Уф-ф...
И чтобы закрепить результат, я торопливо коснулся Бинкового «лазерника»:
— Мы — посланцы небес. А это — божественный жезл. Никто не должен знать о нашей миссии. Никто, кроме тебя, Илга.
Глаза у Васьки округлились. Правда, хватило ума промолчать. А щетинистая физиономия Бинка обрела суровое и внушительное выражение:
— Да... дитя. Мы избрали тебя.
— Среди своих подруг ты одна проявила смелость, — в тон Бинку пояснил я. — Теперь мы знаем, что ты достойна.
— Чего? — нахмурилась девушка.
— Высокой миссии. Ты должна сопровождать нас в нашем путешествии.
Проводник нам точно пригодился бы...
О черт!
Васькино лицо расплылось в блаженной ухмылке. Чуть не испортил все, обормот! Я незаметно наступил ему на ногу.
Повисло молчание. Как натянутая струна.
— Диковинные вы типы... — вздохнула Илга. — Но врать умеете складно.
Улыбнулась и опустила арбалет.
Мы сели на траву.
— Далеко путь держите?
Я глянул вверх и туманно заметил:
— Отсюда не видно...
— Мы должны отыскать других небесных посланников, — уточнил Бинк. — Кстати, Илга, откуда ты знаешь галактический язык?
— Меня научили... Еще в детстве.
— Кто? — Хоббит даже заерзал от нетерпения.
— Учителя.
— Они спустились с неба?
— Да нет. Они — местные.
— Но ведь это не ваш родной язык? — Бинк даже зачесался от волнения. — Откуда... откуда он вам известен?
— Точно не ведаю. — Ее длинные ресницы раза два безмятежно порхнули. Что-то скрывает? Или мне показалось?
— А о других посланниках ты не слыхала? — спросил я.
— Ну... Это давно было...
Мы трое затаили дыхание. Серые глазки невинно посмотрели на наши вытянувшиеся рожи.
— В общем-то я знаю очень мало...
Хоббит нервно вздрогнул:
— Расскажи все, что тебе известно!
— Ну... Все посланцы небес обычно оказываются в одном месте. Надо идти на юг. Дней двадцать. А по реке, если хорошо грести, можно доплыть за неделю.
— Лодка! Нам срочно нужна лодка! — выпалил Бинк. — У кого-нибудь ее можно раздобыть?
— Не знаю. Я сама не из деревни.
— Жаль, что остальные сбежали. Они-то здешние?
— Ага, — кивнула она, — но не переживайте... Они скоро вернутся. С подмогой.
Мы похолодели. А Илга насмешливо добавила:
— Вообще-то, лодка у меня есть...
Мы трое уставились на нее умоляющими взглядами.
—...но для четверых в ней маловато места.
«Русалка» кокетливо откинула со лба прядь влажных волос.
— С нами проблем не будет, — торопливо заверил я. — Мы — существа тихие и скромные.
— Да, да! — горячо согласился Лубенчиков. — Я обещаю! Тише воды!
— Ладно, — кивнула она, поглаживая арбалетный приклад. — С вами забавно...
Встала с травы:
— Тогда идем. Пока сюда не явились деревенские...
Спустя минут пять Илга вывела нас к укрытой за прибрежными кустами длинной лодке.
— Значит, так... Пока нам по пути. Но если что — высажу в любом месте. Даже посреди реки.
— Без вопросов, — развел руками Васька. Он-то хорошо умел плавать. Если что, отдуваться придется Бинку.
Где-то сзади послышался хруст веток. Местные парни торопились неформально побеседовать с чужаками.
Дальше тянуть время было рискованно.
Илга разместилась на корме. Мы с Лубенчиковым сели на весла. А Бинк устроился на тюке с вещами у носа лодки.
Десяток мощных гребков, и мы уже у середины реки. Подхваченные течением, с каждой секундой удаляемся от враждебного берега...
— Нас не догонят! — радостно пропел Васька.
