Праздник Лета

Леди надела свое любимое платье – из легкого персикового шифона. Дымчатое, слегка прозрачное, оно приятно окутывало тело, ласкало ноги, точно о них терлась кошка. Тонкая золотая цепочка изящно подчеркивала благородный изгиб шеи. Золотой же браслет – широкий, массивный, с античным орнаментом, – словно бережно держал Леди за хрупкое запястье.

Великий, холодный и немногословный герцог Альберт уже несколько дней назад покинул княжеский замок и отправился в свою могущественную столицу. На прощание он посетил Леди в присутствии отца, сухо уронив, что тронут красотой хозяйки и гостеприимством хозяина дома и пообещал непременно вернуться осенью, чтобы продолжить это приятное знакомство в семейном кругу. Леди в ответ на эту протокольную фразу поклонилась герцогу и поблагодарила его за визит.

Дальше невесомые июльские дни полетели своим чередом. Солнце лишь на несколько часов пряталось за край океанского горизонта, оставляя княжество под покровом воздушной ткани сумерек, а затем вновь возвращалось на ясный небосклон. Поля были благополучно засеяны. Гремели короткие грозы и шли летние ливни. И постепенно вся княжеская жизнь стала смещаться в сторону городской площади, раскинувшейся в получасе езды от княжеской цитадели.

Именно туда, на Центральную площадь, близ которой раскинулись всевозможные трактиры и купеческие лавки, в середине лета отовсюду сходились менестрели. Кто с лютней, кто с гуслями, кто с шарманкой, а кто и вовсе с невиданными инструментами; босые и обутые; в шляпах и простоволосые; кто в атласной рубахе, а кто в потрепанном холщовом плаще, – все спешили сюда с новостями со всего света и, конечно же, с песнями.

В эти дни владельцы трактиров с довольными улыбками подсчитывали монеты, щедро сыплющиеся в их кожаные кошельки из рук горожан, пришедших послушать залетных гостей.

Но главное действо лета должно было состояться сегодняшним вечером на городском помосте. Те из странствующих музыкантов, кто не боялся показать себя на широкой публике, каждый год поднимались здесь над толпой и исполняли свои романсы, баллады, шутливые куплеты. Кто приходился публике по духу, того подолгу не отпускали со сцены (могли и силком вернуть на место, если музыкант собирался раскланяться). А уж кому не посчастливилось задеть песней неродные сердца, мог, кроме презрительного свиста, заработать и испорченный овощ в физиономию.

Именно на этот Праздник Лета, как его окрестили здешние обитатели, и отправились Леди и Анна. Князь К***, конечно, был не совсем доволен, что столь благородные девицы идут развлекаться в компании простолюдинов. Но что он мог поделать со своенравной Леди, остановить которую – если она уж очень хотела куда-то попасть, – наверно, не смогла бы и вся его доблестная рать.

Когда девушки вышли из кареты на центральной улице городка, площадь встретила их громким гулом. Людей здесь собралось превеликое множество. К помосту пришлось пробираться сквозь толпу (к слову, некоторые горожане к тому времени успели освежить горло в ближайшем трактире), задевая чужие локти и рискуя получить тычок от тех, кому желание подруг поглядеть на менестрелей вблизи казалось хамством.

Простенькие шляпки с вуалью слегка скрывали лица девушек. Так они нарядились, чтобы, насколько это возможно, остаться инкогнито. Пока что этот маскарад им удавался, назойливые знакомцы не докучали.

И вот – в помятых нарядах, запыхавшиеся, но довольные, – они почти у сцены. Чего не скажешь о худощавом парнишке с лютней, на которого ополчилась толпа. Почему – Леди и Анна в суматохе так и не разобрались. Но было уже и не до этого. Та же толпа теперь с восторженными криками встречала своего кумира, известного менестреля Жерома из соседних земель. Немолодой, полноватый, с седеющими русыми волосами до плеч и наигранно отсутствующим взглядом серо-голубых глаз, он с поклоном вышел к зрителям, тронул струны своей гитары и приятным хрипловатым голосом запел всем знакомые песни. Леди незаметно для себя стала подпевать эти привычные, как море за окном, строки про долгое странствие героя в Небесный Град, про волшебную птицу Феникс и про прекрасную серую лошадь, всегда устремляющуюся на волю. Голос певца зачаровывал, публика восторженно вторила его словам…

Следующими на потеху юной части зрителей, выступали скоморохи, ряженые в мертвецов, – в лохмотьях, с разукрашенными углем и мелом физиономиями. Эти пропели и прорычали куплеты, напичканные деревенскими байками и страшилками об оживших покойниках, лесных ведьмах, вурдалаках и прочей нечисти.

