Фрагмент восьмой.

Ночь. Свинарник. Кроме поросёнка в нём никого нет. Темно.

С крыльца дома слышен звук стучания кулаком по двери и пьяный голос Михаила.

М и х а и л. Люда, открой двери! Люда-а-а… Открывай! Атаман пришел… Открыва-а-ай! Ну, холодно же, ей богу. Ну чё ты, чё ты как маленькая?! Не стыдно?!!

Какая-то возня на крыльце. Затем снова стучание в дверь.

М и х а и л. Людка, сучка… Ты чё там в самом деле? Опять?! Начала! Ты мне только не открой, я тебе дверь повышибу. Да, сука ж, открывай давай уже!!! Открывай!

Становится слышен, но гораздо тише, голос Людмилы.

Л ю д м и л а. Иди где был, обратно!

М и х а и л. Сашка! Саша, открой папе дверь, а то мама его не пускает! Сашка?!

Л ю д м и л а. И не хрена орать-то тут, детей разбудишь! Спит он давно, завтра в школу ему. Иди, тебе сказали. В дом всё равно не пущу!

М и х а и л. Я щас ведь дверь вышибу! Ты чё мне… спать-то куда я пойду?

Л ю д м и л а. Тока сломай чё-нибудь!

М и х а и л. Люда, ну прости!

Л ю д м и л а. Бог простит…

М и х а и л. Люда… Люда! Я спать хочу, а тут холодно. Люда, ну пусти! По-человечески…

Голос Людмилы становится громче, понятно, что она открыла дверь.

Л ю д м и л а. Вот тебе тулупчик твой. Иди вон, можешь в сарае сегодня ночевать. Нажрался как свинья, вот и спите там вместе…

М и х а и л. Да ты чего? Холодно же. Замёрзну.

Л ю д м и л а. Да нихера с тобой не случится. Не минус тридцать. Иди…

М и х а и л. Ты че меня выгоняешь?

Л ю д м и л а. Иди.

М и х а и л. Вот ты баба какая, а… Выгнать решила, да? А я ведь и уйду! Щас вот, считаю до пяти, и, если ты не попросишь прощения…

Дверь резко захлопывается.

М и х а и л. Люда? Люда! Ты сама этого хочешь? Завтра же – ухожу! Просплюсь и уйду… Слышали все? Сам ведь уйду! Уйду!

В свинарнике зажигается лампочка. Дверь открывается, на пороге Михаил. Держит в руках тулупчик.

М и х а и л. Не ждали… Борька, голос! Атаман пришел!

Кидает тулупчик на пол. Накидывает ещё сверху соломы, получается лежак.

М и х а и л. Я атаман. Я не … завтра уйду. Я ей, её… их, всех! (Пауза.) Лягу посплю... (Ложится на лежак.) Что ты думаешь, что нет что ли, не так. Так! Согласны? Апосля я ей знаешь чё скажу? Скажу: «нехрена было комедию ломать. Ни о чем ты Людмила поступила.» Мужа нельзя выгонять. Особенно если не трезв он. Моя политика! Понял? Я атаман, на хер. Я лев, а это мой прайд. Если б не дети, я бы ее тоже, ушатал…

Фырканье поросенка.

М и х а и л. Чё ты фыркаешь? Осуждаешь меня? Осудитель… Осуждай, мне по-хрену. Ниче с них не возьму… ссориться не буду. Много чести будет… Борис!

Между металлических прутьев появляется Борино рыло.

М и х а и л. Отликаешься уже… наф-наф сука. Молодец. Уважаю. Ну, ничё-ничё, воняет, но тепло. Вот, видал, мы же сами утепляли. Выходит не зря… всё для тебя, Боря.

Порось хрюкает.

М и х а и л. Да не за что. А на душе тошно. Я всё же не прав. Да понимаю. Сам понимаю. А сделать-то ничё нельзя. Это же любовь. Чувства…

Снова хрюканье.

М и х а и л. Да вот не надо, ага. У всех тут рыльца в пушку… вот так бывает. И Венерку люблю, и Людмилу люблю... Людка… Людка стерва… святая женщина… Детей люблю, Сашку с Катькой… больше жизни их люблю. А сделать ничё не могу… Вот вижу её, и баста! Всё. Утекаю. Атаман. Ты меня понимаешь? А? Ну? Понимаешь? Да хер ты че понимать можешь… Ты же – боров! Даже не хряк. Какие тебе бабы, лишь бы пожрать.

Катька по стопам моим, вот тоже пошла. Чего со своей жизнью делает? И не поймёшь ведь. Вот, я у неё спрашиваю: Катя, что у вас с Русланом случилось? Чё поругались-то? Дело ж к свадьбе… к свадьбе шло. А они… Так, чё ты думаешь, она мне отвечает? Она – молчит! Всё хорошо говорит у неё. Всё хорошо…

Я и не лезу. Зачем?

А ко мне, сука, все лезут! Вот и батя, царствие ему небесное, тоже всю жизнь на вотяков не добро косился. Не любил их. И я потом, тоже, сына своего этому учу… А чё их не любить-то? Чё они ему сделали-то? Ничего ведь. А у них, может, язык зато, вон какой красивый! Чупа Моне – поцелуй меня, значит. Яратон - любовь… красиво же! Я как Венерку встретил… так даже… слов нет чтоб такое… не умею я… Понимаешь? Стихи, как в школе, стал писать. «Миша плюс Венера – яратон фореве». Короткие но ёмкие.

В проёме между прутьев снова появляется поросячье рыло.

М и х а и л. Борис, ну и рожа у вас… А вы мне, между прочим, телефон сука сожрали. А там все номера были! Две недели из-за тебя её не слышал! Ты меня слышишь? Две! Дай-ка я тебя за это накажу…

Михаил пытается ударить кулаком поросёнка, но промахивается, бьёт по перекладине.

М и х а и л. Ниф-ниф бляха! Кожу содрал!

Бьёт ещё раз. Промахивается.

М и х а и л. Ты уварачиваешься что ли? Я вот щас те увернусь! Рожу высунь сюда! Боря! (Поднимается с лежака.) Не хочешь по-доброму, значит, (берёт в руки вилы,) тогда умри, сука. (Открывает калитку, заходит внутрь загона.) Ну чё, падла, жить хочешь? А хрена тебе! Вот тебя завалю, и ничё меня не держит здесь больше… Понял? Лови!

Михаил бросает в порося вилы, как копьё. Боря взвизгивает.

М и х а и л. Промахнулся? Да чё ж такое-то… (Выдёргивает, воткнувшиеся в пол вилы. Замечает что на них что-то нанизано.) А это ещё чё? (Берёт непонятную вещь в руки, рассматривает.) Это чё, кукла что ли?

Грязная соломенная фигурка человека: голова, туловище, четыре конечности…

М и х а и л. Из соломы кукла что ли? А че она здесь… Сашка что ли? Да, нет, погодь тоже, какой, на хер, Сашка?! Людка блин! Ворожила что ли? Ворожила… Вот ведь ведьма. Привороты–отвороты, мать её идти… Ну ведьма… Точно завтра уйду. На хер мне… Надо выбросить это, подальше…

Выходит на улицу…

Дата добавления: 2015-07-10