Глава 6
Путешествовать в женском обществе гораздо приятнее. Тем более если это общество такое юное и миловидное. А вдобавок не ноет, не капризничает и сохраняет самообладание — даже когда по рассеянности ты окатываешь ее брызгами с ног до головы...
Впрочем, все хорошо в меру. Спустя короткое время мокрая Илга не выдержала и предложила Лубенчикову пересесть. Васька огорчился, но бунтовать не стал. И я тут же занял лучшее место — рядом с загорелыми Илгиными коленками.
Я работал веслами, сидя лицом к ней, и даже мог поддерживать беседу:
— А ты просто так путешествуешь? Или по делам?
— Просто так. По делам.
— А ты не боишься одна, так далеко от дома?
— Я же не одна, — прищурилась Илга.
— А дом твой далеко?
— Не очень.
— А ты скрытная...
— А ты болтливый.
Обидно, когда тебя не воспринимают всерьез. Тем более я-то знаю, что я старше и умнее. И почему она об этом не догадывается?
Через час мы с Васькой решили передохнуть. Русло здесь было без изгибов. Лодка могла свободно дрейфовать по течению.
Оба к тому времени изрядно утомились и заработали мозоли. Гребцы из нас — еще те.
Илга с легким презрением осмотрела наши изнеженные ладони и развязала мешок, лежавший на корме. Достала оттуда свернутую полосу грязноватой ткани.
— Э-э... — испугался Васька. — Ее б не мешало простерилизовать...
— Не знаю, что ты имеешь в виду, — пожала плечами Илга. — Ткань пропитана настоями целебных трав.
Мы перестали сопротивляться, и «русалка» довольно-таки ловко забинтовала наши руки. Крепко и надежно — чтобы не сбилось, когда опять сядем за весла.
Бинк хмурился и помалкивал. Кажется, он не верил в траволечение. Но в дела «дикарей» не вмешивался. Когда пришла его очередь грести — достал из кармана перчатки.
Мы вкалывали, сменяя друг друга, еще часа полтора. Потом Васька не выдержал:
— Делаем привал!
— Слабаки, — усмехнулась Илга.
Присмотрели место для высадки — небольшую бухточку под крутым косогором. С этого берега нас не заметят.
Привязали лодку к торчащему сверху корню. Попадали на теплый песочек. Илга села чуть в стороне.
Да, для посланцев небес мы оказались изрядными хиляками. Не Гераклы и, уж конечно, не Аполлоны... Зато — бесплатная рабочая сила.
— Эй, хозяйка... — подмигнул Лубенчиков, — даже галерных рабов иногда кормят.
— Да ну? — заинтересовалась Илга. — А кто такие галерные рабы?
Все-таки она была хорошая девушка и не особенно долго полоскала нам мозги. Вытащила из корзины круглую лепешку и честно разделила на четверых. Вместо приправы — какая-то травка, смахивающая на лук, и крохотные сушеные фрукты.
Васька мгновенно оприходовал свою долю и вздохнул:
— Знаете, недавно раскопали древнеримское поместье и установили поразительный факт.
— Какой?
— Рабов кормили лучше.
Илга прищурилась:
— Целая река перед тобой. А в реке — полно живности.
— У тебя есть удочка?
— Кое-что надежней.
— Доставай! — радостно вскинулся Лубенчиков.
— Вечером, — немногословно пообещала Илга.
Дальнейшая беседа как-то стерлась из памяти. Меня разморило на солнышке.
А потом нас растолкала Илга.
Кругом была тишина. На небе — безмятежные облачные барашки. На реке, кроме нас, — ни души. Сейчас бы расслабиться и плыть... плыть, сливаясь с мирозданием...
Увы. Трудно расслабляться, ворочая веслами.
Чем больше гудела моя спина, тем глубже я проникался сомнениями. Кто кого, собственно говоря, использует?
Я заглядывал в безмятежные Илгины очи. И не мог отыскать ответа.
Сомнения терзали не только меня.
— Знаешь, Леха, — сказал Васька по-русски, так чтобы Илга не догадалась, — мне кажется, нас вводят в заблуждение...
— Куда-куда?
— Я хотел сказать — морочат яйца и вешают лапшу!
— Не надо о еде.
— Интересно, если бы не мы, как бы она одна управлялась с этой лодкой?
— Ну... Она — бойкая девчонка.
— Вот именно! Нашла троих идиотов — за пару ломтей черствой лепешки.
— Думаешь, она все наврала?
— Зуб даю! Нет там никакого особого места! И никаких гостей с неба!
Я искоса глянул на Илгу. Такое милое существо... На тихой, неиспорченной планете...
— А может, и не врет.
— Леха, все они одинаковые! Хоть на Земле, хоть в «черной дыре»! Уж я-то натерпелся...
И Васька поведал душераздирающую историю про некую Катьку. В седьмом классе, на итоговой контрольной по геометрии эта Катька дала ему списать. Бедный Лубенчиков поверил во взаимную симпатию... А потом ему пришлось до самого дома тащить ее тяжеленную сумку. И в одиночку отбиваться от ее здоровенных ухажеров-восьмиклассников
— Чуть руку не сломали, гады!
Синяки зажили, но душевная травма осталась.
— Понимаешь, Леха, бабы на нас ездят! Всегда! Закон природы! И чем она симпатичнее и умнее — тем большая стерва.
— Ага... Выходит, лучшие женщины — уродливые и тупые?
Васька озадаченно умолк. Кажется, так далеко в своих рассуждениях он еще не заходил.
Бинк не вытерпел:
— О чем болтаете, голокожие?
— Да вот, спорим — доплывешь ты до того берега или нет...
Хоббит испуганно притих.
А я сильнее налег на весла. Будто хотел пробиться через завесу подозрений. Опыта у меня, конечно, меньше, чем у Васьки. Но какой-то резон в его словах есть. «Слабый пол» — как же... Грубая физическая сила для разумных существ — вовсе не решающий фактор.
Багровое солнце клонилось к закату. Нашими трудами и течением лодка шла на юг.
Иногда капитанша Илга задавала нам вопросы. Мы отделывались общими фразами. Почти такими же фразами отвечала нам и она. В нашей команде еще царило равновесие.
Только есть хотелось все сильнее и сильнее. Даже несмотря на усталость. Активность на свежем воздухе приводит к зверскому аппетиту. Тоже закон природы.
— Илга, ты говорила, у тебя есть рыбацкие снасти? — напомнил я.
— Сначала во-он туда дойдем...
Васька начал потихоньку закипать. Я стал бояться за капитаншу. Как известно, мятежи на кораблях иногда вспыхивали и по более невинным причинам.
Русло сделало очередной изгиб. И я понял, что имела в виду Илга.
Озеро. Наша река впадала в озеро с уходившими к горизонту лесистыми берегами.
— Здесь, — сказала Илга.
Мы бросили весла, и течение понесло лодку прямо к середине огромной водной чаши. Бинк страдальчески вздохнул и судорожно вцепился в борт.
Илга достала моток тонкой бечевы и привязала к нему какой-то дурнопахнущий мешочек. Швырнула в реку.
— И это все? — удивился Васька.
Илга приложила палец к губам. Сжимая бечеву, она смотрела в воду. Что, интересно, там можно разглядеть?
Минута тянулась за минутой. Терпение наше было на исходе. Я уже собрался рассказать Илге о крючках, поплавках и других прогрессивых технологиях, но не успел. Она вдруг резко выпрямилась и скомандовала:
— Гребите!
Мы замешкались, и она повторила:
— Гребите же, рыбьи потроха!
Довольно невежливо. Но мы подчинились и налегли на весла. Лодка двинулась к берегу.
— Быстрее! — потребовала Илга.
Мы поднажали.
— Еще быстрее!
— Быстрее только на х... — Последнее слово застряло у Васьки в глотке. Вероятно, он разглядел то же, что и я.
Здоровенное щупальце, поднимающееся из глубины.
В следующие пять секунд мы установили новый рекорд по гребле. А еще через пять — сами же его превзошли. Даже у олимпийской команды не было такого хорошего стимула.
Весла взвизгивали в уключинах, рискуя вырвать их с мясом. Вода кипела. Лодка подпрыгивала и неслась к берегу.
Уже не одно, а сразу несколько щупалец тянулись в нашу сторону.
До берега оставалось метров десять, когда, сжимая изогнутый нож, Илга выпрыгнула из лодки. Скрылась под водой.
Я уронил весла. Я закричал. Оглянулся беспомощно.
Шерсть на Бинке встала дыбом. Васькины глаза увеличились раза в два.
Я схватил копье и прыгнул в воду.
Погрузился с головой. Но ноги сразу ощутили дно. Вода была мутная. Что-то склизкое коснулось руки. Обожгло. Я дернулся, взмахивая копьем. Нож-наконечник полоснул по чему-то упругому — будто по змеиному телу. Я опять ударил. В пустоту...
Я вынырнул. И метрах в пяти увидел над водой голову Илги. Пилообразное лезвие блестело в ее руке.
Я шагнул, отталкиваясь носками от дна. Вода рядом с Илгой бурлила. Клубки щупалец свивались в бешеном танце. И будто в танце кружилась девушка. Иногда скрываясь из виду, пронзая и рассекая змеистые изгибы.
Меня опять обожгло.
Я ударил копьем сквозь илистую муть. Что-то схватило меня за ногу.
Бинк и Васька орали из лодки. Потом сзади донесся плеск. Кажется, друзья спешили на помощь.
В этот момент я увидел лицо Илги. Она улыбалась.
А меня затащило под воду. Я отчаянно трепыхнулся, рассекая воду наконечником. Выронил копье. Голыми руками схватился за скользкий клубок. Будто за раскаленную печку.
Вырвался на поверхность. Илга — совсем близко. Она опустила нож и радостно выдохнула:
— Правда, хорошая рыбалка?!
— Лучше... не бывает. — Я оттолкнул мясистое щупальце от ее шеи.
— Знала, что вам понравится!
Бинк и Васька уже были рядом. Хоббит молотил по воде драгоценным «лазерником», а Лубенчиков работал веслом, выдернутым из уключины. Оба кричали что-то: Бинк — на галактическом, а Васька — по-русски.
К счастью, по-русски Илга не понимала.
А потом мы выбрались на берег. Чуть живые от усталости, насквозь мокрые и злые. С обожженными руками. Хорошо, что у меня и Васьки ладони были перебинтованы. Зато левая часть лица Лубенчикова приобрела ярко-пунцовый оттенок. Словно он ухитрился использовать утюг вместо подушки.
Только на Илге — ни пятнышка. Ни на длинных загорелых ногах, ни на голых руках... Черт, а ведь она была в самой гуще!
«Русалка» скрылась в кустах. Кажется, выжимала мокрое платье. Когда она вернулась, я начал, старательно избегая крепких слов:
— Илга... Может объяснишь...
— Вы что, раньше не охотились на суртиса?
— Нет, — глухо выдавил я. — В наших реках только плезиозавры водятся.
— Значит, вы...
Она заливисто рассмеялась.
А Васька едва не прослезился от досады. И даже вспомнил подходящий эпизод из жизни Стеньки Разина.
— Смотри, чтоб она сама тебя не утопила! — по-русски предупредил я.
В конце концов, она ведь не нарочно... Хотя кой-какие педагогические меры я бы принял. Жаль, что у посланников небес нет таких полномочий.
Илга ощутила наше настроение и снова стала серьезной. Осмотрела ожоги и махнула рукой:
— Пустяки! Вы же не рыбы. А для людей это безопасно...
— Не знаю, — буркнул Васька. — Я себя уже почти карасем чувствую. Жареным.
— Прошу прощения, — заерзал Бинк. — Может, я что-то не улавливаю... Но как насчет суртиса?
Мы трое уставились на Илгу. И правда... Охотились, охотились... А где ж добыча? Опять в реке?
Лубенчиков нахмурился. Я торопливо вставил:
— Ну... важен не результат. Главное — участие...
И только Илга казалась спокойной. Махнула рукой в сторону озера и объявила:
— Сегодня у нас будет хороший ужин.
Мы непонимающе обернулись. Что-то белело на поверхности. Я присмотрелся, и тут до меня дошло. Отрезанные и оторванные щупальца суртиса всплывали одно за другим.
Глава 7
Сбор «урожая» оказался куда более приятным и неторопливым делом. Очень скоро на берегу выросла целая гора мяса.
— Смотри-ка, больше не жжется! — радостно констатировал Лубенчиков, размахивая трофейной конечностью. Щупальце слегка извивалось.
— Думаю, их все-таки едят не сырыми? — боязливо уточнил Бинк.
— Не-а, — успокоила Илга. — Сырые они не такие вкусные.
Мы натаскали сучьев и принялись разводить костер с помощью Васькиной зажигалки. Илга достала из мешка железный котелок, зачерпнула воды, с верхом накрошила мяса. Добавила какой-то крупы и душистой травки. Поставила на огонь.
Мы развесили у костра мокрые вещи. Остались в одних трусах, но Илгу это не шокировало. Правда, сама она предпочла досыхать одетая.
Мы трое грелись и ждали, глотая слюнки.
С тех пор как Земля осталась где-то далеко-далеко, кулинарное разнообразие стало для нас почти привычным. Французы едят лягушачьи лапки? Ха! Простые земные лягушки, в сущности, милые создания. Такие безобидные...
Только и риска что слопаешь заколдованную принцессу. Но сейчас подобные экземпляры — редкость... Это раньше людям везло.
Я искоса глянул на Илгу. А собственно, что хорошего в этих принцессах? Меня бы вполне устроила и простая девушка.
Илга деревянной ложкой ворочала в котелке.
Васька принюхался и довольно расплылся. Ножом попробовал зацепить кусок мяса. И получил по руке ложкой.
Да. Бойкая девчонка. Но зато веселая и сообразительная. И в кулинарии разбирается — тоже плюс...
— Еще чуток, и будет готово, — обнадежила Илга.
Мясо суртиса оказалось более чём съедобным. И ни на что не похожим. Лишь отдаленно напоминающим краба или кальмара. В общем, если на Земле и были такие монстры — они вымерли еще во времена троглодитов. Наши милые предки об экологии не заботились. Просто жрали вкусное. Без всяких ресторанных наценок.
Интересно, а мамонты тоже были хороши на вкус?
Вначале пиршество оставалось немногословным. Только звуки почти синхронно работающих челюстей. Будто на стоянке питекантропов. Потом Васька вспомнил, что он — хомо сапиенс, и вздохнул:
— Щас бы пивка. Под суртиса — самое то...
Бинк, волосатый интеллектуал, вряд ли знал, что такое пиво. Но Лубенчикова поддержал:
— Килограммов сто мяса я бы в корабль загрузил...
Илга улыбнулась:
— Корабль? Вам хочется скорее покинуть нашу землю?
— Ну... Можно и задержаться... — прищурился я. С филе суртиса, да еще в компании такой девушки — зачем куда-то спешить?
Вечерний полумрак сгустился. Отсветы костра магически играли на ее бархатистой коже. Прикоснуться бы, ощутить ладонью ее тепло...
Илга отвела взгляд. А я все смотрел, любуясь ее профилем. Красота — это загадка. Профиль — вовсе не классически правильный... Но смотрел бы и смотрел.
На вид она вполне земная. Что-то полинезийское в лице — совсем неуловимо. И глаза — большие, завораживающие. Но вообще-то, я вполне мог встретить такую же на улицах родного города. Мог, но не встретил...
— Ты больше не хочешь есть? — вскинула ресницы Илга.
— Хочу... — торопливо кивнул я.
И правда, хватит пялиться на человека.
— А ты — смелый. Арбалетов не боишься? — шепнул мне Васька. И заржал.
Бесчувственный, наглый тип.
Какое-то время трапеза продолжалась. Потом мы просто сидели у костра. Ночь была теплая. Но пляшущие языки огня притягивали нас, как доисторических дикарей.
Двигаться совершенно не хотелось. Лишь Илга хлопотала по хозяйству. Накрыла котелок крышкой. Немного вареного мяса осталось на завтрак. А сырое — Илга завернула в просторную дерюгу и, привязав к лодке, опустила в воду:
— Еще пару дней можно будет готовить.
— Значит, крокодилов здесь точно нет, — сонно сказал Лубенчиков.
И неясно было, радуется он или наоборот.
Где-то стрекотали местные цикады.
Я лег на траву. Запрокинул голову.
В небе над нами яркой россыпью горели звезды. Складываясь в совершенно незнакомые узоры.
— Бинк, ты можешь узнать созвездия?
— Нет, — ответил хоббит после короткой паузы. — Но если б была навигационная система — мог бы уточнить наши координаты...
— Система осталась на корабле?
— Угу. Только ее надо чинить.
— Ладно, не переживай, — успокоил Васька. — Главное, сами сыты и целы...
Хорошо быть дикарем. Простым и незатейливым.
Я повернулся. Илга задумчиво смотрела на пламя. Мы были рядом, но так далеко... Люди из разных миров. Сможем ли мы понять друг друга?
Глупо, но в эту минуту мне вдруг окончательно расхотелось возвращаться на Землю. По крайней мере в ближайший месяц.
— Илга, ты знаешь... каждая из этих звезд — солнце.
Она глянула на меня и улыбнулась. Ее улыбка согревала не хуже костра.
— Тебе это кажется невероятным, но вокруг многих звезд вращаются планеты. Там, по ту сторону неба, есть сотни... тысячи миров. Там тоже текут реки...
— И водятся комары! — хлопая ладонью, не к месту вставил Васька.
— Мы прилетели оттуда, с одной этих планет.
— А я — с другой, — уточнил Бинк. Как будто кто-то его спрашивал.
Я не обращал внимания, глядя в глаза Илги:
— Там тоже живут люди... Это удивительно. И если бы я мог... если бы ты захотела... ты бы сама узнала.
— Я знаю, — вдруг ответила она. — Сотни миров... Так далеко. Но близко.
Повисло молчание.
— Ты... Милая, что тебе известно? — первым встрепенулся Бинк. — В каком мы секторе?
Задумчивая усмешка тронула ее губы.
— Вы устали. Отдыхайте. Еще будет время для вопросов.
Непонятно, загадочно... И все же что-то вроде ниточки доверия между нами растет.
— Давайте спать, — согласился я.
Бинк вяло пытался возражать. Потом и он сдался.
Мы ведь и правда устали. Сытный ужин нагонял дрему.
Нарубили веток Илгиным топориком и устроили себе лежбище, чтоб не ночевать на голой земле. Илга поделилась с нами дерюгой. А сама легла в лодке, закутавшись в толстый шерстяной плащ.
Какое-то время я ворочался, думая над ее словами.
Все складывалось в не такую уж плохую картину. Она говорит на галактическом, она знает про другие миры и полеты кораблей. Значит, здесь — вовсе не медвежий угол. И выбраться отсюда возможно.
Только спешить с этим не надо.
Пробуждение было приятным. Кто-то коснулся моего плеча, и я вынырнул в солнечную реальность.
Всю ночь мне снилось что-то хорошее. Жаль, ничего не запомнил. Лишь ощущение полета. Оно осталось, даже наяву.
Я откинул дерюгу, чувствуя бодрящий утренний холодок. Встал и потянулся. Протер заспанные глаза.
Илга была уже на ногах. Умытая, аккуратно причесанная... Я едва сдержал желание дотронуться до ее волос.
Как-нибудь в другой раз. Еще не правильно поймет.
Оглянулся. Васька и Бинк до сих пор лежали на ветках. В обнимку.
— Васек, — слегка потормошил я друга.
Лубенчиков приоткрыл один глаз. Моргнул. Потом испуганно дернулся, отстраняясь от хоббита. Бинк тоже заморгал и торопливо отодвинулся от Васьки.
— Наверное, вам что-то хорошее снилось? — предположил я.
Оба сердито на меня уставились.
Но тут примиряюще вмешалась Илга:
— Пора завтракать!
Перед едой я успел искупаться в прохладной озерной воде. Лучший способ начать день. Жаль, что Лубенчиков и Бинк наотрез отказались следовать моему примеру. Зябко кутались в дерюгу и уверяли, что водных процедур им и так хватит на неделю вперед.
Вчерашний суртис и сегодня был вполне на уровне.
Насытившись, Васька и Бинк подобрели. Лубенчиков даже выразил желание умыться. Бинк такого желания не выражал. Но мы все равно ему помогли. Раскачали за руки, за ноги и швырнули в воду метров на пять от берега. Пока хоббит ругался и отфыркивался, мы с Васькой читали ему «Мойдодыра». В адаптированном переводе на галактический.
Илга с восторгом наблюдала за картиной. Окрыленные успехом, мы собрались повторить с ней всю процедуру. Визгу было много... Что само по себе приятно. Жаль, так и не смогли ее поймать.
Но все хорошее имеет предел.
— Нам пора, — сказала Илга, выбираясь из кустов, в которые мы сумели ее загнать.
Когда девушка говорит таким тоном — лучше не спорить. Тем более что впереди у нас — еще масса времени и возможностей.
Мы с Лубенчнковым принялись укладывать пожитки. Мокрый Бинк помогал сворачивать дерюгу. И вполголоса грозил утопить нас на следующей стоянке.
День обещал быть ясным. Приятный ветерок холодил лицо. И лодка как-то особенно легко двигалась с каждым взмахом весел.
Нам предстояло пересечь озеро и добраться к месту, где водная гладь опять сужалась до речного русла. Где-то там, у самого горизонта...
Кажется, что далеко. Но разве нас, землян, это остановит?
Мы с Васькой — первопроходцы. И плевать, что плечи ноют после вчерашнего...
— Хоть на моторке и быстрее, — вздохнул Васька, — зато так — чувствуешь себя настоящим мужиком. А ты, Бинк, чувствуешь?
Не занятый на веслах Бинк презрительно хмыкнул. Ничего, вот дойдет его очередь грести — часа три его подменять не будем. Хватит времени, чтоб осознать и проникнуться...
Хоббит ерзал на носу лодки. Вероятно, ему не давал покоя вчерашний разговор. Он решил, что пора добиться подробностей. Откашлялся и начал внушительным тоном:
— Илга, мы ведь должны доверять друг другу?
— Ага.
— Как называется ваша планета?
— Мы зовем ее — Твердь.
— Имечко... — удивился Бинк. — Никогда раньше не слыхал... Слушай, нам важно знать — кому эта самая Твердь принадлежит? А может, ты помнишь ее номер в Каталоге?
Явно волосатик не умеет общаться с девушками.
Илга задумчиво побултыхала рукой в воде. Очень спокойно ответила:
— Моя планета никому не принадлежит. И у нее нет номера.
— Так не бывает, — твердо сказал Бинк. — Если здесь садятся корабли, значит, номер должен быть...
— Номера нет.
— Кому нужны эти игры, девочка? Если на отсталой планете есть космодром — значит, он чей-то! И планета — тоже!
Она улыбнулась и глянула вверх:
— Хорошая погода, правда?
Бинк забормотал под нос отборные галактические выражения.
А Илга все смотрела куда-то. И чего там такого замечательного?
Я не выдержал — тоже развернулся по ходу движения.
Странной окраски облачко маячит впереди над горизонтом. Пустяк. Только слишком уж быстро оно растет. Приобретает странные контуры...
Я отпустил весла.
— Э-э! — возмутился Васька. — Хорош волынить!
— Сам глянь.
Нет, это не облако... Ух ты!
Будто разноцветная глыба плывет по воздуху над землей. Плывет нам навстречу...
— Знаете, — сказала Илга, — думаю, мы доберемся куда быстрее чем за неделю...
Бинк оглянулся, вздрогнул. И заорал с искаженным лицом:
— К берегу! Гребите к берегу, идиоты!
Я непонимающе застыл. А Бинк с кошачьим проворством скользнул через меня и Ваську. И вдруг оказался на корме. С ножом, приставленным к горлу Илги:
— Тихо! Сиди тихо...
Свирепо зыркнул в нашу сторону:
— Поворачивайте, придурки! Это ловушка!
Лубенчиков навалился на весла.
А я разрывался между желаниями. То ли успокоить Бинка веслом по башке, то ли последовать Васькиному примеру.
Надвигающееся нечто уже можно разглядеть. Гигантский каменный монолит вопреки всем законам физики парит метрах в ста над озером. Рябь бежит по водной глади, начинается качка. Порывы ветра заглушают ругательства Бинка.
И только Илга остается спокойной. Щурится, наблюдая за ошалелым хоббитом. Будто не замечает его ножа.
Я вижу глаза Илги. Они — бесшабашно-веселые!
Неужели Бинк прав?! Нежели я ошибался?
Я хватаюсь за весла. Толчок... Лодка движется. Но так медленно... Еще толчок. Еще... До рези в мышцах, до темноты в глазах...
Берег слишком далеко. А летящее нечто — близко. Я уже ясно вижу стены и башни в верхней части монолита... И зелень, много зелени. Там — целый сад в небе над нами.
Илга смеется.
Бинк хрипло бормочет:
— Только рыпнись, стерва!
Лодка с размаху налетает на берег. Мы с Васькой выскакиваем на песок.
Сзади — вопль, плеск воды.
Оборачиваемся.
Бинк бултыхается в реке. Злой как черт. Но, кажется, невредимый. Илга стоит, иронично склонив голову:
— Пускай охладится — ему полезно.
В ее руке — нож хоббита.
Я кусаю губы.
— Зачем ты? Мы никому не хотим зла...
— Я тоже не хочу.
Несколько мгновений мы стоим друг против друга. Надо сказать что-то... Что-то главное. Чтобы она поняла... Только у меня нет слов. И нет мыслей... Все мои мысли вертятся вокруг ножа в ее руке.
— Ты дашь нам уйти?
— Идите...
Описав вокруг лодки дугу, выбрался из воды Бинк. И тут же сорвался с места, пронзая кусты. Васька — следом. Чуть замешкавшись, я бегу за ними.
Ветки хлещут по лицу. Пот заливает глаза.
Мы выскакиваем в прозрачный сосняк. И замираем, будто налетев на стену. Дальше — не пройти.
Хотя это — не стена. Всего лишь редкая цепочка людей и собак.
Целую минуту мы смотрим — взглядами затравленных зверей. Люди и собаки наблюдают за нами без особой враждебности. Скорее — с интересом.
Бинк беззвучно опускается на землю. Вытирает лицо полой жилета. Больше спешить некуда.
Ловушка захлопнулась.
Сзади — легкий шорох.
Илга обходит нас стороной. А люди и псы вдруг меняются. Будто не девчонка в выгоревшем платье, а что-то особенное возникло из-за кустов.
— Слушай, я не хотел тебя обидеть... — бормочет Бинк. — Передай своему начальству — мы готовы сотрудничать. Так и передай!
— Обязательно, — кивает она.
Здоровенный пес выскакивает навстречу и преданно замирает у ног Илги. Чуть открывается пасть. Нет, он не рычит. И не лает.
— Мы рады видеть вас, Ваше Высочество. Надеюсь, дорога была не трудной?
Бинк превращается в истукана.
— Охренеть! — выдавливает Васька. И хватается за сосну. Наверное, чтобы не упасть в обморок.
Человеку свойственно удивляться. Но даже эта способность имеет предел. Я закрыл глаза. В голову лезла всякая чепуха. Я вдруг подумал, что тот заяц, который от нас смылся, тоже мог оказаться говорящим. Хорошо, что мы его не съели.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |