Кто-то мягко наступил мне на ногу. Я открыл глаза и оцепенел. Лохматый коричневый волкодав смотрел на меня снизу вверх. С явным интересом. Чуть вывалил красный язык... Хорошие у него клыки...
— Тебя как зовут? — Голос низкий и не похож на человеческий.
— Л-леха... — заикаясь отозвался я.
— А меня можешь звать...
Договорить он не успел.
Бледный Васька с неожиданной ловкостью полез на сосну. Уже через секунду он был метрах в шести над землей. Даже не знаю, как это ему удалось. Ствол-то был гладкий, без единого сучка.
Псы внизу радостно лаяли. По-моему, они смеялись над Васькой.
Люди вполголоса переговаривались, но с места не двигались.
Илга помахала Лубенчикову рукой:
— И что ты там будешь делать?
— Шиш-шки собирать.
— Васек, не позорься, — сказал я по-русски. — У них же все равно арбалеты.
— Не слезу, — решительно заявил Лубенчиков. — У меня с детства аллергия на собак.
Илга вздохнула:
— Ладно, пускай сидит... А вы двое? Может, хотите к нему присоединиться?
— Нет-нет! — торопливо выпалил Бинк. — Я же говорил, мы будем сотрудничать!
Какой быстрый... За себя пускай говорит.
Я посмотрел на Илгу. Она не отвела взгляд.
Мне было обидно... Так чертовски обидно. И плевать на собак, на арбалеты...
— Ты нас обманывала, да? Все время?
— Что ты имеешь в виду? Свое слово я держу.
Махнула рукой. Цепь людей и собак расступилась.
— Можете уходить прямо сейчас.
Бинк испуганно встрепенулся. По-моему, он опять решил, что это какая-то западня.
Я качнул головой:
— А космодром, до которого семь дней пути? Ты придумала его, чтобы развлечься? Да, Ваше Высочество?
Илга улыбнулась:
— Разве я говорила про космодром?
— Мы для тебя живые игрушки, да?
Порыв ветра шевельнул ее волосы. Тень закрыла солнце. Громадина каменного монолита выплыла и зависла прямо над нами. Летающий остров, как в сказке...
Илга была невозмутимой:
— Я не солгала. Все чужаки однажды оказываются там, — указала вверх.
— Там тюрьма?
— Там место, где все узнают правду. Но если вы не хотите знать... Пожалуйста. Держать не стану.
Как хочется верить... Ее звонкому голосу, ее глазам и губам... Верить вопреки всему.
Я посмотрел на друзей.
Бинк нервно зачесался. Лубенчиков уже потихоньку сползал с сосны.
Да и что нам остается?
Только верить.
Глава 8
— Идите сюда! — поманила Илга.
Мы шагнули ближе, на открытое место. Двое псов и двое людей в черных одеждах тоже подошли, обступая принцессу. Или как там расшифровывается «Ее Высочество»?
— Дальше что? — вздохнул Лубенчиков. — Ждать, пока оттуда сбросят веревки? Терпеть не могу заниматься верхолазанием...
— Много ты им занимался? — хмыкнул я. — Ты, по-моему, выше сосны не лазил.
— Зато я фильмы смотрел. Про то, как веревки обрываются...
Я запрокинул голову. До летающего острова — метров восемьдесят. Нижняя его сторона — удивительно гладкая. Будто отшлифованная...
— Интересно, сколько в нем тонн? — шепнул Бинк. — Управлять такой махиной, на такой высоте... Я бы не рискнул.
— И если эта фигня на нас свалится... — поежился Васька.
— Не свалится, — успокоил я.
— Мало ли какие умники там командуют...
— Чепуха. Мы-то здесь, а не в командной рубке. Так что я спокоен...
Беспокоиться надо не об этом. А о том, что будет дальше, когда мы благополучно поднимемся наверх.
Илга помалкивает. И кажется, наше замешательство ее только веселит.
— Смотрите! — указал Бинк.
В днище «острова» возникло круглое отверстие. Совсем маленькое... Но оно растет, расширяется... Будто это резина, а не гладкий каменный монолит!
