиграв) решаю доиграть.
Однажды слова перестанут нужны,
Поскольку они не важны.
Поскольку они даже влажны
На этом песке отважном,
На коем построю жизнь
И словом ее успокою
Перед большой волной.
Я назовусь тишиной,
А тебя назову звучанием.
Я назовусь тьмой,
А тебя назову свечением...
Но все это будут темы собственного сочинения!
Ведь мы - всего сочленение,
Локоть или колено.
Вот я сгибаю руки,
Вот я сгибаю ноги...
Вот я по миру шагаю словом своим и делом!
Слова как хрупкое тело,
А мы с тобой будем как боги.
p. s. Агафангел Митрополит 6 ч.
Недостанет мне времени, чтобы повествовать о пророках, которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов (Евр 11.32-33)
В воскресение перед Рождеством Христовым вспоминаются святые отцы, которые пронесли своей ВЕРОЙ обетование Божие о грядущем Спасителе через тысячи лет. Вера становится великой силой, если она исповедуется всем народом и объединяет его. Тогда только этот народ непобедим и вечен - народ, объединенный истинной верой.
Сегодня ледоход, и лёд идёт:
Ручей иль море переходят вброд,
Ни ног не замочив, ни душ в крови.
Сегодня я ступаю по любви.
Как будто бы душа из тела в тело,
Что стала несказанно хороша,
Лишь цепь реинкарнаций пережив,
В который раз всё прошлое забыв.
Сегодня ледоход, и лёд идёт:
ручей иль море переходят вброд,
Ни ног не замочив, ни душ в крови.
Сегодня я ступаю по любви.
Бродячий узник сокровенных тел.
Бродячий узник сокровенных дел.
Бродячий узник тел обыкновенных.
Бродячий узник дел обыкновенных.
Ведь я противоречу всей вселенной,
Впервые обернувшись зрячий:
Ни ног не замочив, ни душ в крови,
Я зрением ступаю по любви.
Я озираю полости земли,
В которые душа приносит новости
Из странствий по телам людей,
Из странствий по делам людей...
Со льдины и на льдину по реке
И морю, как слезинка по щеке.
Я человек Воды, а ты рукой
Слезинку со щеки смахнёшь.
Я человек беды, а ты века
Мне говоришь и преподносишь ложь
О том, что ты близка и далека,
А не чужда, как истая вражда.
Я много жизней прожил, чтоб понять,
И многой смертью умер, чтоб узнать,
Что мы несовместимы в деле смысла.
Что я плечо, а ты как коромысло,
На коем я несу глоток Воды.
И что не будет никакой беды,
Коль рай поджечь иль ад весь потушить.
Когда ни наслаждаться, ни грешить
Не станет вдохновением для меня,
Я возжелаю нового огня,
Которого ни ты, ни я не знаем...
Но, как всегда, лишь порознь обретаем.
Я поступаю только по любви:
Сегодня я ступаю по любви
Над пропастью морей и морем крови,
Где корабли не знают якорей!
И носятся по мановению ветра,
И на твоей ладони преподносятся.
Я поступаю только по любви:
Сегодня я ступаю по любви,
Когда она не делится на дольки
Или года...
И не прольется, как вода сквозь пальцы,
Но каждому скитальцу преподносится.
Сегодня я ступаю по любви
И завтра я ступаю по любви,
И наступаю, словно новый день...
И словно тень от света убегаю!
И ничего я о любви не знаю,
Ведь каждый в ней желает своего.
Но своего не ведает любовь,
Помимо твоего и моего.
P. S. Пока светает и темнеет, пока темнеет и светает,
Пока святая тайна тает, не исчезая ни на миг,
И в небе облако летает, пока река его питает,
И это облако питает волну, где жабры и плавник,
Пока простор звенит в просторе, как в подстаканниках стаканы,
Пока в поэзии растворе сияют солнце и луна,
Пока ритмичны океаны, листвы изделия чеканны,
Пока у слога - чувство Бога, чья сила движет времена,
Пока из логова наживы ничто не избежит разрухи,
Пока событий старожилы мерцают ночью в небесах,
Пока любовь струится в жилы, всё остальное - в том же духе,
Всё остальное - как при Ное, кошмар в библейских чудесах.
