Намного чаще замешаны другие существа - паразиты, хищники и конкуренты.
Водяная блоха, которая голодает в переполненном водоеме, является жертвой не нехватки пищи, а конкуренции. Хищники и паразиты, вероятно, служат причиной большинства смертей в мире, прямо или косвенно.
Когда дерево падает в лесу, оно обычно ослаблялось грибом.
Когда сельдь встречает свой конец, она обычно находится во рту у болшей рыбы, или в сети.
Что убивало Ваших предков два столетия или более назад? Оспа, туберкулез, грипп, пневмония, чума, скарлатина, диарея.
Голод или несчастные случаи, возможно, ослабляли людей, но инфекция их убивала.
Некоторые из более богатых умерли от старости, или рака, или сердечных приступов, но не многие.
Мировая война 1914 -18 годов убила 25 миллионов человек за четыре года.
Последовавшая эпидемия гриппа убила 25 миллионов за четыре месяца.
Она была всего лишь последней в ряду разрушительных эпидемий, поразивших человеческий вид после зарождения цивилизации.
Европа была опустошена корью после 165 года нашей эры,
оспой после
251 года нашей эры,
бубонной чумой после 1348 года, сифилисом после 1492, и туберкулезом после 1800.
И это - только эпидемии.
Эндемические болезни дополнительно унесли огромное количество людей.
Как каждое растение постоянно подвержено атакам насекомых, так каждое животное охвачено массой голодных бактерий, ищущих брешь.
Может быть больше бактерий, чем человеческих клеток, в объекте, который Вы гордо называете "своим" телом.
В то время, как Вы читаете это, внутри Вас и на Вас может быть больше бактерий, чем в целом мире людей.
Снова и снова в последние годы эволюционные биологи возвращались к теме паразитов.
Как выразился Ричард Докинз в недавней статье: "Подслушайте сегодня [во время] утреннего кофе в любом крупном центре эволюционной теории, и Вы обнаружите, что "паразит" - одно из самых расхожих слов в языке.
Паразитов навязывают как первоначальную движущую силу эволюции пола, обещая окончательное решение этой проблемы проблем.
Паразиты оказывают более смертоносное влияние, чем хищники, по двум причинам.
Одна - что их больше.
У людей нет хищников, кроме больших белых акул и друг друга, но у них много паразитов. Даже кролики, которых едят горностаи, ласки, лисы, канюки, собаки и люди, являются хозяевами гораздо большего количества блох, вшей, клещей, москитов, солитеров и бесчисленных вариантов простейших, бактерий, грибов, и вирусов.
Вирус миксоматоза убил гораздо больше кроликов, чем лисы.
Вторая причина, которая вызывает первую - что паразиты обычно мельче, чем их хозяева, в то время как хищники обычно крупнее
Это означает, что паразиты проживают более короткую жизнь и проходят через большее количество поколений за данное время, чем их хозяева.
У бактерий в Вашем кишечнике проходит в шесть раз больше поколений на протяжении Вашей жизни, чем прошло у людей с тех пор, когда они перестали были обезьянами.
Как следствие, они могут размножаться быстрее, чем их хозяева, и сдерживать или уменьшить популяцию хозяев. Хищник же просто следует за численностью своей добычи.
Паразиты и их хозяева сцеплены в тесных эволюционных объятиях. Успешность атак паразита (сколько хозяев он заражает, или сколько ресурсов получает от каждого) и шансы хозяина на выживание будут зависеть от того, может ли он изобрести защиту.
Чем лучше защищен хозяин, тем больше естественный отбор будет способствовать паразитам, которые могут преодолеть защиту.
Так преимущество всегда будет переходить от одного к другому. Чем более критично положение для одного, тем лучше он будет бороться. Это - истинный мир Красной Королевы, где Вы никогда не побеждаете, Вы только получаете временную отсрочку.
БИТВА ОСТРОУМИЯ
Это также изменчивый мир полового размножения.
Именно паразиты обеспечивают стимул изменять гены каждого поколения, чего, кажется, требует половое размножение. Успех генов, которые так хорошо защищали Вас в последнем поколении, может быть лучшей из причин оставить эти же комбинации генов в следующем.
К тому времени, когда придет следующее поколение, паразиты, конечно, выработают ответ на защиту, которая работала лучше всего в последнем поколении. Это немного похоже на спорт. В шахматах или в футболе, тактику, которая оказывается самой эффективной, люди в скором времени учатся легко блокировать.
Каждому новшеству в нападении скоро противостоит другое в защите.
Но конечно, обычной аналогией служит гонка вооружений, Америка строит атомную бомбу, то же самое делает и Россия.
Америка строит ракеты; то же должна делать Россия. Танк за танком, вертолет за вертолетом, бомбардировщик за бомбардировщиком, подводная лодка за подводной лодкой, эти две страны, обгоняя друг друга, все же остаются на одном и том же месте. Оружие, которое было непобедимо двадцать лет назад, теперь является уязвимым и устарелым.
Чем больше лидерство одной супердержавы, тем сильнее другие пытаются ее догнать. Ни одна не смеет сойти с "бегущей дорожки", пока может позволить себе продолжать гонку.
Только когда экономика России потерпела крах, гонка вооружений прекратилась (или приостановилась).
К этим аналогиям с гонкой вооружений нельзя относиться слишком серьезно, но они действительно приводят к довольно интересному озарению.
Ричард Докинз и Джон Кребс свели один довод, полученный от гонок вооружений, до уровня "принципа": принципа "обеда-жизни".
Кролик, бегущий от лисы, бежит за своей жизнью, поэтому у него есть больший эволюционный стимул быть быстрым. Лиса бежит только за своим обедом. Довольно правдиво, но что можно сказать о газели, бегущей от гепарда? Тогда как лисы едят не только кроликов, гепарды едят только газелей.
Медленной газели может повезти никогда не встретить гепарда, но медленный гепард, который никогда ничего не ловит, умирает.
Таким образом, издержки больше для гепарда.
Как выразились Докинз и Кребс, специалист будет обычно выигрывать гонки.
Паразиты - величайшие специалисты, но аналогии с гонками вооружений для них менее надежны.
У блохи, живущей в ухе гепарда, есть то, что экономисты называют "общностью интересов" с гепардом. Если гепард умирает, умирает и блоха.
Гэри Ларсон однажды нарисовал карикатуру блохи, идущей через шерсть на спине собаки и несущей плакат, который гласил: КОНЕЦ СОБАКИ БЛИЗОК. Смерть собаки - дурные вести для блохи, даже если блоха ее приблизила.
Вопрос, выгодно ли паразитам причинять вред своим хозяевам, беспокоил паразитологов многие годы.
Когда паразит впервые сталкивается с новым хозяином (миксоматоз у европейских кроликов, СПИД у людей, чума у европейцев четырнадцатого века), это обычно начинается как чрезвычайно опасная болезнь и постепенно становится менее опасной.
Но некоторые болезни остаются фатальными, в то время как другие быстро становятся почти безобидными. Это объясняется просто. Чем более заразна болезнь, и чем меньше вокруг стойких хозяев, тем легче она должна будет найти нового хозяина.
Таким образом, инфекционным болезням в нерезистентной популяции не нужно беспокоиться относительно убийства их хозяев, потому что они уже пошли дальше.
Но когда большинство потенциальных хозяев уже заражено или резистентно, и у паразита есть трудности с передачей от хозяина к хозяину, он должен заботиться, чтобы не убить свое собственное средство к существованию. Таким же образом промышленный босс, который умоляет своих рабочих: "Пожалуйста, не устраивайте забастовку, иначе компания обанкротится", вероятно, будет более убедительным, если безработица будет высокой, чем если у рабочих уже есть другие предложения работы.
Все же даже там, где заразность уменьшается, паразит все еще причиняет хозяину ущерб, и хозяин все еще вынужден улучшать свою систему защиты, в то время как паразит непрерывно пытается обойти эту защиту и завладеть большим количеством ресурсов за счет хозяина.
ИСКУССТВЕННЫЕ ВИРУСЫ
Потрясающее доказательство факта, что паразиты и хозяева сцеплены в эволюционных гонках вооружений, возникло из удивительного источника: внутренних частей компьютеров. В конце 1980-ых эволюционные биологи начали обращать внимание на новое направление, растущее среди их более искушенных в компьютере коллег, названное искусственной жизнью. Искусственная жизнь - презрительное название для компьютерных программ, которые разработаны, чтобы эволюционировать с помощью того же процесса репликации, конкуренции и отбора, что и реальная жизнь. Они, в некотором смысле, служат окончательным доказательством, что жизнь - лишь вещество информации, и что сложность может быть непосредственным результатом конкуренции, конструкцией из хаотичности.
Если жизнь - информация, и жизнь полна паразитами, то информация также должна быть уязвимой для паразитов.
Когда будет писаться история компьютеров, возможно, первая программа, которая заработает название "искусственной жизни", будет обманчиво простой, небольшой программой на двести строк, написанной в 1983 Фредом Коэном, аспирантом из Калифорнийского технологического института.
Эта программа - "вирус", который будет сеять свои копии в другие программы таким же образом, как реальный вирус сеет свои копии в других хозяевах.
Компьютерные вирусы с тех пор стали международной проблемой.
Создается впечатление, будто паразиты неизбежны в любой системе жизни.
Но вирус Коэна и его досадные преемники были созданы людьми.
Только когда Томас Рэй, биолог из Делаверского университета, проявил интерес к искусственной жизни, компьютерные паразиты впервые появились спонтанно.
Рэй проектировал систему под названием Тьерра, состоящую из конкурирующих программ, которые постоянно были отягощены мутациями с небольшими ошибками.
Успешные программы процветали бы за счет друг друга.
Результаты были удивителены.
В Тьерре программы начали эволюционировать в свои более короткие версии.
Программы длиной в семьюдесят девять команд начинали заменять первоначальные программы с восьмьюдесятью командами. Но затем там внезапно появились версии программы длиной в сорок пять команд. Они заимствовали половину кода, который им был необходим, из более длинных программ.
Они были истинными паразитами.
Скоро у некоторых из более длинных программ эволюционировало то, что Рэй назвал иммунитетом к паразитам. Одна программа стала стойкой к проявлению внимания одного паразита, скрывая свою часть.
Но паразиты не были побеждены.
В бульоне появился паразит-мутант, который мог найти скрытые строчки.
И так усиливалась гонка вооружений. Иногда, запуская компьютер, Рэй сталкивался со спонтанно появляющимися гиперпаразитами, социальными гиперпаразитами и гипер-гиперпаразитами-мошенниками в эволюционирующей системе (первоначально) смехотворной простоты.
Он обнаружил, что понятие гонки вооружений хозяин-паразит - одно из самых основных и неизбежных последствий эволюции.
Аналогия с гонками вооружений все же небезупречна.
В реальной гонке вооружений к старому оружию редко возвращаетсе его преимущество.
Времена больших луков не наступят снова.
В борьбе между паразитом и его хозяином старое оружие, против которого антагонист забыл как защищаться, вполне может быть самым эффективным.
Поэтому Красная Королева, возможно, не остается на том же месте, откуда она начинала, как Сизиф, парень, приговоренный вечно катить камень на холм в Аиде, только чтобы увидеть, что он снова скатывается вниз.
У животных есть три способа защитить свои тела от паразитов.
Один - нужно расти и делиться достаточно быстро, чтобы их опередить.
Это хорошо известно, например, растениеводам. Верхушка растущего побега, в которую растение помещает все свои ресурсы, вообще свободна от паразитов.
Действительно, согласно одной остроумной теории, сперматозоиды особенно малы, чтобы в них не было места для переноса бактерий, заражающих яйцеклетки.
Человеческий эмбрион предается неистовству деления клеток вскоре после оплодотворения, возможно, чтобы опередить любые вирусы и бактерии, занявшие одно из помещений.
Вторая защита - половое размножение, о котором позже.
Третьей - иммунная система, используемая только потомками рептилий.
У растений и многих насекомых и амфибий есть дополнительный метод: химическая защита.
Они производят химикаты, токсичные для их вредителей.
У некоторых видов вредителей тогда эволюционируют способы разложить токсины, и так далее.
Гонка вооружений началась.
Антибиотики - это химические вещества, в природе производимые грибами, чтобы убивать своих противников: бактерий.
Но когда человек начал использовать антибиотики, он обнаружил, что с вызывающей разочарование скоростью у бактерий эволюционировала способность сопротивляться антибиотикам.
Было две потрясающих особенности в резистентности патогенных бактерий к антибиотику.
Одна - что гены резистентности, казалось, прыгали от одного вида к другому, от безобидных кишечных бактерий к болезнетворным организмам, благодаря форме передачи генов, весьма похожей на половой процесс.
И вторая - что у многих жуков на хромосомах, казалось, уже были гены резистентности; вопрос был только в повторном изобретении приема их включения.
Гонка вооружений между бактериями и грибами оставила многим бактериям способность бороться с антибиотиками, способность, которая, "думали" они, больше им не понадобится в условиях человеческого кишечника.
Поскольку они живут столь недолго по сравнению со своими хозяевами, паразиты могут быстрее эволюционировать и приспосабливаться.
Приблизительно за десять лет гены вируса СПИДа изменяются настолько, насколько человеческое гены изменяются за 10 миллионов лет.
Для бактерий тридцать минут могут быть целой жизнью.
Люди, чьи поколения длятся нескончаемые тридцать лет, являются эволюционными черепахами.
ВЗЛАМЫВАЯ ЗАМОК ДНК
Эволюционные черепахи, тем не менее, производят большее генетическое смешение, чем эволюционные зайцы.
Открытие Остином Бертом корреляции между длиной поколения и количеством рекомбинаций служит свидетельством того, что Красная Королева действует.
Чем длиннее поколение, тем большее генетическое смешивание необходимо, чтобы бороться с паразитами.
Белл и Берт также обнаружили, что простое присутствие поддельной паразитной хромосомы, названной "B-хромосомой", достаточно, чтобы вызвать дополнительную рекомбинацию (больше генетического смешивания) у вида.
Основная роль полового размножения - кажется, противодействие паразитам.
Но как?
Оставив в стороне в настоящий момент таких существ как блохи и комары, давайте сконцентрируемся на вирусах, бактериях и грибах, причинах большинства болезней.
Они специализируются на вторжении в клетки - либо чтобы съесть их, как делают грибы и бактерии, либо, как вирусы, чтобы нарушить работу их генетических механизмов с целью создания новых вирусов. В любом случае, они должны попасть в клетки.
Чтобы это сделать, они используют белковые молекулы, которые встраиваются в другие молекулы на поверхностях клетки; на профессиональном языке они "связываются".
Гонки вооружений между паразитами и их хозяевами являются сутью существования этих связывающих белков.
Паразиты изобретают новые ключи; хозяева меняют замки.
Здесь есть очевидный аргумент группового отбора в пользу полового размножения. В любой момент у вида с половым способом размножения будет много различных замков; у всех представителей бесполого вида замки будут одни и те же.
Таким образом, паразит с правильным ключом быстро истребит бесполые виды, но не те, что размножаются половым способом. Отсюда хорошо известный факт. Переводя наши поля на монокультуры все более инбредных линий пшеницы и кукурузы, мы привлекаем те самые эпидемии болезни, бороться против которых могут только пестициды, каковые мы вынуждены использовать во все больших количествах.
Все же, довод Красной Королевы и утонченнее, и сильнее, чем этот. Он заключается в том, что особь при наличии полового размножения может произвести потомство, более способное выжить, чем особь, которая производит своих клонов. Преимущество полового размножения может проявиться в единственном поколении. Причина в том, что какой бы замок ни был распространен в одном поколении, среди паразитов будет изготовлен ключ, который к нему подходит. Таким образом, Вы можете быть уверены, что тем же замком не будут обладать последующие поколения, если к тому времени ключ, который к нему прдходит, будет распространен. Редкость в большом почете.
Виды с половым способом размножения могут обращаться к своего рода библиотеке замков, которая недоступна для бесполых видов.
Эта библиотека известна двумя длинными словами, означающими примерно одно и то же: гетерозиготность и полиморфизм. Их и теряют животные, когда их линия становится инбредной.
Они подразумевают, что в популяции в целом (полиморфизм), а также в каждой особи (гетерозиготность), в любой момент есть различные варианты одного и того же гена.
"Полиморфные" голубые и карие глаза уроженцев Запада служат хорошим примером. Многие люди с карими глазами несут также рецессивный ген голубых глаз; они являются гетерозиготными.
Такие полиморфизмы почти так же озадачивают истинного дарвиниста, как пол, потому что они подразумевают, что один ген столь же хорош, как другой.
Конечно, если карие глаза были немного лучше, чем голубые (или, более по существу, если нормальные гены были лучше, чем гены серповидноклеточной анемии), то они постепенно доводили других до исчезновения.
Итак, почему на Земле мы до отказа набиты очень многими различными вариантами генов? Почему здесь так много тетерозигот? В случае серповидноклеточной анемии - потому что ген серповидноклеточности помогает победить малярию, поэтому там, где распространена малярия, гетерозиготам (с одним нормальным геном и одним геном серповидноклеточности) лучше, чем особям с нормальными генами, тогда как гомозиготы (с двумя нормальными генами или двумя генами серповидноклеточности) страдают от малярии и анемии соответственно.
Этот пример столь чрезмерно затаскан в учебниках биологии, что трудно понять, что это не просто очередной забавный случай, а пример общей темы.
Выясняется, что многие из наиболее общеизвестных полиморфных генов, таких как гены группы крови, антигенов гистосовместимости и т.п., являются теми самыми генами, которые влияют на сопротивляемость болезням - генами замков. Кроме того, некоторые из этих полиморфизмов являются удивительно древними; они сохранились на протяжении геологических эр: Например, существуют гены, у которых есть несколько версий у людей, а у аналогичных генов у коров также есть несколько версий.
Но странно то, что у коров есть те же самые версии генов, что и у людей.
Это означает, что у Вас может быть ген, который больше похож на ген некой коровы, чем на аналогичный ген Вашей супруги. Это значительно более удивительно, чем если было бы обнаружено, что, скажем, слово "мясо" было viande во Франции, fleisch в Германии, снова viande в одной не вступавшей в контакт деревне Каменного века в Новой Гвинее, и fleisch в соседней деревне.
Действует несколько очень сильных факторов, гарантирующих, что большинство версий каждого гена выживет, и что ни одна версия сильно не изменится.
Этот фактор - почти наверняка болезнь. Как только ген замка становится редким, становится редким и ген подходящего ключа паразита, поэтому замок получает преимущество. В случае, когда редкость в большом почете, преимущество всегда колеблется от одного гена к другому, и ни одному гену никогда не позволяет вымереть.
Безусловно, есть другие механизмы, которые могут благоприятствовать полиморфизму: что-то, что дает редким генам селективное преимущество перед обычными генами. Хищники часто дают редким генам селективное преимущество, не замечая редкие формы и высматривая обычные формы.
Дайте птице в клетке несколько замаскированных кусков пищи, большинство которых раскрашено красным, но некоторые раскрашены зеленым; она быстро поймет, что красные куски съедобны и сначала не заметит зеленые.
Дж.Б.С.Холдейн был первым, кто понял, что паразитизм, даже больше чем хищничество, мог помогать поддерживать полиморфизм, особенно если возрастающая успешность паразита в нападении на новую разновидность хозяев сочетается с уменьшенной успешностью по отношению к старой разновидности - что вполне возможно с ключами и замками.
Метафора ключа и замка заслуживает более детального исследования. У льна, например, есть двадцать семь вариантов пяти различных генов, придающих резистентность к ржавчинному грибу: двадцать семь вариантов пяти замков.
Каждый замок подходит к несколькими вариантам одного гена ключа у ржавчины.
Болезнетворность атак ржавчинного гриба обусловлена тем, как хорошо его пять ключей подходят к пяти замкам льна.
Это не совсем похоже на реальные ключи и замки, потому что соответствие неполное. Ржавчина не должна открыть все замки, прежде чем сможет заразить лен.
Но чем больше замков она открывает, тем более опасно ее влияние.
СХОЖЕСТЬ МЕЖДУ ПОЛОВЫМ ПРОЦЕССОМ И ВАКЦИНАЦИЕЙ
В этом месте проворные всезнайки среди Вас будут кипеть нетерпимостью к моему пренебрежению иммунной системой.
Нормальный способ бороться с болезнью, можете заметить Вы, состоит не в том, чтобы всупать в половой акт, а чтобы производить антитела, благодаря вакцинации или чему бы то ни было.
Иммунная система - довольно недавнее изобретение в геологическом исчислении.
Она возникла у рептилий, возможно, 300 миллионов лет назад.
У лягушек, рыб, насекомых, омаров, улиток, и водяных блох нет иммунных систем.
Даже в этом случае, сейчас есть остроумная теория, которая сочетает иммунную систему с половой во всеобъемлющей гипотезе Красной Королевы.
Ее автором является Ханс Бреммерман из Калифорнийского университета в Беркли, и он замечательно обосновал взаимозависимость этих двух систем.
Иммунная система состоит из примерно 10 миллионов различных типов белых кровяных клеток
Каждый тип имеет белковый замок, называемый "антителом", который соответствует ключу - бактерии, называемой "антигеном". Если ключ входит в этот замок, белая клетка начинает яростно размножаться для того, чтобы произвести целую армию себеподобных, предназначенных для пожирания захватчиков носителей ключей, вирусов гриппа, туберкулезных бактерий или даже клеток пересаженного сердца
И у тела появляются проблемы
Оно не может удерживать армии антител-замков, готовых обезвредить все типы ключей, потому что просто нет места для миллиона разных типов, каждый из которых представлен миллионом разных клеток.
Поэтому оно держит только несколько копий каждой белой клетки.
Как только один тип белой клетки встречает антиген, соответствующий его замку, он начинает размножаться.
Следовательно, искусственное лечение гриппа задерживает ответ на него иммунной системы.
Каждый замок генерируется разновидностью механизма случайной сборки, который старается поддерживать настолько богатую библиотеку замков, насколько возможно, даже если некоторые из ключей ещё не были найдены у паразитов. Дело в том, что паразиты постоянно изменяют свои ключи, чтобы найти такие, которые бы подходили к изменяющимся замкам хозяина, и таким образом иммунная система к этому готовится.
Но эта случайность означает, что хозяин неизбежно будет среди прочих производить лейкоциты, атакующие собственные клетки.
Чтобы обойти это, собственные клетки хозяина снабжены паролем, известным как главный комплекс гистосовместимости.
Он останавливает атаку.
Прошу извинить меня за смешанную метафору - ключей, замков и паролей; она не будет более смешиваться.
Чтобы победить, паразит должен делать что-либо из следующего: заразить кого-либо ещё прежде, чем наступит иммунный ответ (как грипп), спрятаться внутри клеток хозяина (как СПИД), часто менять свои ключи (как малярия), или попытаться имитировать пароль, который позволяет клеткам хозяина избегать внимания иммунной системы.
Бильгарция, например, захватывает молекулы пароля с клеток хозяина и развешивает их по всему телу, дабы скрыть себя от проходящих лейкоцитов.
Трипаносомы, вызывающие сонную болезнь, меняют свои ключи путём последовательного включения нескольких генов.
Вирус СПИДа - самый коварный из всех.
Согласно одной теории, он, кажется, продолжает мутировать, чтобы у каждого поколения были различные ключи.
Раз за разом хозяин получает замки, которые соответствуют ключам, и подавляет вирус.
Но, в конечном счете, возможно, лет через десять, случайная мутация вируса наталкивается на ключ, для которого у хозяина нет замка.
В этот момент вирус победил.
Он нашел брешь в ассортименте замков иммунной системы и вышел из-под контроля.
В основном, согласно этой теории, вирус СПИДа эволюционирует, пока не находит брешь в имунных доспехах тела.
Другие паразиты пытаются подделывать пароли, которые содержит хозяин. Давление отбора действует на все болезнетворные организмы, чтобы подделывать пароли их хозяев.
Давление отбора действует на всех хозяев, чтобы те продолжали изменять пароль.
Согласно Бреммерману, здесь в дело вступает половой процесс.
Гены гистосовместимости, которые определяют пароли, но сами ответственны за восприимчивость к болезни, очень полиморфны.
Существует более ста версий каждого гена гистосовместимости в типичной популяции мышей, и еще больше у людей.
Каждая особь несет уникальную комбинацию, что является причиной, почему пересадки между людьми, кроме однояйцовых близнецов, отторгаются, если не принимать специальные препараты.
И без полового аутбритинга невозможно поддерживать этот полиморфизм.
Это предположение, или есть доказательства? В 1991 году Адриан Хилл и его коллеги в Оксфордском университете представили первые достоверные доказательства, что изменчивость генов гистосовместимости обусловлена болезнью. Они обнаружили, что одна разновидность гена гистосовместимости, HLA-Bw53, часто встречается там, где распространена малярия, и очень редка в других местах.
Кроме того, у детей, больных малярией, обычно нет HLA-Bw53.
И в выдающемся открытии, сделанном Уэйном Поттсом из Флоридского университета в Гейнсвилле, домашняя мышь, кажется, выбирает в партнеры только тех домашних мышей, у которых гены гистосовместимости отличаются от их собственных.
Они делают это по запаху.
Это предпочтение максимизирует разнообразие генов у мышей и делает молодых мышей более устойчивыми к болезням.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |