Enlightenivent unfolds 3 страница

Догэн вырастил дхармового наследника — Эдзё, преданно­го учителя пути, а также подготовил несколько зрелых учени­ков, которым Эдзё уже после смерти Догэна передал печать Дхармы. Дхармовые наследники Догэна в конце концов созда­ли школу Сото — японский вариант китайской школы Цаодун — которая ныне является крупнейшей буддийской организацией в Японии. Еще одна важная школа японского дзэн-буддизма — Риндзай, считающая своим основателем Эйсая.

Догэн известен как один из реформаторов буддийского уче­ния периода Камакура (1192-1333). В эту же эпоху жили и тво­рили другие выдающиеся новаторы: Хонэн, Синран и Нитирэн. Основанные ими общины теперь называются соответственно Дзёдо (Чистая Земля), Дзёдосин (Подлинная Чистая Земля) и школа Нитирэна. Количество последователей школ, сложившихся в период Камакура, намного превосходит численность адептов тех общин и школ, что утвердились в Японии ранее.

Хотя дхармовых наследников Догэна становилось все боль­по всей стране, большинство сочинений основателя школы было быстро забыто. За период с XIV по XVII века не появилось ни одного сколько-нибудь значительного комментария к ним. Рё-кан, странствующий монах, живщий в XVIII-XIX столетиях, ныне высоко ценимый как каллиграф и поэт, написал такое сти­хотворение о прочтении «Записей Эйхэя Догэна»:

Пять сотен лет они были покрыты пылью,

И только потому, что никто не обладал оком, способным

распознать Дхарму.

Кому же предназначалось все его красноречие?

В тоске по древности и сожалениях о нынешних временах

Сердце мое истощилось.

Однако после XVII столетия в школе Сото возникло движе­ние за возрождение подлинного духа основателя общины. Со­чинения великого наставника вновь начали изучаться, и, как следствие, появились комментарии к текстам Догэна, авторами которых были ученые монахи. В результате, в 1816 году монас­тырем Эйхэй была опубликована «Сокровищница ока истинной Дхармы».

Изучение Догэна оставалось исключительной прерогативой ученых монахов школы Сото вплоть до двадцатых годов нашего столетия, когда значение мысли Догэна начали понимать и япон­ские ученые, занимавшиеся западной философией. Именно в это время интерес к фигуре Догэна в интеллектуальных кругах Япо­нии пробудило сочинение Тэцуро Вацудзи «Сямон Догэн» («Мо­нах Догэн»).

Уже в 60-х годах Догэн получил признание как один из ве­личайших писателей в истории японской литературы. Сочине­ния его включались в различные собрания и антологии классики. Вышло в свет шесть полных изданий «Сокровищницы ока ис­тинной Дхармы» на японском языке, что сделало мысль Догэна доступной широкому кругу читателей.

С распространением в 50-х годах на Западе дзэнской меди­тации начали появляться и переводы некоторых сочинений До­гэна на европейские языки. Так, на английском языке вышло свыше тридцати книг Догэна, что сделало его наиболее изучае­мым буддийским учителем Восточной Азии. Каковым окажется его влияние, еще предстоит увидеть.

Значение Догэна для современности

Спустя семь с лишним столетий сочинения Догэна по-пре­жнему сохраняют свою свежесть и очарование как для буддис­тов, так и для не-буддистов. Парадоксы, абсурдные образы и зачастую непостижимый язык его произведений не просто экзо­тичны или интригующи. Они указывают на ту сферу человечес­кого сознания, которая часто остается незамеченной. в сочинениях Догэна перед нами предстает во всей неприкрытой явленности та реальность, которая переживается только при опыте недвойственности, опыте длиной в целую жизнь. Свобо­да, в том числе свобода от самого мышления и языка, которую мы видим в трудах великого наставника, просто ошеломляет. Не иначе как иронией можно считать столь высокую степень свобо­ды сознания при том, что сам Догэн следовал тщательно разра­ботанной практике медитации и создавал в высшей степени щепетильные и подробные руководства для своего монастыря. Мы можем лишь удивленно спросить: является ли его практика и его учение основанием его свободы?

