Глава 13. Празднование победы клана Ордо продолжалось до поздней ночи

Празднование победы клана Ордо продолжалось до поздней ночи. Шесть воинов – четверо мужчин и две женщины – пали в бою. Потери клана Джендри были в четыре раза выше.

Вила приказала собрать тела всех трех десятков погибших, чтобы предать их пламени огромного погребального костра. Реван понимал мотивы этого поступка: все убитые – друзья ли, недруги ли – были мандалорцами, павшими в бою. По традиции, все погибшие заслуживали похорон, достойных воинов, вне зависимости от клана, за который они сражались. Костер горел несколько часов, разгоняя темноту ночи и согревая лагерь, где братья и сестры павших воинов делились историями их подвигов. Песнями и пиршеством они чтили память погибших, одновременно оплакивая их смерть и восхваляя победу клана Ордо.

Эль тек рекой, но Реван ограничился одной кружкой. Джедаю позволили присоединиться к пиршеству, потому что он сражался вместе с кланом. Но хоть Реван и был знаком с традициями этого народа, мандалорцем он не был. Ему трудно было радоваться смерти товарищей, сколь бы почетной она ни была. Волновался Реван и о том, как поведет себя Вила теперь, когда знает, что он джедай. К счастью, она приняла его за простого мастера, покинувшего Орден. Если же его истинная личность раскроется, проблем не избежать.

Многие мандалорцы презирали джедаев – а Ревана особенно. Он был виновен в смерти множества воинов, а еще он украл и спрятал маску Мандалора, что было сродни военному преступлению. Учитывая неистовую гордость Вилы за свой народ и культуру, она вряд ли простит ему это. К счастью, она пока еще не догадалась, кто он такой, – или не подавала виду.

В течение вечера Эдрик и еще несколько мандалорцев подходили пообщаться с джедаем, считая, что он обязательно должен принять участие в празднествах. Похоже, всем в лагере было известно, что он отвлек на себя огонь вражеских «василисков», позволив пилотам добраться до своих машин. Любопытно, но при этом никто не знал в деталях, что именно произошло вдали от основного поля битвы. Очевидно, Вила потребовала от остальных пилотов держать случившееся в тайне.

Реван мог бы счесть это добрым знаком, но он постоянно ловил на себе подозрительные взгляды Вилы и других наездников. Может, они и не догадывались, что спутник Кандеруса был Реваном, но его принадлежность к Ордену джедаев их явно тревожила.

Реван не знал, по какой причине Вила заставила других молчать: из уважения ли к его поступку или из-за того, что он был нужен им, чтобы найти маску Мандалора, а может, из-за своих чувств к Кандерусу. В любом случае все оставалось в тайне… пока.

Поздней ночью джедай наконец забрался в свой спальный мешок – и несколько минут спустя с удивлением услышал, как Кандерус, спотыкаясь, входит в палатку.

– Я думал, ты останешься с Вилой.

– Она не очень-то мне рада сегодня, – объяснил мандалорец. – Пусть остынет ночку.

– Извини.

– Ты сделал то, что должен был, – ответил его друг, забираясь в свой мешок. – В любом случае рано или поздно все должно было открыться.

– Дела наши сильно плохи?

– Вила не любит джедаев, – сказал Кандерус. – Но ее трудно понять. Надеюсь, она поворчит пару дней, да и успокоится. – Здоровяк повернулся на бок. – Либо так, либо она попробует убить нас завтра, во время восхождения.

Реван так и не понял, шутит ли мандалорец или говорит на полном серьезе.

* * *

Следующее утро было совершенно таким же, как и любое другое на Реккиаде – лютый мороз, порывистый ветер и метель, за которой было не видно ни зги. Реван надеялся, что день выдастся ясным и спокойным, чтобы можно было взлететь на «василисках» на вершину скалы. Но даже в лагере особенно резкие порывы ветра почти валили боевых дроидов наземь. Наверху же при такой погоде и видимости посадка могла кончиться плохо даже для самых опытных наездников. И сколь бы рискованным ни казалось восхождение, иного выхода у них не было.

