Контролируемое участие

...Конечно же, нет! Нет ни первых, ни вторых ролей, никаких классификаций или делений! Терапевт и его клиент — это два партнера (пусть с разными ролями и статусом), участвующих в равноправных аутентичных отношениях. Именно в этом заключается одна из характерных особенностей Гештальт-терапии.

Гештальт-терапевт не уходит исключительно в свою область, не замыкается в собственной крепости, заставленной изнутри умными и непонятными книгами...

Однако он и не открыт всем ветрам, оставаясь послушным узником эмпатии, приговоренным к «безусловному позитивному принятию» своего клиента — вне всякой зависимости от того, каким человеком тот является и что он делает...

Он вовсе не дежурный пожарник, призванный срочно восполнять недостаток энергии, предлагая свою порцию кислорода тому, у кого вот-вот оборвется дыхание.

Гештальт-терапевт не пытается понять симптом; если бы он это делал, то только оправдывал бы и закреплял его. Но он и не пытается устранить или игнорировать этот симптом. Гештальтист готов исследовать его со своим клиентом, как переживание их совместного приключения, оставаясь в отношениях симпатии, которую Перлз несколько карикатурным образом противопоставляет роджерианской эмпатии и психоаналитической апатии, например:

• «недирективный» подход Карла Роджерса превозносит эмпатию: терапевт эмоционально близок своему клиенту и относится к нему с «безусловным приятием»; терапия «центрируется на клиенте»;

• психоанализ рекомендует отношения «благожелательной нейтральности», в которых терапевт сохраняет эмоциональную дистанцию между собой и своим клиентом, следуя «правилу воздержанности», что поддерживает фрустрацию, ведущую к усилению механизмов переноса. Подобного рода сдержанные отношения Перлз определяет как пассивную фрустрацию (клиенту не отвечают) + апатию, противопоставляя ей активную фрустрацию + симпатию, которые несут провокационный смысл и содержат в себе мобилизующий клиента «вызов» (от лат. pro-vocare — взывать к). Например: «Ты знаешь, а я уже минут пять как перестал слушать, о чем ты говоришь...»;

• Гештальт, в свою очередь, поощряет симпатию: терапевт, как человеческая личность, вступает со своим клиентом в реальные отношения типа «Я/Ты». Он пробуждает у клиента осознавание (awareness) тех взаимоотношений, которые возникают между самим клиентом и окружающей средой (представленной терапевтом), и сознательно использует свой собственный контрперенос в качестве движущей силы лечебного процесса.

Таким образом он проявляет интерес к своему партнеру и вместе с тем «центрируется на клиенте». Впрочем, точно так же можно сказать, что он «центрирован на самом себе»: он внимателен к своим собственным чувствам, возникающим у него здесь и теперь в присутствии пациента, с которым он в любой момент готов сознательно разделить эти чувства.

Странно выглядел бы Гештальтист, если бы он постоянно призывал своего клиента говорить от первого лица, сам никогда так не делая! Он не бывает нейтральным; он вовлечен в отношения, проявляя селективную открытость и контролируемое участие, оставаясь

предприимчивым и «активным» и вместе с тем «недирективным»!

Он откликается на действие и побуждает действовать другого, а это значит, что он взаимодействует, но само направление работы определяет не он. Подобно проводнику альпинистов или спелеологов, он находится в распоряжении клиента, сопровождая его на пути, который тот выбирает самостоятельно. Инициирует, предпринимает что-либо не сам терапевт («get out of the way» (уйди с дороги) — напоминал Гудман), хотя он и не остается пассивной безразличной всепринимающей фигурой.

В сущности его роль — позволять и благоприятствовать, а не понимать или делать: он не обгоняет и не тормозит клиента, а сопровождает его, оставаясь при этом самим собой.

Дата добавления: 2015-07-10