процент естественно понижается. Это и есть нормальное явление во всех прогрессирующих
странах, где капитал умножается быстрее,. нежели другие деятели производства.
Этот процесс равно касается всех промышленных отраслей. Предприимчивость
устремляется туда, где обещается большая выгода; туда устремляются и капиталы.
Но именно это обилие предложения, с одной стороны, и конкуренция с другой
понижают прибыль, а с тем вместе и процент. А так как это относится ко всем
отраслям производства, то, вообще, процент с капиталов стремится к общему
уровню.
В частностях, этот процесс подвергается более или менее значительным
видоизменениям и колебаниям. Предприятие, обещающее крупные выгоды, может
представлять и большой риск. Поэтому капиталы помещаются туда с крайнею осторожностью;
чтобы приманить их, требуется значительное вознаграждение. К обычному проценту
прибавляется премия за риск, которая может быть более или менее высока, смотря
по доверию к предприятию и к управляющим им лицам.
Кроме выгодности предприятий, требование капитала вызывается иногда и
нуждою. А так как требования нужды бывают самые сильные, то этим пользуются
обладатели капиталов для получения чрезмерно высоких процентов. В этом состоит
ростовщичество,. которое не есть экономическое употребление капитала, а пользование
нуждою для вымогательства. Подобные сделки не должны находить защиты в законе.
Поэтому обыкновенно законодательства установляют известную высоту процента,
сверх которой прекращается взыскание. Конечно, не трудно обойти закон причислением
процентов к капитальной сумме; в виду этого, недозволенные или скрытые сделки
иногда караются потерей самого капитала. Но все подобные ограничения, имеющие
в виду ограждение нуждающихся от притеснений, не должны мешать правильным
сделкам. Высота законом огражденного процента должна быть такова, чтобы оставалось
место для всех видоизменений, проистекающих из риска и выгодности предприятий.
Общий уровень процента подвергается и временным колебаниям вследствие
состояния промышленности. Открытие новых поприщ порождает усиленное требование
капиталов, что ведет к увеличению процента. С другой стороны, тот же результат
может иметь и удрученное состояние торговли, которое уменьшает прибыль, следовательно
увеличивает риск и сокращает сбережения. Эти колебания выражаются в учетном
проценте, который взимается банками при денежных операциях. Он служит признаком
состояния промышленного мира.
В странах, стоящих на различном уровне промышленного производства, процент
с капитала очевидно должен быть разный. Однако и тут, при усилении торговых
сношений и удобстве путей сообщения, проявляется стремление к большему или
меньшему уравнению. Капиталы из богатых стран переносятся в бедные и тем способствуют
понижению процента в последних. Но так как этот перенос всегда сопряжен с
затруднениями и риском, то полного уравнения не происходит, а есть только
большее или меньшее влияние различных стран друг на друга, зависящее от разнообразных
фактических условий.
Общее мировое явление состоит в постепенном понижении процента с капитала.
Этим обозначается прогресс человечества на пути экономического развития. Накопляясь
от поколения к поколению, капитал растет, а с тем вместе умножается и его
благотворная деятельность. Он своим владельцам приносит все меньшее и меньшее
вознаграждение; большая же часть приносимой им выгоды идет на пользу потребителей,
ибо уменьшение процента на обращающийся в производстве капитал ведет к уменьшению
цены произведений. Значительная доля этих выгод достается и на долю заработной
платы, ибо чем больше капиталов ищут помещения, тем более возвышается требование
рабочих рук, а с тем вместе и заработная плата. От обилия капиталов всего
более выигрывает масса. Представляя собою возрастающее наследие следующих
друг за другом поколений, капитал является величайшим благодетелем человеческого
рода.
Но это уменьшение процента никогда не может дойти до полного уничтожения,
ибо этим самым прекратился бы всякий повод к накоплению капиталов. Тогда начался
бы обратный процесс. С возрастанием народонаселения и потребностей снова увеличилось
бы требование на капитал, а вследствие того стал бы возвышаться и процент.
Где есть приносимая экономическая польза, там должна быть и получаемая экономическая
выгода. На этом основана вся деятельность человека на промышленном поприще.
Мы здесь опять приходим к тому, что стремление в известном направлении вовсе
не означает окончательного его торжества. Где есть взаимнодействие различных
сил, там ни одна не может уничтожиться в пользу другой.