– Не дело – взбираться в таких условиях, – заметил Кандерус, когда они подошли к основанию первого Шипа.

– Лучше уж точно не будет, – ответила Вила. – Если боишься, Эдрик может занять твое место, а ты присмотришь за лагерем.

– Старик получит сердечный удар еще на полпути, – ухмыльнулся мандалорец.

– Он всего на год тебя старше, – напомнила ему жена.

– Зато я как вино, – прозвучал ответ Кандеруса. – С годами становлюсь все лучше.

Игривая перепалка сгладила некоторые первоначальные опасения Ревана насчет их затеи, хотя состав скалолазной команды по-прежнему не вызывал у него восторга. Всего их было восемь: он сам, Кандерус, Вила и пятеро пилотов «василисков», включая Гриззера – парнишку, который в последнем бою отдал своего дроида Кандерусу.

Выбор Вилы был очевиден. Поход за маской Мандалора считался великой честью, а наездники боевых дроидов были самыми уважаемыми воинами в клане. Единственным, кто еще мог бы принять участие, был Эдрик, но он должен был возглавить клан Ордо в том случае, если Вила и остальные не вернутся.

Тем не менее Реван не упустил возможности отметить, что всем участникам похода известно о его принадлежности к Ордену, в то время как Эдрик, самый старинный и преданный друг Кандеруса, остался в лагере. Ревану не представилось случая переговорить с Кандерусом перед восхождением, и теперь ему оставалось лишь ждать подвоха, все время оставаясь начеку.

Отряд был разделен надвое: члены каждой группы были связаны друг с другом длинным скалолазным тросом. Кандерус, Реван и еще два наездника составили первую группу, Вила и остальные – вторую. Помимо теплой зимней одежды и скалолазного оборудования, каждый нес на спине по двадцатикилограммовому рюкзаку с провизией и необходимыми вещами.

Оба отряда начали восхождение одновременно, двигаясь по параллельным маршрутам, пролегавшим по отвесной ледяной поверхности Шипа. Метр за метром они вгрызались в лед, выбивая ледорубом небольшие ямки для рук и ног и вколачивая блоки, чтобы закрепить канат. Все это повторялось снова и снова.

Подъем был медленным и изнуряющим, одно неосторожное движение могло отправить скалолаза на встречу с быстрой, но ужасной смертью. Теоретически, с помощью канатов и блоков трое других членов отряда могли удержать, а затем и вытащить упавшего товарища, но никто не хотел проверять эту теорию.

Уже через полсотни метров ветер усилился настолько, что стал заглушать любые голоса, вынудив альпинистов перейти на жесты. Несмотря на холод, Реван обильно потел под слоями одежды, а неимоверные физические нагрузки разгорячили его тело, пока он мучительно, метр за метром, прокладывал путь к вершине.

По крайней мере, сейчас он мог не беспокоиться о намерениях Вилы. Тяжелый подъем требовал от всех предельной концентрации. Если наездники Ордо что-то и замыслили против него, они ничего не предпримут, пока не достигнут плато, венчающее Шип.

Поначалу цель их восхождения была неразличима из-за метели и облаков. Но к пятому часу подъема буря осталась за спиной, и они впервые смогли рассмотреть вершину Шипа, освещенную оранжевым солнцем Реккиада.

Отряд был уже на полпути к цели, когда голод и усталость начали постепенно замедлять продвижение. С увеличением высоты воздух стал более разреженным, и у скалолазов стало сбиваться дыхание. Казалось, рюкзак Ревана стал вдвое тяжелее, и джедай теперь даже через одежду чувствовал, как лямки врезаются в плечи. Но ему ничего не оставалось, кроме как терпеть и продолжать восхождение.

Отряд Вилы уже ушел почти на полсотни метров вверх, когда один из наездников внезапно оступился и упал. Он пролетел метров десять, прежде чем трос натянулся и скалолаз беспомощно повис на его конце. От резкой остановки рюкзак частично съехал со спины, и руки мандалорца заломило за спину. Ревущий ветер бросал несчастного из стороны в сторону, и самостоятельно ухватиться за скалу ему было не под силу.

Вила и остальные начали медленно спускаться, чтобы помочь товарищу. Через две минуты группа Ревана поравнялась с остальными: поняв, что ситуация под контролем, они продолжили восхождение.

Через пять минут после падения мандалорца джедай оглянулся и увидел, что все бойцы Вилы вновь в строю. Они больше не пытались вырваться вперед и старались двигаться как можно медленнее и осмотрительнее.

Еще два часа спустя отряд, в составе которого был Реван, наконец достиг вершины. Кандерус забрался первым: закрепившись, он протянул руку своему другу и вытянул его наверх. Джедай повторил те же действия с женщиной, которая была к нему привязана, а она – с последним наездником.

Они оказались на плоском плато, покрытом льдом и снегом. Посмотрев вдаль, Реван увидел, что гребень соседнего Шипа ничем не отличается от того, на котором они стояли.

– Что теперь? – спросил Кандерус, перекрикивая ветер.

– Если это нужный Шип, где-то здесь должен быть вход, – прокричал джедай в ответ. Порыв ветра ударил его в бок, и он чуть не упал.

– Вход куда?

Реван лишь пожал плечами. Видение не показало, что именно они нашли с Малаком, и он не вспомнил ничего нового во время подъема.

Все четверо сложили рюкзаки на земле и стали обыскивать вершину скалы. Довольно скоро их поиски увенчались успехом.

Почти в самом центре плато был дюрастальной люк, покрытый слоем снега. Джедай взялся за ручку и потянул на себя, призвав на помощь Силу, стоило только почувствовать, что мышцы напрягаются до предела. Медленно и со скрипом тяжелая крышка поддалась, открыв взору лестницу, ведущую во мрак.

– Вы двое оставайтесь здесь и ждите Вилу, – приказал Кандерус мандалорцам. – Мы спустимся вниз и все разведаем.

Он достал из рюкзака несколько световых стержней и бластер. В сумке Ревана оружия не было. Все в отряде уже знали, что он джедай, а светового меча ему было достаточно, чтобы справиться с любой напастью, которая могла их поджидать на пути.

Не то чтобы Реван ожидал неприятностей. Трудно было представить более отдаленное, изолированное и негостеприимное место, чем это, – и несложно догадаться, почему он выбрал именно Реккиад, когда хотел спрятать маску Мандалора.

Но что именно там внутри? Почему в толще Шипа есть потайные туннели и как они с Малаком их нашли?

Кандерус склонился над люком и бросил несколько световых стержней. Осветив в полете шахту, они ударились о землю метрах в тридцати внизу.

– После тебя, – сказал мандалорец.

Начав спускаться, джедай сразу же почувствовал головокружение. Обрывки утраченной памяти врывались в его сознание и исчезали раньше, чем он мог их толком изучить.

Реван испытывал сумасшедшее чувство дежавю: теперь он ни капли не сомневался, что однажды уже исследовал эти темные коридоры под толщей льда вместе с Малаком – точно так же, как делает это сейчас с Кандерусом.

Отголоски его прошлого посещения смешивались с теми звуками и образами, которые он различал сейчас, перекрывая друг друга, затуманивая взгляд и мешая сосредоточиться. Джедаю пришлось закрыть глаза и спускаться по лестнице на ощупь.

– Ты как? – донесся откуда-то сверху голос Кандеруса, гулко отражаясь от грубых каменных стен.

– Прошлое меня догоняет, – объяснил Реван, встряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения.

Выждав некоторое время, он открыл глаза и с удовлетворением отметил, что все вернулось на свои места. Глубоко вдохнув, джедай продолжил спуск и очень скоро достиг дна. Внизу шахта переходила в узкий горизонтальный туннель. Преодолев желание включить световой меч, Реван зажег очередной стержень и двинулся вперед. Мандалорец не отставал.

Коридор был узким, из-за чего им пришлось идти след в след. С другой стороны, благодаря высокому потолку, рослому Кандерусу даже не пришлось нагибаться. Вскоре Реван обнаружил, что туннель идет под уклон и они еще сильнее углубляются внутрь Шипа. Воздух стал теплее, позволив путникам расстегнуть куртки и сбросить капюшоны.

Спустя какое-то время Реван явственно ощутил присутствие темной стороны. Его рука коснулась светового меча на поясе, но тут же соскользнула, едва джедай осознал, что ощущение слишком слабое, чтобы означать неминуемую опасность. Когда-то Сила здесь была велика, но с течением времени – десятилетий или даже веков – от ее могущества остались лишь жалкие воспоминания.

Наконец туннель вывел их в большое круглое помещение, вырубленное прямо в скале. Зал диаметром около тридцати метров был пуст, если не считать каменного саркофага в центре.

– Что это за место? – прошептал Кандерус.

– Похоже на погребальный зал древнего владыки ситов, – ответил джедай. – Как те, что были на Коррибане.

– Но кому могло прийти в голову хоронить его в этой ледяной пустыне?

К своему собственному удивлению, Реван знал ответ.

– Его изгнали, поэтому он и прилетел сюда с горсткой преданных фанатиков много веков назад. Когда владыка ситов умер, его послушники построили гробницу, чтобы враги не смогли найти и осквернить его останки.

– Откуда ты все это знаешь?

Джедай пожал плечами:

– Просто знаю. Мы с Малаком искали эту гробницу. Должно быть, нам кто-то рассказал про нее.

– В смысле, кто-то вроде Мандалора?

Очередной фрагмент утерянных воспоминаний, разбуженный словами друга, возник в голове джедая.

Мандалор Наивысший лежит при смерти у его ног, кашляя кровью и задыхаясь. Протянув руку, он снимает с себя маску – величайшую реликвию своего народа.

– Я не должен был так умирать, – слышится его низкий и спокойный голос. – Мне обещали победу. Только сейчас я понимаю, что меня предали.

Реван в замешательстве склоняет голову:

– О чем ты говоришь?

– Они обманули меня. Мы не смогли бы победить в этой войне. Они использовали меня и мой народ, чтобы проверить силу Республики.

– Кто «они»?

– Ситы.

Мысль резко оборвалась и скользнула обратно в глубины подсознания. Но всколыхнув его разум, она освободила другие воспоминания, которые волной хлынули на Ревана, вынудив его пошатнуться.

– Я вспомнил, – тихо произнес джедай, опершись на стену. – Вспомнил.

– Что? – спросил Кандерус с тревогой. – Что ты вспомнил?

Реван молча направился к саркофагу. Узор на его гранитных стенках состоял из переплетенных кругов и диагональных линий, напоминая фамильный герб или печать. Тяжелая каменная крышка гроба была гладкой и не имела украшений, но, подойдя ближе, джедай увидел отметины и царапины по краям: плиту несколько раз сдвигали.

Сосредоточившись, Реван направил на саркофаг поток Силы. Через мгновение крышка сдвинулась и начала медленно подниматься в воздух, рассыпая мелкую крошку.

Аккуратно, чтобы не разбить ее, джедай сдвинул плиту в сторону и опустил на пол, после чего подошел к саркофагу и заглянул внутрь.

Никаких останков не было. Враги неизвестного повелителя ситов, судя по всему, все-таки нашли его мумифицированное тело и забрали для своих загадочных обрядов. Отсутствие трупа не удивило Ревана: память услужливо подсказала, что вместе с Малаком они также обнаружили пустой саркофаг.

Впрочем, они оставили его не пустым. Внутри лежал инфокрон – маленький куб, похожий на голокрон, с помощью которого джедаи и ситы передавали свои знания будущим поколениям. В отличие от этого могущественного артефакта, инфокрон создавался без применения Силы и представлял собой обычный носитель информации.

Но джедай лишь мельком взглянул на куб. Его внимание полностью приковал другой предмет, лежавший рядом – маска Мандалора. И как только он коснулся мандалорской святыни, его разум стремительно перенесся назад во времени – в тот самый момент истории, когда он побывал здесь в прошлый раз.

– Значит, Мандалор не лгал, – говорит Малак.

– А ты всерьез думал, что его последние слова окажутся ложью? – уточняет Реван.

– И что теперь?

– У нас есть доказательство, – звучит ответ Ревана. – Ситы не вымерли. Их необходимо остановить.

– А что делать с мандалорцами?

– Без маски они ничто, – говорит Реван и кладет реликвию в пустую гробницу.

Воспоминание улетучилось, вновь окунув джедая в омут реальности. Он поднял маску так, чтобы Кандерус смог ее рассмотреть.

Здоровяк молча и медленно, будто в оцепенении, подошел к Ревану и практически бессознательно протянул руки к утраченному символу своего народа.

В этот момент, никем не замеченные, в зал вошли Вила и остальные наездники.

– Как ты посмел осквернить маску Мандалора своими погаными джедайскими руками! – рыкнула женщина, в одно мгновение разрушив чары, охватившие обоих искателей сокровища.

Подняв голову, Реван увидел, что она стоит у входа в гробницу, окруженная другими воинами. Все шесть мандалорцев целились в них из бластеров.

– Вила! Что ты делаешь? – воскликнул Кандерус.

– Положи маску и отойди от гробницы, – приказала она, игнорируя окрик мужа.

Медленно, чтобы никого не спровоцировать, Реван опустил артефакт в саркофаг.

– Авнер сражался на нашей стороне, – запротестовал здоровяк. – Он привел нас к маске Мандалора. И после этого ты его предаешь?

В ответ на обвинения мужа Вила лишь рассмеялась:

– Кто бы говорил о предательстве. Ты отвернулся от своего народа. Ради чего? Чтобы спеться с мясником Реваном?

– Когда ты поняла? – не пытаясь отрицать правду, спросил Кандерус.

– Все было очевидно уже в тот момент, когда я поняла, что он джедай, – насмешливо ответила женщина. – Особенно это имя. Ты всерьез думал, что, поменяв «Реван» на «Авнер», сможешь обдурить нас?

– Дело не в нем, – возразил здоровяк. – Все из-за меня, верно?

Закусив губу, Вила промолчала.

– Я не собираюсь присваивать маску себе, – попытался убедить жену Кандерус. – Ты полноправный вождь клана Ордо. У меня и в мыслях не было бросать тебе вызов.

– Ты все еще не понял, – покачала головой Вила. – Ты должен возглавлять нас, а не я! Ты был нашим величайшим воином, нашим защитником. Нашим героем. Когда Мандалор пал, именно ты должен был занять его место! – Она с грустью посмотрела на мужа. – А вместо этого ты бросил нас. Бросил меня.

– Прости, – едва слышно произнес Кандерус. – Когда клан распался, я был сломлен. Мне нужно было уйти. Я не знал, что еще делать.

– Ты мог остаться и помочь все восстановить, – настаивала Вила, но голос ее дрогнул и рука, сжимавшая бластер, опустилась.

– Кин ветин, – ответил ей муж. – Я не могу изменить прошлое. Но теперь я здесь.

– Потому я и не сказала никому в лагере, – признала она. – Я не хотела разрушить твою репутацию, объявив всем, что ты связался с Реваном.

– Ты не сказала им, потому что боялась, что они поддержат меня, – парировал Кандерус. – Реван нам не враг. Больше не враг. Если бы не его помощь, клан Джендри стер бы нас в порошок. Без него мы бы никогда не нашли маску Мандалора. Реван заслужил быть нашим братом, а ты своим поступком можешь обесчестить клан!

– Нет, – продолжала гнуть свое Вила. – Ты ошибаешься. Клан Ордо может принять джедая, но не его. Кого угодно, но не его.

– Есть только один способ узнать. Мы должны все рассказать клану.

– Это не вариант, – заявила женщина, поднимая оружие. – Реван не уйдет отсюда живым.

– Тебе известна его репутация, – предупредил Кандерус. – Равно как и моя. Пусть вас шестеро, но вы всерьез считаете, что у вас есть шанс против нас обоих?

– Мы не собираемся убивать тебя, – возразила ему жена. – Только его.

– И, по-твоему, я буду просто стоять в стороне?

– Я надеялась, что ты присоединишься к нам! – выпалила женщина. – Ты мандалорец. Клан Ордо – вот твоя семья, а не Реван. Выбирай: он или мы.