Позже пела народные песни красивая светловолосая девушка-менестрель с переливчатым голосом и удивительно тонкими гибкими пальцами, ловко перебирающими струны небольшой арфы. После нее высокий статный менестрель с развевающимися на ветру длинными светлыми волосами сильным идеально поставленным тенором исполнил балладу о воинах, сражающихся с легионами зла, и балладу о моряках, попавших в коварный плен безветрия.

Леди чувствовала, как невидимая сила голосов и музыки околдовывает ее, заставляет стремиться ввысь, к закатному небу, на котором проступают первые бледные звезды. Сколько же магии заложено в этих от души пропетых словах, от сердца сыгранных нотах! Тысячи душ и сердец связывают они незримой нитью. И все эти многочисленные жизни сливаются в единое целое. И каждый слышит в песне данное только ему откровение…

Но самое главное для Леди было впереди. И, как это обычно бывает, тот странный и все и навсегда меняющий миг подкрался незаметно. Казалось, Леди уже пережила всю полноту восторга и упоения любимыми сюжетами и мелодиями, уже успела поблагодарить Небо за этот дивный вечер. И не было сегодня в ее голове ни одной тревожной мысли. Была только одна бесконечная, как этот дымчатый небосвод, Радость.

Пока Леди всем своим существом переживала этот момент, на сцене неприметно появился менестрель Анри. Он легонько тронул гитарные струны, проверяя, как они звучат. По толпе разнеслись одиночные вскрики: «Эй! Давай!». Затем толпа монотонно загудела, приветствуя своего любимца, но сразу же стихла в тот миг, когда Анри взял первый аккорд.

А затем началась песня, глубокая и бескрайняя, как звездное небо над морской гладью. Мелодия серебрилась лунным светом, отливала вечным глянцем волн. Между строк скользили старинные корабли, с сокровищами и лихими капитанами на борту. То звон оружия и предсмертные крики, а то блаженство свежего соленого ветра, дующего в лицо, несли эти звуки. И там, на одном из кораблей, плыл Он, – мятежный скиталец, многое познавший на своем пути, чью свободу не смогла бы отнять даже гибель в пиратском сражении. Он, чьему молчанию боялись помешать даже крики вездесущих чаек. Он, странный, непредсказуемый и притягательный, как древнее дно океана. И печаль в его глазах была подобна затянувшемуся на века шторму.

…Леди, не отрываясь, смотрела в эти серебристые глаза, открытые, не мигающие, и чувствовала, как их загадочное мерцание проникает в ее душу. Миг за мигом покорял ее этот незабвенный взгляд. Леди замерла, чуть дыша, и смотрела, смотрела, смотрела… В те секунды навсегда оборвалась нить ее прошлой и нынешней жизни. Суша стала океаном, а океан – небом. То было чудо из чудес, но пока еще никто не заметил случившейся с Леди перемены. Все только начиналось…

«Ты никогда меня не любила. Просто рядом была». (с) В. Оруджева.

Прошло ровно пол года с тех пор как закончился этот страшный «жизненный сон». Реальность мне больше не кажется такой суровой. И он меня больше не беспокоит. Он испарился словно пепел. И освободил мой разум из грязной и серой тюрьмы. Теперь я научилась заново дышать. И мои лёгкие стали чистыми. В них больше нет загустевшей тёмной смолы. И возвращаться туда я больше не собираюсь.

Небольшие белые барашки медленно плыли по бездонному «синему морю». Смотря на них, я никак не могла понять как эти маленькие, белые существа с такой лёгкостью могли двигаться, не боясь абсолютно ничего. Ни сильного ветра, ни серых больших облаков, ни холодно дождя. Люди бы так не смогли. Не смогли бы остаться такими же белыми и чистыми, после всех жизненных трудностей.

У каждого человека своя судьба. И разгадать, что будет дальше, никто не сможет. И порой даже сама судьба ошибается. Где-то останавливается и задумывается, правильно ли она поступила. Где-то передумывает, и ведёт человека по самым острым шипам жизни. Так и моя судьба заблудилась. Свернула с верного пути, сама этого не зная. Как я всегда знала, на свете есть две судьбы – «Хорошая» и «Плохая». «Хорошая» судьба оберегает плохих людей, а «Плохая» судьба хороших. Это закон жизни. И с ним не поспоришь.

Вот уже как два года я работаю с людьми. Не в тесном контакте с ними. Но и этого мне было достаточно, чтобы понять какой человек есть на самом деле. И что он из себя представляет. На определение мне хватало лишь полминуты, а иногда и вовсе каких-то долей секунды, просто пообщавшись с ним. И поверьте мне, хороших людей очень мало.

Так и моя судьба выбрала для меня свою плохую сторону.

Вот уже пол года я живу в своей придуманной «реальности». И никак не могу вернуться в настоящую жизнь. И наверно из-за этого мне очень трудно писать. Очень трудно.

Пьяный Ангел

Непостоянство – это видимо самая большая проблема человечества. Если я не преувеличиваю. Люди постоянно хотят чего-то нового. Новых ощущений, новых знакомств, новых вещей. Они с лёгкостью могут избавится от всякого хлама: от надоевшего предмета, который покорно служил им много-много лет. И заменить его на более функциональный и современный. Так в пример можно взять мобильные телефоны. Что по мне, я не люблю новшества. И долго привыкаю к чему-то новому. И если даже старая вещь, которая очень дорога мне, когда-то испортится или сломается, я лучше отнесу её мастеру, чем буду покупать что-то новое. Ну, а если уж эту старую вещь невозможно будет уже восстановить, я наверно, уберу её в такую же старую коробку из под обуви. И холодными, зимними вечерами буду доставать её оттуда, смотреть на неё и вспоминать те дни, что мы провели вместе. Звучит абсурдно, но что поделаешь.

Так же и с людьми. Конечно, никто их не собирается засовывать в старые коробки из под обуви. Это выглядело бы как-то ни эстетично и бесчеловечно. Но чаще всего люди выбрасывают из своей жизни других людей, на более хороших и красивых. Люди непостоянные существа. Они могут обидеть, предать, разлюбить, бросить. Свою религию, своего бога, свою семью, своих друзей.

Что говорить обо мне, я тоже непостоянна. Я часто начинаю какое-то дело и могу с лёгкостью его бросить, просто заменить его на какое-то другое, более интересное. Проходит какое-то время и у меня снова меняются интересы. Так ничего и не закончив. И снова проходит время, и я замечаю, что ничего-то я и не достигла, ни к чему не пришла. Становится очень обидно и досадно.

Осанна.

Жизнь не сказка. Кто-то понимает это сразу, кто-то приходит к этому постепенно. И именно я отношусь к числу постепенности. Я слишком поздно это поняла. И застряла в мирах, между прошлым и будущем. Это очень трудно объяснить или как-то изложить. У каждого человека есть своё иное чувство к реальности. И у всех оно разное. Разное ощущение, разные взгляды, разные запахи. И то, что сейчас творится со мной, мне не очень-то и нравится. Раньше всё было по-другому. И до сих пор я не могу понять, когда именно это со мной произошло. В каком промежутке времени, в какой именно реальности. И есть ли связь между этими мирами. Мне страшно, после долгого дня засыпать. Думая, что не проснусь. Но с каждым днём ничего не меняется. Я так же с ужасом засыпаю и просыпаюсь. И ничего, абсолютно ничего не меняется. И ощущение, как будто я нахожусь не в своей коже. И всё что казалось моим, сейчас вовсе мне не принадлежит. Я бы сейчас с радостью отказалась бы от этих рук, ног, головы и разума лишь бы вернуться туда, где меня ждут. Это не мой мир, не моя реальность. И я чертовски устала от лжи. Совсем недавно, когда я чего-то очень хотела, я могла с лёгкостью выдумать эти картинки у себя в голове. Сейчас всё не так. Сейчас они даются мне с трудом или вовсе не рождаются в моём разуме. И это меня тоже пугает.

Антарктида…эта непорочная, девственная, ещё не рождённая земля. Я стояла на заснеженной равнине, вглядываясь вдаль. Всё вокруг казалось таким белоснежным, что я с трудом могла разглядеть, где заканчивается земля и начинается небо.

Так простояв минут десять, пытаясь понять всё происходящее со мной, я невольно посмотрела вниз. Небольшие снежные хлопья покрывали мои ноги. Они были босы, но я совсем не чувствовала холода. Как будто всё происходящее вокруг было не со мной.

В эту же секунду я хотела закричать, но едва мои губы смогли пошевелиться.

«Нужно идти» - Подумала я. И сделала шаг вперед. Холода я совсем не чувствовала, лишь небольшое покалывание в ступнях заставляло останавливаться меня почти каждые пять минут. Пройдя метров тридцать я увидела впереди меня идущую девушку. Радость и страх переполняли моё сердце. Но собравшись с мыслями я немного успокоилась. Подойдя ближе, я заметила, что она невероятно была похожа на меня. Те же волосы, те же глаза, те же движения. Будто напротив меня стелился не белоснежный снег, а белое зеркало, которое проходило по всей равнине.

-Кто ты? – с трудом выдавила я.

-Я Анима. Её голос был настолько звонким, что неожиданно для самой себя я закрыла глаза и уши. Боясь, что вот-вот зеркало треснет.

-Что ты здесь делаешь? – первое спросила я, что пришло мне в голову.

-Ищу тебя.

-Зачем? Ведь я тебя совсем не знаю.

-Пойдём со мной.

И она протянула свою мраморную тонкую ручонку. На её левой руке было что-то написано. Но я так и не смогла разобрать ни единой буквы. Будто яркий свет ослепил мне глаза, и теперь я с трудом могла видеть.

Я с нервной дрожью, что проходила по всему моему телу, взяла её за обжигающие, тёплые пальцы. И она повела меня за собой. Дальше всё происходило как в тумане. И я уже самостоятельно не могла отвечать за свои слова и действия. Как будто находясь под чьим-то гипнозом. Мы шли медленно. Покалывание в ступнях куда-то исчезло и внутри себя я чувствовала лишь медленно движущие струи тепла. Это не описать словами, но как будто я оказалось совсем в другом мире, в другом измерений.

Вдалеке я увидела яркие огни, они были красного цвета, постепенно переходящие в другие более тёмные цвета.

-Что это? – с трудом выговорила я.

-Это мои друзья. Они будут рады тебе. Они тебя ждали, так же как и я.

Странное чувство чувствовать себя желанно быть увиденной. Но мне стало вдруг всё равно.

Через несколько минут мы пересекли черту ярких огней, и она отпустила мою руку. Я упала на колени. Я не была готова к этому, но мои ноги совсем меня не слушали.

Яркие огни горели так ярко. И только потом я поняла, что это всего лишь большие праздничные фонарики. Они лежали и ярко сияли, постепенно меняя свои цвета около небольшого залива. Так стоя на четвереньках, я медленно приходила в сознание и уже почти свободно могла оценивать всё происходящее.

-Где я?

-Ты дома.

«Где?» подумала я.

-Дома, - этот голос был пронзителен до глубины души. Я подняла голову и увидела совсем маленькое не похожего на человека существа. Это было всего лишь подобие на человека, те же руки, те же ноги, глаза. Но не человек. Я не чувствовала души и тепла, что обычно это чувствуется от живого человека.

«Я просто устала» - снова подумала я.

-нет, ты не устала, - неожиданно сказало это существо, ты просто меняешься. И в ту же минуту оно протянуло мне руку и я наконец смогла встать.

-Где я? – снова повторила я.

-Ты дома, - то же повторила существо.

Тут же я смогла оглянуться по сторонам, вокруг меня уже не было заснеженной белой Антарктиды. Неожиданно для себя моему взору открылся красивый ярко красный закат. Наступал вечер, на берег озера садились сумерки, и только чуть позже я поняла, что это были никакие не фонарики. Это были бутоны лотоса. Они открывались сами, когда на них струился золотистый свет солнца. И вдоволь насыщаясь этим светом они переливались разными яркими цветами. Их было так много, что я не смогла бы сосчитать их даже если бы на это было дано время. Они почти полностью заселили всю дальнюю часть воды, которая находилась на горизонте. И озеро начинало словно гореть от этих невыносимых вспышек. Ещё пару десятков я увидела на берегу. Прямо у подножия озера. Некоторые были у моих ног. Но я боялась к ним прикоснуться, думая, что они обожгут меня своими жгучими лепестками. То существо, с которым я недавно общалась, стояло рядом со мной и смотрело на меня пронзительно голубыми глазами. Порой я не могла различить грань между его кожей и тонкой граню глаз. Они сливались давая ощущение белой и шелковистой фактуры.

-Теперь, - продолжало говорить существо, - ты всегда будешь возвращаться сюда. В минуту, когда тебе будет непреодолимо трудно. Неважно, на сколько ты задержишься здесь, на минуту, на час или на день. Главное, чтобы ты никогда не забывала, что тебя всегда здесь ждут.

-Как же я буду сюда добираться? – совсем не слышно спросила я.

Белое, совсем полупрозрачное существо подошло ко мне ближе, настолько, что я смогла разглядеть каждую его клеточку. Я совсем не почувствовала его дыхания. Он вдыхал воздух настолько тихо, что меня это немного напугало. Взяв мою руку в свою, он нежно начал гладить её.

[1] Либертинизм, (фр. libertinisme, libertinage) — название нигилистической философии, отрицающей общепринятые в обществе нормы (прежде всего моральные).

Слово «либертины» первоначально было названием определенных политических и социальных групп, которые были активны в Европе в XVII веке. Либертинизм являлся формой вольнодумства. Впервые этот термин был применён Жаном Кальвином к деятельности голландской секты анабаптистов, которая отвергала многие общественные нормы.

Со временем слово «либертин» стало означать свободу от ограничений, в частности социальных, моральных и религиозных норм. Эта философия приобрела сторонников в XVIII веке и XIX веке во Франции и Англии. Заметными идеологами либертинизма были маркиз де Сад и Алистер Кроули. В наше время либертинизм ассоциируется с либертарианством (что некорректно), садомазохизмом, нигилизмом и свободной любовью.

Дата добавления: 2015-07-10