Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Основные результаты «путча» и Августовской революции

Читайте также:
  1. I. Основные сведения
  2. I. Основные сведения
  3. I.Основные законы химии.
  4. II. Основные задачи и функции
  5. II. ОСНОВНЫЕ ИСХОДНЫЕ ДАННЫЕ И РАСЧЕТНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ
  6. II. Основные элементы гиалиновой хрящевой ткани
  7. II. Основные элементы ткани

В первые дни эйфории после ликвидации «путча» видный публицист А.Бовин сказал, перефразируя Вольтера: «Если бы этого путча не было, его следовало бы выдумать!». Горбачев также выразил удовлетворение: «Все завалы с нашего пути сметены!».

Таким обpазом, было многокpатно и в pазных фоpмах выpажено удовлетвоpение тем, что пpоизошло событие под условным названием «августовский путч», а также его результатом - тем, что СССР оказался взорванным. Более того, уже тогда пpедполагалось, что процесс распада должен теперь переместиться в Российскую федерацию. Определенно сказал один из видных демократических идеологов профессор Леонид Баткин: «На кого сейчас рассчитана формула о единой и неделимой России? На неграмотную массу?.. Я призываю вас вырабатывать решения исходя из того, что сейчас, на августовской волне, у нас появился великий исторический шанс по-настоящему реформировать Россию».

Весь спектакль «наpодного сопpотивления ГКЧП» финансиpовался не только государственными организациями, но и предпринимателями. Только Инкомбанк «вложил» в оборону Белого дома 10 миллионов pублей (pублей того вpемени - примерно 200 тысяч минимальных зарплат 1999 г.!). Как пишет газета «Коммерсант», «Деньги на баррикады подвозились мешками - благо было что в эти мешки положить... В помощь защитникам Белого дома ряд коммерческих банков выделил около 15 млн. наличных денег - для закупки продовольствия и экипировки. Борцам за свободу дали попробовать знаменитые гамбургеры McDonald`s и пиццу из Pizza-Hut». Состоялось даже трогательное единение предпринимателей и их мучителей - рэкетиров (как сказал в передаче «Взгляд» 23 августа А.Любимов, «рэкетиры принесли кучу «бабок», взяли листовки, поехали по воинским частям».

Лихорадочная политическая активность после августа характеризовалась тем, что все политики концентрировали внимание именно на путче и тщательно обходили социально-экономические проблемы. Никто даже не упоминал о вопросах, которые пусть с дpожью в голосе, но все же поставили члены ГКЧП. О реальной ситуации в стране вообще считалось неприличным говорить.

Это - пpямой результат воздействия «путча»-спектакля на общественное сознание, своего pода наpкоз, пpи котором удалось на достаточное вpемя паpализовать любую оппозицию и пpовести болезненную опеpацию по ликвидации СССР.

Пpавда, в результате «путча» исчез созданный в массовом сознании стpашный обpаз пугала-Центpа. Поэтому в январе-феврале 1992 г. были предприняты интенсивные меры по созданию образа нового врага, мешающего реформам, в лице «красно-коричневых». Этот термин, предложенный на заседании демократического клуба «Московская трибуна», был подхвачен прессой и использован в качестве ярлыка по отношению фактически ко всем оппозиционным силам[338].

Сам способ ликования после победы над «путчем» показал глубокую моральную деградацию либеральной элиты. Тоску вызывали призывы интеллектуалов с телевидения сообщать по телефону о людях, которые сочувствовали путчу. Общественность требовала отставки Президиума АН СССР, а в Московском университете - ректора по той причине, что они не выступили активно против путча.

«Независимая газета» под заголовком «Руководству Университета предложено уйти в отставку» сообщает: «Первого сентября на митинге у главного здания Московского университета, посвященном началу нового учебного года, младший научный сотрудник НИИ ядерной физики Дмитрий Савин зачитал коллективное заявление сотрудников университета: «В дни государственного переворота 19-21 августа 1991 года руководство Московского университета заняло беспринципную позицию. В тяжелые для страны дни, когда слово старейшего университета могло бы вселить надежду в сердца людей и помочь определиться колеблющимся, официальные структуры Университета хранили молчание». Один слог чего стоит!

Вообще, поведение многих видных деятелей культуры после «путча» поразило дурным вкусом, злобой и неспособностью взглянуть на себя со стороны. Песенки и мультфильмы, обыгрывающие смерть Пуго, вызывали брезгливость и были очередным ударом по обыденной морали. Таков же был эффект сожжения режиссером Марком Захаровым перед телевизионной камерой его партбилета (возможно, впрочем, что это был чужой партбилет или вообще похожая на партбилет корочка). И потом, множество людей были просто поражены тем, что активный, биологический антикоммунист Марк Захаров, оказывается, все шесть перестроечных лет оставался в рядах КПСС! Чего же он ждал?

Тягостно было смотреть на популярного кинорежиссера Никиту Михалкова, который сегодня на экране телевизора клеймит всех тех, кто сочувствовал путчу, а завтра с такой же искренностью объясняет, что его отец, в качестве одного из руководителей Союза писателей официально поддержавший переворот, имел на это право, потому что, дескать, преклонный возраст.., всю жизнь прожил при социализме.., да и защитники баррикад читали его «Дядю Степу», и тем самым он как бы тоже находился на баррикадах у «Белого дома».

Своими действиями идеологи демократов усилили расщепление общественного сознания. Так, после короткой обработки редакторов многие экс-коммунистические газеты превратились в рьяно антисоветские. Но они вышли в старом формате и с привычным оформлением. Это вызвало психологический шок - недопустима резкая смена содержания без адекватного изменения формы, знаковой системы.

«Августовская революция» породила новую вспышку антигосударственности - проклятия в адрес государственных структур, «центра» стали почти обязательным довеском к уверениям в лояльности к демократическому режиму. Так, напуганный подозрениями в консерватизме (кстати, абсолютно беспочвенными), П.Бунич поспешил заверить: «Моя позиция была известна всей сознательной жизнью, непрерывной борьбой с государственным монстром» (как говорится, сохраняем стиль автора). А министр здравоохранения РСФСР В.Калинин предписал всем облздравам и горздравам: «Категорически запрещаю исполнение каких-либо приказов и распоряжений Минздрава СССР, а также контакт с их (?) функционерами».

Образ советского государства как врага всего человечества интенсивно создавался в связи с «ядерной кнопкой». Разумеется, главная цель этой кампании - внедрение в общественное сознание мысли, что Россия не способна иметь ядерное оружие, что в руках дикаря оно становится смертельно опасной для человечества игрушкой, которую надо поставить под контроль сил ООН или армии США. Вот как излагал проблему народный депутат СССР академик В.Гольданский: «Можно себе представить, какую тревогу испытало все человечество, когда после насильственной изоляции М.С.Горбачева все три «предохранителя» сети советских стратегических наступательных ядерных вооружений... оказались, по сути дела, в одних преступных руках... К счастью, непоправимое на сей раз не произошло». Дескать, на сей раз пронесло - по счастливой случайности, но сколько же можно испытывать судьбу!

Фактически, утверждалось, что советское военное командование изначально преступно и ждет удобного момента, чтобы покончить с человечеством - лишь Горбачев самоотверженно защищал от них «чемоданчик» с кнопкой. Раз военные изолировали Горбачева, то уж значит, предполагали нанести ядерный удар по цивилизованным странам. Очевидно, что создаваемый Гольданским образ - идеологический миф, никаких фактических или исторических оснований он под собой не имеет и противоречит элементарной логике.

Во время путча печать представила армию (за исключением тех военных, которые «отказались стрелять в народ») как институт «фашистских убийц», а генералитет - как коллективного врага народа. Сейчас официально и доподлинно установлено, что за все время переворота ни один генерал не отдал ничего похожего на приказ «стрелять в народ», а со стороны солдат и младших командиров не было ни одного случая агрессии или даже угрозы агрессии. Даже экипаж подожженной в туннеле БМП 536, нападение на которую стоило жизни трем юношам, признан невиновным в их смерти (кстати, пресса это практически замолчала - большинство людей и не заметили маленького сообщения о завершении следствия).

Большое разрушительное значение имело настойчивое утверждение приоритета демократических идеалов перед воинской дисциплиной (после путча велась интенсивная идеологическая кампания, внедряющая мысль, что солдат не должен выполнять приказы, идущие вразрез с «общечеловеческими ценностями» (использовалась технология разрушения армии, испытанная в феврале 1917 г. и приведшая страну к гражданской войне).

Утрата священного смысла присяги была не последним в числе факторов, которые позволили уже в декабре совершенно безболезненно распустить союзные органы власти. Армия отнеслась к этому совершенно равнодушно. Ее «генотип» был сломан.

§ 7. Процесс против «заговорщиков»

Особый вклад в развитие культурного кризиса внес процесс наказания заговорщиков. Путчистам предъявили обвинение в «измене Родине» по ст. 64 Уголовного кодекса РСФСР. Это многих повергло в изумление. Ведь статья кодекса гласит:

«Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, - наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки или смертной казнью с конфискацией имущества».

Здесь для нас главное - первая часть. Измена Родине - умышленное деяние по нанесению ущерба ее суверенитету, территориальной целостности и обороноспособности. Но никому ни во время «путча», ни против него и в голову не приходило поставить это в вину членам ГКЧП. При всех трактовках их мотивов признавалось, что они умышленно действовали ради сохранения СССР, его целостности и безопасности. То есть, даже врагам «путчистов» обвинение показалось абсурдным. Ну как можно говорить об измене СССР, если в постановлении о привлечении вице-президента Янаева в качестве обвиняемого буквально говорится, что «опасаясь, что новый Союзный Договор приведет к распаду СССР и видя в содеянном выход из критической политической и социальной ситуации», он совершил то-то и то-то! Здесь снова мы наблюдаем характерную для целого периода острую некогерентность утверждений.

Странное обвинение продержалось почти 4 месяца и было без всяких комментариев и сообщений заменено на обвинение в «заговоре с целью захвата власти» (по той же 64 ст.). Опять нелепость. В законе «заговор с целью захвата власти» не фигурирует как самостоятельное преступление. Он упоминается лишь в разъясняющей части приведенной выше статьи лишь как одна из форм реализации измены Родине. Что такое, согласно закону, «измена Родине», мы видели. Но из текста статьи ясно, что если в деяниях подсудимых нет состава преступления, именуемого изменой Родине, а это именно так - то и обвинять их в заговоре нельзя. Нет такого закона, не предусмотрели, что кому-то придется защищать СССР преступным путем! Таким образом, с точки зрения юриспруденции обвинители нарушили принцип римского права, воспринятый всеми известными уголовными кодексами: нет преступления, если таковое деяние не предусмотрено законом.

Но если отойти от сухих норм права, а обратиться к здравому смыслу, недоумение лишь возрастает. О каком захвате власти идет речь? Достаточно посмотреть должностной состав «заговорщиков». Какую власть предполагал захватить премьер-министр В.Павлов или министр обороны Язов? Ведь какие-то рациональные объяснения должны были бы привести обвинители - обывателю такие объяснения придумать трудно. На ум приходит, что в вину «путчистам» можно было бы вменить «превышение власти», но это для такого случая было явно мелковато.

15 января 1992 г. было объявлено, что предварительное следствие по делу ГКЧП закончено. Материалы дела составили 125 томов по 200-300 страниц. С делом начали знакомиться подсудимые и их адвокаты. И здесь сразу же создалось ощущение, что «победители» стараются оттянуть начало процесса, если вообще не спустить дело на тормозах (в многочисленных интервью высшие должностные лица на прямой вопрос: «Состоится ли суд?» обычно отвечали очень уклончиво, дескать, «на мой взгляд, следовало бы провести судебный процесс» и т.д.). Примечательно заявление в феврале 1992 г. вице-президента России А.Руцкого о том, что лучше было бы дело прекратить, а обвиняемых выпустить, тем более что все они - пожилые люди. И это - после того, как премьер-министр России Иван Силаев призывал их немедленно расстрелять. Диапазон возможных альтернатив в «российском правовом государстве» имеет поистине русский размах.

Началось затягивание дела с помощью бюрократических уловок. Адвокаты и обвиняемые, которые знакомились с делом, были вынуждены его буквально переписывать от руки. Уже это тоpмозило дело и не позволяло начать процесс ранее лета 1993 года. Все просьбы разрешить использовать множительную технику или диктофон были оставлены без ответа. Почему? Ведь это ничего не меняло по существу, не давало обвиняемым никакого «тайного оружия» - лишь сокращало время работы раза в три.

Вообще, в настроениях обвиняемых произошел перелом. Они как бы убедились в нелояльности Горбачева, в его нарушении каких-то, пусть неявных, но подразумеваемых договоренностей. Это освободило их от «внутренней присяги» бывшему президенту. Такова русская административная этика. Обычно подчиненный, попавший в беду, не выдает начальника, с которым у него был заключен пакт о лояльности - даже если начальник его «выдает», проклинает, требует сурового наказания, но при этом не нарушает некоторых интимных этических норм. Похоже, что-то здесь не заладилось.

В частности, одно из обвинений в адрес бывшего председателя КГБ Крючкова касалось незаконного подслушивания телефонных разговоров видных политических деятелей. На фоне всего прочего, не бог весть какое обвинение. И вдруг адвокат Крючкова заявляет: «Что касается доавгустовских событий в части прослушивания и других форм контроля со стороны КГБ за народными депутатами РСФСР и СССР, видными государственными и политическими деятелями, то не было ни одного случая без прямой санкции Президента Горбачева». Адвокат сообщил прессе неприятные подробности: на многих документах, касающихся прослушивания, Горбачев расписывался лично. Так, ходили слухи о прослушивании телефонных разговоров личного пресс-секретаря Горбачева В.Игнатенко - как части заговора КГБ против Президента. В интервью об этом деле, данном «Литературной газете», Горбачев выразил свое возмущение и полное неведение. А теперь выясняется, что на докладной записке КГБ о прослушивании В.Игнатенко наложена собственноручная резолюция Горбачева.

В умах людей после августа сместились привычные понятия о том, что можно и чего нельзя делать человеку в том или ином положении. Тяжело было смотреть на Горбачева - президента вчера еще великой страны, который лично зачитывал в парламенте, да еще с натужно ироничными комментариями, скандальный анонимный донос на своих министров (тайную стенограмму заседания правительства 19 августа). Да и поведение автора «информации» - известного ученого Н.Н.Воронцова, хотя он и заявил: «Я не считаю себя героем, но предпринятое мною требовало гражданской позиции», явно нетривиально. Во-первых, он не выступил в парламенте от своего имени, а предоставил свой доклад анонимно. Во-вторых, он приписал криминальные высказывания одному министру, которого в тот день вообще не было в Москве, и в парламенте возник скандал. Наконец, стенограмму вел не он один, и оказалось, что его собственные выступления на том заседании отнюдь не были, мягко говоря, смелым обличением путчистов.

Немаловажную роль сыграло ритуальное обрамление драматической кончины маршала Ахромеева: в парламенте, где ему симпатизировали как минимум 60 процентов депутатов, никто не встал почтить память Ахромеева как депутата - все побоялись встать. Горбачев, чьим советником был Ахромеев, ни словом не выразил соболезнования семье, в ведущих западных, но не советских, газетах были опубликованы некрологи. Наконец, на волне антимилитаризма какие-то энтузиасты после похорон вскрыли могилу Ахромеева и сорвали с тела маршальскую форму.


Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 84 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Миф о советской милиции | Миф о технологическом риске | Экологический миф | Миф о черносотенцах и его активизация в конце ХХ века | Проект Ленина» - путь к гибели? | Глава 25. Маленькие учебные задачи | Предыстория августовского переворота | История «ареста» Горбачева | Переворот» и КПСС |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Модели объяснения событий| Фактор страха в политике после августа

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.015 сек.)