И ты со мною, мой Читатель, и ты со мною, как при Ное,
Переплывёшь потоп в ковчеге, нельзя купить ковчег за чек,
Пока у слога - чувство Бога, пока ритмично всё родное,
Пока сильна сказать так много голубка, белая как снег.
Юнна Мориц15 декабря 2014 г. в 9:44 · Москва · отредактировано
Нас не любят за то и не любят за это:
Ибо заняли только часть света
То ли пятую, то ли шестую!
Остальные же части лютуют,
Что не стали мы тьмой вопреки
Их желанью не дать нам ни зги.
Нас не любят за то, что мы власть проявляем
Над материей косной и росной душой.
И за други своя душу соизволяем
Положить, словно космос большой
На мгновение делая меньше,
Чем спасение мужчин или женщин.
Ну а я нас люблю и за то, и за это,
Что Стихиею Света или частью её
Понимаем мы имя своё,
Как своё несомненное счастье.
Нас не любят за то, что нельзя победить
То, что можно и должно любить.
Нигде и никогда так не любили:
Глотком воды для каждой горсти пыли
Нигде и никогда не утолили.
Что покатилась в бархат колобком
И собирала пыль на глади кожи,
И выпивала боль всей гладью кожи.
Нигде и никогда так не любили:
Глотком воды для каждой горсти пыли!
Что было бы невиданно дороже
Самой дороги и её итогов,
Отрогов гор и многих водопадов.
Такая вот любовь была бы мне
Последней и единственной наградой.
Но только нет такой любви нигде!
Нигде и никогда так не любили:
Глотком воды для каждой горсти пыли,
Что покатилась в бархат колобком
И выпивала боль каждым глотком.
Что люди есть собрание нечистот,
Из рода в рот себя передавая
(из рода в род друг друга предавая),
Мой убедился говорящий рот.
Мы родом говорим, переживая
Любые бездны наших нечистот.
Что люди есть собрание болезней,
А так же и собрание полезной
Всеинформации, как их не исцелить
(но не убить, чтоб мучились подольше,
И горше было это зло на вкус,
Чем завывание вослед летящих гарпий).
Душа моя, сегодня злой мороз,
И звезды словно луковые копья:
Летят и вызывают море слез,
Чтобы омыть все зрение моё!
Чтоб виделось своё, а не чужое,
И дряхлость превращалась в молодое.
По ягоде я обрываю гроздь
И в мертвечине нахожу живое.
В ничтожестве плодятся величины:
Одно величие, потом нас станет двое.
P. S. Никогда ничего не имел,
ни меча, ни щита,
защищаясь от нечисти
разве что крестным знаменьем...
Никогда ничего.
Но вовек нищетой не считал
то, что я именую сегодня
своим неименьем.
Неименье мое!..
Геннадий Григорьев
В ночи,
Как фитилёк свечи,
Лучистый мотылёк... О том молчи,
Что он не однодневен - одноночен.
Как флаги с древка рвутся наши очи
И видят между строк в ночи
Как мотылёк свечи.
Его лучи коснутся междуречья
В миг нашей встречи!
Ведь я иду к тебе между времён:
Ручьём меж берегов или племён...
Или тобой пленён
И облечён лучисто в эту плоть.
И обличён речисто в это время.
И обречён корысти между всеми.
Потом тобой я найден в междуречии
В миг нашей встречи
И тем от нашей вечности спасен.
P. S. Сын Михаил (3 года):- Папа, не убивай комара. Вдруг это князь Гвидон летит!
И тем от нашей вечности спасен,
Что я рождён в свою сиюминутность.
Однажды я от смерти пробуждён
Тем, что родился в нашу беспробудность...
Ведь жизнь есть сон.
И дважды я от смерти пробуждён.
И трижды я от смерти пробуждён.
И вот иду, открыты мои вежды,
Но зрение как белые одежды:
Их не испачкать ливнем нечистот.
Я тем от нашей вечности спасён,
Что в эту вечность погружён как крот
В родную почву... Мой жующий рот
Не только этот миг переживёт,
Жуя слова, потом их проглотив.
Мир предо мною словно чаша слив,
И в каждой косточка... Потом как чаша яблок,
И в каждом косточка... Потом рот на замок!
И это мне один урок из многих.
Мир строгих правил словно натюрморт,
Где косточками сладкая немота,
Покуда человек ни жив, ни мёртв.
Покуда человек ни жив, ни мертв,
Он не известен как собрание черт
Или черта, на кою наступить...
А после и ее переступить
Вольна душа твоя, мой идеал,
Покуда человек еще так мал.
Покуда человек ни жив, ни мертв,
Покуда человек еще так мил,
Что только чудо словно бы спасает
Его от растворения в природе...
Покуда человек еще как мир
И некасаем даже непогоде,
Он словно бы звезда не угасает.
А я смотрю с земли на россыпь звезд:
И поступь по земле - уже поступок,
Поскольку я не наступлю на трупы!
А выступаю от звезды к звезде,
Как колос в борозде.
И в чем мораль, чтоб заново родиться?
А в том, что я в тебя хочу влюбиться
И этим самым словно бы родить,
Поскольку и в начале было Слово...
То я свою любовь готов любить.
Поскольку я ее произнесу,
Как солнца луч, пылинкой на весу.
В этом мире убивают, бывает.
В этом мире забывают, бывает,
Что и не были в мире живых,
Но и мёртвых у Господа нет.
И в этом свет,
Поскольку тьмы и не было, и нет.
Твой дом и есть твой потолок.
Мой дом и есть мой потолок.
Поскольку дома только Бог,
А я лишь след в его пыли.
Рука, зовущая в дали,
Вдруг подберёт следы дорог...
И в этом есть моя любовь.
И в этом есть твоя любовь.
И счастлива прекрасная швея,
Сшивая мир как пушкинские строфы:
В иголку продеваются змея
И этот сладкий запах катастрофы!
И жаворонка звон, и ковыля тяжёлый зной...
Мой апокалипсис случается со мной:
В этом мире меня убивают,
Только смерти моей не бывает.
p. s. Существует мнение, что при написании романа Булгаков находился не только под влиянием каббалистического учения. Концепции еврейского мистицизма вкладывают в уста Воланда:
1.«Никогда ничего не просите. Никогда и ничего, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут». Как известно, каббала трактует Тору как запрет принимать что-либо не от создателя, что противоречит христианству, в котором наоборот «просить чужой милости» не возбраняется. Хасиды (представители мистического течения иудаизма, основанного на каббале) трактуют утверждение о том, что Бог создал человека по своему образцу, поэтому человек должен уподобиться Творцу в созидании. То есть должен работать.
Ирина Грумер
7 ключей к роману «Мастер и Маргарита»
Я шёл как снег.
Потом, как снег, растаял.
Потом заполнил впадины, как век,
Что угнездился вне тысячелетий.
Я где-то на свету на белом свете.
А где-то под мостом и на мосту,
Проистекая как ручей и дождь,
Я шел как снег и видел: ты идёшь,
Взяв за руку меня (но не впадая в реку),
Меня определяя человеком.
Я шёл как снег.
Потом, как снег, растаял
И веки омочил в своих веках,
Увидев эти белые снега...
Что тонут будто пятая печать.
И можешь ты спокойно угощать
Меня согретым снегом из ладони.
Поскольку я ее произнесу,
Как солнца луч, пылинкой на весу:
Я из весны ее перенесу
В распахнутое Болдинское утро.
И в этом никакого чуда,
Помимо перехода Леты
(нам всем наградой Болдинская Лета).
Я протяну тебе ладони света,
И ты опустишься на них пылинкой тьмы.
И памятью сумы или тюрьмы,
Которым подвергалась плоть...
Не скоро избавлялась плоть,
Пересекая эти пот и слезы!
Меня сковали ясные морозы,
И ты застыла в них, как родничок.
Я с пятки на носок переступлю.
Суму или тюрьму перетерплю.
И ясные морозы растоплю.
И обернешься ты глотком Воды.
:
А вот живою или мертвой ты:
Тебе решать, меня как воскрешать!
Не мне твоим решениям мешать.
P. S. Каждый идет своим путем. Но все дороги всё равно идут в Никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти…. Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо - в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно.
Карлос Кастанеда "Активная сторона Бесконечности"
p. p. s. всё выше-и-ниже-сказанное кажется очень простым, но на деле всё ещё проще:
…................................................... рыцарь со смертью и дьяволом
…..............................................путь держит к далёким скалам:
…........................................птица крылом задела,
…..................................солнце почти уже село.
….........................................................................................................Nik Bizin
А мы с тобой пылинки на весу.
А мы с тобой как льдинки под веслом.
Мы сокрушаемся и сокрушаем:
Лишь кажется, мы жизнь сооружаем,
Поскольку «мы» и не было, и нет.
Я вижу свет.
Порой я вижу тьму,
Поскольку мира нет, и никому
Его, помимо нас, не повторить.
Мы вышли в море, чтобы полюбить:
Живые, мёртвые и те, кто на борту
(борт сокрушается пылинкой на ветру).
В нас содержимое как некий натюрморт
В пределах рамы и пучине вод...
Подобные лучинам света
(ведь нам наградой Болдинская Лета).
Мир сотворённый - пересотворить.
Мир вылюбленный - переполюбить.
Тогда мы обретём такое «мы»,
Которое уже не будет немо -
Пылинкой на весу и мира мимо.
Веди войну, дружок, ведь есть тебе границы.
Ты очертил кружок, за коим птицы
Присмотрят с высоты полёта,
Увидев ограниченное что-то.
Всесокрушаемое, словно льдина вод.
Всесовершаемое, словно крестный ход.
И обречённое, как очевидность,
Которой не желают видеть очи.
Веди войну, дружок, ведь есть тебе границы:
Любовь. Что не журавль, а лишь синица.
Любой, кто причиняет раны.
Ведь я тобою обернулся рано,
Когда ещё не стал самим собой.
Веди войну, дружок, и вечен бой.
И вечна боль. Покой нам только снится.
Я эта боль, поскольку я с тобой.
А что любовь? Её на свете нет,
Коль света нет...
И нет, коль всё есть свет.
p. s. Не сетуй, что недолгий срок Ты будешь от меня далек, Дождись, чтоб смолкнула сперва О нас идущая молва. Когда ты выдержишь искус, Тебя сладчайший Иисус Вернет из-за моря ко мне, И счастлив будешь ты вполне Со мной, когда утихнет глас Людей, злословящих о нас. Творцу пожалуюсь я слезно.
ВАЛЬТЕР ФОН ДЕР ФОГЕЛЬВЕЙДЕ
А что любовь? Её на свете нет,
Коль света нет...
И нет, коль всё есть свет.
А что любой? Любых на свете нет,
Коль губы есть как трепетные розы
(когда они к железу на морозе припаянные бездной лет,
Которой не дано расшевелить).
Тогда о чём пришёл я говорить?
Нет, я пришёл любить.
И не нашёл любви на целом свете,
А части света - это части Леты,
Которую не выпить по глотку.
Ты на моём веку всегда одна.
Я на твоём веку всегда один.
Ты ждёшь, когда тебя я изреку.
И вот я произнёс, что честь любви
Живёт во мне, и честь живёт в тебе,
Как свет во тьме... Любви же целой нет.
p. s. "Мы не имеем права потреблять счастье, не производя его."
Джордж Бернард Шоу
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Целостность | | | Мальчик Витя |