Мы таращимся, запрокинув головы. И даже не сразу замечаем, что плавно поднимаемся.
— Bay! — выдохнул Лубенчиков, боязливо глядя вниз. До земли было уже метра два.
Он попробовал топнуть подошвой. Что-то невидимое спружинило под ногами.
— Круто!
— Стой спокойно! — прошипел Бинк. — Кто знает, какая здесь мощность гравикомпенсаторов.
Васька подчинился и замер. Только напевал вполголоса:
— Все выше, и выше, и выше!..
Ощущения, и правда, фантастические. Это не в космосе болтаться, когда кругом — мрак и пустота. Словно в сказочном сне, мы парили над лесом, а волкодавы внизу провожали нас радостным лаем.
Мы расслабились. А зря...
— Ну хватит, — вдруг сказала Илга.
И в тот же миг мы утратили вес, будто растворившись в воздухе. Стали легче пушинок. И помчались вверх. Я успел поднять глаза. Дно «острова» приближалось с бешеной скоростью. Если ударимся о камень... О-о-ой!
Свет погас. Мы влетели в черноту отверстия.
Испугаться успели все трое. Но как-то озвучивать это состояние — было уже неудобно. Лишь секунду зависнув в воздухе, мы мягко опустилась на твердый и надежный гранитный пол. Отверстие затянулось.
Нас уже ждали.. Два большущих белоснежных пса, с серебряными ошейниками, радостно тявкнули. А потом спохватились и перевели:
— Добро пожаловать!
Я огляделся. На тюрьму — не похоже.
Просторный, ярко освещенный зал. Освещенный, кстати, круглыми матовыми лампами, а не свечами или факелами.
— Идемте, — поманила Илга. Словно мы — гости, а не пленники.
Двинулись через зал. Рыжий и два белых пса — следом за Илгой. Люди в черном и еще одна собака замыкали шествие, метрах в двух позади нас. Охрана или свита?
— Знаешь, — шепнул Васька по-русски, — все-таки цивилизация у них отсталая...
— Это еще почему?
— Ни одного ротвейлера и бультерьера!
Сами собой открылись створки дверей. Мы поднялись широкой лестницей. Оказались в длинном коридоре с высоким сводчатым потолком.
Черный пес, похожий на ньюфаундленда, возник из-за поворота. В два прыжка одолел дистанцию. Илга радостно взъерошила его загривок:
— Привет, Тагг...
А пес зыркнул в нашу сторону и принял официальный вид.
— Сожалею, Ваше Высочество, что вам пришлось подвергать себя риску. Если бы кое-кто тщательнее выполнял обязанности...
Рыжий волкодав недовольно дернулся. Но смолчал.
—...В любом случае я весьма рад, что ваше путешествие удачно завершено.
— Оно только начинается, — улыбнулась принцесса.
Черный ньюфаундленд удивленно шевельнул ухом, застыл.
Целую минуту они с Илгой смотрели друг на друга. Ни один не произнес ни звука. Только у меня было явное ощущение, что они разговаривают.
Черный вздохнул:
— Нельзя торопиться с выводами...
— Но и нельзя бесконечно откладывать.
— Сначала надо разобраться.
— Время не ждет, Тагг.
Илга и ньюфаундленд обернулись в нашу сторону. Мне вдруг стало не по себе. Какие-то странные у них были взгляды. Оценивающие...
— Пушок, отведи гостей в их дом, — сказала Илга.
Рыжий пес дернулся, чтобы вести нас хоть на край света.
— По-моему, кое-кто обещал рассказать правду, — напомнил Васька.
— Узнаете, — прищурилась Ее Высочество, — все узнаете... Но сначала дайте девушке переодеться.
Рыжий волкодав шел впереди, охранники с арбалетами — за нами. Васька попробовал завязать беседу. Выждал, когда нетерпеливый Пушок убежит вперед, и шепнул:
— Эй, мужики... А вам не надоело собакам подчиняться?
