самые существенные прорехи. Весь умственный капитал, унаследованный от предшествующих
поколений, кинут за борт, и работа начата сызнова, исходя от фактов. Но доселе
она привела только к полному хаосу понятий. Все коренные основы. на которых
строились человеческие общества, расшатаны, а нового и прочного не выработано
ничего. Нет, можно сказать, ни одного существенного начала, на котором бы
сходились люди, стоящие во главе современного просвещения; самые коренные
запросы человеческой души. те, от которых зависит все нравственное существование
человека, объявляются неразрешимыми. В результате получается только полное
разочарование в самой жизни, или же строятся фантастические утопии, которые
должны в будущем заменить слишком тяжелое настоящее. В такой среде социалистические
бредни обретают готовую почву. При хаотическом брожении умов, самые дикие
вымыслы, говорящие страстям, находят отголосок и собирают вокруг себя сплоченные
массы, не встречая надлежащего отпора. Отсюда успехи социализма. Они коренятся
не в собственной его силе, а в дряблости тех элементов, которые призваны ему
противодействовать.
Таким образом, экономические воззрения, господствующие в обществе, находятся
в зависимости от действующих в них духовных сил. Но исследование этих сил
выходят уже из области экономической науки. Вынуждаемые самим предметом, который
обнаруживает связь разнородных явлений в действительной жизни, новейшие экономисты
пытаются из чисто экономической сферы перейти в область права, нравственности
и государства; но тут они обнаруживают только полную свою несостоятельность.
Для раскрытия начал, господствующих в высших сферах человеческого духа, нужны
исследования совершенно другого рода. Они составляют задачу общественной науки,
которая имеет в виду изучить различные факторы, входящие в состав общественной
жизни, и показать их влияние на устройство и развитие общества. Кроме экономических
интересов, есть интересы духовные, которые имеют самостоятельную природу и
свойства, а которому требуют особого исследования.
К ним мы теперь и переходим.
Книга четвертая. Духовные интересы
Глава 1. Религия
Из всех духовных интересов человека, религия есть тот, который является
наиболее могущественным фактором общественной жизни. Она имеет самое сильное
влияние на массы. В истории она производила самые глубокие перевороты.. Появление
христианства было поворотною точкой в истории человечества.
В науке об обществе исследование этого элемента должно быть ведено, конечно,
не с точки зрения того или другого вероисповедания, а чисто объективно, с
точки зрения науки, изучающей явления и объясняющей их значение в общественной
жизни и их влияние на ход событий. Субъективно, каждый может исповедывать
ту или другую веру по указаниям своего разума и своей совести; он может даже
не исповедывать никакой, что однако не делает его более беспристрастным. Объективно,
всякое вероисповедание изучается со стороны тех действий, которые оно производило
или производит на общество.
Рассматривая религию в ее совокупности, мы должны прежде всего признать,
что она отвечает коренным потребностям человеческой души. Всеобщность этого
явления, всеохватывающая мощь религиозных движений, их влияние на судьбы человечества
показывают, что религия есть духовная сила, коренящаяся в глубочайших основах
человеческого естества. И это влияние не ограничивается низшими слоями, непричастными
образованию; оно охватывает и просвещенные классы; оно покоряет самые сильные
умы. Христианство явилось среди высокой культуры греко-римского мира, когда
человеческий ум во всех отраслях проявлял свою пытливую деятельность, когда
искусство стояло на недосягаемой доселе степени совершенства, когда процветали
философские школы самых разнородных направлений, от высокого идеализма Платона
и Аристотеля до чистого материализма Епикурейцев. И не только униженные и
угнетенные массы жадно воспринимали слово обетования: ему смиренно внимали
самые гордые цари; ему подчинялись величайшие умы, изведавшие всю глубину
знания и мысли, как, например, Бл. Августин. И в новое время глубочайшие мыслители,
гении, двигавшие науку и раскрывавшие всеобъемлющие законы природы, как Паскаль,
Ньютон, Лейбниц, Шеллинг, были вместе и глубоко религиозные люди. Отец эмпирической
философии нового времени, Бэкон, говорил, что немного философии отвращает
от религии, а более основательная философия возвращает к религии. При таких
фактах, видеть в религии лишь плод невежества или отживший предрассудок можно
только при крайне поверхностном взгляде на вещи. С самых первых- ступеней
своего духовного существования, человек инстинктивно ищет Бога и стремится
к нему всею душой. Сначала он поклоняется ему в явлениях природы, которые
поражают его своим величием; затем, возвышаясь разумом над мимолетными явлениями,
он восходит к абсолютным началам бытия, которых власть он признает над собою.
