Багдадский узел

Глава 1. В БАГДАДЕ ВСЕ СПОКОЙНО

Евгений встал ни свет ни заря. Ему надо было быстренько собраться и ехать к одной местной женщине по имени Зикра. Надо было написать статью про не легкую жизнь иракских женщин. Женя работал военным журналистом в одной крупной телерадиокомпании России и вот уже третий месяц находился в иракской столице ужаса и демократии - Багдаде.

Каждое утро, когда Женя вставал со своей старой и скрипучей деревянной кровати, где жил и работал вместе с коллегами с соседнего канала, всегда вспоминал заезженную до дыр фразу из советского кино - в Багдаде все спокойно. "Да уж, спокойней не куда",- продолжал мысль Женя. Молодой человек двадцати восьми лет как окончил педагогический институт, сразу пошел работать в местную телевизионную компанию. Сначала он стажировался там корреспондентом, затем оператором и наконец через какое - то время получил должность 2ого зама главного редактора. Это была победа. Но через полгода, переписываясь со своими коллегами из Москвы, ему вдруг пришло приятное и ошарашившее его сообщение. Его друг и однокашник по ВУЗу писал ему, что вскоре им потребуются качественные и молодые специалисты, а именно корреспонденты, и соответственно ему предложили попробовать свою кандидатуру, так сказать на выборах. Женя чуть не подпрыгнул от радости, свалившемуся на его голову счастью, вот так неожиданно. Конечно он сразу же написал ответ, что очень рад такой возможности и обязательно попробует себя в Большом городе, если что. Друг в свою очередь обещал замолвить словечко перед начальством за него.

Через десять дней долгожданная весть о наборе, наконец-то, пришла. Женя быстренько, тщательно подбирая слова, отписался и стал ждать ответ, как, куда и во сколько. Вскоре координаты пришли, и Женя стал паковать чемоданы. Его чемодан состоял из пачки сигарет, паспорта, необходимых документов и галстука. Вот так налегке с пакетом «Нивеи» он вышел из дома и поехал на автовокзал.

Теперь же он сидел на старом скрипучем стуле восьмидесятых годов в пригороде Багдада Аль-Дора и пил крепкий индийский чай, привезенный его коллегами из Москвы. Хоть это и был пригород Багдада, но в самой столице Ирака более- менее все было чин к чину. Хоть и выборы в Багдаде ознаменовались терактами, но выглядел город сносно. Он сидел и думал, как он попал сюда. Какова же судьба на вкус? На тот момент вкус напоминал ему Россию, ведь этот чай же сделан русскими на худой конец. Женя встал и подошел к окну со сгнившей в некоторых местах рамой. Его взору предстали, самые что ни на есть иракские улицы. В принципе, они мало чем отличались от российских, разве что всякими иракскими штучками, типа их символик и чернеющими жителями, которые одевались, в не пойми что. Вдоль его "отеля" простиралась небольшая дорога, по которой помимо дряхлых машин всех мастей, ездили и танки с самоходками. А еще бронированные Хаммеры пыльнопесочного цвета. Вообще все здесь было пыльнопесочного цвета: и дороги, и дома, а точнее полутрущебы, и близлежащая территория.

Напротив окна стояли такие же простецкие дома, которые на первый взгляд кажутся сделанными из глины и покрашенные разные неброские цвета. Здесь все было одноэтажным, максимум двухэтажным, как и вся сущность Ирака. Но на центр Багдада это не распространялось. Там стояли, как и обычные высотки, так и настоящие исполины в пятьдесят этажей.

Мимо проехал какой-то затонированный белый минивен с иракским небольшим флагом у бокового зеркальца. Взади к пятой двери у него как-то был прилеплен большой красно-синий американский флаг, который развивался, дай боже. Ирак и Америка, типа друзья. Чтоб ненароком не подстрелили, например, из гранатомета, когда тот поедет на работу. Здесь, вообще, если сомневаются, то лучше пару раз пальнут. Следом за ним медленно, но верно плелась повозка, запряженная ослом. Старый мужчина вез какие-то коробки, и было бы совсем не удивительно, если бы они были начинены, например, тротилом. Спустя минуту задребезжали металлические гусеницы неповоротливых Абрамсов, американских танков. Их проехала целая колонна. А вслед за ними тащился гражданский пикап с установленной в кузове системой залпового огня. Обычному русскому, сидящему у телевизора где-нибудь в Рязани, это покажется странным, но здесь в Ираке, в эпицентре демократии, это кажется обычным делом. Здесь можно выйти из дома и никогда не возвратиться. Зайти в магазин и никогда из него не выйти. Или познакомиться с приятным иракцем, а к вечеру он с удовольствие снимет с тебя скальп, если не угодишь ему своим мировоззрением. И ни тебя, ни этого иракца никто и не увидит больше. Тут все смотрят друг на друга с опаской. Враг может спрятаться где угодно и когда угодно. Главные силы здесь - это американцы. Да. Этот "бесстрашный и отважный", борющийся со злом за светлую демократию, народ.

Женя на секунду призадумался, а что же им надо в этой стране? Нефть? Хусейн? Месть за 11 сентября? Хоть и разговору на эту тему тонны, если все перепечатать на бумагу, но конкретной причины не было. Это была совокупность всего. И Бушев, и американского мышления, и американской экономики и всего остального. "Как пелось в одной немецкой песне - Америка, Америка - кока-кола, немножко войн",- думал про себя Евгений. За месяцы пребывания в этой стане Женя более- менее изучил ее историю и стал делать для себя некоторые выводы. Например, военные во всем мире задают один и тот же закономерно возникший вопрос: "Почему иракские войска так плохо себя проявили?" Анализ ситуации показал, что Садам Хусейн не усвоил ничего из двух войн, которые он вел. На вооружение Ирака состояли танки Т-55, Т-62, Т-72, самым молодым из которых, Т-72, было по 20 лет, причем, за весь этот период ни одна модернизация танков не проводилась. Да и какая там модернизация, когда за последние сорок лет экономика Ирака три раза менялась и притом в худшую сторону. Ситуация тогда осложнялась еще и тем, что в конце восьмидесятых появилась информация, что Садам стал страдать манией величия и опасаться, что с ним расправится кто-либо из его близкого окружения. Как у нас Сталин. Поэтому он не только политизировал сухопутные войска, поручая руководство не по принципу профессионализма, а в соответствии с лояльностью режиму.

К вечеру статья была готова и по интернету отправлена в Москву. Вскоре прибыли остальные коллеги и все уселись за «стол переговоров.» Вдоволь наевшись и наговорившись, они побрели спать. Когда Евгений уже лег в кровать, ему вспомнилась Рязань - его родной город. Он вспоминал друзей и, конечно же, свой дом и своих близких, которых так сейчас не хватало. Сон приходил медленно.

Глава 2. ИНСТИТУТСКИЕ ЧАСЫ

Звонок на пару прозвенел также неожиданно, как и мысль об обеде. Двое молодых людей, еще не успевшие досидеть все пары до конца, решили сходить в студенческую столовую поправить положение дел в их желудках. А дела и в самом деле были не из лучших - оба хотели есть, как заправские моряки с ирландского буксира. Женя и Аббас быстренько, чтоб никто их не запалил из преподавателей, пробежались по коридорам университета прямо к столовой.

- Здравствуйте, Маргарита Ивановна, нам, пожалуйста, две картошки, по котлете, капустный салатик и по кофе, - запыхавшись, начал заказывать еду Евгений у немолодого повара, авторитетной Маргариты, которая была сродни университету.

- И булочки, - вставил темнокожий Аббас, студент из дружественной республики Ирак, который был по совместительству одногрупником и другом Жени.

- Так, молодчики, которые прогуливают пары, - с саркастической, но доброй улыбкой, начала подсчитывать их обед Маргарита, - с вас по семьдесят пять. Итого - сто пятьдесят рублей. Динары не берем, - усмехнулась и посмотрела на Аббаса.

- Да увидеть бы эти динары, Маргарита Ивановна, их здесь днем с огнем не сыщешь, - ответил Аббас Джаббар, показав свою неотразимою белеющую улыбку и протянул деньги, - вот рубли, если хотите.

- Рубли в самый раз! Вот ваш обед, бездельники, - покачивая головой, выдала четыре пластиковые тарелки Маргарита,- кофе через пять минут.

- ОК, спасибо, - завершил дежурный диалог Аббас.

Этот чисто выбритый молодой человек из Ирака чем-то напоминал нашего очень давнего предка. Но вот вкупе с его одеждой, данью современной моде, он совсем сбивал с толку молоденьких девушек. Аббас и впрямь был хорош: и телом, как говориться, и душой. Чернеющие волосы, как будто намазанные дегтем, микроскопические остатки щетины и брови говорили о переизбытке в его теле тестостерона, о красивых арабских странах и их парней. Хоть на дворе был и двадцать первый век, но в России все остается по-прежнему. Поэтому, когда на публике, тем более обыденной городской, появляется человек с не такими чертами лица и цветом кожи как у других, на него начинают смотреть с удивлением и с неподдельным, а иногда с поддельным, дружелюбием. Его округлое лицо постоянно светилось каким-то счастьем и открытостью души, что всегда подкупало. А в целом, это был самый, что ни на есть, обычный человек, со своими странностями и обычаями.

Его мать и отец когда-то работали в сфере здравоохранения в столице Ирака славном городе Багдаде. Но извечные перипетии, да и вторая американская компания не дали благополучного развития династии. Однажды, когда Аббас был еще ребенком, проснулся от неистового грохота и автоматных очередей: их входная дверь вылетела с корнем. Когда он и его мать пришли в себя, то жена увидела, что ее муж лежит головой в пол и всюду стоят американцы. Потом его куда-то забрали, так и не дав собраться, и прямо в трусах увезли в неизвестном направлении. Больше семья его не видела. Вот так семья Джаббара осталась без кормильца. Как и многие женщины в Ираке. Поэтому они все чаще сталкиваются с проблемой, как жить дальше, ведь надо заботиться о своей семье, кормить и одевать ее.

С тех пор, как в 2003 году в стране начались боевые действия, женщины часто попадали в перестрелки, гибли, получали ранения, или оказывались вынужденными покинуть свой дом. В связи с тем, что многие мужчины в их семьях были убиты или пропали без вести, весь груз забот о близких неожиданно лег на женские плечи. Отсутствие регулярного и достаточного заработка на протяжении многих лет привело к тому, что значительное число семей оказалось на пороге нищеты. Женщинам ежедневно приходится заботиться о том, как накормить свои семьи и заплатить за жилье, школу и медицинское обслуживание. Иногда им не оставалось ничего иного, кроме как забрать сыновей из школы и отправить их на заработки. Поэтому когда Аббасу было четырнадцать лет, он по своей воле бросил школу и стал, как мог, зарабатывать. Он с головой погрузился, так сказать, на дно диких иракских улиц, знакомился с нужными и ненужными людьми, хорошими и плохими, и уже к шестнадцати годам знал, где опасно, а где нет, где продается качественное молоко, а где оружие и еще много того, что могло бы заинтересовать американцев.

Аббас ненавидел их. Ненавидел всей душой и телом и когда-то поклялся, что отомстит им за отца. Поклялся в первую очередь себе и своей матери, единственному человеку, который у него был. Он видел, как она боится оккупантов и старается лишний раз не выходить на улицы вечером. "Уважение к женщинам … может победить на Ближнем Востоке и за его пределами!" - сказал, как-то Джордж Буш, но на деле все было далеко не так. Во время оккупации США положение иракских женщин продолжало ухудшаться. Дополнительно к пыткам, сексуальному насилию и изнасилованиям оккупационными войсками США, большинство иракских женщин и девушек были заперты в своих домах в связи с совершенно реальным страхом похищения или преступлением. После вторжения в Ирак права иракских женщин были подорваны, включая право на медицинское обслуживание, образование и работу.

До войны девяносто первого года иракские женщины имели самые прогрессивные права в регионе, и они были первыми арабскими женщинами, которые работали в академии, в юриспруденции, медицине и правительстве. Перед вторжением США и оккупацией Ирака они составляли 40 процентов рабочей силы в общественном секторе. Мужчины и женщины получали одинаковую плату за работу, а образование и медицинское обслуживание были бесплатными на всех уровнях. Но потом все стало меняться в самую худшую сторону. Все. С приходом американцев.

Евгений всегда любил слушать Аббаса, когда тот рассказывал о свое стране, вот и сейчас, когда они сидели в студенческом "кафе", Женя попросил его вновь рассказать о сегодняшнем Ираке. Аббас неохотно согласился, но когда втягивался в воспоминания, то уже не скупился на слова: "Тысячи иракцев, которые когда-то приветствовали в центре Багдада американских солдат как своих освободителей, сегодня видят в них причину трагедии своей страны. 9 апреля 2003 года, когда завершилась война в Ираке и пал режим Саддама Хусейна, мы верили, что в нашей жизни наступил долгожданный перелом и теперь она изменится к лучшему. При Саддаме в стране, по крайней мере, было спокойно. Смерть не поджидала тебя за каждым углом. Сейчас не спасают даже стены собственного дома, - говорил Аббас Жене, - по официальным данным, со времени окончания войны в Ираке погибло как минимум 60 тысяч мирных жителей, а по неофициальным - 665 тысяч. До войны Ирак обладал сильной армией, был защищен от внешних и внутренних угроз. Никто не отваживался незаконно пересечь его границы или открыто разгуливать с оружием по улицам столицы и других городов. Сегодня Ирак стал открытой ареной для террористов всех мастей, несмотря на присутствие в стране 140 тысяч американских оккупационных войск. Но терроризм - не единственная «болячка», появившаяся у нас, - продолжал Аббас, - не меньшей проблемой является коррупция, которая приобрела за последнее время чудовищные размеры. Член правительства Ирака крадет миллионы долларов, бежит - не без помощи американцев - за границу и спокойно себе там живет. В голове не укладывается! И хотя иначе как оскорблением нации, ее чувств и гордости это не назовешь, коррупция растет день ото дня. Электричество сегодня в дома Багдада и других населенных пунктов поступает значительно реже, чем до войны. Еще хуже обстоят дела с нефтепродуктами. Их теперь в страну, занимающую второе место в мире по запасам нефти, ввозят из-за рубежа. Цены на бензин и солярку возросли в десятки раз. Если бы нам сказали об этом 9 апреля 2003 года, мы бы в тот день не радовались, а сожалели о падении режима Саддама."

Женя ел и слушал, и в какой-то момент понял, что Остапа понесло.

- Погоди, Бас,- вставил Женя, он всегда называл так Аббаса и в шутку путал его с контрабасом, - погоди, схожу за кофе.

- Давай. Смотри, а я даже и не поел толком, - и он показал на заполненную тарелку.

Когда Женя принес два кофе, Бас продолжил:

- Сейчас нам твердят, что прежний режим лишил иракцев гордости, подпирал их достоинство, что мы не были хозяевами собственной страны. Но разве сегодня я там хозяин? Мне порой кажется, что настоящие хозяева там американцы, а мы только гости. Американские солдаты не подчиняются нашим законам, не задумываясь, могут убить любого. Да что там могут - разве они уже не убили тысячи невинных людей? - Аббас сделал глоток и заел аппетитной сдобной булочкой.

- Скажи, Бас, а вот ты - шиит... А кто такие шииты и... - Женя на секунду задумался, вспоминая трудное для русского уха словечко, которое постоянно твердили из новостей.

- Сунниты, - ответил за него Аббас, - Да. Это для вас - темный лес.

- Темный лес!- рассмеялся Евгений, передразнивая Баса, - недаром прошли мои уроки Русского языка для тебя!

- ОК, сейчас скажу, - Бас снова глотнул горячий кофе, - Многие здесь вообще не видит разницу между главными Исламскими течениями. Суннизм - доминирующая ветвь ислама. Сунниты - в буквальном смысле этого слова - мусульмане, которые руководствуются "сунной" - сводом правил и устоев, основанных на примере жизни пророка Мухаммеда, его поступках, высказываниях в том виде, в каком они переданы сподвижниками пророка. Причем речь часто идет о буквальном восприятии предписаний священной книги, без каких либо модификаций, - Евгений сделал удрученный взгляд, а Бас тем временем продолжал, - в некоторых течениях ислама это приобретает крайние формы. Например, при талибах в Афганистане уделялось особое внимание даже характеру одежды и размеру бороды у мужчин, каждая деталь быта регламентировалась в соответствии с требованиями "сунны". А шиитским религиозным процессиям присущ драматизм. В отличие от суннитов, у нас шиитов, толкование предписания пророка возможно. Правда, только теми, кто имеет на это особое право.

- А почему вы враждуете? - спросил Женя.

- Враждуем? Раскол произошел практически сразу после смерти Мухаммеда. Борьба за власть в халифате в итоге привела к убийству Али в 661 году. Его сыновья Хасан и Хусейн также были убиты, причем гибель Хусейна в 680 году до сих пор воспринимается нами как трагедия исторических масштабов. В наше время, в так называемый день ашуры во многих странах шииты проводят траурные процессии, сопровождающиеся бурным проявлением эмоций, когда участники процессии наносят себе удары цепями и саблями.

- Угу, - с умным, но перегибающим палку видом, буркнул Женя, - а в чем разница между сунами и шитами?

- По нашему мнению, имамы являются посредниками между людьми и Аллахом. Для суннитов такое понимание чуждо, поскольку они придерживаются концепции прямого поклонения Аллаху, без посредников. Имам, с их точки зрения, - это обычный религиозный деятель, заслуживший авторитет паствы знанием ислама в целом и "сунны", в частности.

- Понятно, что ничего не понятно, - продолжал похлебывать кофе Евгений, - а кто такие ваххабиты?

- Ваххабизм - учение, появившееся в исламе относительно недавно. Это учение в рамках суннизма создал в середине XVIII века религиозный деятель Саудовской Аравии Мухаммад бин Абд аль-Ваххаб.

- Да, - удивлялся Женя, - историю своей страны ты знаешь на отлично, мне бы так.

- Ну вот, несмотря на крайность взглядов, ваххабиты проповедовали братство и единство мусульманского мира, осуждали роскошь, добивались социальной гармонии и следования принципам морали.

- Э-э-э... Многие радикальные ваххабиты участвовали в войне в Чечне, - решил вставить свое умное словечко Женя.

- Это так. Раньше мы не спрашивали друг у друга, шиит ты или суннит. У меня - шиита - было множество друзей суннитов. Сегодня я не могу с ними встречаться - проехать из одного района Багдада в другой, не говоря уже о соседней провинции. Трудней и опасней, чем выехать за границу, - Бас в конец решил загрузить Женю, - я думал, что вслед за падением режима Хусейна в страну вернутся представители иракской интеллигенции, что их знания и таланты послужат на благо возрождения Ирака. Вместо этого миллионы иракцев бегут сегодня из страны или переселяются из одного района в другой. Сегодня моя страна живет в условиях не одной, а сразу нескольких войн - войны оккупантов и войны с оккупацией, войны террористов и войны вооруженной полиции, войны партий и, наконец, войны за выживание, которую, чтобы прокормить себя и свою семью, ведет большая часть моих соотечественников.

Вдоволь наслушавшись экскурса в арабскую историю, Женя предложил пройтись прогуляться. На дворе стояла прекрасная солнечная летняя погода. Они сели на лавку в находящимся неподалеку парке.

- Ну, ты как дальше собираешься? - начал Женя

- Какие у меня планы на будущее? Да как-то туманно все... В общем, так, - Бас посмотрел в даль, прищуривая глаза, - я заканчиваю последний курс и улетаю...

- В Ирак?

- Да,- потянулся Аббас, - В Ирак. К себе в Багдад. Наводить порядок.

- И как же ты будешь его наводить, Бас?

- Не знаю. Устроюсь на работу...

- Кем?

- Пока не тоже знаю. Там бы просто найти работу, а дальше как масть ляжет.

Слова Аббаса вызвали улыбку у Жени, ведь эти словечки вкупе с его акцентом, как минимум звучали смешно.

- Посмотрим, Жека, посмотрим. Наскребу денег на самолет и все остальное и посмотрим.

Аббас, Женя и еще двадцать человек стояли у входа в институт. Все были при полном параде: парни в красивых пиджаках с белыми рубахами, а девушки в шикарных платьях всех расцветов. За их спинами были дипломы, и пять лет бесшабашной учебы. Все оживленно разговаривали друг с другом, обсуждали учебу, кто, куда пойдет дальше и много чего еще. Хоть и впереди их ждал бар с морем выпивки и закуски, никто не скупился на прощальный тур, но Жене было как-то паршиво на душе, что все заканчивается. А с другой стороны...

Когда все уже были в колы пьяные и разговаривали, кто о туфлях, а кто о вселенной, Аббас уже на ломанном русском, еле держав речь, обратился к не менее трезвому Жене:

- Жека, - Баса повело в сторону, но Женя во время удержал его,- знаешь... Я... Э-э-э.

- Бас, дружище, да ты в говно... - усмехнулся Женя, пытаясь курить без рук.

- Не хуже тебя,- Бас, пошатываясь, встал и как бы умыл лицо руками. Затем сел и с серьезным видом продолжил, но это у него получалось не очень, - знаешь, братуха. За это время, - Бас глотнул пива, - мы здорово сдружились с тобой. Да. И если бы не ты, хрен его знает, как пошла бы моя учеба...

Женя молчал.

- Да... И что я хочу тебе сказать,- Бас выговаривал каждое слово, - Ты мой друг.

- Да друг, друг, знаю Бас, - Женя смеялся от души,- на, перекури лучше.

Аббас демонстративно выдернул левую руку, как перед дракой и оголил свои белые часы. Затем медленно снял их и протянул Жене:

- Я их купил в Багдаде, в одном отличном магазинчике. Это - Радо, сам знаешь, держи, они твои.

Бас протянул часы Жене. Он не стал выпендревываться, типа - не надо и все такое, он знал, что это от души, и что про этот русский обычай меняться часами, он сам когда-то рассказал Басу. Он тогда еще сказал, что обязательно подарит свои часы, когда они будут расставаться. Поэтому Женя без лишних слов взял их и молча стал снимать свои. Хоть это и были китайские Omax с соседнего магазина, но все же выглядели они не хуже Радо и ходили исправно уже два года. Они по братски обнялись и выпели друг за друга. Женя закурил и стал внимательно не без искушения осматривать часы.

- Да... - затянул дыму качающийся Женя, - вещь...

- Еще какая, - с гордостью поддакнул Аббас.

- Дорогие?

- На русские деньги - три с половиной тысячи,- ответил Бас, попивая из кружки.

Женя посмотрел как-то сквозь стол и неподдельно нахмурился. Ему вдруг вспомнились его слова про не легкую жизнь в военном Ираке и что денег еле хватало. Как-то это все не вязалось между собой. Женя посмотрел на Баса и как бы в шутку сказал:

- Да врешь ты, пади, Бас, откуда у тебя столько денег? Снял, наверное, с мертвого американского солдата?

Женя вдруг понял, что сделал большую и досадную ошибку. Лицо Аббаса, обычно всегда приветливое и улыбчивое, вдруг изменилось. Его добродушная пьяненькая улыбка вмиг испарилась, глаза потемнели, а черты лица заострились. Зрачки вдруг стали стеклянные, а сами глаза увеличились и приняли угрожающе круглую форму. Лицо за секунду переменилось. За место пьяного араба, перед ним сидел абсолютно трезвый тигр. Жене стало не по себе от такого взгляда, и он кинул:

- Да ладно тебе, Бас, успокойся, это была шутка, - иронично похлопал его по плечу Женя, - всего лишь шутка.

Аббас перевел взгляд вдаль и вернулся к своему прежнему состоянию. Напряжение спало. В ту ночь больше к этой теме не возвращались, но каждому из них все было понятно.

Глава 3. ТЕРМИНАЛ

Пыльные улицы так и напоминали Жене барханы из сказок 1000 и 1 ночи. Сидя в придорожном кафе, где, кстати, кормили просто отменно, он беседовал со своими коллегами и земляками. Всего за столом их сидело девять человек- сам Женя, два корреспондента, два оператора, переводчик и три техника. Конечно, чтоб снимать новости в Ираке и при этом постоянно быть в боевой готовности, нужно было иметь, как минимум стальной характер и выдержку. Абы кого просто так в командировку туда не посылали. В прочем, как и в любую другую страну на любом телеканале. Корреспонденты отбирались по многим критериям, например, в первую очередь профессионализм- качество, без которого журналист - не журналист. Но это все приходит со временем, правда не у всех. Вторым важным критерием отбора, являлась внешность. Журналист должен быть похож на тот народ, где он находится. Например, корреспондент в Айзербаджане, Грузии, в общем, на Кавказе, должен, минимум, иметь внешнее сходство с местным населением, максимум- знать язык, обычаи и обязательно историю "своей" страны. Неплохо было бы иметь схожую фамилию или иметь родственников в "таких" странах, но сам журналист должен с головой быть в работе, быть преданным своему делу и компании, на которую работает, быть гражданином России уже долгое время, иметь журналистское образование и иметь как - минимум авторитет в этой творческой области.

В каждой значимой стране, любая уважающая себя информационная компания, конечно федерального масштаба, имеет так называемый, штаб или бюро, пришвартованное либо к отдельной стане, либо к округу, например, дальневосточному, северокавказскому и т.д., что бы, в случае чего, быстрее прибыть на место.

Вот и эта группа, в которую входил Евгений со своими коллегами с канала жила уже третий месяц на окраинах Багдада для освещения событий за рубежом. Жили они в местном отеле, платили дешево казенными деньгами и питались, так же за счет фирмы. Располагались они в двух номерах, в первом - одна съемочная группа, во втором - другая. По соседству также располагались украинские и немецкие коллеги. Все они жили одним - снимать и показывать то, что творилось здесь.

Тогда они, как всегда, сидели и обсуждали кто, что увидел и наснимал.

- Вот не давно, сижу я в магазине с Ромой, - человек сорока лет, которого звали Сашей- Рембо за его стаж и какое-то сходство со Сталлоне, показал на своего оператора, - и слышу такой разговор - сидит рядом, значит, женщина и говорит: "Вчера я видела, как женился один молодой человек. Мы с сестрой как раз были рядом, когда вдруг услышали хлопки. Конечно сразу же все перепугались и подумали, что вновь стреляют. Я обернулась и поняла, что это всего лишь фейерверк, хлопушки."

- Да-да, была такая тема, слышал, - перебил его другой журналист, - дело плохо кончилось. Я это не снимал, был на теракте.

- А в сорока метрах, - продолжил Саша, - стояли американцы на трех машинах и с автоматами. Те мгновенно переполошились и сразу выпустили в ту сторону, где стояла небольшая толпа свадебной процессии несколько залпов из подствольников. Представляете? И открыли шквальный огонь.

- Да, почти всех положили... И жениха с невестой тоже, - подытожил хриплый оператор.

- Веселая свадьба, наверное, была, - улыбнулся Женя, и все рассмеялись, - слушайте вот еще в тему. Видимо любовь до гроба - это про них. В общем, был тут паренек, который несколько недель добивался одной девки. И сватов посылал, и то, и другое, а она не в какую. И что он делает? Он берет и делает самодельную бомбу... и устанавливает ее на пороге в дом той девахи.

- Подобные случаи происходят сегодня сплошь и рядом...

- Это точно, - заметили остальные.

- Только в одном соседнем районе за этот год их, по данным полиции, зафиксировано более сорока, - выпил кофе Саша-Рембо,- парень-шиит влюбился в девушку из суннитской семьи, учившуюся в университете. Получив от ворот поворот, он установил самодельное взрывное устройство возле собственного дома, вызвал полицию и потребовал арестовать «террористов из дома напротив», где проживает семья его возлюбленной.

- Чаще всего к таким методам воздействия прибегают бывшие боевики суннитских или шиитских вооруженных группировок. У них достаточно опыта, чтобы сделать бомбу и заложить ее в нужном месте, - Евгений тоже решил не отставать от знаний своего дела, - недостатка во взрывчатке они не испытывают. После падения режима здесь были разграблены практически все военные склады и оборонные предприятия. К рукам были прибраны и резервные запасы оружия и боеприпасов, размещенные накануне войны в разных районах страны для нужд армии.

- Хм. Однако и отсутствие взрывчатки – не помеха. Бомбу без особого труда можно смастерить из подручного материала - из того, что имеется у любой хозяйки на кухне. За годы беспредела иракская молодежь имела достаточно времени и возможности для приобретения опыта в изготовлении самодельных взрывных устройств и шумовых бомб, они здесь называются «народными».

- Точно, народными, - усмехнулся переводчик Слава, который жил в Багдаде уже пятый год,- но главное, эти ребята привыкли решать свои проблемы, будь, то с друзьями, родственниками или с кем бы то ни было еще, исключительно с помощью силы - стрельбой и взрывами. Ученик, которому поставили не ту отметку, которую, как ему кажется, он заслужил, закладывает бомбу у кабинета учителя. Или просто - друзья разыгрывают друг друга. Один иракский журналист шел в гости, когда вдруг увидел нацеленные на него из-за угла дома винтовку и пистолет. Как он мне потом рассказал - оказалось, что это всего лишь дружеская шутка. Изготовили шумовую бомбу и подговорили соседских ребят поучаствовать в «розыгрыше», от которого у журналиста душа ушла в пятки.

- Это да... Еще несколько лет назад иракцы не могли себе представить себе, что в их стране будет твориться такое. Война, годы оккупации и насилия кардинально изменили иракское общество, нарушив существовавшее в нем социальное и нравственное равновесие.

- Какие умные слова, Жека?

- Обычные, черт бы тебя побрал, корявый!

Переводчик Слава продолжил:

- Раньше, как у любой другой мусульманской страны, здесь и слова нельзя было поставить поперек слова старшего. А сейчас? Один торговец приходит домой и слышит крик младшего сына. Вбежав в комнату, он увидел его связанным. Над ним стоял старший. В одной руке он держал игрушечный пистолет, а другой бил брата по лицу, будто тот на допросе, и требовал ответа - шиит тот или суннит?

- Они теряют своих детей, они видят вокруг одни убийства и преступления. Стоит ли удивляться, что они переходят в их игры? - подытожил Саша- Рембо.

- Взрывы, взрывы. Живешь, как на пороховой бочке, - Женя закурил, - романтика...

Женя встал, чтобы заказать еще кофе. Подойдя к официанту, который с кем-то разговаривал у дороги, Женя сделал заказ. На другой стороне дороги вдруг его окликнули, Женя обернулся и не поверил глазам. На него смотрел его старинный университетский товарищ Аббас. "Не может быть". - Пронеслось в голове у Жени.

- Аббас! - закричал Женя, - Аббас, как тебя там? Джаббар! Твою мать!

- Жека! Дружище! - Аббас быстро перебежал дорогу, - Дружище! Вот это встреча!

Они крепко обняли друг друга и похлопали по спинам.

- Черт возьми, вот это да! Я о тебе здесь вспоминал, конечно, но вот увидеть...

Женя внимательно и с огромным интересом изучил Аббаса - он уже не был похож на того застенчивого юношу из института. На него смотрел представительного вида стройный и загорелый, с мужественным взглядом, какой-то депутат.

- Что это? - Женя, отпрянув, жестом показал на его одежду, - кем ты здесь устроился?

- О-о-о, это долгая история... Погоди, ты-то как? Как здесь оказался?

Женя рассмеялся.

- О-о-о, это тоже длинная история, - радость от встречи так и не сходила с его лица, - слушай, мы с друзьями сидим вон там, - Женя показал на коллег, - в кафе, идем к нам!

- Да-да-да, конечно, дружище Жека! Но погоди секунду, я сейчас переговорю с одним важным человеком и мигом к вам! ОК?

- Да о чем речь, братка? Конечно!

Аббас быстро перебежал на другую сторону дороги и сел в, стоящий рядом, старенький Мерседес. "Неплохо. Совсем не плохо. Хорошо устроился, значит, какой молодец,- подумал Женя, - столько не вдеться и тут на! Бас. Обалдеть... Раньше он был скромненьким обычным студентом, а сейчас либо какая шишка, либо свое дело открыл. Надо спросить. О! Потом статью про него напишу, так, мол, и так, однокашник, а потом встреча двух друзей. Он расскажет много чего интересного! - Женя до сих пор не мог отойти от встречи, - вот интересно, как там мои часы поживают. Его - то у меня сейчас на руке, до сих пор ходят. Правда, я их потом не носил, а когда поехал сюда, то взял их, как амулет."

Женя вернулся к столу.

- Кто это?- спросили тут же.

- Это? Не поверите! Мой однокурсник!

- Да ладно!- удивились все.

- Правда, - и Женя бегло поведал им историю про то, как они вместе учились.

Тут у него прозвенел телефон - пришло сообщение.

- Так, мне надо выйти на связь с большой землей, - с улыбкой произнес Женя и проверил баланс - на счету денег было не густо, - мужики, где здесь ближайший терминал, деньги положить?

- Вон синее здание видишь? - Рембо показал на высотное здание, - там у входа.

- Спасибо, Сталлоне, я быстро.

И Евгений пешком зашагал к зданию.

В стареньком Мерседесе сидели двое.

- Ну что, Салим, все сделал?- старый человек с небольшой бородой и усами посмотрел на Аббаса.

- Да, все как положено. Мои люди - проверенные люди.

- Ну, хорошо, это было твое последние задание здесь. Завтра перебираешься к шейху. Молодец.

Женя подошел к входу и понял, что положить деньги ему не удастся. У входа, где и стоял терминал, было тьма народу, явно, что-то происходило. Но Жене было все равно, он решил пройти в само здание и отыскать другой терминал. Протиснувшись через толпу человек в сорок, он подошел ко вторым внутренним дверям. Его остановил, дежуривший там иракский полицейский.

- Куда?- спросил тот.

Женя более-менее знал язык и ответил, но по-английски:

- Рашн федерал телевижн, - и показал висевший всегда на груди пропуск, заверенный в МИДе.

- Проходите, - вежливо сказал полицейский и открыл дверь.

Женя на секунду обернулся посмотреть, что же это за люди, толпящиеся у главных дверей. В метре от него стоял как раз тот терминал, который явно не работал. "Ну и черт, с ним, пойду, пройдусь, найду другой и мигом обратно", - подумал Женя. И повернувшись обратно к внутренним дверям, вдруг почувствовал какое-то приятное ощущение. Такое, как будто ему ввели бешеную дозу наркотика. Странное ощущение невесомости и эйфории тут же повергло его в сон. На долю секунды он услышал перед этим хлопок, и как что-то кольнуло его в спину и голову. Но он этого почти не слышал. Ему было очень хорошо эти доли секунды...

В дальнем углу коридора лежали белеющие часы Радо с остатками чьей-то руки.

Дата добавления: 2015-07-10