— Чего? — удивился высокий молодой парень.
— Я говорю, эти блохастые всем заправляют... Типа, начальство. А вас вроде и за людей не держат...
— Во-первых, они не собаки, — внушительно поправил старший охранник.
— А кто же? — округлил глаза Лубенчиков.
— Гарргавы. А во-вторых, они все пользуются антиблошиными настоями. Так что замечание твое в корне несправедливо.
— Да? — нахмурился Васька. — Значит, вам нравится быть у них на побегушках?
— Кто это на побегушках? Мы лично собираемся отдыхать... Хватит того, что за вами трое суток гонялись.
Коридор достиг развилки. Охранники свернули направо. Пушок побежал прямо.
От неожиданности мы трое замерли.
— Э-э, — возмутился Лубенчиков вслед охранникам, — я не понял? За нами ведь нужен глаз да глаз!
— А куда вы отсюда денетесь?
Шаги удалились.
— Да, ребята... — вздохнул Васька. — По-моему, здесь нас не ценят...
— Эй! Вы идете? — тявкнул Пушок.
Через пару минут мы оказались в небольшой круглой комнате. У комнаты не было потолка. Я как раз хотел сказать об этом. Не успел. Нас подхватило и понесло вверх.
— Лифт, — озвучил Васька, болтаясь в воздухе, — но лучше бы он был из железа...
Я глянул вниз и порадовался, что электроэнергию здесь не отключают.
Нас вынесло из круглой шахты и опустило на террасу — гладкую каменную площадку, открытую солнцу и небу. Мы прошли остров насквозь.
Вид сверху был куда симпатичнее. Террасу обступал самый настоящий сосновый лес. Рядом луг — едва ли не с футбольное поле. Озерцо с лебедями. Фонтаны, бассейны. Какие-то фруктовые деревья. И среди живописных зарослей — ажурные башни, другие непонятные, но симпатичные строения.
— Нам туда! — дернул головой Пушок.
Мы пересекли луг и сад.
Двухэтажный белый дом с башенками стоял у пруда в конце аллеи.
— Располагайтесь, — тявкнул волкодав. И убежал.
Теперь мы и вовсе остались без надзора.
Чуть замешкались, но вошли внутрь. Бинк огляделся:
— Знаете, голокожие, я в разных тюрьмах сидел... Эта — довольно приличная.
Мы шли по комнатам — изучая, щупая и даже принюхиваясь.
Насчет тюрьмы Бинк, конечно, круто ввернул. Только у меня и Васьки были другие ассоциации. Что-то вроде виллы супербогача. Причем богача, повернутого одновременно и на сверхавангарде, и на антиквариате... Такой вот диковинный, но вполне органичный сплав.
А еще, все это было очень удобно. Васька тут же залез с ногами на громадную кровать.
— Сними ботинки, свин!
— Не буду, — зевнул Лубенчиков. — В знак протеста. Пускай сначала объяснят, чего им от нас надо...
— Объяснят, не сомневайся, — вздохнул Бинк. — Только станет ли нам от этого легче?
— Кто они такие, а? Гарргавы хреновы...
— Откуда я знаю? И в Каталоге ничего подобного не припомню...
— А ты, вообще, тоже хорош... Какого хрена ты ее дразнил? Отсталая планета, отсталая планета... С ножом на нее бросился...
— Да, Бинк... Девушки этого не любят, — кивнул я. — Они — существа тонкие и ранимые.
Волосатик помрачнел. Отвернулся и вышел из комнаты.
Мы переглянулись. Васька хмыкнул:
— Разволновался, бедняга... А мне уже здесь нравится!
Лубенчиков стащил ботинки и подпрыгнул на кровати.
— Не порть мебель, — предупредил я.
— Фигня, Леха! Если Землю не отыщем — примем здешнее подданство! И будем как сыр в масле...
Договорить он не успел.
Из соседней комнаты донеслись треск рвущейся ткани и отчаянный вопль.
Мы бросились туда. Выбежали на балкон. К перилам был привязан обрывок простыни. Внутренне холодея, я глянул через перила. Балкон нависал над краем острова. И до земли сейчас было не меньше километра.
— Он что, спятил от страха?! — прошептал Васька. — Бросился вниз, идиот!
— Сам ты идиот, — донесся знакомый голос. — А здесь, оказывается, такие тонкие простыни...
Бинк висел, уцепившись за край балкона. Кажется, ногами нащупывал опору. Потом ему это надоело, и он спрыгнул.
Внутри у нас екнуло, а волосатик спокойно прошелся туда-сюда по воздуху. Хмуро констатировал:
— Силовое поле. Так я и думал!
Мы помогли Бинку опять забраться наверх. И Лубенчиков укоризненно вздохнул:
— Дурак ты, волосатый... А если бы там ничего не было?
— Ни хрена вы не понимаете! — отмахнулся Бинк. — Это настоящая крепость! Сад, лес, пруд — это все декорация! И теперь я точно знаю — отсюда не убежишь!
— Ну... Это и так было ясно.
— Считаете себе самыми умными? — скривился Бинк. — Да я... Да вы знаете, из каких адских дыр я ускользал?
Он замолчал и презрительно сплюнул. Плевок повис в воздухе двумя метрами ниже балкона.
— Самый дерьмовый рейс в моей жизни... — грустно вздохнул Бинк. — И зачем я не остался на той орбитальной станции?
Похоже, настроение у него окончательно испортилось.
— Лучше уж в бербатийской тюряге отдыхать...
— Ты не прав, друг. Не прав. — Васька хлопнул хоббита по плечу. — Таких впечатлений ни в одной тюрьме не наберешься...
— Ага... С такими придурками я еще не сидел.
Вот и сочувствуй после этого людям.
Остров медленно дрейфовал по воздуху. Какое-то время мы любовались с балкона пейзажами. Голубая лента реки, изумрудный ковер леса. Луга, поля... Скалистая гряда у горизонта...
Красиво, но не загорать же так целый день. А Ее Высочество что-то не спешит.
— Васек, — сказал я, — пошли искупаемся... В том пруду с лебедями....
Лубенчикова не пришлось уговаривать.
И мы отправились через искусственный лес. Раз нас не держат под замком — имеем полное право наслаждаться здешними благами.
По дороге распугали местных белок. И Васька окончательно исцелился от комплексов.
— Зайцы! — радостно орал Лубенчиков. — Выходите! Я вас не боюсь!
Хрустнула ветка. Я оглянулся. К счастью, это был не заяц. Всего лишь Бинк, тоскливо бредущий позади.
— Эй, волосатый! — махнул рукой Васька. — Радуйся, пока можешь!
Залез на фруктовое дерево и стал швырять вниз какие-то крупные плоды, отдаленно напоминавшие яблоки.
Мы попробовали. Кисловатые, но ничего.
— А они точно съедобные? — спросил Бинк, откусывая «яблоко».
— Наверное. Мы ж их едим.
Волосатик скривился и выплюнул.
— Ну ты и привередливый, — удивился Лубенчиков.
Потом мы с Васькой залезли в пруд.
Долго выдерживать наше соседство «лебеди» не смогли.
Подумаешь, утки-переростки! Нам и без них весело! Хорошо, что искуственный водоем был изрядной глубины и ширины. Иначе мы бы точно его расплескали.
Два белых пса выскочили на шум. Замерли, настороженно рассматривая спятивших чужаков. А спустя минуту, радостно тявкая, оба уже носились вдоль берега.
— Эй, шарики! Тузики! Тьфу ты... Гарргавы! Айда к нам! — обрадовался Васька.
Но тут идиллия нарушилась. Белые псы замерли и вытянулись по стойке смирно.
Из-за кустов возникли Илга и черный ньюфаундленд.
— А вы, я вижу, не скучаете?
Сейчас она была в длинном серебристом платье. Довольно закрытом. Правда, сбоку имелась броская для мужского глаза деталь — волнующе высокий разрез.
— Долго же ты переодевалась, — хмыкнул Васька, нагло изучая ее фигуру. Никакого уважения к этикету.
