Пятница, 3 октября

РАЗВИТИЕ И РЕГРЕССИЯ
[Телефонный разговор с учебной группой]

ВОПРОС: Коль скоро вы предлагаете разновидность интегрального холизма, почему вы критикуете многие другие воззрения — ведь все представляет собой часть целого? Разве не следует принимать все? Разве настоящий холизм не должен включать в себя все, вместо того чтобы критиковать столь многое из него?

К.У.: Ну, это как раз главный вопрос любого типа холизма, ведь так? В книгах «новой парадигмы» — книгах о Гайе, теории систем и экологии — вы можете прочитать, что «все связано со всем остальным» и что «все мы в равной степени представляем собой неотъемлемые части паутины жизни». Так что, если все в равной степени составляет часть неразделимого целого, значит ли это, что мы должны принимать воззрения нацистов? Разве они не являются в равной степени частью целого? Должны ли мы делать Ку-клукс-клан частью нашего неделимого целого? Должны ли мы считать одинаково важными Мать Терезу и Джека Потрошителя? Я говорю не об абсолютном воззрении, где все вещи в своей таковости представляют собой совершенные проявления Пустоты и все вещи Божественны; я говорю об относительном, конечном, проявленном мире, где должны применяться эти идеи холизма и паутины жизни. Понимаете, в чем тут проблема?

ВОПРОС: Не совсем. Если все в проявленном мире в равной степени составляет часть целого, почему нам не следует принимать все?

К.У.: Все не является в равной степени частью целого. Все составляет часть холархии, а холархия — это ранжирование степеней целостности — некоторые вещи являются более целыми, чем другие. Атомы входят в молекулы, которые входят в клетки, которые входят в организмы. Целостность атома — удивительная вещь, но молекула содержит в себе всю эту целостность плюс свою собственную, более сложную целостность. И сколь ни поразительна эта целостность молекулы, она полностью содержится в целостности живой клетки. И так далее, вверх по уровням Великой Холархии или Великого Гнезда проявленного бытия. Каждый последующий уровень обладает большей целостностью — является более высоким — именно потому, что он превосходит, но включает в себя предыдущие уровни.

ВОПРОС: И как сюда вписываются нацисты и ККК?

К.У.: Нацисты и ККК действительно составляют часть холархии человеческого развития, но они представляют собой особенно патологический вариант ее весьма низкого уровня. Конечно, они являются «частью всего», но они занимают очень низкое положение в этом иерархическом «всем» и, как таковые, препятствуют более высоким и глубоким моральным откликам Космосу.

ВОПРОС: Но если они так плохи, почему они вообще существуют? Какую роль они могут играть в любого рода холархии?

К.У.: О, все проходят через тот или иной вариант этих низших и ранних стадий — они представляют собой, так сказать, атомы и молекулы морального развития, из которых строятся более высокие клетки и организмы. Нацисты и ККК представляют собой тяжелый случай задержки развития. Они находятся на низшем уровне целостности. В общей моральной холархии или последовательности морального роста, которая идет от доконвенционального и эгоцентрического к конвенциональному и этноцентрическому, затем к постконвенциональному и мироцентрическому и к пост-постконвенциональному и духовному, — нацисты и ККК представляют извращенный случай остановки развития на этноцентрической стадии: их раса, их группа, их религия, их расширенное племя выше всех остальных, которые заслуживают уничтожения. Да, конечно, нацисты и ККК — это часть «паутины жизни», но та часть, которой мы должны сопротивляться именно потому, что это низший порядок целостности, и потому он менее морален.

ВОПРОС: И потому подлинный холизм в действительности очень критичен.

К.У.: Да, правильно. И это очень важно. Подлинный холизм основывается на холархии — ранжировании возрастающей целостности, включения, охвата и заботы. Подлинный холизм как бы включает в себя уровни любви, идущие в двух направлениях: восходящего Эроса и нисходящей Агапе. Но потому это «строгая любовь», истинное сострадание, а не идиотское сострадание, которое «избегает ранжирования». Иными словами, подлинный холизм включает в себя недвусмысленно критическую теорию.

ВОПРОС: Вот почему вас беспокоит регрессия в этой стране.

К.У.: Да. Мы видим разнообразные тенденции, которые стремятся к отказу от постконвенциональных, мироцентрических, либеральных достижений Просвещения и к регрессии к социоцентрическим и этноцентрическим идеалам, к политике тождественности, к эссенциализму расы и пола, к «народным» движениям земли и крови, к экофашизму, к трибализму и к политике жалости к себе (не говоря уже о еще более глубокой регрессии к эгоцентрическому и нарциссическому индивидуализму!). Короче говоря, мы наблюдаем своего рода возврат к племенному строю не только по всему миру, где нации распадаются по расовому/племенному принципу, но также, особенно угрожающе, в этой стране, где звучат призывы «назад к благородному варварству», «назад к природе», «назад к племени», и все это скреплено холизмом флатландии — «все мы — в равной степени неотъемлемые части великой ткани», — который в действительности представляет собой не холизм, а кучизм. Он способствует как раз такой фрагментации и регрессии к племенным отношениям именно потому, что отказывается судить о степенях глубины, поскольку «все в равной степени является частью целого».

Увы, этот регрессивный распад царит и в научной среде — он стоит за большей частью постмодернизма и движений за крайнее разнообразие и поликультурность, где всякий культурный выверт считается частью «богатого многообразия» бытия. Если мы действительно стремимся к разнообразию, то обязательно должны включать в него нацистов. Если мы стремимся к подлинной поликультурности, то должны включать в нее ККК.

ВОПРОС: Это неспособность делать суждения, основывающиеся на степенях глубины.

К.У.: Да, правильно.

ВОПРОС: Есть ли что-либо полезное в движениях за разнообразие и поликультурность?

К.У.: Безусловно. Такие либеральные движения пытаются выражать не-этноцентрическую, то есть мироцентрическую, позицию, представляющую собой универсальный плюрализм. Проблема состоит в том, что в своем понятном рвении они подчеркивают плюрализм и забывают об универсальности. Но мы можем принимать подлинный плюрализм и отвергать более ограниченные позиции, наподобие нацизма, только с постконвенциональной, универсальной, мироцентрической позиции. И это означает, что если мы действительно стремимся к подлинному плюрализму, то должны поддерживать и поощрять моральное развитие, идущее от эгоцентрического к этноцентрическому и мироцентрическому. Мы не должны сидеть сложа руки и заявлять, что все взгляды одинаково хороши, поскольку мы приветствуем богатое разнообразие.

В той мере, в какой либерализм/постмодернизм приемлет это бездумное разнообразие, он выбивает почву у себя из-под ног. Он подрывает, даже разрушает, свой собственный фундамент. Либерализм — это очень высокая, постконвенциональная стадия развития, которая затем делает поворот кругом и говорит: черт возьми, следует в равной мере лелеять все позиции, — и это полностью разъедает его собственную основу.

Другими словами, сейчас либерализм поощряет те позиции, которые будут уничтожать либерализм. Именно из-за отказа сделать моральное суждение, что не все позиции равны, что мироцентрическая позиция лучше эгоцентрической и этноцентрической, он затем автоматически приходит к поощрению возврата к племенным отношениям, регрессии к меньшим позициям и неистовства гипериндивидуальных эгоцентрических прав; и все это разъедает сам либерализм и разрывает ткань этого общества на почти неузнаваемые лоскутья.

Такова внутренне противоречивая — и саморазрушительная — позиция крайнего либерализма и постмодернизма. Я откровенно симпатизирую многим из их целей — особенно универсальному плюрализму, — но я критикую те обреченные на провал пути, которыми они к нему идут.

ВОПРОС: Поэтому им нужно принять настоящую холархию, которая представляет собой моральное ранжирование, ведущее к универсальному плюрализму, при критическом отношении к более низким моральным позициям.

К.У.: Да. Все говорят о холизме, о «паутине жизни», о большей широте, о сострадании и приятии. Но как только вы действительно проводите эти идеалы в жизнь — а не просто предлагаете некое плоское, неопределенное понятие «паутины жизни» и «равенства в разнообразии», — вы обнаруживаете, что реальный мир во всех четырех секторах представляет собой холархию (вложенную иерархию), что означает ранжирование ценности, и глубины, и целостности, и, следовательно, критический подход в лучшем смысле этого слова. Подлинный холизм требует новой критической теории.

ВОПРОС: Поэтому вы иногда прибегаете к полемике?

К.У.: Нет, можно быть критичным, не пускаясь в споры. Я порой прибегаю к полемике по другим причинам.

ВОПРОС: Каким?

К.У.: Ну, в этой области слишком часто приходится сталкиваться с лицемерными позициями, что новая парадигма преобразит мир, что новая духовность спасет планету и так далее. Все вы знаете, насколько самоуверенными и самодовольными они могут становиться. Мы все время это видим, ведь так? А полемика — это старый и уважаемый способ — даже среди духовных учителей, и особенно среди них, — охладить излишнее самодовольство и действительно добиться толка. Он особенно помогает против идиотского сострадания. Поэтому я полагаю, что хорошая доза полемики время от времени крайне необходима, особенно в этой области, которая, благослови ее Бог, принимает себя уж слишком всерьез.

Дата добавления: 2015-07-10