Наставления Догэна по медитации остаются среди наибо­лее полезных для всех, практикующих дзэн. Многие формы ме­дитации, привезенные Догэном из Китая, по-прежнему распространены в Японии и даже укореняются среди западных последователей дзэн-буддизма. И хотя нынешние способы при­готовления еды, умывания и зарабатывания на жизнь суще­ственно отличаются от тех, что существовали во времена наставника, учение Догэна о внимании к деталям и заботе о других не утратило своей ценности.

Тот, кто знаком с достижениями современной буддологии, может иначе, нежели Догэн, смотреть на картину исторического развития буддийского учения. Так, научные открытия, сделан­ные начиная с XIX столетия, позволяют утверждать, что сутры Махаяны были составлены в Индии уже после Будды Шакьямуни, и что многое из того, что ему приписывается, он на самом деле, быть может, и не говорил. Кроме того, легенда о том, что Махакашьяпа якобы улыбнулся, когда Будда поднял цветок над головой, а также что именно он получил сокровищницу ока ис­тинной Дхармы, могла появиться в Китае, поскольку в индий­ских текстах она не упоминается. Также линия преемственности индийских патриархов дзэн-буддизма, по мнению ученых, тоже была создана в Китае. Таким образом, подчеркивание Догэном аутентичности линии преемственности дзэн-буддизма не убеж­дает современные научные умы.

Ныне мы признаем учения и практики самых разных рели­гиозных традиций, поскольку имеем возможность непосред­ственно наблюдать и изучать их. В этом контексте критика Догэном других буддийских школ как «ошибочных» и «низких» может показаться ограниченной. Тем не менее, не может не восхищать та чистая и бескорыстная преданность пути, которому он следовал, а также его страстная проповедь собственного по­нимания этого пути, обращенная к ученикам. Практику делают аутентичной не столько исторические свидетельства и сопоставления, сколько подлинная и искренняя решимость практиковать.

Владеющие богатейшим опытом научных достижений и высокими технологиями, мы сегодня по-прежнему наблюдаем мимолетность жизни, страх смерти и страдания отдельных людей и целых народов. И возвращаемся к тому же самому вопросу, которым задавались люди со времен возникновения чело­веческого общества: как нам освободиться от страдания? Догэн приглашает нас пережить недвойственность в опыте медита­ции — быть может, это откроет врата к внутреннему освобож­дению, освобождению от сжигающих желаний и страстей, эгоценгричности и страха одиночества. Учение Догэна о высшей ценности каждого момента времени в наибольшей степени актуально сегодня, когда мы все больше и больше узнаем о глубокой взаимосвязи всех вещей во времени и пространстве.

Появление

Ока Истинной Дхармы

1223-1235

Записи о моем обучении в Китае

Сочинение известно в Японии как «Хокё-ки», или «Записи го­дов Баоцин». Составлено из записей, сделанных Догэном за вре­мя обучения у наставника Жу-цзина на горе Тяньтуншань с первого по третий год периода правления под девизом Баоцин (1225-1227). Как писал в своем примечании преемник Догэна Эдзё, наставник на протяжении всей своей жизни так ни разу и не показал ему этот текст. Рукопись Эдзё нашел вскоре после смерти Догэна и в 1253 году сделал копию. Китайская версия сочинения была впервые опубликована в 1750 году.

1226 год, Чжэцзян, Китай

Незадолго до нашей встречи с наставником Жу-цзином я написал ему: «С юных лет сознание мое устремилось к про­буждению, и я посетил множество монастырей в своей стране. Я обрел некоторое понимание принципа причинно-следствен­ной зависимости; однако я был не в состоянии прояснить под­линного источника Будды, Дхармы и Сангхи. Я видел лишь внешние формы, знаки и имена. Потом я вступил в общину Эйсая, дзэнского наставника Сэнко, и впервые услышал об уче­нии школы Лииь-цзи, Теперь я прибыл с монахом Мёдзэном в цветущие земли Великой Сун. Наш путь в тысячи миль, во вре­мя которого я вверял свое иллюзорное тело вздымающимся волнам, наконец подошел к концу, и я вступил в вашу дхармо-вую общину. Это есть счастливое следствие моих благих кор­ней в прошлом.

Великий сострадательный наставник, хотя я всего лишь нич­тожный ученик из далекой страны, прошу вашего разрешения

ПОЯВЛЕНИЕ ОКА ИСТИННОЙ ДХАИМ ь 1

на то, чтобы являться в ваши покои и задавать вопросы, в сво­бодной и непринужденной обстановке. Жизнь и смерть, непо­стоянные и стремительные, не терпят отлагательства. Время не ждет нас. Промелькнувший миг никогда более не вернется на­зад, и мы обречены на то, чтобы преисполниться горести.

Глубокопочитаемый наставник, великий сострадающий, дозвольте мне задавать вам вопросы о пути и Дхарме. Прошу вас. В глубочайшем уничижении сто раз бьюсь лбом о землю перед вами».

Жу-цзин ответил так: «Отныне я разрешаю тебе приходить и задавать мне вопросы в неофициальной обстановке в любое вре­мя дня и ночи. Не беспокойся о приличиях; мы можем быть как отец и сын». И подписал его так: «Старик с горы Тайбошань».

***

Вот второй день седьмого месяца первого года правления под девизом Баоцин (1225) я вступил в покои настоятеля и спро­сил: «Ныне повсюду говорят о передаче знания вне учения. Это называют «сущностью появления из Индии Бодхидхармы». Как вы понимаете это?»

Жу-цзин сказал: «Великий путь патриархов не заботит ни внутреннее, ни внешнее. Причина, по которой его называют «пе­редачей вне учения», следующая: хотя Кашьяпа Матанга и дру­гие принесли учение в Поднебесную ранее, но когда Бодхидхарма пришел из Индии, он принес учение в жизнь и показал искусст­во пути. Вот почему это называют «передачей вне учения». Но двух учений Будды не существует. Еще до того, как Бодхидхар­ма явился в Поднебесную, существовали различные практики, но не было наставника, который смог бы вдохнуть в них жизнь. Когда Бодхидхарма прибыл в Поднебесную, это было подобно тому, как если бы народ, живущий в хаосе, обрел сильного пра­вителя, который бы привел земли, людей и достояние государ­ства в порядок».

Я спросил: «Ныне настоятели монастырей говорят, что только непосредственный опыт без какого бы то ни было различения — слышание неслышимого и видение невидимого —есть путь пат­риархов. Поэтому они поднимают вверх то кулак, то метелку, кричат или бьют людей палкой. Такое учение совершенно не

Далее, эти наставники не позволяют ученикам задавать во­просы о сущности деятельности Будды и не поддерживают прак­тик, нацеленных на принесение плодов в следующем рождении. Эти наставники действительно учат пути патриархов?»

Жу-цзин сказал: «Утверждать, что будущих рождений нет значит впадать в отрицание. Патриархи никогда не придержи­вались отрицающих взглядов тех, кто утратил путь. Если нет будущего рождения, то нет и настоящего. Это настоящее рожде­ние несомненно существует. Как же может быть, чтобы следую­щее рождение также не существовало?

Вот уже долгое время мы идем вслед за Буддой. Как мы мо­жем придерживаться взглядов, находящихся вне пути Будды? Говорить ученикам о силе и значении настоящего момента как единственного — это искусное учение патриархов. Однако это не означает, что практика в будущем не будет иметь никаких последствий.

Если веришь в то, что будущих последствий практики не существует, ты не будешь учиться у учителей, и будды не придут в мир. Просто послушай, что я тебе здесь говорю, и реши сам для себя.

Если мы не будем верить в будущие последствия и практи­ковать путь пробуждения, мы уподобимся людям из мира Утта-ракуру. В этом мире никто и никогда не сможет получить наставлений Будды и никто и никогда не обретет пробуждения».

Я спросил: «Учителя прошлого и нынешнего времени гово­рили о внутреннем знании; они сравнивали это с рыбой, пью­щей воду и тут же распознающей, теплая она или холодная. Они говорят, что пробуждение есть именно такое знание, и что оно, собственно, само по себе есть пробуждение. Если внутреннее знание есть истинное пробуждение, тогда все чувствующие су­щества должны сами собой естественным образом стать татха-гатами, поскольку все чувствующие существа обладают таким знанием. Некоторые утверждают, что так оно и есть, то есть, что все чувствующие существа на самом деле являются безначаль­ными подлинными татхагатами. Другие считают, что чувствую­щие существа необязательно являются татхагатами. Они говорят, что татхагатами являются только те из них, кто постиг собствен­ную сущностную мудрость, а остальные не являются. Соответ­ствуют ли эти взгляды учению Будды или нет?»

Жу-цзин сказал: «Утверждающие, что чувствующие суще­ства уже есть будды, на самом деле лишь изображают веру во внезапное пробуждение. Их взгляды не соответствуют пути. Приравнивать "я" к Будде—значит ошибочно принимать нео­бретение за обретение и непробужденность за пробужденность».

***,

Я спросил: «Когда ученики практикуют путь, как они долж­ны культивировать сознание в мирских повседневных делах, когда они идут, стоят, садятся или ложатся?»

Жу-цзин сказал: «Когда Бохидхарма прибыл из Индии, в Под­небесную действительно пришло тело и сознание учения Будды. Вот несколько вещей, которым необходимо уделять внимание, когда только начинаешь постигать Дхарму: не проводи долгое время больным в постели, не отправляйся в далекие путешествия, не читай и не произноси вслух слишком много сутр, не спорь слиш­ком много, не трудись слишком много, не ешь лука, не ешь мяса, не пей слишком много молока и меда, не пей вина, не ешь нечис­той пищи, не слушай пения и музыки, не смотри на танцовщиц, не смотри на изуродованные тела, не смотри на непристойные картинки и не рассуждай об отношениях с женщинами, не води дружбу с правителями и министрами, не ешь сырой или незрелой пищи, не носи грязных одежд, не посещай скотобоен, не пей ста­рого чая и не принимай лекарства от болезней духа, подобных тем, что подают на горе Тяньтайшань; не ешь грибов; не обращай внимания на славу и удачу; не ешь слишком много сливок; не имей отношений с евнухами; не ешь слишком много сухих слив и орехов; не ешь слишком много орехов или оливок; не ешь слиш­ком много сахара и сладостей; не носи одежды на подкладке, а носи простое платье из хлопка; не ешь сухой пищи, которая пред­назначена для воинов; не обращай внимания на крики и громкие звуки; не смотри на стада свиней и овец; не смотри на большую рыбу, океан, плохие картины, горбунов и кукол; вместо этого смот­ри на горы и реки.

Проясняй сознание посредством свега древних учений и чи­тай сутры, наполненные совершенным смыслом. У монаха, прак­тикующего дзадзэп, всегда должны быть чистые ноги. Когда тело и сознание в смятении, пропой начало текста "Заповеди бодхи-саттвы"».

«Что это за текст?»—спросил я.

«Тот, что поет японский монах Рюдзэн. Не связывайся с не­далекими людьми».

Я спросил: «А какие люди недалекие?»

«Те, чьи сердца наполнены алчностью», —сказал Жу-цзин.

***

Жу-цзин сказал: «Никогда не держи тигров, слонов, свиней, собак, кошек или барсуков. Ныне наставники многих монасты­рей взяли за правило держать кошек; это в высшей степени не­приемлемо, только глупые люди могут поступать так. Шестнадцать непристойных привычек были осуждены патри­архами. Не давай им развиться».

***

Я спросил Жу-цзина: «Миряне читают " Ланкаватара сутру" и "Сутру полного пробуждения" и говорят, что в них заключа­ется учение патриархов, переданное из Индии. Когда я прочел эти сутры и исследовал их структуру и стиль, они показались мне не столь совершенными в сравнении с прочими сутрами Махаяны. Это мне показалось странным. Более того, учение, заключенное в этих сутрах, на мой взгляд, намного уступает тому, что мы находим в сутрах Большой колесницы. Они похожи на учения шести "внешних" учителей (живших в одно время с Буддой Шакьямуни). Как нам определить, являются эти тексты аутентичными или нет?»

Жу-цзин сказал: «Подлинность "Ланкаватара сутры" под­вергалась сомнению, начиная с древних времен. Некоторые по­лагают, что она была написана в поздний период, поскольку первые патриархи безусловно не знали ее. Но в наше время не­вежественные люди читают и любят ее. Точно так же обстоит дело и с "Сутрой полного пробуждения". По стилю своему она походитна "Ланкаватара сутру"».

* *

Я спросил: «Могут ли негативные следствия, проистекаю­щие из заблуждений, внешних условий и кармы на самом деле быть путем патриархов (как утверждает учение Нагарджуны)?»

Жу-цзин сказал: «Безусловно, следует всегда доверять уче-

ниям патриархов, каковым был Нагарджуна; их взгляды не мо­гут быть ошибочными. Что касается негативных следствий кар­мы, следует лишь искренне и упорно практиковать, и тогда колесо кармы можно повернуть».

Я спросил: «Так должны ли мы всегда учитывать причину и следствие?»

Жу-цзин ответил: «Никогда не следует пренебрегать причи­ной и следствием. Юн-цзя говорил: «Поверхностное понимание пустоты игнорирует причину и следствие и навлекает беду». Иг­норирующие причину и следствие отсекают благие корни в реаль­ности Будды. Разве их можно считать истинными наследниками патриархов?»

***

Я спросил: «Почему ныне наставники многих монастырей не остригают волос и ногтей? Они называют себя монахами, но выг­лядят как простые миряне. Быть может, нам и следует называть их мирянами. В действительности, они круглые идиоты, и более ничего собой не представляют! В прошлом, в эпохи Истинного Учения и Подражательного Учения, ученики патриархов в Ин­дии и Поднебесной не походили на них. Что вы думаете об этом?»

Жу-цзин сказал: «Поистине, они невежды, мертвецы в чис­том океане реальности Будды».

И Жу-цзин продолжил: «Хотя ты еще молод, на лице твоем лежит печать глубоких свершений. Для тебя было бы неплохо пожить высоко в горах или в какой-нибудь тихой долине, чтобы ты мог не торопясь созреть в прибежище патриархов. И тогда ты, несомненно, достигнешь места пробуждения совершенно-мудрых прошлого».

Тогда я поднялся и распростерся перед учителем. Жу-цзин пропел стихотворение:

Склонившийся и тот, перед кем склонились, Оба по природе пусты и безмятежны. И путь свободно течет меж ними. Как чудесно!

Потом он много говорил со мной о практиках индийских и китайских патриархов. Я был так тронут, что ронял слезы, пока рукав моего одеяния не стал совершенно мокрым.

эшел в покои настоятеля в Зале Хранилища великого i Жу-цзин сказал: «Когда практикуешь вместе с общи-гуже затягивай пояс, поддерживающий верхнюю и ниж-ежду. И тогда сможешь прилагать значительные усилия, я на это много энергии».

***

-цзин сказал: «Одна из наиболее важных практик обуче-знашеском зале—это практика медленной ходьбы. Ныне гу много учителей, которые совершенно не знают этой ки. На самом деле, она известна лишь очень немногим, овладеть техникой медленной ходьбы, нужно привести гармонии с дыханием. Ступай, не смотря на свои ноги, юняясь и не глядя вверх. Ты идешь так медленно, что со ы кажется, будто ты вовсе не движешься. Не качайся во юдьбы».

тставник прошел несколько раз туда и сюда в Зале Хра-а Великого Света, чтобы показать мне эту практику. По-сказал: «Сегодня я единственный, кто знаком с техникой [ной ходьбы. Если ты спросишь о ней наставников дру-настырей, я уверен, что никто не сможет тебе рассказать, на заключается».

***

опросил: «Природа всех вещей либо добрая, либо плохая, ейтральная. Какая же из них является будда-дхармой?» у-цзин сказал: «Будда-дхарма выходит за пределы этих

:просил: «Широкий путь будд и патриархов невозможно чить в малое пространство. Как же мы можем ограничить >ль малым, каковым является "дзэнская школа"?» у-цзин ответил: «Называть широкий путь будд и патриа-13ЭНСКОЙ школой" — значит вести бессмысленные речи, екая школа" есть ложное имя, придуманное лысыми не-ш. Все совершенномудрые, начиная с глубокой древности, асно понимали это. Разве ты не читал "Записей монасты-_11а-маня?»

«Нет, не читал», — ответил я.

Жу-цзин продолжил: «Для тебя было бы полезно изучить это сочинение. В нем сказана истина. Если говорить кратко, то великая Дхарма Почитаемого Миром была передана только Махакашьяпе и передавалась от преемника к преемнику на протяжении двадцати восьми поколений, а потом в течение пяти поколений передавалась в Поднебесной, пока не перешла к Хуэй-нэну, шестому патриарху. Ныне я, Жу-цзин, владею сердцем Дхармы Будды. В мириаде миров саха никто не сравнится с этим.

Однако также верно, что те, кто выступает с проповедями о содержании сутр и трактатов и проповедует учения различных школ, тоже принадлежат к семье патриархов. Некоторые из них более выдающиеся, чем другие, в зависимости от того, как близко они стоят к основателям семей».

Я спросил: «В таком случае те, кто стал членами семей патриархов, должны по-прежнему жаждать пробуждения и посещать истинных наставников. Но почему им нужно выбра­сывать на ветер годы обучения в другой школе, чтобы присоеди­ниться к общине патриархов, подобной вашей, и практиковать день и ночь?»

Жу-цзин сказал: «В Индии и Китае людям часто приходи­лось выходить за пределы того, чему они научились в ходе самосовершенствования. Именно так происходит, когда кто-ни­будь перестает быть советником и становится первым мини­стром. Хотя он больше не является советником, он по-прежнему может учить своих преемников тому, как быть советником. Точ­но так же обстоит дело с постижением пути патриархов. Когда человек, благодаря своим заслугам на посту советника, полу­чает должность первого министра, то, став первым министром, он более не действует как советник, но действует как первый министр. При этом, когда он занимал пост советника, он дей­ствовал как советник, а не как первый министр. Но вне зависи­мости от поста и рангов, вся его деятельность направлена на управление государством и улучшение жизни народа. Созна­ние, исполненное истинной преданности, только одно; их не может быть два».

Я вновь спросил: «Ни одно высказывание разных наставни­ков не смогло прояснить для меня путь патриархов. Но теперь я ясно вижу его. Патриархи—поистине наследники Почитаемо­го Миром, дхармового властителя этой вечности. Патриархи гла­венствуют над всем в мириаде миров, они властвуют над всеми условиями в царстве Дхармы. Двух царств быть не может».

Жу-цзин сказал: «То, что ты говоришь — правильно. Что касается Индии, то там никогда не было двух наследников хра­нилища Дхармы одновременно. В Поднебесной, от первого пат­риарха до шестого патриарха, ни разу не случилось двойной передачи одеяния. Поэтому единственный корень Дхармы Буд­ды в мириаде миров есть путь патриархов».

***

Жу-цзин сказал: «Постижение дзэн есть умерщвление тела и сознания. Не полагаясь ни на ладан, ни на поклоны, ни на распевание имени Будды, ни на покаяние, ни на чтение сутр, посвяти всего себя практике медитации».

Я спросил: «Что такое умерщвление тела и сознания?»

Жу-цзин сказал: «Умерщвление тела и сознания есть дзад­зэн. Когда ты садишься в медитацию, ты освобождаешься от пяти чувственных желаний и пяти препятствий».

Я спросил: «Является ли эта свобода от пяти чувственных желаний и пяти препятствий той же самой, о которой говорят школы, изучающие сутры? Означает ли это, что нам следует прак­тиковать учение и Большой Колесницы, и Малой Колесницы?»

Жу-цзин сказал: «Потомки патриархов не должны исклю­чать учения ни одной из Колесниц. Если ученики будут игнори­ровать священное учение Татхагаты, как они могут стать истинными преемниками патриархов?»

***

Я спросил: «Нынешние критики утверждают, что три яда сами по себе являются Дхармой Будды, и что пять чувственных желаний есть не что иное, как путь патриархов. Они говорят, что пытаться освободиться от них — значит впадать в различе­ние двойственности, которое свойственно пути Малой Колесни­цы. Что вы думаете об этом?»

Жу-цзин сказал: «Если мы не будем стараться избавиться от трех ядов и пяти чувственных желаний, то практикование наше ничем не будет отличаться от практикования людей, утративших путь и живущих в царстве правителя Бимбисара и его сына Ад-жаташатру. Если потомки патриахов сумеют освободиться хотя бы от одного мгновения препятствий или желаний, это будет ве­ликим благом. Делать так—значит идти навстречу патриархам».

***

Я спросил: «Наставник Чан-ша и секретарь Хао-юэ обсуж­дали вопрос об изначальной пустоте кармы. Представляется, что если карма пуста, то и два других негативных следствия — про­истекающее из внешних условий и проистекающее из заблуж­дений —тоже пусты. По-видимому, неправильно рассуждать о пустотности кармы, не рассматривая при этом двух других.

Однако, когда Хао-юэ спросил о том, что есть изначальная пустота, Чан-ша ответил, что это карма. А когда Хао-юэ спро­сил, что есть карма, Чан-ша ответил, что изначальная пустота. Правильно ли то, что сказал Чан-ша? Если учение Будды тако­во, как о нем говорит Чан-ша, Как могли приходить в мир будды и как мог Бодхидхарма прибыть из Индии?»

Жу-цзин сказал: «То, что сказал Чан-ша, совершенно непра­вильно. Он не прояснил кармы в "трех временах, начиная с ны­нешнего"».

***

Я спросил: «Все учителя прошлого и нынешнего говорили, что мы должны изучать сутры, в которых заключен полный и совершенный смысл, а вовсе не те, в которых заключен непол­ный смысл. В каких сутрах заключен полный и совершенный смысл?»

Жу-цзин сказал: «В сутрах, в которых заключен полный и совершенный смысл, есть описания событий прошлых жизней Татхагаты. Сутры же, объясняющие события, происходящие толь­ко в этом мире и рисующие ограниченную, а не всеобщую, кар­тину, а также сутры, рассуждающие о временных вещах и не рассуждающие о вечных вещах, не являются сутрами полного и совершенного смысла. Сутры, в которых говорится о воз­никновении и исчезновении вечностей и о возникновении и ис­чезновении государств как в ограниченной, так и во вселенской перспективе, равно как и сутры, говорящие как о вечных сфе­рах, так и о мире родственников, дел и работников, не пропус­кая ничего, называются сутрами полного и совершенного смысла».

Я спросил: «Правильно ли, что половиной фразы можно разъяснить сущностный смысл? Можем ли мы такую "краткую" сутру также называть сутрой полного и совершенного смысла? Разве вправе мы говорить, что только те сутры, в которых под­робно разъясняется сущностный смысл, являются сутрами пол­ного смысла? Кроме того, учение некоторых сутр весьма красноречиво и обширно, но при этом они не проясняют сущно­стного смысла; их нельзя считать сутрами полного и совершен­ного смысла».

Жу-цзин сказал: «Нет, то, что ты говоришь—неверно. То, что было высказано Татхагатой, всегда до конца выражает сущ­ностный смысл, вне зависимости от размеров учения. Длинные сутры всегда подробно исчерпывают сущностный смысл. Крат­кие сутры всегда кратко исчерпывают сущностный смысл.

Любая из сутр ни в каком смысле не является неполной. Бо­лее того, и священное молчание, и священная проповедь — все это суть деятельность Будды. Свет сознания есть деятельность Будды; прием пищи есть деятельность Будды; рождение на не­бесах, сошествие с небес, пострижение в монахи, практика воз­держания, встреча с демонами, обретение пути, просьба о подаянии, вступление в нирвану — все это суть деятельность Будды. Все чувствующие существа, видящие и слышащие это, обретут благо.

Поэтому необходимо четко уяснить себе, что все это есть сутры полного смысла. Проповедовать Дхарму посредством множества деятельностей Будды — значит проповедовать сутру полного смысла. Эти сутры и есть Дхарма патриархов учения».

Я сказал: «Почтительно принимаю ваши наставления как Дхарму Будды и путь патриархов. Теперь я понимаю, что те суж­дения различных наставников, которые я слышал в монастырях Поднебесной, равно как и то, что я слышал на своей родине от тех, кто не понимает, что такое Дхарма, на самом деле суть речи, на которые нельзя опереться.

Вплоть до сегодняшнего дня мое понимание полного смыс­ла было незавершенным. Теперь же, благодаря вашим нас­тавлениям, я ясно понимаю, что сутры полного смысла на самом деле выходят за пределы сутр полного смысла. Столь глубокое понимание редко встретишь даже в тысячах и мириадах веч­ностей».

В полночь я спросил: «В своих дхармовых беседах вы гово­рили: «Кланяющийся и тот, кому кланяются, по природе своей пусты. Передача от сознания к сознанию чудесна и непостижима; суть ее глубока, и познать ее невозможно. Поверхностно пони­мать это также невозможно. Сомнение не властно над ней». На­ставники школы сутр тоже говорят о передаче от сознания к сознанию. Соответствует ли это тому, чему учат на пути патри­архов?»

Жу-цзин сказал: «Необходимо хорошо понимать первосте­пенное значение передачи от сознания к сознанию. Если бы не было будд, она бы не появилась, и Бодхидхарма никогда бы не пришел в Поднебесную. Неправильно считать учения сутр чем-то внешним по отношению к пути патриархов. Полагать, что учения Будды, изложенные в сутрах, неверны, все равно что за­вертываться в кусок ткани круглой формы или пить из квадрат­ной чаши. Ты же не будешь этого делать, так ведь? Не пытайся надеть на себя круглый плащ или пить из квадратной чаши. Знай, что передача от сознания к сознанию существует всегда».

***

Я спросил: «Однажды я посетил наставника Да-гуана на горе Аюйваншань и задал ему несколько вопросов. Он сказал, что путь патриархов и школа сутр подобны воде и огню, что они так же далеки друг от друга, как небо и земля. Он сказал, что соглашаться с учениями школы сутр — значит далеко уходить от учения патриархов. Разве можно считать слова Да-гуана истинными?»

Жу-цзин сказал: «Не только Да-гуан высказывает подобные ошибочные суждения. Наставники монастырей по всей Подне­бесной ничуть не отличаются от него. Если они не понимают учений школ, опирающихся на сутры, как они могут вступить во внутренние покои патриархов? Хоть они и наставники, но гово­рят чушь».

Дата добавления: 2015-11-04