Как ограниченное существо, он никогда не может обнять их вполне; но он постепенно
приближается к ним, очищая и возвышая свои понятия по мере развития своих
духовных сил.
Анализ человеческого мышления убеждает нас, что этот фактический процесс
происходит в силу неотразимых требований разума. По законам логики, все относительное
имеет основание в абсолютном; все, что зависит от другого, предполагает нечто,
зависящее только от себя. Это и есть бытие самосущее, или абсолютное. Существование
этого понятия в человеческом разуме есть факт, не подлежащий сомнению; если
же есть понятие, и притом необходимое, то есть и познание, то есть, определение
этого понятия. Признавать, что человек имеет понятие об абсолютном, но что
оно непознаваемо, есть логическое противоречие. Познание дается тем самым
процессом мысли, который приводит к понятию. Если бытие самосущее признается
источником всякого относительного бытия, то оно определяется, как сила производящая.
Если все от него зависит, то оно всему дает закон; а так как чистый закон,
выражающий необходимость, является в сознании разума, то бытие самосущее тем
самым определяется, как верховный разум, управляющий миром. Наконец, заключая
в себе всю полноту бытия, бытие самосущее представляется и высшим совершенством;
от него все исходит, к нему же все возвращается; с этой точки зрения, оно
определяется как начало конечное. Таким образом, эти три верховные определения
абсолютного бытия, причина производящая, или начальная Сила, причина формальная,
или верховный Разум, и причина конечная, или Дух, все сводящий к конечному
совершенству, представляются как начало, средина и конец всего сущего. К этому
присоединяется четвертая причина-материальная, составляющая начало всего дробного
и относительного. Человеческий разум, устремленный на познание вещей, в силу
присущих ему законов, необходимо приходит к этим определениям. Они лежат в
основании всех философских и религиозных систем, которые когда-либо существовали
в мире. Различие этих систем заключается главным образом в том, что дается
преобладание тому или другому началу*(31) Но религия не ограничивается рациональными
определениями Абсолютного; она ставит человека в живое к нему отношение. И
это вполне согласно с требованиями разума. Если существует Абсолютное, как
живая, сила, от которой зависит все относительное, то есть и реальное взаимнодействие
между тем и другим, следовательно между человеком и Божеством. Абсолютное
не является внешним чувствам, которым доступно только частное, материальное
бытие; но оно открывается духовному взору человека, и здесь оно охватывает
его всецело, подчиняя себе не только его разум, но и чувство и волю. Прежде
нежели человек начинает философствовать, он всем существом своим стремится
к Божеству, в силу необходимого внутреннего влечения, составляющего самую
глубокую основу человеческой природы. Это инстинктивное влечение разума есть
вера; она выражается вознесением чувства в молитве и преклонением воли в жертве,
символически совершаемой религиозными обрядами, а внутренне состоящей в самоотречении.
Таковы существенные принадлежности всякой религии. Но это живое духовное взаимнодействие
естественно принимает различные формы, смотря по свойствам и развитию воспринимающего
существа. Чем ниже умственное состояние человека, тем менее он способен понимать
Абсолютное и тем менее оно ему раскрывается. Отсюда дикие и безобразные формы
религиозного поклонения, которые встречаются на низших ступенях человеческого
развития. Их уродливость состоит именно в коренном противоречии между высоким
внутренним стремлением и теми низменными понятиями, в которых оно выражается.
Но чем более просветляется разум, тем более очищается самое богопочитание,
тем полнее раскрывается человеку Божество. Когда человек доходит до философского
понимания Абсолютного, религиозные верования становятся выражением глубочайших
метафизических систем. Таковыми представляется браманизм, буддизм и наконец
христианство.
Понятно, что действуя не только на разум, но и на чувство и волю, религия
имеет самое сильное влияние на все существо человека. Отсюда громадная ее
роль в истории; отсюда могучее ее действие на народные массы. Человек всеми
силами души привязывается к тому, что составляет для него верховное начало
бытия, источник всей его жизни. Религией связывается и направляется человеческая
совесть. Поэтому она является высшею нравственною силою на земле. Отсюда выдающееся
ее значение для всего общественного быта.
Можно сказать, что для масс религия всегда была и останется единственным
мерилом нравственных требований. Нравственный закон существует и отдельно
от религии; он вытекает из самой природы человека, как разумно-свободного
существа. Разум раскрывает человеку общий закон, по которому он должен действовать,
а внутренняя свобода дает ему возможность согласовать с этим законом свои
поступки. У человека есть и внутреннее инстинктивное мерило для оценки действий
и побуждений; совесть указывает ему различие добра и зла. Однако это руководящее
начало далеко не всегда обладает достаточною силой для направления человеческих
действий. Как показывает всемирный опыт, влечения и страсти нередко заглушают
его голос. Чтоб укрепить совесть, нужно дать ей опору в тех высших началах,
от которых она сама получает свое бытие. Надобно связать ее с совокупным миросозерцанием,
выяснить ее отношение к метафизической природе человека. который призван не
подчиняться влечениям, а возвышаться над ними и ставить себе целью абсолютное
и вечное. А это выяснение может быть только делом философии или религии. Иного
пути для утверждения нравственности не существует. Эмпирическая нравственность
не есть нравственность, а чистая путаница понятий. Нравственность не есть
факт, а требование. Факт тот, что человек обыкновенно повинуется своим влечениям
и ищет своего личного удовольствия или пользы, а требование состоит в том,
чтоб он этого не делал, а подчинялся высшему закону, хотя бы это лично причиняло
ему вред. Утвердить это требование на прочных основах могут только философия
и религия. Но из этих двух сфер, носящих в себе сознание нравственных начал,
первая для массы совершенно недоступна. Философское мышление требует такого
умственного развития, нужно так много труда, чтобы составить себе связное
миросозерцание, что оно всегда было и будет уделом лишь высоко образованного
меньшинства. Для огромного же большинства человеческого рода высшею нравственною
опорою всегда была и останется религия, которая одинаково говорит сердцу каждого
и раскрывает истины понятные простейшим умам. Поэтому, как скоро в массах
расшатываются религиозные верования, так в них исчезают и всякие нравственные
устои. Социал-демократия провозглашает атеизм основою своего миросозерцания,
но именно поэтому она представляет полное извращение всех нравственных начал:
под именем любви она проповедует зависть и ненависть; она возбуждает вражду
классов и стремится к разрушению всего общественного строя. И те, которые
против нее борются на чисто светской почве, тщетно ищут опоры в гражданской
нравственности помимо религии. Сухая нравственная проповедь, лишенная своих
метафизических основ, не удовлетворяет разума и не в состоянии направить совесть.
Она годна для прописей, но не может воспитывать граждан. Отсюда нравственное
бесплодие современной французской светской школы.
Влияние религии на человеческую жизнь не всегда однако имеет одинакую
силу. Есть эпохи в истории, которые характеризуются возбуждением религиозного
духа, и другие, в которых, напротив, этот дух слабеет, уступая место чисто
светскому развитию общественных элементов. Первые эпохи можно назвать синтетическими,
вторые аналитическими. В первых господствует цельное миросозерцание, охватывающее
весь общественный быт и дающее ему характер неподвижности, во вторых развивается
разнообразие и проявляется движение общественных элементов. Это по преимуществу
времена прогресса.
Начало истории обозначается именно нераздельным владычеством религии.
Можно сказать, что религия была воспитательницею человеческого рода. И это
понятно. На первых ступенях развития господствует слитность всех элементов
духа. Содержась в инстинктивной цельности духовного бытия, они только постепенным
процессом выделяются из этой общей основы и образуют свои самостоятельные
миры. Эта первобытная цельность составляет настоящую почву для религии, которая,
взывая к глубочайшим инстинктам человеческого разума и человеческого сердца,
возводит их к верховным началам бытия и кладет свою печать на всю человеческую
жизнь.
Таков был характер древнего Востока, представляющего колыбель человеческого
рода; таким он остается и доселе, как живой памятник минувших времен. В нем
господствуют величавые, но вместе неподвижные и неизменные теократии.
Историческое движение начинается в классическом мире, который, отрешаясь
от теократических основ, первый дал самостоятельное развитие всем разнообразным
элементам человеческого духа - науке, искусству, праву, государственной жизни.
Здесь лежит начало всего светского просвещения, того, что составляет высокое
и неотъемлемое достояние современного человечества. Только развиваясь самостоятельно
и образуя каждый свой собственный мир, управляемый своими началами и находящийся
в свободном взаимнодействии с другими, эти разнообразные элементы могли проявить
все, что в них заключается, и через это дать человеческой жизни надлежащую
полноту. Но именно вследствие своего разобщения они не в состоянии были водворить
в ней цельность и связность. Для этого потребовался новый религиозный синтез,
который и явился в христианстве. Таким образом, светское развитие древнего
мира привело к новому господству религиозных начал. Этим характеризуются средние
века.
Однако этот новый религиозный синтез не был похож на прежний. Древние
религии были, можно сказать, выражением первобытного единства; они охватывали
человека всецело, определяли все подробности его жизни, не оставляя места
для свободы и движения. Христианство, напротив, обнимает только высшую, нравственную
сторону человека, которую оно выделяет из других элементов. Отрешаясь от земных
стремлений, оно указывает людям на будущую жизнь, на спасение души. Религиозный
союз отделяется от гражданского и образует свой особый самостоятельный мир,
где господствуют вечные, незыблемые начала, в противоположность превратностям
земного бытия. Царство Божие, с присущею ему вечною правдой, противополагается
царству мирскому, где господствует зло, то есть не прерывающаяся борьба частных
сил и страстей. Это раздвоение составляет основание всего средневекового миросозерцания.
Такое существенное отличие христианского синтеза от древних объясняется
самым разлитием их содержания. Религии древнего мира были, можно сказать,
познанием или откровением Бога в природе. Величие окружающих явлений и собственная
судьба человека, как земного существа, вели его к признанию высшего, владычествующего
над всем начала, и как разнообразны были предметы, поражающие его взоры, так
разнообразно было и самое понимание этого верховного начала. Вращающиеся в
неизменном порядке светила приводили к понятию о небесном Боге, как верховном
Разуме, дающем всему закон. Таковым доселе представляется Божество в глазах
Китайцев. Жизнь, разлитая во всей вселенной, рождала понятие о Духе, присущем
миру и проявляющемся в бесконечном разнообразии форм; отсюда пантеистические
религии Индии и Египта. А с другой стороны, изменчивость явлений, порождаемая
борьбою естественных сил, и в особенности превратности отданного им на жертву
человеческого существования заставляли преклоняться перед верховною Силою,
владычествующею в мире и располагающею жизнью и участью людей. Таково было
воззрение Семитов. Наконец и материальное начало, источник всего частного
и дробного, находило представителя в женском божестве, в Матери - Природе,
рождающей те разнообразные индивидуальные силы, которые, владычествуя каждая
в своей сфере, сочетаются однако в общем гармоническом строе вселенной. В
этом состояла сущность миросозерцания классических народов. Каждое из этих
начал, в свою очередь, будучи связано с другими и заключая их в себе, как
подчиненные моменты, представляло возможность самых разнообразных видоизменений
и сочетаний. Отсюда необыкновенная полнота и многообразие древних верований.
Они представляют целый мир самых разнородных миросозерцаний, связанных однако
общим законом, подобно тому, что представляют нам философские системы, о которых
будет речь ниже. Каждый народ, сообразно с своим характером и с своею историей,
подходит по своему к пониманию Божества. Многие, как например Египтяне, проходили
через различные ступени религиозного миросозерцания. Некоторые из этих религий,
по своему более общечеловеческому характеру, получали и более широкое распространение.
Так например, буддизм, изгнанный из своего отечества, Индии, широко распространился
среди других азиатских племен. Но вообще, древние религии были, по преимуществу,
религии народные. Вытекая из народного духа, они сковывали всю общественную
и частную жизнь в неподвижные и неизменные формы. Таков их отличительный характер.
Менее всего этот характер принадлежал тем религиям, которые отличались наименьшею
глубиной, именно господствовавшему в классическом мире поклонению индивидуальным,
производным божествам. И оно носило на себе чисто национальный отпечаток;
но среди разнообразия предметов поклонения, которые сами получали человеческий
облик, оно оставляло более места для человеческой свободы. Поэтому отсюда
началось светское развитие*(32)
Совершенно иными свойствами отличается христианство. Оно вовсе не касается
отношений Бога к природе. Из всех религий древнего мира оно признало единственно
ту, в которой всего более было человеческого, которая представляла поклонение
Богу Силы, владычествующему в судьбах избранного им народа. Но оно эту религию
отрешило от всего народного и дало ему совершенно новое содержание. Вся сущность
христианства заключается в разрешении нравственных вопросов: о грехе, об искуплении,
о спасении души, о наградах и наказаниях в будущей жизни. Можно сказать, что
оно представляет откровение Бога в нравственном мире. Но по этому самому,
христианство есть религия общечеловеческая. Нравственные вопросы одинаково
касаются всех и понятны всем. Христианское братство и связанная с ним нравственная
солидарность человеческого рода, выражающаяся в искуплении, обнимает всех
людей без исключения. Христос отдал себя в жертву для.спасения всех, кто
в Него верует, без различия племен и народов. Вследствие этого, Евреи, как
чисто восточный народ, отвергли эту религию, возникшую в их собственных недрах,
также как браманы отвергли буддизм. Они остались верны тому великому Завету,
который воспитывал их народность с самой ее колыбели, и охранял ее среди всех
превратностей земных судеб. В этом состоит их нравственное величие, но вместе
и их ограниченность. Рожденная среди них новая религия нашла, напротив, благодарную
почву у тех племен, которые развитием светского образования были подготовлены
к воспринятию общечеловеческих начал. Христианство сделалось религией всех
новых народов. Через это оно явилось величайшею историческою силой; оно составляет
поворотную точку в истории человечества.
Этот отвлеченно-нравственный, общечеловеческий характер христианства
и был причиною того раздвоения, которое обнаружилось в средневековом миросозерцании.
Христианская церковь выделилась из мира, как царство Божие, имеющее главою
Христа; светская же область была предоставлена собственному течению: здесь
господствовало право силы, борьба страстей; здесь происходили беспрерывные
войны, которые вели к угнетению слабых. С высоты своего незыблемого величия,
церковь пыталась однако воздействовать на этот волнующийся мир, подчинить
его высшему нравственному закону. Но в этом именно обнаружилось коренное противоречие
между требованиями и средствами. Нравственное начало, основанное на внутреннем
самоопределении разумного существа, есть, по самой своей сущности, начало
свободное. Нравственный закон обращается к совести и не подлежит принуждению,
которое составляет принадлежность закона юридического, определяющего внешнюю
свободу. Также свободно и вознесение души к Богу, составляющее сущность всякой
религии. Между тем, чтобы воздействовать на волнующийся мир страстей и подчинить
его нравственному закону, средневековая церковь обращалась не только к проповеди,
но и к принуждению. Она хотела подчинить себе и человеческую мысль и самую
гражданскую область. Еретиков и вольнодумцев сжигали на кострах; против зараженных
ересью племен воздвигались крестовые походы; потоки крови лились во имя заповеди
милосердия и любви. Непокорные церковной власти князья отлучались от церкви
и подданные разрешались от повиновения. Все это коренным образом: противоречило
заветам Христа, который говорил, что Его царство не от мира сего. Человеческая
мысль, воспитанная всем предшествующим светским развитием, наконец возмутилась;
и государи и подданные отказали в повиновении. Между церковною властью и светскими
элементами началась борьба, которая кончилась победой последних. Церковь потеряла
свое первенствующее положение в мире; она перестала быть руководительницею
человеческих обществ историческом их движении. Все светские элементы, наука,
искусство, право, государство, снова обрели свою независимость и стали развиваться
чисто изнутри себя, на основании собственных начал, помимо всяких указаний
религии. Начался новый период чисто светского развития, составляющий характеристическую
черту новой истории. Поклонники церковного владычества об этом сокрушаются,
считая это отпадение от церкви непозволительным своеволием человеческого ума;
защитники свободы и светского образования, напротив, радуются предоставленному
им простору, в котором они видят источник всех благ. Во всяком случае, это
исторический факт, который не подлежит ни малейшему сомнению.
Но переставши быть руководительницею человечества на пути исторического
развития, церковь не потеряла своей власти над умами. В христианстве заключаются
нравственные начала, которые отвечают вечным потребностям человеческого духа.
Поэтому мы видим, что, не смотря на яростные нападки разума, возмущенного
церковными притязаниями или увлекающегося односторонними теориями, христианская
церковь стоит непоколебима. После периодов временного затмения настают эпохи,
в которые исповедуемые ею учения овладевают умами с обновленною силой. Потеряв
свое первенствующее положение, религия остается одним из самых существенных
факторов общественной жизни.
Наибольшее влияние она оказывает на народные массы. Выше мы уже видели,
что для низших слоев народонаселения религия составляет, можно сказать, единственную
духовную пищу. Но из всех религий именно христианство всего более обращается
к униженным и обездоленным. Оно провозглашает всех людей братьями и признает
одинакое человеческое достоинство в богатых и бедных, в знатных и темных;
оно сулит утоление скорбей и утешение плачущим; оно гласит, что в царствии
Божьем последние будут первыми, что высшее призвание состоит в служении ближним
и наибольший подвиг в самоотвержении; оно вещает, что богатому так же трудно
войти в царство Божие, как канату пройти сквозь иголочное отверстие, между
тем как нищий Лазарь после смерти покоится на лоне Авраама. Помощь страждущим,
подаяние нищим, утешение скорбящих сделались высшими подвигами христианских
душ. Благотворение приняло самые широкие размеры. Вдохновляясь словами братства
и любви, многие христианские проповедники отстаивают даже социалистические
начала. Рядом с светским социализмом развивается социализм христианский,
Последнее направление находится однако в противоречии с истинными началами
христианской.религии. Христос проповедовал самоотвержение и любовь, как внутреннее
требование совести, а не как принудительное начало общественной жизни. Весь
юридический порядок лежит вне сферы, определяемой религией. Высоко ставя служение
страждущим и помощь неимущим, христианство не говорит последним, что они имеют
одинакое со всеми право на все блага жизни, а утешает их тем, что в замен
недостающих им земных благ они получат блага небесные, и тем более могут питать
в себе эту надежду, чем терпеливее они переносят ниспосылаемые им лишения
и страдания. Провозглашая всеобщее братство и одинакое нравственное достоинство
людей, оно не превозносит человека, а учит его смирению и покорности; оно
требует от него уважения к установленным властям, оно указывает ему на Провидение,
управляющее судьбами человека. Поэтому христианская религия является главною
опорой и связью всех охранительных элементов общества. Напротив, она всего
ненавистнее социалистам, проповедующим разрушение существующего общественного
строя. Весь социализм основан на возмущении человека против Бога и людей,
во имя личной непомерной гордыни, стремящейся к усвоению себе всех земных
благ, но отрицающей все условия земного существования. Немудрено, что атеизм
составляет его лозунг.
Понятна поэтому неизмеримая важность христианских начал для всего общественного
порядка. Можно сказать, что государственная власть, объявляющая войну христианству,
не в состоянии держаться. Однако, если бы все значение религии ограничивалось
нравственным обузданием масс и удержанием их в покорности обещанием небесных
благ в замен недостающих им благ земных, то положение ее было бы весьма шатко.
Религия, не находящая почвы в образованных классах, рано или поздно обречена
на падение. Но и в этом отношении христианство сохраняет несокрушимую силу.
Оно отвечает таким глубоким потребностям человеческой души, которые в нем
только находят удовлетворение. Страдания и скорби не составляют принадлежности
одних только неимущих классов. Они одинаково постигают богатых и бедных, властителей
и подвластных. Бренное существование человека подвержено всем случайностям
частного бытия. Среди обуревающих его житейских невзгод, болезней, смерти,
физических и нравственных страданий, он находит опору и прибежище только в
живом общении с высшею силой, обещающей ему утешение скорбей и душевный мир
после всех треволнений земли. Христианство дает прибежище и тем умам, которые
среди хаоса носящихся в обществе разнородных мнений не в состоянии выработать
себе связное миросозерцание, а таково огромное большинство людей. Человек
не может успокоиться на скептицизме. И ум, и сердце, и воля, все требует связных
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |