Молитва — незримое присутствие Божественного

Молитва — это чувство необъятного удовлетворения и благодарности. Мы находимся в этом прекрасном мире, с этими деревьями и реками, горами и морями, солнцем и звездами. И в этой бесконечной красоте мы живем, дышим, пульсируем. Мы не заслужили этого блага. Всё это — дар. И молитва это сердечная благодар­ность за дар жизни.

Мы не заработали, не заслужили такую радость. И этой радости так много вокруг, что мы не замечаем и забываем благодарить. Созерцать плыву­щие облака в лазурном небе — это радость. Слушать щебетание птиц и журчанье ручьев — это радость. Ощущать прикосновение — ласкового ветра и освежа­ющего дождя — это радость. Вдыхать тишину ночи и вдохновение рассвета — это радость.

Всё это нам дано просто так, ни за что, а мы даже не благодарны. Неужели мы способны почувствовать ценность всех естественных радостей только после того, как лишаемся этого.

Всё это никак не связано с вопросом существования Бога. Благодарность — это нормальное состояние бытия. И в таком случае, молитва — это естественное состояние жизни. Многие думают, что сначала требуется вера в Бога, а поверив, мы будем благодарить Его. Просветленные говорят об обратном: начните благода­рить, погрузитесь в благодарность, и вы найдете Бога.

Ибо, Бог проявляется лишь в измерении благодарности. Лишь с помощью благодарности можно почувствовать Бога, пережить Его присутствие. Благодарность — это наша чувствительность к Богу. И молитва — выражение чувствительности.

Молитва не ритуал, не обряд. Если молитва превра­щается в ритуал, то она становится бесполезной. Если молитва превращается в ритуал, то она не сможет сделать нас религиозными, она сделает нас христиани­ном, мусульманином, буддистом, но не религиозным. Молитва — это нечто спонтанное, незапрограммирован­ное, неформальное, это песнь сердца, а не церковная технология.

Когда кто-то заставляет нас молиться, обя­зывает молиться, внушает, как надо молиться, то молит­ва становится долгом. И мы начинаем испытывать ма­ленькую вину, если не произносим молитву перед едой или после сна; а в другом случае, молясь по обязанности мы не чувствуем никакой радости от этого. И так возникает порочный круг — не молимся, и наша вина возрастает. И пытаясь избежать эту вину, мы продолжа­ем создавать ее. Это не молитва.

Молитва — это образ жизни. Что имеется под этим в виду? Человек молитвы остается в молитве двадцать четыре часа в сутки. Он спит в молитве. Его сон это вид молитвы. Он, как бы, спит на руках у Бога, когда он просыпается, то просыпается в Боге. И первое, что ему приходит после пробуждения, это благодарность, абсо­лютная благодарность.

Он ест Бога, он пьёт Бога, он ходит в Боге, Он дышит Богом. Весь его день — это непрерывная молитва. Молитва становится фоном его жизни, основой его бытия, плотью его существования. Чтобы он ни делал, молитва продолжается.

Молитва — это не качество, не повторение заученных фраз, это не декламирование, не рецитация.

Молитва — это незримое присутствие Божье.

Можно находиться где угодно, выполнять какую угод­но работу, но в самой глубине человек молитвы продол­жает поклоняться Богу: молитва продолжается, благода­рение продолжается. Иногда, молитва проявляется, иногда течет в недрах сердца.

Молитва — это путь жизни, это не долг, а прошение; не подчинение и не принуждение, не средство для обладания и манипуляции Богом. Молитва и требования чего-либо несовместимы. Мы можем просить, но не требовать. Мы можем просить, как маленький ребенок просит свою мать. В нем нет никакой требовательности; он беспомощен, он зависим. Он просто просит.

Когда он голоден, он плачет — вот это и есть молитва. Молитва — это и есть детская беспомощность. Мы столь малы, а Существование столь безгранично. Мы — лишь ма­ленькие волны в безграничном океане. Мы можем про­сить, но не требовать. Мы принадлежим Существова­нию. Мы часть его. Сущее состоит из нас. И Сущее пожелало, чтобы мы были, и мы есть.

И поэтому мы можем просить. Но в просьбе нет никакого требования. Если она исполнена, мы благодарны. Если она не испол­нена, мы благодарны. В этом совершенство молитвы. Почему человек молитвы благодарен даже тогда, когда молитва не исполняется? Он знает, что иногда мы просим о том, что не благоприятно для нас. Сущее знает лучше.

Если что-то необходимо, это будет исполнено. Бог может сказать «да» или «нет», решение принадлежит Ему. Требование означает, что решение принято нами. Требование означает, что мы хотим манипулировать Богом, чтобы Бог следовал нашей воле. Просьба означает: «Да сбудется воля Твоя, хотя у меня и есть желания, но я следую Твоей воле».

Молитва не есть нечто, что мы делаем; молитва — это нечто, чем мы становимся. Это состояние бытия. Молитва — это опыт преображения, возрождения, но­вого видения и нового бытия. Молитва не имеет ничего общего со словами, которые произносят в храмах, ме­четях и церквях. Молитва — это диалог с Существова­нием, сонастроенность со всеобщим, совпадение с гар­монией целого.

И молитва — такое сильное, громадное переживание, что содержит в себе противоположности. Молитва — это и тишина, и диалог. Но они только кажутся проти­воположностями. Через диалог мы общаемся, а в тишине мы просто в таком состоянии, что нечего сказать. Да и что можно сказать Богу? Он знает всё заранее.

Мы можем преклоняться, благодарить, праздновать. И все наши поклонения, празднования, размышления, благо­дарения — лишь способы беседы. Мы хотим сказать нечто без слов, ибо слова слишком малы, а сердце действительно хочет сказать нечто без слов, ибо слова слишком малы, а сердце действительно хочет сказать нечто.

Это и есть диалог, хоть и беззвучный. Это общение чувств, слияние сознания, ибо, мы ощущаем любовь к Существованию и любовь Существования к себе. Там нет «я» и нет «ты» — они исчезают. Как капля раство­ряется в океане. Так и мы исчезаем. А если нет разде­ления между нами и Существованием, то какой может быть диалог?

Итак, оба определения верны: молитва — это диалог и тишина. Молитву нельзя свести к простому определению. Определение дает наука, религия разру­шает определение. Спросите у ученого. «Что есть вода» и он точно ответит: «Н₂0». Так просто! Ничто не остается, кроме Н₂О, всё сказано, ибо вода для науки — это объект. Ее можно проанализировать.

Молитва же — это субъективность. Это не объект, который можно проанализировать. Мы не можем пока­зать кому-либо нашу молитву. Если кто-то скажет: «В тебе нет искренней молитвы», мы не сможем доказать иное. Молитва больше похожа на любовь, чем на воду. Хотя, когда мы находимся в глубокой любви и молитве, даже вода становится любовью и молитвой.

Когда воз­никает молитва, это значит, что мы находимся в молитве, а не молитва в нас. Молитва больше, чем мы. Мы просто сгармонизируемся с бесконечностью молитвы, плаваем в океане молитвы. Но люди хотят дать точное определе­ние всему. Если чему-либо нельзя дать точное опреде­ление, то ум пытается отвергнуть это. Как много цен­ностей в жизни разрушил такой подход.

Невозможно дать точное определение Богу, и ум сразу говорит: «Следовательно, Бога не может быть». Трудно быть точным относительно любви, и тогда ум говорит: «Лю­бовь — это просто иллюзия, фантазия, болезнь и ничего более». И что же остается? Нет Бога, нет любви, нет красоты, молитвы, чуда.

Мир становится пустым, выхо­лощенным, механическим. И всё это от того, что безум­ное стремление быть точным относительно всего, опус­тошает его смысл. Как можно дать определение музыке? Определив ее, мы разрушим ее.

Итак, одно определение молитвы — диалог. Часть разговаривает с целым. Часть обращается к целому. Не возникает ли у нас желание поговорить с лесом, попри­ветствовать цветы? Нет ли у нас потребности погово­рить со звездами? Неужели мы уже лишились желания сказать что-нибудь Существованию? Это и есть молитва — диалог.

Для молитвы надо быть мужественным. Начинайте разговаривать с существованием, с природой, с Богом. Миллионы людей продолжают жить бесцветной и скуч­ной жизнью по одной простой причине: они не молятся. Они не способны говорить со всем сущим. Они не способны излить свои сердца. Почему психоанализ стал столь важным в современном мире? Потому что люди забыли, как молиться.

Священника заменили на психоаналитика. Люди хотят, чтобы их слушали, хотят изливать сердца, и они идут к психологам и психоаналитикам, и платят им. Но это бессмысленно. Вы можете делать то же самое, сидя в своем саду, и деревья лучше психоаналитика, ибо они могут так долго и внимательно слушать. Изливайте природе сердце, и ваше беспокойство и напряжение исчезнут.

И в прошлом люди жили бестягостной, ненапряжен­ной жизнью, так как, каждый мог молиться. Люди шли и разговаривали с горами, реками, солнцем — всё это лики Бога, его проявления, живые, трепещущие, пуль­сирующие. Почему мы так редко беседуем с Солнцем, таким заботливым, внимательным, могущественным? Ведь Солнце лучший посредник с Богом, чем любой жрец, священник.

Церкви воздвигнуты людьми, а при­рода создана Богом. Всё, что создано людьми, отмечено печатью проблем людских, болезней и слабостей. Если мы хотим почувствовать Бога, то должны пойти к тому, что сделано Им, обозначено Его авторской подписью. В храмах, церквях и мечетях слишком много человечес­кого желания манипулировать, управлять, повелевать, слишком много политики, слишком много человеческой глупости.

Почему не обращаемся к звездам, к земле, к цветам? Почему не открываем им своего сердца? Чело­вечество, лишившись диалога с Существованием, с еди­ной жизнью, с природой, стало несчастным. Обратимся с диалогом к природе, и однажды свершится чудо. Деревья ответят, океанские просторы отзовутся.

Может быть, придется долго ждать, ибо, надо убедить природу, что мы действительно говорим с ней, но человек так насильственен, агрессивен, по отношению к природе, что она стала скрытной. Пусть природа почувствует, что мы не безумны, не агрессивны, что пришли с любовью, что хотим почувствовать Бога.

А творец может быть почувствован лишь через Его творение: это начало великого странствия. Даже атеист может начать это путешествие. Сначала человек укрепляется в диалоге с природой, а затем медленно-медленно начинает двигать­ся в тишину природы.

Можно сесть перед розой и двигаться в беспредельную тишину: никаких слов, только пульсирующее безмолвие, потоки тишины. И через диалог мы узнаем Бога, как он проявляется в природе, а через безмолвие узнаем Его непроявленного. Через диалог узнаем Бога, как творенье, через тишину узнаем Бога как творца.

Но кроме всего, молитва — это призыв. Призыв к беспредельному.

Молитва это великое ожидание вечности, это пред­чувствие единения. Это жажда божественности. И со­лнце Его любви снизойдет в глубины сердца и наполнит светом: «Приди, о Господи, приди!»

Молитва — это мост между вопросом и ответом, между искателем и искомым, между желанием и осущес­твлением. И молитва рождена нашим опытом любви, опытом обращения друг к другу.

Слова молитвы произрастают из любви. Когда мы разговариваем с человеком, который безразличен нам, то в этом нет молитвы. Когда мы говорим что-нибудь тому, которого любим, то слова наполнены любовью, молит­венной энергией.

Молитва постепенно возникает из опыта любви. Когда у нас появляется любовь к другому человеку, то возникает великая радость. А какая возникает радость, если человека охватывает любовь ко всему миру! Лю­бовь прокладывает дорогу к молитве. Люди молятся друг на друга, когда они в любви. Если посмотреть в глаза влюбленных, смотрящих друг на друга, они выглядят святыми.

К сожалению, люди утрачивают многие дарования, и одной из самых важных — была способность молиться, ибо, через молитву мы строим мост между нашим крохотным «я» и безграничностью.

Невозможно определить в точности молитву, ее можно узнать из собственного опыта. Как объяснить непьющему влияние вина? Погружение в молитву — это единственный способ узнать, что это такое. Позвольте человеку выпить, пусть он опьянеет.

Молитва — это опьянение. Молясь, человек пьет с Богом. И только пьющий знает в точности, что это такое. Ничто не может сравниться с вином молитвы, с опьяне­нием Божественной любовью. И не стоит рассуждать по этому поводу, а надо переживать. Обратимся к кубку молитвы! Прямо сейчас. Позволим благодарности из­литься из сердца, возрадуемся присутствию Божьему. Прямо сейчас. Поблагодарим за всё, что Сущее сделало для нас.

Неважно, как мы называем целое, слова не имеют значения. Значение имеет то чувство, которое возникает в нас — благодарности, тишины. Это молитва, это переживание неизвестной, таинственной силы.

Дата добавления: 2015-07-10