Черный ньюфаундленд в золотом ошейнике посмотрел красноречиво-укоризненно.
Илга улыбнулась. В аккуратно собранных волосах сверкнула то ли заколка, то ли маленькая бриллиантовая корона:
— Есть хотите?
— А когда это мы не хотели?! — удивился Лубенчиков и торопливо полез из пруда. Даже ряску и водоросли толком не смыл.
А я все стоял, не сводя глаз с Ее Высочества.
Странно. Я, конечно, понимал, что уж теперь у меня не осталось малейшей надежды. Но, вопреки всякой логике, таращился на Илгу как завороженный.
— Эй, тормоз! — окликнул меня Васька. — Кое-кто собрался нас покормить. Не так часто это бывает — лучше не упускать шанса!
Глава 9
Белый пес притащил махровые полотенца. Мы вытерлись и натянули чистую одежду, тоже предоставленную хозяйкой, — короткие штаны из плотной темной ткани и просторные светлые рубахи с завязками у воротников.
Лишь Бинк переодеваться не захотел.
Накрытый стол ждал посреди лужайки. Разнообразные блюда из рыбы и мяса, загадочные фрукты и ягоды... Десять сортов напитков. Правда, большинство из них оказались соками.
— Сплошные витамины, — скривился Лубенчиков, перепробовав из каждой бутыли.
В остальном трапеза была неторопливой и обстоятельной. Черный ньюфаундленд тоже в ней участвовал. Сидеть за столом даже говорящему псу — не очень комфортно. Поэтому он расположился на траве, а Илга сама накладывала ему в серебряные тарелки.
Васька аккуратно обгрыз косточку и тоже кинул ньюфаундленду:
— Держи, Шарик!
Бинк испуганно закрыл глаза.
Обошлось. Ньюфаундленд сделал вид, что не заметил Васькиной «щедрости». А Илга мягко поправила:
— Его зовут Тагг. Он — премьер-министр.
Я двинул Лубенчикова локтем в бок. А Васька как ни в чем не бывало напомнил:
— Кажется, ты собиралась рассказать что-то интересное?
Бинк тяжело вздохнул. Судя по его физиономии, он уже настроился на самую мрачную развязку.
Илга вытерла рот салфеткой. Посмотрела в небо. Солнце клонилось к закату. В воздухе плыли легкие ароматы цветов.
— Мы ждем! — поторопил Васька, откусывая изрядный шмат ветчины.
Илга прищурилась и глянула на Лубенчикова точь-в-точь как зоолог на редкий экземпляр фауны. Откинулась в кресле:
— Вы хотите улететь с нашей планеты?
— Мы хотим вернуться домой, — за всех ответил я.
— А здесь вам нравится?
— Конечно, — сказал Васька. И сделал большой глоток фиолетового малоградусного напитка.
Бинк заерзал, будто собирался возразить. Но промолчал.
— Надеюсь, мы не лишены выбора? — уточнил я.
— Разумеется. У вас — два пути. Остаться здесь. Или покинуть планету. Хоть завтра.
Волосатик дернулся. И наконец-то озвучил сомнения:
— Мы можем это сделать... без всяких условий?
— Условие одно. Маленькое.
Бинк торопливо потянулся к бокалу, словно у него вдруг пересохло в горле. Глотнул и выдавил придушенно:
— Какое именно условие?
— Берете меня с собой. И помогаете в одном деле.
— Только тебя?
— Только меня.
Физиономия волосатика слегка оттаяла.
— А какое дело?
— Надо найти одного человека.
— Найти и... ликвидировать?
— Нет. Просто вернуть домой.
— Сюда?
— На Киагру.
Бинк усмехнулся и шепотом объяснил нам, темным:
— Главная планета Империи... А почему этот... сам не хочет возвращаться?
— Этот человек болен.
— Весьма сочувствую, — пробормотал хоббит без всякого сочувствия в голосе. — Ладно. Мы готовы помочь.
Он торопливо зыркнул в нашу сторону. Мы с Васькой и не думали возражать.
Илга улыбнулась:
— Приятно видеть такую отзывчивость. Особенно когда она искренняя.
Бинк шмыгнул носом, отводя взгляд.
— Боюсь, вы еще не знаете всех подробностей, — вздохнула Илга. — Например, что за корабль...
— Как раз хотел спросить! — спохватился Бинк. — И чем же вы располагаете?
— Не мы, а вы... Ваш корабль. Тот, на котором вы прибыли.
Хоббит изумленно оскалил левый клык:
— На нем нельзя летать! Это уже не звездолет! Груда металла!
— Мои люди помогут вам в ремонте.
Бинк страдальчески закатил глаза:
— Чего там чинить? Проще отдать в переплавку...
— Другого корабля не будет.
Волосатик моргнул. Задумчиво отщипнул ягодку от лежавшей перед ним грозди:
— Вы ведь как-то поддерживаете контакты с Галактикой? Если зафрахтовать другой звездолет...
— Это невозможно.
— У вас что, денег нет?
Илга глянула на ньюфаундленда Тагга. Тот кивнул. Дежурившая в сторонке пара белых псов словно ждала этого знака — тут же куда-то умчалась.
— Умеете пользоваться переносным эм-навигатором? — уточнила Илга.
— Еще бы, — хмыкнул Бинк.
Мы с Васькой помалкивали, чтоб не выглядеть невеждами.
Минуты шли. Белые гарргавы задерживались.
Я долго комкал салфетку. И все-таки решился спросить:
— Ваше Высочество...
— Просто Илга.
— Там внизу... Эта скоростная гребля... Эти посиделки у костра... Зачем?
В ее серых глазах заплясали озорные искры.
— Разве неясно? Я люблю плавать по реке. В одиночку... Или в хорошей компании.
— Насчет компании ты погорячилась, — брякнул Васька. — Мы — люди опасные... Один волосатый чего стоит.
Бинк побледнел, вцепившись в край подноса с ягодами. Думаю, если б мы сейчас оказались втроем — серебряный поднос громыхнул бы по Васькиной макушке.
А Илга словно ничего не заметила.
Тут как раз и белые гарргавы подоспели.
Сначала над кустами возник металлический шар. Гладкий, будто полированный. Диаметром раза в два больше футбольного мяча. Он быстро плыл по воздуху. Словно облачко на ветру. Через мгновение я увидел гарргавов и догадался, что шар движется отнюдь не сам по себе.
Белый пес чуть склонил лобастую голову. И шар тут же круто изменил траекторию. Полетел к нам. Черный ньюфаундленд небрежно моргнул. И шар остановился. Завис рядом с Бинком.
Мы с Васькой сидели тихо. Хотя впору было орать от изумления.
Милые собачки... Они не только разговаривают! Еще и телекинезом владеют! Без малейшего напряга! Словно ребятишки в песочнице перебросились мячиком.
— А я ему косточку предлагал, — убитым голосом шепнул Васька.
Бинк, если и удивился, виду не подал. Молча подтянул к себе невесомый шар — не взглядом, а с помощью рук. Серебристое кольцо отделилось от сферы. И хоббит уверенным движением водрузил его на свою лохматую голову.
Поправил. Кольцо, будто резиновое, облегло торчавшие вихры. А шар круто взмыл вверх. Завис на высоте пяти метров.
Бинк глянул перед собой. И быстро зашевелил пальцами в воздухе. Словно касаясь невидимых клавиш.
— Ну что... работает? — выдавил Васька. Не потому, что здорово в этом разбирался. Просто трудно молча таращиться и одновременно сохранять умный вид.
— Работает, — хмуро отозвался волосатик. Зашептал: — Пять, девять, семь, ноль... Аберрация в норме... Вводим поправки на тяготение и атмосферу.
По металлическому шару пробежала легкая рябь.
— Сканируется небесная сфера, доступная наблюдению, — объяснил Бинк. — Результаты сверяются со стандартными... Есть. Готово!
Воздух над столом подернулся дымкой. И из этой дымки вдруг возникла зеленая сетка сферических координат. Множество желтых точек заполняло ее. Лишь одна, в самом центре, была красная.
— Это мы, — указал Бинк.
Шевельнул ладонью, изменяя масштаб. Красная точка стала ярче. Желтых стало меньше. Возле красной — вспыхнули цифры.
Бинк зашевелил губами и вздрогнул:
— Не может быть...
Его пальцы забегали, опять меняя настройки. Картинка поплыла, цифры изменились... Чуть-чуть...
Бинк раздраженно махнул рукой:
— У вас неисправный автонавигатор!
— Исправный, — мягко отозвалась Илга. — Ты сам прекрасно знаешь, что он исправный.
Бинк оцепенел. Сорвал с головы металлический обруч и уставился на собеседницу. Словно пытался поймать в ее глазах хотя бы тень насмешки. Это длилось долго. Но Илга терпеливо выдержала его взгляд.
Бинк закрыл лицо ладонями. Простонал:
— Чепуха... Я не верю.
— Теперь ты знаешь, почему другого корабля не будет.
Повисла тишина. Мы с Васькой изучали картинку, всматривались в надписи, цифры. И чувствовали себя необразованными гамадрилами на заседании Академии наук.
Первым лопнуло терпение у Васьки.
— Я извиняюсь, мы — люди простые... Но, может, кто из вас, умных, объяснит?
Бинк дернулся, оторвал ладони от лица:
— Мы в западне... Сектор 5-27-17.
— Как это понимать?
— Мы в центре Четвертого Темного Пятна. Самого большого в Галактике.
— Ясно... Мы так из него и не выбрались, — вздохнул я.
— Ну и что? Нам ли привыкать? Светлое, темное... — Васька пожал плечами. — Сюда-то мы долетели. Сможем и дальше...
— Да ни хрена вы не понимаете, остолопы! — взорвался Бинк. — Один раз вам удалось — по глупости! Но даже дуракам дважды не везет!
— Спокойнее, — дружески мигнул я. — Мы здесь не одни... Отойдем и побеседуем. Илга, ты не возражаешь?
Она улыбнулась и качнула головой. А ньюфаундленд Тагг проводил нас сочувственным взглядом.
Отошли мы недалеко. Расположились у пруда, под деревом.
Бинка пришлось едва ли не силком усаживать. Иначе он бы топал, словно лунатик, до самого края острова.
Как заведенный он повторял:
— Отсюда не возвращаются... Не возвращаются.
Тяжело видеть страдающего брата по разуму.
Лубенчиков проникся милосердием. И залепил Бинку пощечину. Так он хотел вывести друга из ступора. Но хоббит не понял: И едва не заехал Ваське в глаз. Еще раньше подбитый зайцем.
Лубенчиков увернулся. Минуты две Бинк пытался его догнать.
Обоим это надоело. Я объявил перемирие. И дал каждому глотнуть из захваченной со стола малоградусной бутыли.
— Ну... может, теперь ты объяснишь нам, дикарям, что такое эти ваши Темные Пятна?
Бинк нахмурился, забрал у меня бутыль и выдул ее почти до дна. Оскалился в ухмылке:
— Признайтесь, голокожие, вы ни хрена не смыслите с космонавигации?
— Не смыслим, — охотно согласился я.
— Дикие в-вы люди! — заплетающимся языком констатировал Бинк.
— И не говори, — поддержал Васька.
Хоббита обрадовало такое единодушие.
— Пошли! — скомандовал он.
— Куда?
— На урок космонавигации!
Мы опять вернулись в нашу «хижину» — белый дом с башенками. Волосатик потащил нас на балкон.
— Смотрите, — взмахнул он рукой, перевешиваясь через перила.
— Ну... — непонимающе кивнул Васька.
— Что там, внизу?
— Река.
— Во! — со значением поднял палец Бинк.
Мы переглянулись. Не стоило брать ту бутылку. Пусть напиток и казался малоградусным, но волосатику хватило...
— Ну че таращитесь, как ульфакские куцелопы!
— Мы не куцелопы, — обиделся Васька.
— Я ж говорю, река! И космос — он тоже как река!
— А подробнее?..
— При движении в обычном пространстве этого не заметишь. Но во время гиперпереходов — все иначе!
Бинк горячо жестикулировал. Ему было обидно, что такие ясные вещи до нас не доходят:
— Это как течение! В реке, в океане! Космос — тоже океан! В нем тоже есть течения!
— Допустим, — не слишком уверенно кивнул я. — А при чем здесь Темные Пятна?
— Это как водовороты! Смерчи! Они затягивают и не выпускают!
— Мы внутри смерча? — Васька глянул на безмятежное небо. — Что-то не похоже...
— Этот смерч — в гиперпространстве! Напрягите извилины, голокожие!
— Стоп, — поднял я руку. — А если обойтись без гиперпрыжков? Мы ведь сумеем покинуть планету... и вылететь из Темной Зоны?
— Ага, — иронично скривился Бинк. — Сможем. Тут пустяк. Как раз лет за двести долетим...
Повисла тишина. Васька тоскливо разглядывал первые лучики звезд, вспыхивавшие на востоке. Что, если они, и правда, недостижимы для нас?
— Ребята, — вздрогнул я, — не сходится...
— Чего — не сходится? — моргнул Бинк.
— Местные хорошо знают галактический.
— Ну и что? Потомки первопроходцев. Залетели к дьяволу в пасть. И остались здесь навсегда.
— Откуда тогда им известно про события на Киагре?
Бинк пожал плечами:
— Кто-то до нас потерпел здесь крушение... И рассказал.
— А это устройство... навигатор?
— Сняли с залетного корабля... Раньше такие были на любой имперской посудине. — Бинк мечтательно прищурился. — Я в том году целую партию толканул! Оптом! По пять тысяч кредиток, между прочим! Это вам не семечками торговать!
Он уселся на перила и объявил:
— Коммерция — штука тонкая! Особенно когда товар — краденый. Вот был у меня случай...
— Погоди! — остановил я. — Мы не закончили об этих течениях...
— Ну а что не ясно? — сморщился Бинк. — Когда плывешь вдоль потока — минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка... Все главные транспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно... Чем дальше от этих главных трасс — тем меньше стабильности при прыжке... Надо уметь ловить попутный поток.
— Ты умеешь?
— А то! Иначе не выживешь! Это лет двадцать назад трассы были свободными. Пока Империя была в силе... А теперь почти половина — в руках Соединенных Планет. Деньжищ они на этом зашибают — немерено!
Бинк хотел было плюнуть с балкона. Но вспомнил про защитное поле. И сплюнул в кадку с деревом.
— Кто контролирует трассы — контролирует Вселенную. Вот так-то, голокожие!
Я посмотрел вниз. Идиллический вечерний пейзаж расстилался во все стороны. Где-то у горизонта, за лесом зажглись огоньки. Деревня или поселок... Живут и здесь люди. И наверное, неплохо живут...
Что связывает нас с Землей?
Тонкие нити любви, дружбы, памяти...
Они кажутся призрачными.
Реальность — миллиарды километров тьмы и холода. Кипящая стихия гиперпространства...
Что сильнее? Даже задавать этот вопрос не хочется.
Мы молча смотрели вдаль. Потом Васька вздохнул:
— Теплая ночь будет... В такую ночь хорошо спать на сеновале.
— Да... — кивнул я. И вдруг подумал, что там, за сотни световых лет, тоже сейчас вспыхивают огоньки. Для нас вспыхивают.
— О чем бормочете, голокожие? — насупился Бинк. По-русски он не понимал, но что-то ощутил. Даже протрезвел слегка: — Знаете, а меня подруга ждет... То есть две... Или три. Если та черненькая, еще не...
— Никогда не заставляй девушку ждать, — раздался рядом звонкий голос.
Сидевший на перилах Бинк испуганно дернулся. И кувыркнулся с балкона.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |