Сущность смежных прав

Исключительные права исполнителей на результаты их исполнитель­ской деятельности на международном уровне признаются с 1964 г., когда вступила в силу Римская конвенция. Личное неимущественное право ис­полнителей на международной уровне было признано почти через 40 лет, когда в 2002 г. вступил в силу Договор ВОИС по исполнениям и фонограм­мам, признавший два личных неимущественных права исполнителей:

• право исполнительства;

• право на защиту репутации.

В договоре сделана оговорка, в соответствии с которой личное неиму­щественное право исполнителю предоставляется только в отношении неиисанных устных исполнений и исполнений, записанных на фонограм­мы. В отношении любых других исполнений личные неимущественные Ьава исполнителей на международном уровне не признаются.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам впервые признал права исполнительства в весьма ограниченной форме, даже не назвав его:аким образом. Однако по аналогии со ст. 6^bls(l) Бернской конвенции, орая ввела понятие «право авторства», аналогичное личное неимущественное право исполнителя может быть названо «правом исполнительства», содя из содержания ст. 5(1) Договора ВОИС по исполнениям и фоно-ммам право исполнительства может быть определено следующим образом.

Право исполнительства — это право исполнителя требовать быть признанным в качестве исполнителя незаписанных устных исполнений или исполнений, записанных на фонограммы, за исключением тех случаев, когда непредоставление такого права продиктовано характе­ром использования исполнения.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам предоставил право исполнительства только на два вида исполнений, которое в некоторых слу­чаях может вообще не предоставляться. Другими словами, Договор создал парадоксальную ситуацию, когда личные неимущественные права испол­нителя оказались зависимыми от характера использования исполнения.

Такая норма отсутствовала в проекте договора, но появилась в ст. 5(1) До­говора ВОИС по исполнениям и фонограммам как компромисс между на­мерением большинства стран признать личные неимущественные права исполнителей на все виды исполнений и нежеланием ряда других стран, прежде всего США, предоставить такие права исполнителям аудио­визуальных произведений.

Национальное законодательство предоставляет право исполнительст­ва, как правило, на все виды исполнений без всяких условий и оговорок.

В ст. 1315(1) Гражданского кодекса Российской Федерации исполни­тель наделяется правом авторства на свое исполнение. Однако использо­вание такого понятия нельзя считать обоснованным. Дело в том, что по Бернской конвенции автор имеет право «claim authorship of the work», кото­рое впоследствии и стало называться правом авторства. В Договоре ВОИС по исполнениям и фонограммам установлено, что исполнитель имеет пра­во «claim to be identified as the performer of his performances», что может пони­маться только как право исполнительства, но не как право авторства.

В раннем законодательстве Российской Федерации исполнителям предоставлялось право на имя, но не право авторства. Как уже обсужда­лось выше, право на имя автора произведения обеспечивается правом ав­торства. Аналогичное справедливо и для права на имя исполнителя: оно обеспечивается правом исполнительства.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам впервые признал пра­во на защиту репутации исполнителя в весьма ограниченной форме, даже не назвав его. Однако по аналогии со ст. 6^bis(l) Бернской конвенции, кото­рая ввела понятие права на защиту репутации автора, аналогичное личное неимущественное право исполнителя может быть названо «правом на за­щиту репутации исполнителя», которое может быть определено следую­щим образом.

Право исполнителя на защиту репутации — это право на защиту не­записанных устных исполнений или записанных на фонограммы исполне­ний (включая их названия) от всякого искажения или иного посягатель­ства, способного нанести ущерб чести и достоинству исполнителя, за исключением тех случаев, когда непредоставление такого права про­диктовано характером использования исполнения.

Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам ввел ограничения на право исполнительства, поэтому право на защиту репутации не может рас­пространяться на те случаи, когда право исполнительства не признается. В противном случае исполнитель не имел бы права исполнительства, но имел бы право на защиту репутации. Таким образом, необходимо при­знать, что оба личных неимущественных права исполнителя должны иметь один и тот же объем. Следовательно, исполнителю может принадлежать право на защиту репутации только в отношении незаписанных или запи­санных на фонограммы исполнений. Но даже при соблюдении этих усло­вий исполнителю может не предоставляться право на защиту репутации, если непредоставление этого права продиктовано характером использования исполнения. Данная оговорка предназначена для ограничения прав испол­нителя, в частности в отношении аудиовизуальных исполнений.

Национальное законодательство предоставляет право на защиту ре­путации исполнителя на все виды исполнений без условий и оговорок. По­добно праву на неприкосновенность произведения, Гражданский кодекс Российской Федерации в ст. 1315(1) установил право на неприкосновен­ность исполнения. Различие между правом на защиту репутации исполни­теля и правом на неприкосновенность исполнения аналогично различию соответствующих прав автора. Правильный подход к защите репутации ис­полнителя существовал в раннем законодательстве Российской Федера­ции².

Запись исполнений. Римская конвенция, Соглашение ТРИПС и Дого­вор ВОИС по исполнениям и фонограммам наделили исполнителей пра­вом на запись незаписанных исполнений. Такое право вводится как отдельное право, в отличие от права на запись записанных исполнений, которое пред­ставляет собой право на воспроизведение записанного исполнения. В дейст­вительности же это не так, поскольку запись исполнения — это воспроиз­ведение изображений и звуков, создаваемых исполнением.

Большинство исполнений не являются индивидуальными и осущест­вляются коллективами исполнителей как самостоятельно, так и в условиях выполнения служебных обязанностей или служебных заданий тех или иных учреждений или организаций культуры — театров, филармоний, иных сценических площадок. Очень многие исполнения являются служеб­ными и право на запись исполнений принадлежит не исполнителям, а иным лицам — руководителям коллективов исполнителей, театров, фи­лармоний и т. д.

Право на запись исполнений означает, что никто не имеет права запи­сывать любое исполнение без разрешения лиц, которым принадлежит исклю­чительное право на исполнение. Поэтому любая запись исполнения, в том числе «любительская» или «бутлегерство» (bootlegging), считается неправо­мерной.

Право на публичное исполнение — это исключительное право осу­ществлять или разрешать воплощение произведения реальными или вир­туальными исполнителями посредством игры, танца, декламирования, чтения, пения или с помощью музыкальных и иных инструментов и тех­нических средств в местах, где присутствуют или могут присутство­вать лица, не принадлежащие к обычному кругу семьи или к близким зна­комым семьи.

Публичное исполнение является одним из наиболее массовых спосо­бов использования и распространения многих видов произведений лите­ратуры и искусства. Особенностью публичного исполнения является то, что авторы и иные правообладатели не могут осуществить свои исключи­тельные права самостоятельно, т. е. не могут заключить договоры со всеми пользователями их произведений, и поэтому права авторов на такие про­изведения могут оказаться нарушенными.

В целях обеспечения исключительных прав авторов в случаях, когда их трудно практически реализовать в индивидуальном порядке, в каждой стране действуют организации, осуществляющие исключительные права указанных лиц на коллективной основе. В большинстве стран устанавли­ваются особые тарифы (ставки авторского вознаграждения) за публичное исполнение произведений литературы и искусства и особый порядок при­менения таких ставок.

В странах с переходной экономикой ставки обычно устанавливаются постановлением правительства. В интересах авторов, как правило, вводят­ся минимальные ставки авторского вознаграждения за публичное исполне­ние произведений литературы и искусства, другими словами, автор может заключить договор с пользователем на право публичного исполнения его произведения и по более высоким ставкам.

Практика по договорам

По договору с Резниковым Анатолием Израиловичем автор передал режиссеру исключительные права на использование литературного произведения "Приключения кота Леопольда". Предметом договора была передача А.И. Хайтом А.И. Резникову исключительных авторских прав на воспроизведение произведения, распространение любым способом, импорт, публичный показ, публичное исполнение, передачу в эфир, сообщение для всеобщего сведения по кабелю, перевод, аранжировку, переделку и другую переработку произведения.

Как установлено в договоре, вышеуказанные права были переданы без ограничения срока, на территорию всего мира и безвозмездно. Аркадий Хайт умер в Германии. После его смерти в декабре 2000 г. вдова и наследница знаменитого автора обратилась в Пресненский суд г. Москвы с иском о признании договора недействительным на основании ст. 168 ГК РФ, поскольку стороны не договорились о размере авторского вознаграждения за передачу прав и порядке его выплаты.

В судебном заседании ответчик иск не признал. Режиссер ссылался на свободу договора, полагая, что стороны вправе были договориться о любых условиях, в том числе о безвозмездной передаче прав. Нотариус, заверившая сделку, также поддерживала эту позицию.

Решением Пресненского суда г. Москвы от 19 ноября 2002 г. вдове Аркадия Хайта в удовлетворении исковых требований было отказано. Суд решил, что договор признанию недействительным не подлежит. В мотивировочной части решения было указано, что в договоре "соблюдены все необходимые условия в части авторского вознаграждения - безвозмездно, то есть 0 руб.". В соответствии с положениями ГК РФ авторский договор является возмездной сделкой.

Как предусмотрено ГК РФ, безвозмездный порядок передачи прав возможен только по договору дарения. Так или иначе, но это означает, что в оспариваемом договоре необходимо было определить размер вознаграждения, причитающегося автору за передачу прав, а также предусмотреть тот или иной порядок его выплаты. Авторское вознаграждение следовало установить в виде процента от дохода за каждый способ использования произведения "Приключения кота Леопольда", в том числе конкретный процент за передачу права на воспроизведение произведения без ограничения тиража, конкретный процент за передачу права на публичное исполнение произведения и т.д. При этом размер вознаграждения за некоторые способы использования произведения не может быть определен в договоре ниже, чем установлено минимальными ставками, например, за воспроизведение путем звукозаписи и публичное исполнение произведения.

Данное существенное условие авторского договора сторонами не было согласовано так, как этого требует законодательство. В соответствии с гражданским законодательством сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна. Недействительная сделка не влечет юридических последствий.

Также согласно ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, когда между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным его условиям. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида.

Следовательно, авторский договор от 22 января 1996 г. о передаче исключительных авторских прав безвозмездно, т.е. за 0 руб., противоречит требованиям, закрепленным действующим законодательством, и поэтому не может считаться заключенным. В связи с этим судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда оставила решение Пресненского суда г. Москвы в силе, а кассационную жалобу истца – без удовлетворения.

Дата добавления: 2015-07-10