Чусовая

Нас стало 15 человек! Вместе с нами по Чусовой плывет группа моральной поддержки, наши болельщики. На ночевках количество ртов возрастает до 19 за счет четверых из машины сопровождения, путешествующей вдоль реки там, где это возможно. Ошибка, вкравшаяся в предварительную раскладку продуктов на сплав и моя мягкотелость в вопросе формирования команды поддержки, обеспечили полную анархию. Перед походом я мечтал о 24 апреля, теперь я мечтаю о том времени, когда нас снова будет 8.

Чусовая — известнейшая река Урала. Она удивительна во многих отношениях, и все ее чудеса прямо или косвенно связаны с географическим положением. Река берет начало на восточных склонах Уральских гор и, полностью пересекая их, дарит свои воды Каме далеко на западе. Уникальное положение Чусовой обусловило, как бурную ее историю, так и неповторимую красоту береговых ландшафтов — на протяжении сотен километров спокойствие реки охраняют молчаливые камни-бойцы.

Вплоть до начала нынешнего века река являлась единственной транспортной артерией, соединяющей Зауралье с Европой. Барки доставляли товары из европейских районов России и вывозили продукцию многочисленных железоделательных заводов Урала. По берегам реки возникли богатые купеческие села, росло население, река процветала.

Но налетел шумный, как кузница, XX век. Километрах в двадцати вдоль реки построили железную дорогу, конкурировать с которой Чусовая не смогла. Товары, неспешно перевозимые под тихий плеск воды, помчались по рельсам со свистом, дымом и шипением паровозов. Железная дорога, будто праздничная ярмарка, потянула к себе пестрое население чусовских деревень. К середине нынешнего столетия большинство из них оказалось покинуто жителями.

Монументами прошлым временам до сих пор стоят брошенные побережные деревеньки и богатые села, смотрящие на мир черными глазницами оконных проемов когда-то роскошных особняков, выходящих фасадами на выложенные камнем берега. Нетрудно представить нарядных барышень, неторопливо гуляющих по набережной. Куда сложнее вообразить, как лет через сто по пустынным улицам вашего города идет, озираясь по сторонам, грядущий путешественник, пытающийся нарисовать картины былой жизни.

Оглушительную славу Чусовой принесли береговые скалы. Это — причудливые стены, иногда отвесные, иногда нависающие над речной водой. В них много гротов, пещер, окруженных таинственными легендами. Известняковые утесы следуют один за другим на всем протяжении реки, не давая путешественникам даже на полчаса покинуть каменную былину. На всех скалах укреплены таблички с названием глыбы-бойца, километражем. По берегам оборудованы удобные места стоянок.

Авторы путеводителя «По Чусовой», изданного в 1980 г., братья Юрий и Евгений Постоноговы сообщают, что «... Волей человека пейзаж Чусовой может измениться... В случае осуществления трансуральского пути из Европы в Азию на Чусовой возникнет ряд плотин, исчезнут прежде опасные камни-бойцы, а небольшие поселки превратятся в крупные речные порты». Столь удивительной концовкой главы «Из истории Чусовой», молчаливо одобряющей бредовые идеи соединения бассейнов Волги и Оби, авторы, мне кажется, чуть-чуть изменяют своей любимой. Теперь же есть надежды, что глупостью человека пейзаж Чусовой не может измениться.

Все скалы исписаны «Петями, Васями, приветами из...» и т.д. А ведь многие из этих скал — памятники природы. Самая первая надпись сделана на камне Писаном (отсюда название!) малоизвестным потомком Демидова, основателя многих уральских заводов. Стоящий напротив крест восхваляет появление на свет того же человека. На задней стороне данной достопримечательности, после Октябрьской революции кто-то аккуратно выгравировал «Эксплуататор трудового народа». В период между 1987 и 1990 годами другой неизвестный столь же опрятно ликвидировал это короткое резюме. Для любителей сражений с памятниками сообщу, что крест просуществовал с 1779 г.

В первые же дни стало ясно, что одолеть почти 400 км за 5 дней до города Чусового нереально. Ранняя весна, до этого помогавшая нам, здесь подложила свинью. Вода ушла. В русле Чусовой торчат камни, о существовании которых я даже не предполагал. Наш с Леней двухместный экипаж, будучи наименее опытным в плавании (пардон, хождении) на байдарках, мгновенно пропорол днище судна. Затем не избежал повреждения Вова Романенко. Причем, как мне показалось, он подмочил что-то из киноаппаратуры. Во всяком случае, пару дней Володя был не столь активен в съемке, как до этого.

Полдня плавание, полдня ремонт. Отставание от графика на Чусовой составит минимум день, а то и два. Но даже интересно — появились задачи, требующие решения.

Наступило похолодание в сочетании с встречным северо-западным ветром. Сплав выродился в тяжелую изнурительную работу. В мой адрес стала поступать критика, пока только от «гостей»— не там встал, не вовремя и т.п. Это — первый признак дискомфорта. Миша Лобанов, мой нетуристский друг, признался, что ему надоела эта романтика под холодным дождем. Для него многое кажется диким. Он удивляется зачем все это нужно. Для непосвященных может быть мы даже в чем-то супермены — внешне не устаем, шутим шуточки на холодном встречном ветре, спать ложимся почти без одежды. Все это шокирует. Видимо, мы отличаемся от нормальных людей.

Напротив Синего Камня странный поваленный лес. Повалены наиболее крупные деревья, они обломаны на высоте 6—8 метров от земли. Мелкие и более гибкие деревья устояли, продемонстрировав мудрость японской пословицы «Сгибайся как ива, а не сопротивляйся как дуб». Что это? Смерч? Или след посадки таинственного НЛО? Не так ли рождаются легенды?

В Кыне туристам не продают хлеб!

— Нет, не продам и все!

Рядом с пекарней тусуются пьяненькие юнцы с мопедами и мотоциклом. Обсуждают они не чемпионат мира по хоккею и не стартовавшее футбольное первенство. Местных девчонок они тоже обходят вниманием, а говорят только о том, кто сколько «выжрал винища» накануне на дискотеке и кому сколько раз «отгрузили сапогом по роже». Компания, смакуя подробности, глуповато похохатывает.

Подходит Леня:

— Как не дают хлеб? Какие мы туристы? Мы — экспедиция!

— Чем докажешь?

Леня аккуратно прикрыл за собой дверь пекарни. Как ему удалось доказать, я не знаю, но пять буханок хлеба (это просто чудо, я такого в жизни не ел) он получил довольно быстро.

Вся Чусовая пронеслась, как числа в игровом автомате. Камни, камни, камни... Красиво, но очень-очень холодно. Вместо планируемого до экспедиции матрасного отдыха получился суровый спорт, в котором мы вдобавок к массе дискомфорта заработали почти два дня отставания от графика.

«СЧАСТЛИВОГО ПУТИ, БРОДЯГИ!»

От Чусового экспедиция по горно-таежным дорогам Пермской и Свердловской областей добралась до Карпинска. Эта часть пути была соткана из контрастов. Снег с дождем на чудовищной брусчатке в районе Губахи с ее индустриальными ароматами и тридцатиградусная жара «курортного» Кытлыма, красота горного оазиса Конжаковского Камня и ужасные своей бесхозяйственностью вырубки на окрестных склонах.

Выезд из Чусового непрост. Надо постоянно сворачивать на дорогу, кажущуюся второстепенной. Потом крутейший тягун. После него у меня заболело колено, не так ужасно, как в первые дни, но заболело. Спуск, подъем, спуск, подъем. Брусчатка создает такую тряску, что отвинчиваются детали упакованного в багаж фотоаппарата!

15 мая выдался трудным днем. Бесподобный закат накануне вечером на берегу красавицы Вильвы, который привел меня в фотоэкстаз, как оказалось, был предвестником тяжелых испытаний.

Боря Васин очень быстро под непрекращающимся дождем сготовил завтрак. Втаскивая его в палатку, он поинтересовался;

— Два дня отставания, три дня, не все ли равно?

Конечно, я предпочел бы весь день проваляться в спальнике, но говорю, что не все равно и вылезаю под дождь собирать рюкзак. Дураки! Мы оставили рюкзаки под дождем. В каждой «штанине» велорюкзака кружки по две воды. Не стал ее вычерпывать, а прямо покидал на дно рыбные консервы.

Выехали. Романтика. Дождь. Туман. Из тумана выскакивают тяжелые грузовики с включенными фарами. Андрею Зорину интересно, что о нас думают водители. А мне — нет, я знаю. Рафинад кричит, что даже интересно ехать под таким дождем.

Дорога адская. Нищета и убожество. Брусчатка, размытая дождями. Местами поверх нее брошен отслаивающийся пластами асфальт, кое-где все усыпано гравием. На смену туману явился крепкий ветер в лицо. Дождь не прекращается. Самое чудовищное — стартовать после привала. Плохо то, что сильно растягиваемся, и пока передние всех дожидаются, они коченеют. Руки деревенеют, ноги мерзнут. Совсем не вовремя прокол у Васина. На него жалко глядеть, он трясется всем телом. Остальные, по очереди помогая ему, прыгают, бегают по обочине, машут руками, как футболисты, готовящиеся выйти на замену.

Непонятно, чем руководствовались строители, проложив дорогу прямо по осевой линии гор, открытой всем ветрам. К тому же она повторяет конфигурацию рельефа.

Столовая в Нагорнском, долгожданная, как приглашение на посадку в самолет после суточного откладывания. Желудок заглатывает все без всякой последовательности и не испытывает никакой тяжести. Усталый Серега Ткач захмелел от обжорства и задремал на стуле. От нас поднимается пар, с одежды стекает вода. Страшно возвращаться на улицу. Выхожу, жду; нет, буду ждать внутри. Мое возвращение вызывает дружный смех, жалко же я выгляжу.

После обеда, стиснув зубы, отъезжаем до ближайшего леса и разводим большущий костер для просушки одежды. Мы мокрые насквозь. Лишь в самом потаенном уголке одежды обнаруживаю сухое пятнышко размером с двухкопеечную монету.

На ночевку встали на левом берегу чистейшей речки Кизел выше одноименного города. Напротив нас за пригожим еловым лесом выстроились домики какого-то пионерлагеря. Во время ужина возникали микроконфликты, которые я напрямую связываю с некоторым полученным сегодня переутомлением. Сверх обычного на ужин были морковные цукаты, ирис и обыкновеннейшее (и в такой же степени редкое для нас) с быстротою молнии улетучившееся сливочное масло. В условиях карточной системы общества переразвитого социализма Лёне — завхозу, обеспокоенному массовым, по его мнению, похуданием участников экспедиции, удалось выпросить килограмм масла после того, как он показал пальцем в окно на несчастных, промерзших мужиков, едущих аж от Магнитогорска.

На следующий день установилась безоблачная холодная ветреная погода. Первая половина дня и обед прошли под знаком ожидания встречи с военной заставой в Гашковке при въезде на территорию обширных исправительно-трудовых заведений. Только мы вынырнули из-за поворота и еще не сообразили что к чему, как из избушки, представляющей собой контрольно-пропускной пункт, возле которого была натянута ржавая проволока вместо шлагбаума, один за другим выбежали трое военных. Мы мило побеседовали с ними, попили чаю, подарили им значки с экспедиционной символикой и без всяких возражений с их стороны ступили на территорию лагерей.

Весь день путеводной звездой была Ослянка. Поначалу гора располагалась впереди, затем справа. Ближе к ночевке на так называемом Гашковском перевале появились массивы Конжака, Косьвы и Буртыма. В совокупности с Ослянкой они величественно замыкали весь наш горизонт на востоке.

К утру потеплело, стало пасмурно, молчаливые тучи заволокли своими бесформенными телами вершины гор. За час доехали до околицы Верхней Косьвы, Слева от дороги огороженная колючей проволокой колония. Внутри в основном двухэтажные бараки с символом лагерного классицизма лозунгом «Добросовестный труд — путь к быстрейшему освобождению!» Из окошечка на контрольно-пропускном пункте нас проводили взглядом две исключительно откормленные рожи. На ходу поздоровались с военными и уточнили дорогу в Усть-Тыпыл. Кстати, здесь как и в Гашковке, помнят двух чудаков, которые ездили по этим дорогам в прошлом году. Это был наш разведотряд, состоящий из Игоря Губернаторова и Миши Лысакова. Появление в этих краях кого-либо по собственной инициативе рассматривается как сенсация.

Вдоль дороги по берегу Косьвы тянутся лесоразработки. Нас встречает страшный, наполовину вырубленный лес. Мы приветствуем кучки греющихся у костров заключенных. Они кричат нам вослед:

— Здравствуйте, салам алейкум, гамарджоба, счастливого пути, бродяги!

Симпатичный и подчеркнуто вежливый зэк заварил Фредди поломанный накануне багажник.

Не менее любезны были и конвоиры. Они подсказывали нам как сориентироваться в хитросплетении лесовозных дорог, где лучше выбрать место брода, угощали нас чаем, удивляясь, расспрашивали откуда мы такие взялись.

Дата добавления: 2015-07-10