Нянюшкины предсказания

Миссис Келли была родом из Шотландии, и, когда она пришла работать к нам няней, ей было далеко за семьдесят. Это была эксцентричная, противоречивая особа с непредсказуемым поведением.

Будучи экстрасенсом, медиумом и любителем лошадиных скачек, она занималась тем, что ухаживала за детьми, делала ставки и общалась с умершими. Она слушала духов в надежде, что они подскажут ей, на каких лошадей ставить. Я кратко представила ее читателям в своей первой книге «Вспоминая будущее», но мне бы хотелось более подробно рассказать о том, насколько она важна для меня, и как я впервые познакомилась с миром предсказаний, знаков и символов.

Я помню ее очень ярко. Она была стройной женщиной невысокого роста с темио-голубыми слезящимися глазами и белой морщинистой кожей, типичной для пожилых шотландок. У нее были седые волосы, туго заправленные за уши, но все равно отовсюду, как у Эйнштейна, торчали непослушные прядки. Зубы ее, со временем ставшие желтовато-серыми, были плотно сжаты, будто во рту было недостаточно места. Казалось, что ее ярко-розовая помада, расплывшаяся вокруг сморщенных губ, подчеркивает ее не самые привлекательные черты. Миссис Келли была странной, но я восхищалась ею, и более всего — когда она доставала колоду обычных игральных карт, которые называла «особыми гадальными».

Чаще всего мы садились за кухонный стол, и миссис Келли остекленевшим взглядом пристально смотрела на карты, разложенные на старинной кружевной скатерти, которую мама привезла в Канаду из Германии. Затем она переводила свой взгляд куда-то в пространство над картами, будто видела нечто, парящее над ними.

Затем она начинала сбивчиво говорить с сильным шотландским акцентом, который даже в лучшем случае было сложно понять. Но в такие моменты это осложнялось еще и тем, что в промежутках между вдохами и выдохами она квакала, словно лягушка. Я слышала лишь нечто, похожее на обрывки молитвы, и потому сидела тихо, стараясь ей не мешать. Я не осмеливалась прервать беседу с Богом, хоть и ждала с нетерпением, когда настанет время для чая с печеньем. Продолжая переводить взгляд с карт на невидимое таинственное место в пространстве над ними, она через некоторое время начинала говорить понятнее. Разглядывая кружевные узоры на скатерти, я внимательно слушала ее, пока она рассказывала мне о том, чему было суждено обрести для меня смысл лишь через тридцать-сорок лет. И хоть, когда это случилось впервые, мне было всего пять лет, я живо помню те «подарки», которые она мне оставила.

Используя свои игральные карты как гадальные, миссис Келли делала то, что не удавалось многим взрослым, — она отвлекала меня от обещанного печенья. Вместо этого я была увлечена тем, как менялся ее взгляд: она смотрела одновременно и в глубь себя, и куда-то вдаль. Меня также зачаровывали и физические изменения: ее черты смягчались, будто кости под кожей принимали абсолютно другую, более красивую форму. Когда она с легкостью тасовала карты, ее ладони с выступающими венами, обычно пораженные артритом, приобретали пластику молодой женщины. В детстве это ускользнуло от моей чуткости, но теперь я понимаю, что была свидетелем того, как Дух изменял ее облик в моменты использования ею своей интуитивной проницательности.

Когда миссис Келли гадала, я чувствовала, что комнату наполняет другой вид энергии. В то время, пока она рассказывала историю, мои чувства обострялись. Тогда это не имело для меня никакого смысла, но я осознавала, что важно каждое слово, и будто слушала «другими» ушами. Я не знала, что воспринимаю ее истории посредством яснослы- шанияу усиленного чувства слуха, которое проявляется при получении сообщений от Духа. Ни разумом, ни сознанием я не понимала, что у ее рассказа есть некое высшее значе

ние, но внутри действительно переживала нечто очень древнее — го, что тогда было намного старше и мудрее меня. Это был поистине другой вид знания: осознание Духа, внемлющее во мне.

Задолго до того, как я узнала о собственном даре особой интуиции, мне посчастливилось испытать мудрость самого Духа, переданную мне через эту поистине одаренную женщину. У меня ушли годы на то, чтобы разобраться в ее предсказаниях, которые она высказывала но разным случаям; я вспоминала о них лишь тогда, когда они начинали сбываться. Но каждый раз, как это случалось, казалось, что «древнее осознание» просыпается и говорит со мной. Когда это происходило, я обычно говорила себе: «Ну и ну, ведь миссис Келли говорила об этом. Ничего себе!» И иногда я даже слышала ее голос в своей голове. Представьте очень старую шотландку с сильным акцентом, когда будете читать следующие слова.

• «Ты Видящая».

• «Вокруг тебя играет музыка».

• «Ты будешь выступать по всему миру».

• «Тебе предназначено помочь многим людям очень необычным способом».

• «Никогда не забывай, что от других тебя отличает твой дар».

• «Ты особенно близка животным, а они — тебе».

• «Ты полюбишь жизнь, и она ответит тебе взаимностью».

Когда я впервые услышала эти утверждения, в них не было для меня никакого смысла. Представьте себе, как мой юный разум силился понять, что же значит: «предназначено помочь людям необычным способом». В те годы это могло означать лишь помощь кому-то в том, чтобы собрать червей на игровой площадке после дождя — да уж, помочь накопать червей действительно необычно. А что касается музыки, я действительно любила ее, но понятия не имела, что значит «выступать». Зато прежде, чем отправиться в детском саду на тихий час, я училась играть па ксилофоне. Должно быть, это она и имела в виду.

Высказывание насчет близости к животным показалось мне странным, потому я его и запомнила, хотя думала, что оно как-то связано с военными кораблями (kinship — «родство», ship — «корабль», warship — «военный корабль». — Примеч. пер.). Я действительно понимала, что люблю животных, потому что была ими окружена. Наша охотничья собака Шельма родила щенков, и еще у нас был волнистый попугайчик по имени Дурашка. Кроме того, у нас была морская свинка (я забыла, как ее звали), которая обитала в одном из карманов маминого передника. В другом кармане проживал мышонок Микки. В саду жили и другие замечательные друзья, правда, мама настаивала на том, что некоторых из них я выдумала сама. Так что, когда миссис Келли говорила о моем будущем, мой свежий взгляд па жизнь — а мне было всего пять лет — был довольно ограничен. И все же она видела то, что в итоге проявилось, когда я стала взрослой.

Мама

Мама с неохотой разрешала миссис Келли гадать своим клиентам у нас, и то лишь когда их с папой не было дома. Она смирилась с «чаепитиями», которые устраивала миссис Келли, потому что та строго следила за дисциплиной и сильно облегчала жизнь семьи. Говоря гго правде, маме тоже нравилось, когда миссис няня гадала ей, но тогда она в этом не признавалась. Ей не хотелось, чтобы члены ее семьи общались с Духом.

Мне известно, что мама сопротивлялась мысли о том, что я обладаю даром особой интуиции. С трех до пяти лет мне периодически снились сны, пронизанные деталями событий

маминой жизни еще до ее переезда в Канаду и моего рождения. Те сны мешали ее новому образу жизни и с трудом обретенной безопасности (я подробно говорила об этом в своей первой книге «Вспоминая будущее»). Мама скрывала от меня тот факт, что была дочерью еврея, которого убили в Дахау, и пережила все ужасы войны в Берлине. Как я могла видеть во сне все эти правдивые и глубоко личные подробности ее жизни, будучи ребенком, растущим в безопасности Нового Света, воспитанным в традициях христианства, никогда не слышавшем ни о войне, ни о том, что его мама была как-то связана с холокостом. Она хотела защитить меня от других и самой себя... И ей приходилось так много скрывать от маленькой Видящей дочери, чтобы защититься самой.

Мама не принимала гадания миссис Келли полностью, поскольку карты тоже могли рассказать о ее прошлом и раскрыть те тайны, которые ей хотелось забыть. Безопасность и защищенность в настоящем и будущем — вот о чем картам было дозволено говорить. Прошлое было под запретом.

Дата добавления: 2015-07-10