Политика, религия и культура: новая психотерапия 311

не. Я не хочу вызывать подозрение полиции и поэтому собираюсь заняться этим в барах».

Так она и сделала. Зимой 1985 года она посетила в общей сложности 31 бар в промышленных районах (14 в Западном Берлине и 17 — в Восточном). В эти бары, которые называют Кнайпен, рабочие приходят выпить пос­ле работы. Они расположены поблизости друг от друга и разделены зачастую только Стеной. Все свои наблюдения она провела за пять дней одной недели.

Обычно она входила в бар и садилась в дальнем углу, так незаметно, как только могла. Выбирала себе для наблю­дения группы посетителей и методично подсчитывала, что они делают в течение пяти минут. При этом она считала все, что в литературе считается существенным для оценки деп­рессивного состояния: улыбки, смех, позы, энергичные дви­жения руками, мелкие движения типа кусания ногтей.

Согласно таким оценкам жители Восточного Берлина вновь оказались более подавленными, чем Западного. Сре­ди западноберлинцев улыбались 69 /о, среди восточнобер-линцев 23 /о. Сидели или стояли выпрямившись 50 /о жи­телей Западного Берлина, и всего 4% — Восточного; 80% рабочих из Западного Берлина были повернуты лицом к другим людям, и всего 7 /о — из Восточного. Западнобер­линцы смеялись в два с половиной раза чаще, чем жители Восточного Берлина.

Все эти результаты в совокупности показывают, что, судя и по словам, и по телодвижениям, восточно берлинцы продемонстрировали гораздо больше отчаянья, чем жители Западного Берлина. Эти данные, правда, не показывают, что именно является причиной этих различий. Ясно, что, поскольку эти две культуры представляют собой единое целое до 1945 года, полученные данные дают некоторую

312 Мар тия Э. П. Зелягмаи

информацию о надеждах, испытываемых людьми, прожива­ющими в условиях двух политических систем. Но они не уточняют, какая именно сторона жизни этих систем несет ответственность за рост или падение надежд и ожиданий. Это может быть разница в уровне жизни, в свободе выра­жения мыслей или перемещения. Это может быть даже разница в книгах, музыке или питании.

Эти данные также не в состоянии ответить, убавилось ли надежд у жителей Восточного Берлина с приходом ком­мунизма и постройкой Стены или его прибавилось у запад­ноберлинцев после 1945 года. Все, что нам известно, это что сегодня разница существует, причем на Востоке отчая­ния больше, чем на Западе. Чтобы лучше понять, как эта трансформация происходила в Восточном и Западном Бер­лине во времени, мы занимаемся обработкой по методике CAVE газет, сообщающих обо всех зимних Олимпиадах после второй мировой войны.

Полученные данные говорят еще и вот о чем: в насто­ящее время существует новый метод количественного срав­нения уровня надежд и отчаяния у различных культур. Именно этот метод позволил Габриэль Эттинген сравнить то, что другие ученые считали несравнимым.

При редактировании этой рукописи в апреле 1990 года я задумался, не претерпел ли (и в какой степени) изменений стиль объяснения восточных немцев за последние знамена­тельные месяцы. Если он стал более оптимистичным, зна­чит, Восточную Германию ожидает светлое будущее. Если он остался столь же мрачным, что и в 1984 году, значит, экономическое и духовное развитие будет намного медлен­нее, чем принято ожидать. И я считаю, что, оценив изме­нение стиля объяснения в Восточной Германии, Чехослова­кии, Румынии, Польше, Венгрии и Болгарии, мы могли бы предсказать, насколько успешно их народы смогут восполь­зоваться вновь обретенной свободой.

Дата добавления: 2015-07-10