– Нет нужды доводить до этого, – ровным голосом ответил здоровяк. – Уберите оружие. Одумайтесь. Давайте вернем маску Мандалора в лагерь вместе.

– Это твой последний шанс, Кандерус, – предупредила Вила. – Выбирай!

Руки женщины дрожали, и оттого ей было сложно целиться. Но остальные пятеро стрелков чувствовали себя вполне уверенно.

– Вам не выиграть эту битву, – будничным тоном сообщил им Реван, обращаясь скорее к наездникам, нежели к их предводительнице.

– Во время войны десятки джедаев погибли от наших рук, – прозвучал мрачный ответ Вилы.

– Я не простой джедай.

– Вила, – взмолился Кандерус, – пожалуйста, не делай этого.

Плечи женщины опустились, и она вздохнула, смирившись с неизбежным.

– Убить обоих.

Не успели слова сорваться с губ женщины, как джедай пришел в движение. Его меч зажегся, и когда Вила и еще два бойца, отреагировавшие быстрее остальных, открыли огонь, зеленоватый клинок превратился в сверкающее размытое пятно, отражавшее заряды навстречу стрелкам.

Один такой выстрел достиг цели, поразив женщину слева от Вилы. Когда остальные мандалорцы начали пальбу, Кандерус и Реван, разделившись, укрылись за саркофагом. Здоровяк несколько раз выстрелил из-за гранитной плиты, заставив противников поспешно искать убежище. В гробнице имелось несколько подходящих укрытий, но Кандерус убил двоих стрелков до того, как те успели до них добраться.

Вила и двое уцелевших отступили в коридор, скрывшись из поля зрения джедая и его друга. Секунду спустя из проема вылетели три гранаты и, подскакивая, покатились к основанию саркофага.

За мгновение до взрыва Реван, призвав Силу, успел закрыть себя и Кандеруса тяжелой крышкой саркофага. Гранитная плита сработала как щит, поглотив большую часть энергии прежде, чем рассыпаться на осколки.

Взрыв, однако, оглушил их, а ударная волна сбила с ног. Пока джедай пытался подняться, в ушах пронзительно звенело.

Воспользовавшись заминкой, Вила и ее бойцы вернулись в гробницу и вновь открыли огонь. Все трое целились в Ревана, который еле успел откатиться в укрытие.

Краем глаза джедай заметил, что Кандерус лежит на животе, сдавив обеими руками рукоять бластера, чтобы точнее целиться. Мгновение спустя Вила упала на пол с дыркой в груди.

Два оставшихся мандалорца отвлеклись на павшую предводительницу, и Реван, поняв, что пришла пора действовать, швырнул в противников световой меч. Вращаясь, клинок пролетел по широкой дуге и оборвал жизни обоих.

Джедай ловко поймал оружие и медленно встал, все еще ощущая звон в ушах. Рядом лежал Кандерус, застывший в той же позе, из которой стрелял. Реван медленно направился к другу, пытаясь разглядеть возможные раны на его теле.

Здоровяк пошевелился, лишь когда джедай положил руку ему на плечо. Кандерус удивленно покачал головой. Он сказал что-то, но Реван его не услышал и лишь пожал плечами в ответ.

Мандалорец резко поднялся на ноги, оставив бластер на полу. Подойдя к Виле, лежавшей лицом вниз, он перевернул тело.

Ее глаза, широко распахнутые, невидящим взором смотрели в потолок. Кандерус нежно опустил веки своей возлюбленной и скрестил ее руки на груди. Затем поднялся и отвернулся, устремив взгляд в дальний угол зала.

Несколько минут спустя Реван осмелился подойти к мандалорцу и встал рядом.

– Мне жаль, – собственный голос показался джедаю каким-то странным. Его слух все еще не восстановился после взрыва, и он не знал, слышит ли его друг. – Мне жаль, – повторил Реван уже громче.

Кандерус посмотрел на него.

– Мне тоже, – ответил он низким, безжизненным голосом и вновь уставился на стену. – Мне тоже.

Дата добавления: 2015-07-10