3. Заработная плата
Заработная плата есть вознаграждение за труд, положенный в производство.
Работать может и сам хозяин; в таком случае его заработная плата сливается
для него с прибылью предприятия. Но во всяком сколько-нибудь обширном деле
ведение хозяйства отличается от исполнения различных работ, а потому оба фактора
оплачиваются особо. Даже там, где хозяином предприятия является артель рабочих,
отличается плата, получаемая каждым за произведенную работу, и общая прибыль,
которая делится между всеми на тех или других основаниях. В огромном же большинстве
случаев оба фактора разделены, и тогда величина заработной платы определяется
их отношением, то есть, формально, или юридически, договором, а экономически
предложением и требованием, спросом со стороны предпринимателя и количеством
рук, ищущих работы. Общий закон, определяющий все экономические отношения,
прилагается здесь вполне.
Против этого неуместно возражение, что тут дело идет не о мертвом товаре,
а о живом человеке, которого вся судьба зависит от заработной платы и который,
будто бы, в силу этого закона, отдается в кабалу предпринимателю. Именно потому
,что это не мертвая вещь, а человек, требуется его согласие. Всегда и везде
отношения свободных лиц определяются договором, и это именно имеет место здесь.
Тут вопрос идет не об устройстве судьбы человека, которое, при свободных отношениях,
лежит на нем самом и ни на ком другом, а об исполнении известной работы, за
которую обещается известное вознаграждение. По содержанию, договор может быть
выгоден или невыгоден для той или другой стороны; это зависит от множества
разных условий. Иногда рабочие руки дешевы, и предприниматель получает хорошую
прибыль, иногда, наоборот, работа оплачивается хорошо, а предприниматель терпит
убыток. Во всяком случае, ни о какой кабале тут не может быть речи. Те громадные
стачки, которые устраиваются рабочими в Западной Европе и Америке, свидетельствуют
о том. что все подобные возражения ничто иное как пустая декламация. Даже
в тех странах, где не допускаются стачки, например у нас в России, погоня
землевладельцев за рабочими руками и трудность их удержать показывают, что
тут отношения не принудительные. а свободные, определяемые обоюдною выгодой.
Если, при полной юридической равноправности, капитал фактически имеет какое-либо
преимущество, то это такое преимущество, которое вытекает из самой его природы
и из его общественного назначения. Фактические влияния рождаются из взаимнодействия
свободных общественных сил. Государство призвано не противодействовать им,
а напротив, поддерживать их, ибо они полезны для общества. Ими держится весь
общественный строй.
Но именно против этих фактических влияний вооружаются социал-демократы;
они отвергают всякую зависимость человека от человека, утверждая, что этим
унижается человеческое достоинство.
И в этом возражении нет ничего, кроме риторики. Мы видели, что нравственное
значение труда состоит в том, что человек принуждает себя исполнять известную
работу в пользу другого; юридическая же сторона заключается в том, что он
получает за это вознаграждение. Если тут установляется зависимость, то лишь
такая, которую человек добровольно на себя принимает, и это нисколько не унижает
его достоинства, ибо это составляет исполнение человеческого назначения. Взаимнодействие
свободных лиц установляет между ними сложную цепь частных зависимостей. При
бесконечном разнообразии жизненных условий, одни могут занимать высшее положение,
другие низшее; но пока есть свобода, зависимость всегда обоюдная, ибо высший
нуждается в услугах низшего, также как последний нуждается в плате. В этом
состоит свободная солидарность людей, не исключающая иерархического порядка,
а напротив, требующая такого порядка, ибо, при неравенстве сил и призваний,
свобода сама собою ведет к неравенству положений, которым и определяется взаимная
зависимость. Только этим путем установляется внутренняя, свободная организация
общества, которая одна дает ему крепость и устойчивость.
Эта организация держится многообразными отношениями. Кроме экономической
связи, тут установляется и нравственная, ибо везде, где есть люди, рождаются
нравственные требования. Со стороны низших требуется уважение к высшим и добросовестное
исполнение принятых на себя обязанностей. В этом состоит нравственное их достоинство.
которое одно имеет цену и которое может проявляться в самой низменной доле.
Оно дается не материальными средствами и не общественным положением, а тем
нравственным чувством, с которым человек относится к своему положению. Обоюдно,
со стороны высших требуется уважение к низшим и внимание к их нуждам. Но нравственность
опять же есть дело свободной совести. Задача нравственного проповедника- внушить
людям, что с экономическими отношениями должны связываться и нравственные,
что служение ближним и забота о них составляют долг совести. Всего плодотворнее
тут действует христианское учение. Экономист же, которого призвание состоит
не в нравственной проповеди, а в исследовании экономических отношений, берет
вопрос с другой стороны: он старается выяснить общие законы, которыми, при
тех или других экономических условиях, определяется заработная плата. Если
же, не ограничиваясь этою научною задачей, он хочет, вместе с тем, взять на
себя роль нравственного проповедника, не имея на то никакого научного основания,
и еще более, если он, смешивая нравственность с правом, присоединяет к этому
превратные юридические понятия, то не только он не достигает научной цели,
а напротив, он производит только умственный хаос, что мы и видим в действительности.
Экономист имел бы однако полное право восстать против определения заработной
платы предложением и требованием, если бы было доказано, что при свободном
отношении промышленных сил рабочие, как слабейшие, всегда остаются в накладе,
а потому неизбежно обречены на нищету. Это и утверждают социалисты. Лассаль
указывал на "железный закон", в силу которого, при свободном соперничестве
и сосредоточении капиталов в руках богатых, заработная плата едва достаточна
для поддержания жизни рабочих, Если она понижается, то часть рабочих, не будучи
в состоянии себя содержать, вымирает, вследствие чего уменьшается предложение
и плата опять идет вверх. Наоборот, как скоро заработная плата при большем
на нее спросе повышается, так рабочие размножаются, предложение увеличивается
и плата опять идет вниз. Таким образом. рабочие классы всегда находятся на
краю нищеты.
Эта теория основывается на учении Мальтуса, который доказывал, что рост
народонаселения всегда стремится превысить средства существования. Первое
умножается в геометрической прогрессии, вторые в арифметической. Поэтому,
как скоро народонаселение размножается так, что средств существования становится
недостаточно,. так различные физические бедствия, голод, болезни, войны, истребляют
лишнее количество и низводят его снова к уровню, допускаемому существующими
условиями жизни. Лекарство против этого рокового закона Мальтус видел только
в добровольном воздержании от размножения.
Если бы эта теория была верна, то никакие социалистические преобразования
не могли бы избавить огромное большинство человеческого рода от неисцелимой
нищеты. Государство должно было бы не только взять на себя все промышленное
производство, но и регулировать размножение, определять, сколько кому дозволяется
иметь детей. А так как всякое собственное побуждение к воздержанию было бы
устранено, а с другой стороны, производство в руках государства давало бы
меньше прежнего, то понятно, что такой порядок вещей превосходил бы самые
ужасные тирании, какие когда-либо доводилось испытывать человечеству.
К счастью, в нем нет нужды. Экономическое производство содержит в себе
элемент, который служит противовесом чрезмерному размножению народонаселения.
Этот элемент есть капитал. Если народонаселение растет, то и капитал накопляется,
передаваясь от поколения поколению. Надобно только, чтоб он возрастал быстрее,
нежели народонаселение. Когда Мальтус развивал свою теорию об отношении народонаселения
к средствам существования, он имел в виду страну с ограниченным пространством
земли. Но пока на земном шаре существуют необработанные почвы, до тех пор
о недостатке средств существования не может быть речи. Капиталы и рабочие
руки переносятся в другие страны; капитал делает способы перевозки удобными
и дешевыми; наконец, капитал доставляет рабочим покупные средства, возвышая
заработную плату в других отраслях производства. Капитал, следовательно, является
благодетелем человеческого рода, избавляющим его от нищеты. Вся задача состоит
в том, чтобы он возрастал быстрее народонаселения, а это достигается именно
свободным действием частных экономических сил, ибо в руках частных лиц, движимых
экономическим интересом, капитал умножается быстрее и сберегается лучше, нежели
в руках правительственных агентов.
Этим не устраняется требование собственного воздержания; но оно может
быть только делом свободы, а не принуждения. Рождая в свет детей, человек
должен знать, что он в значительной степени берет на себя ответственность
за их судьбу. Очевидно, такое сознание может войти в нравы только там, где
человек сам является распорядителем своей судьбы и ответственным за себя лицом.
Если же он относительно собственной судьбы и судьбы детей может положиться
на государство или общество, то этим устраняются всякие поводы к обузданию
естественных влечений. Всего сильнее размножаются те, которые не думают о
будущем.
Отношением капитала к народонаселению определяется отношение предложения
к требованию рабочих рук. Капиталы ищут помещения в предприятиях, ибо только
этим путем они могут приносить доход; предприятие же нуждается в рабочих.
таким образом, предприниматель является посредником между капиталистами и
рабочими; это-связующее их звено. Вознаграждение тех и других входит в состав
издержек производства. При одинакой высоте издержек, очевидно, что чем меньше
вознаграждение капитала, тем больше может быть вознаграждение рабочих. Уменьшению
процентов соответствует увеличение заработной платы. Но издержки должны быть
возмещены из цены произведений, а цена, как мы видели, зависит от предложения
и требования на общем рынке. Следовательно, окончательно, заработная плата
определяется со- стоянием рынка, ускользающим от всякой произвольной регламентации.
Отсюда невозможность определить наименьшую, необходимую для" жизни работника
высоту заработной платы, как требуют социалисты. Без сомнения, желательно,
чтобы работник имел всегда средств" существования, но обеспечить ему эти средства
государство не в силах, ибо они зависят от экономических отношений, над которыми
государство не властно. Если издержки производства не окупаются ценою произведений,
то приходится или понизить заработную плату или прекратить производство.
При таких условиях, вознаграждение рабочих путем заработной платы представляет
для них громадную выгоду. Предприятие может идти в убыток, но надежда на будущее
поправление заставляет хозяина продолжать свое дело. Рабочие получают все
ту же плату, а убытки все падают на предпринимателей. Отсюда многочисленные
примеры акционерных компаний, которые в течении целого ряда лет не дают пайщикам
никакого дивиденда, между тем как миллионы выплачиваются в виде заработной
платы.
Подобные предприятия составляют однако исключение. В конце концов, производство,
приносящее убыток, прекращается. Все развитие промышленности и рост капиталов
основаны на предприятиях, которые окупаются. На этом же основано и возрастание
заработной платы, которое составляет выдающееся явление новейшего промышленного
развития. Сравнивая величину заработной платы в начале нынешнего столетия
и в конце, мы видим громадный успех. Во Франции и в Англии она увеличилась
вдвое. С тем вместе уменьшилось количество рабочих часов и возросла покупная
сила заработка. Значительное удешевление большей частя произведений повело
к тому, что за одну и туже сумму денег рабочий гораздо лучше может удовлетворить
своим потребностям. Умножая капиталы, промышленная свобода разливает благосостояние
в массе народонаселения*(27)
Этот общий прогресс не исключает однако временных колебаний. Перепроизводство
в тех или других отраслях, а также происходящее от конкуренции уменьшение
цен ведут к умалению прибылей, а с тем вместе к задержкам и даже к сокращению
производства. Вследствие этого и рабочие лишаются заработка. Это составляет
для них источник весьма значительных бедствий. Чем меньше они могли или умели
сберечь на случай нужды, тем сильнее на них отражается удрученное состояние
промышленного рынка. Но и против этого государство бессильно. Оно не может
сочинить работу, когда нет спроса на произведения. Право на работу есть социалистическое
требование, не имеющее ни юридического, ни экономического основания. Право
обеспечивает человеку свободное распоряжение тем, что ему принадлежит, а не
дает ему притязания на то, чего у него нет. При подобных временных экономических
колебаниях помощь может оказывать только благотворительность, частная или
государственная.
На отношение предложения к требованию рабочих рук имеют влияние и те
разнообразные стеснения, которым подвергается свободное движение экономических
сил. Они могут касаться, как предложения, так и требования. Всякие фискальные
и иные меры, стесняющие предприимчивость, неизбежно отражаются и на заработной
плате. Также действует отчасти и закрытие или ограничение внешних рынков таможенными
пошлинами. Для внутреннего рынка таможенные пошлины имеют последствием привлечение
предприимчивости к покровительствуемым отраслям, а с тем вместе и возвышение
заработной платы. Но это совершается, как мы видели, в ущерб потребителям,
а также и тем отраслям производства, которые вывозят свои произведения. Здесь,
вследствие стеснения сбыта, заработная плата, напротив, понижается. Задача
экономической политики состоит в правильном соображении существующих условий
и их последствий для народного хозяйства.
Что касается до предложения, то прежние внутренние стеснения свободного
передвижения народонаселения большею частью исчезли. Но международные стеснения
практикуются еще в широких размерах. Самый разительный пример представляет
изгнание китайских работников из Соединенных Штатов. Китаец работает усердно
с утра до ночи, довольствуясь самым ничтожным вознаграждением; через это он
становится опасным конкурентом для туземных рабочих, привыкших к уровню жизни,
требующему несравненно более высокой платы. Американцы не нашли иного средства
помочь этому злу, как выгнать всех Китайцев из Америки. Их примеру следует
и Австралия. Но европейские государства, не смотря на раздающиеся в них возгласы
против наплыва иностранных рабочих, доселе воздерживаются от подобных мер.
Они понимают, что при живом развитии международных сношений нельзя оградить
себя китайскою стеной от иностранцев. В особенности там, где допускаются стачки
рабочих, соперничество иностранцев служит им самым сильным противодействием.
Последнее явление составляет характеристическую черту современного экономического
быта. Свобода соглашений неизбежно ведет к стачкам. Они образуются, как между
предпринимателями, так и между рабочими. Для рабочих это часто единственное
средство поддержать свои интересы. В одиночку они бессильны; соединяясь, они
составляют сплоченную массу, которая нередко в состоянии предписывать свои
условия. Несправедливо, что при свободных соглашениях предприниматели всегда
имеют перевес, ибо они обладают денежными средствами и потому могут ждать,
тогда как рабочие, побуждаемые голодом, принуждены принимать самые невыгодные
для них условия. Предприниматель обыкновенно имеет долги, с срочною расплатою,
и обязательства, которые он должен исполнить. Если предприятие останавливается,
он разоряется. Рабочие же, при взаимной помощи, могут выдерживать долго, особенно
в странах, где общий уровень заработной платы довольно высок. Но чем более
они в состоянии выдерживать, тем ярче выступают невыгодные стороны стачек.
Бесспорно, они могут содействовать улучшению условий работы; регулируя предложение,
они ставят рабочих в более выгодное положение. Имея перед собою не беззащитные
единицы, а крепко организованную массу, предприниматель принужден делать все
те уступки, которые совместны с его интересами. Но эти выгоды покупаются иногда
чрезмерно высокою ценой. Всякое прекращение работы отражается громадными потерями,
и для производства, и для потребителей, и для самих рабочих. Так, например,
забастовка рабочих в целом обширном районе угольных копей имеет последствием
значительное вздорожание топлива, а это не только составляет бедствие для
всего неимущего населения страны, но ведет к задержке или даже прекращению
работ на многих фабриках. и таким образом оставляет без заработка множество
даже сторонних рабочих. Предприниматели терпят громадные убытки, и сами забастовщики
с их семействами переносят величайшую нужду. Все их мелкие сбережения уходят,
и только помощь товарищей поддерживает их существование. Поразительны те цифры
чистых потерь, как для самих рабочих, так и для всего народного хозяйства,
которыми выражаются издержки каждой забастовки. И часто все это не ведет ни
к чему. В большей половине случаев рабочие не выдерживают и возобновляют работу
на прежних условиях. Или же им делаются уступки, далеко не покрывающие того,
что они теряют от временной приостановки заработков. Еще хуже, когда рабочие
становятся орудиями политических агитаторов, которые поддерживают забастовки
из партийных целей и разжигают народные страсти. Тогда рабочие делаются жертвами
безумной социалистической пропаганды. Так это происходит большею частью во
Франции, с тех пор как стачки там разрешены. Наконец, редко подобные движения
происходят без насилия над другими. Забастовка только тогда может иметь успех,
когда она обнимает всех рабочих без исключения. Между тем, многие вовсе не
хотят жертвовать судьбою своих семейств для выгод часто весьма проблематических.
Всегда есть и сторонние люди, не имеющие заработка и готовые идти на всякие
условия. Чтобы достигнуть цели, забастовщики должны прибегнуть к острастке,
а если это не действует, то и к насилию. Нужны чрезвычайные полицейские меры,
чтоб оградить желающих работать от толпы забастовщиков. Разрешал стачки, как
явления свободы, государство очевидно не может терпеть, чтоб они обращались
в нарушение чужой свободы. Нередко рабочие, принадлежащие к организованным
союзам, требуют, чтобы на фабриках вовсе не принимались сторонние рабочие.
Это составляет уже самое возмутительное посягательство на свободу промышленности
и труда.
По всем этим причинам, стачки рабочих допустимы только там, где широкое
развитие экономической и политической свободы укоренило ее в нравах и утвердило
в самых низших классах привычку уважать свободу других. Иначе они ведут к
нескончаемым смутам, к насилиям и к неисчислимым потерям для народного хозяйства
и для самих рабочих. В демократических странах, конечно, этого избежать невозможно.
Но нельзя утверждать, что только путем стачек поднимается заработная плата,
а вследствие того и благосостояние рабочего класса. Экономическая история
нынешнего столетия показывает, что такой же подъем произошел и там, где стачки
вовсе не допускались. Во Франции, как указано выше, заработная плата удвоилась,
не смотря на то, что стачки разрешены только в новейшее время. Во многих случаях
стачки имели результатом улучшение условий работы; во множестве других они
повели, напротив, к громадным потерям. В сумме же, решающее влияние имеет
тут вовсе не организация стачек, а отношение предложения к требованию. При
умножении капитала возрастает требование рабочих рук, а с тем вместе и заработная
плата. От этого зависит и самый успех стачек. Предприниматели тогда готовы
идти на уступки, когда капиталы предлагаются в изобилии и предприятие идет
успешно.
Сказанное о стачках относится и к рабочим союзам, которые и суть главные
устроители стачек. Как организация взаимной помощи и средство для обсуждения
совокупных интересов, они принесли и приносят существенную пользу рабочему
классу. Но это- оружие обоюдоострое. Нужна глубоко вкоренившаяся привычка
к самодеятельности и ясное понимание своих интересов, для того чтоб эти союзы
не обратились в орудие политической борьбы и возбуждения взаимной ненависти
классов. В Англии, рабочие союзы доселе держали себя в стороне от политики
и преследовали только свои экономические цели; однако и в них в настоящее
время начинают приобретать почву социалистические учения. Во Франции же, недавно
учрежденные синдикаты рабочих прямо попали в руки социалистических агитаторов
и сделались самым удобным поприщем для противообщественной пропаганды. Ничего
не смыслящие массы становятся слепыми орудиями в руках демагогов, которые
пользуются всяким удобным случаем, чтобы разжигать страсти и с помощью смут
играть выдающуюся роль. Доселе, кроме вреда, французские синдикаты ничего
не принесли.
Там, где рабочие союзы держатся на почве своих собственных, чисто экономических
интересов, в них замечается другое, антидемократическое стремление. Они замыкаются
внутри себя и образуют нечто в роде средневековых гильдий, с привилегированным
положением. Имея в виду регулировать предложение работы, они стараются не
допускать к ней посторонних. Отсюда упомянутое выше требование, чтобы на фабриках
принимались только члены рабочих союзов. Современное законодательство, исходящее
от общегражданской свободы, конечно, не может покровительствовать подобным
стремлениям, которые находили настоящую свою почву в. сословном порядке. Тем
не менее, фактически, рабочие союзы могут приобретать более или менее привилегированное
положение там, где работа требует подготовки и умения и где поэтому невозможно
свободное передвижение рабочих из одной отрасли в другую. Отсюда общее явление,
что рабочие союзы образуются преимущественно из высшего разряда рабочих в
каждой отрасли. Из общей массы выделяется своего рода рабочая аристократия,
которая организуется в союзы и обладает иногда весьма значительными средствами.
Масса же простых рабочих остается вне союзов, переходя, смотря по потребности,
от одной работы к другой.
Все эти явления составляют естественное последствие экономической свободы,
предоставляющей беспрепятственное поприще неравным силам. Человеческий труд
различается не только количественно, но и качественно. Вследствие этого, и
требование труда не ограничивается известным числом рабочих дней и часов;
для разных производств нужен различного качества труд, и чем выше качество,
тем труд оплачивается дороже. Это признается и теми, которые, как Карл Маркс,
хотят ценность произведений определить количеством положенных на них рабочих
дней. Они допускают высшую плату за высшего качества работу, но утверждают,
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |