- Се-е-еб... - Сиэль подошел сзади и ткнулся носом мне в спину. - Можно я не пойду на эти три
урока? После всей этой "торжественной" церемонии мне так спать захотелось...
- Еще чего. Ты стоял в первом ряду и тебя видели все учителя.
- Меня никто не узнал, Себ! Годэр, длинный такой, позади меня стоял, так меня потыкал и
спросил: "Пацан, а ты новенький, что ли?" А потом полкласса шептались: "Это Фантомхайв! Да
быть не может!" Или еще моя прическа мешает?
- Ага, фюрерская. Иди, пока есть время, и купи себе горячего чая.
Зевая, демон проворчал что-то про качество чая в столовой, но монетки, которые я сунул ему в
ладошку, спрятал в карман.
- Господин Михаэлис!
Нет-нет, только не эта стерва Ким! Я только что собирался идти на работу!
- Пока, Себ, я к тебе зайду после уроков, - Сиэль оставил поцелуй на своих пальцах, передал его
моим губам и вялой походкой двинулся к дверям школы, а я так и застыл, отдавая себя
неизбежной хватке летящей ко мне мисс Ким.
Я брел пешком от школы в "Лагуну", смятый и раздосадованный, и замученный глупыми
расспросами толстухи Моники Ким о моих планах на сегодняшний, завтрашний и дальнейшие
вечера. Я отвязался от нее лишь когда небо застлало рваными серыми тучами и закапал
премерзкий мелкий дождь. Я вовремя добежал до кафе, пока с неба не опрокинули огромный
чан с ледяной водой, и настроение мое было такое же гадкое, затхлое и смурое, как погода за
окном.
Мы остановились на перерыв и задержались всем составом внутри, поскольку ливень так и не
утих. Как ни странно, но двери нашего заведения всегда оставались открыты во время нашей
часовой паузы, и тот день не стал исключением. К нам врывался гнилой шквалистый ветер и
заносил с собой капли дождя и сырые листья, но Генри отказывался закрывать кафе. Я уселся за
самый дальний от входа столик и из-за свиста ветра не услышал, как по скользкому полу ко мне
пришлепал вымокший Фантомхайв.
- Сиэль? - Я зачем-то поднялся. - Ты что тут делаешь?
- Я же сказал, что приду после уроков, - неожиданно произнес он на превосходном французском,
и я вскинул брови.
- Но у нас сейчас перерыв, - ответил я, не сразу подобрав нужных слов - давно я не говорил на
родном языке дядюшки Анри.
- Это имеет какое-то значение? - ухмыльнулся Сиэль, томно протягивая последние ударные
гласные. - Или мне что, уйти?
- Нет-нет, что ты! - замахал я руками. - Тем более, там такой сильный ливень.
- Вот и я об этом же.
- Кстати, а почему по-французски? - полюбопытствовал я.
- А ты что-то имеешь против?
Я осекся, нервозно зашевелил губами, но так и не смог догадаться, что он сейчас сказал.
- Сиэль, повтори, пожалуйста, я не понял... - заробел я, и мальчишка засмеялся.
- А у тебя хорошее произношение. Только что же ты на этом банальном предложении
застопорился?
- Ты лучше вспомни, когда я в последний раз говорил по-французски!
- При мне - ни разу. Ладно, раз уж я в кафе пришел, то принеси мне какого-нибудь мороженого, - и
он принялся качаться на хлипком стуле. Я сердито скрестил руки на груди.
- Я же сказал, что у нас обед и мы пока никого не обслуживаем.
- Очень странно для кафе, тебе так не кажется?
- А потом, когда ты заболеешь, я буду тебе таблетки носить?
- Какой ты зануда, Себастьян, так бы и сказал, что лень какое-то мороженое в креманку положить,
- и граф выжал влагу из волос.
Я надулся и уже пошел на кухню, как дробь дождя по стеклам медленно прекратилась.
- Эй, Сиэль, ты это куда? - спохватился я, увидев, как он направился к дверям.
- Домой, по дороге сам куплю себе мороженое, - прогнусавил мальчишка, подкинув над ладонью
фунтовую монетку. - И переоденусь, конечно, а то меня уже знобит. Во что-нибудь коротенькое.
Я сглотнул, озираясь вокруг - в зале оставалась парочка официантов и бармен.
- И я буду ждать тебя, чтобы поскорее исполнить твое третье желание, - сказал он напоследок,
чуть ли не подмигивая, и выскочил на улицу, перескакивая через блестящие лужи.
Я спрятался на кухне, рдеющий от стеснения, хоть и те трое в галстуках-бабочках не смотрели в
нашу сторону. Как всякий преступник закона и морали, я не мог позволить, чтобы наши
отвратительные отношения стали для кого-либо известием, в то время как Сиэль, совсем
свыкшийся с ними, уже не видел ни малейшей разницы между связью, подобной нашей, и связью
традиционной, доступной, с глубокими искренними чувствами, никем не порицаемой, взрослых
мужчины и женщины. Поначалу я был уверен, что он совершает намеренные провокации, чтобы
при возникновении лишних мыслей и вопросов со стороны других людей я безыскусно
выпутывался, слушая его гадкий смех за спиной. Теперь же до меня дошла догадка, что демон в
самом деле не считал чем-то аморальным, предосудительным, что несчастный порочный
школьник увлеченно ласкается со своим трусливым, гнусным, сластолюбивым дядюшкой с
беспросветным прошлым. Я бы не удивился, если демон, будучи пойманным с поличным, ничуть
бы не отрицал факта наших содомских актов и даже мог бы честно возгласить, что все
происходило по его собственной воле и ему это приносило истинное удовольствие.
Думаю, многие уже поняли, что моя бессмысленная задумка с тридцатью двумя желаниями
провалилась; но я ни капельки не жалею об этом, так как то, что подготовил мне граф по моему
возвращению, отметало все мои недавние проявления скуки и еще долго томило меня в сладком
трансе после; я и представить себе не мог, насколько этот подросток может быть нестандартно
умелым и щедрым; мне ужасно стыдно вспоминать мои невольные крупные слезы, вызванные
этой восхитительной пыткой, отчаянные поцелуи, которыми я в безрассудстве и самозабвении
покрывал уже обмякшее тело уставшего Сиэля; но оно стоило того, стоило!..
Форма сохла на веревках над ванной; я быстро вымыл руки и сразу же поднялся на верхний этаж.
Я нашел Сиэля в гостевой комнате с двуспальной кроватью; она была разобрана, и демон лежал
посреди подушек, на боку, подперев голову рукой. Все, что на нем было надето - это моя бывшая
кофта и белая повязка, обмотанная вокруг лодыжки.
- И почему ты не надел повязку как надо? - поинтересовался я, бросая рубашку на пол.
- Тебе она нужна, ты и надевай, - ответил мальчик и присел, скрестив ноги.
Устраиваясь позади, я затянул узелок и быстро устремился губами к затылку, а руками - под
одежду.
- Нет, Себ, - Сиэль освободился из моих цепких лап и перелицевался ко мне. - Сегодня ты просто
ляжешь и не будешь мне мешать.
- А?
- Если что-то пойдет не так, просто скажи мне остановиться, - и он уложил меня на спину, сползая
ниже по моим ногам. В непонимании происходящего нарастающее возбуждение немного
сбавило скорость, но Фантомхайв подтолкнул его спешащим звоном "молнии" и последующими
размеренными, как будто смущенными движениями. Его язык крайне нежно скользил по моей
поднимающейся плоти, а губы так мягко обволакивали ее, и вся ласка отличалась особой
неспешной аккуратностью, способной повысить мой задор не меньше самых глубоких и
уверенных действий. Мое дыхание сбилось, когда он принялся легонько поглаживать нетронутую
основную часть; но вдруг я почувствовал нечаянное трение мальчишеской шеи и прикосновения
теплых губ у пупка.
- Сиэль? - вытаращился я на то, как он пытливо переползает все выше, облизывая выступающие
ребра.
- Не отвлекай меня, - прошептал граф, резко ухватываясь пальцами за один из моих сосков. Я
ахнул и сжался, а он обвел трепещущим языком второй.
Я стиснул зубы и замер. Моя прежде не изучаемая область груди неожиданно стала объектом
повышенного несоответственного внимания: один мой сосок болезненно растирали почти до
нарыва, а другой с чрезвычайной изощренностью вылизывали, обсасывали и несильно, но
чувствительно кусали, и острые вспышки отзывались по всему телу; фактор внезапности только
утраивал это сумасшедшее ощущение, мои ноги тряслись, по лицу струился пот, от чего мои
длинные волосы прилипали к щекам и лбу, и я впился зубами в свою ладонь, как бы горящее
блаженство не вырвалось с постыдным неестественным криком. Неугомонный Сиэль, уже
обследовав мое огненное плечо, с усмешкой вынул руку из моего рта и занял его своим
нахальным жалом, не пропуская ни одной закоулки всей его полости и долго выкачивая из меня
кислород; я притиснул мальчишку к себе, поднял кофту и уже хотел перетянуть канат
верховенства, перевернуть его на спину и привычно взяться за подготовку к операции, но демон
выпутался и липкими поцелуями по телу возвратился к паху, где я, возможно, уже дымился от
продолжительного разогрева. Я терпел и мычал, когда он проходил языком вдоль по всей длине и
в тоже время перебирал рукой растительность чуть выше; заливался краской и прокусывал кисть
до крови.
- Ах... Сиэль!.. М-мн!
- Тебе не нравится? - спросил он и снова продолжил ласку. Я почувствовал железный привкус.
- Не нравится, Себ? Может, я попробую так...
Он запомнил мой урок в лагере и вовремя оттянул меня, пока я не распался у него во рту, когда он
заглотил меня так глубоко, как только было допустимо, и снова пустил язык в круговой ход. Я
глотал свою кровь, недопустимо громко стонал, закрывал глаза, и меня разрывало на части, как
самого Сиэля, когда я пытал его совсем просто и незамысловато; это он должен кричать,
вымаливая не то торможения, не то ускорения; он, а не я!..
А Сиэль уже снова терся у моей шеи и добрался до уха, где повторил круговой поцелуй; и мое
истекающее терпение окончательно не выдержало. Я яростно отпихнул мальчишку от себя, и он
упал, вновь приземляясь головой у меня между ног, и его кофта стремительно задралась до
подмышек. Пока Фантомхайв не успел возмутиться моим перехватом, я притянул его за ногу и
алчно погрузился в тщательную подготовку к непосредственному соитию. Я одновременно
использовал и язык, и пальцы, и Сиэль выгибался, вился, мял в кулаках простынь и подбадривал
меня своими тяжелыми стонами. Но он так и не принял свою естественную пассивную роль и сжал
себя правой рукой. Я немедленно оторвался и хлопнул его по работающей кисти.
- Что ты творишь?! - Покрасневшая рука со свистом пролетела через мою щеку.
- Это ты... что творишь... это все мое!!! - заистерил я, сдавливая демону горло и скручивая нежные
соски. - Это все делаю я!..
Скривившийся Сиэль сбросил с себя мои грубые конечности и уселся на мне.
- Так почему ты не остановил меня, а?! И я не душил тебя!
Я уставился на него с негодующей страстью. Сиэль прикрыл глаза и вытянул через мое туловище
ноги.
- Я, конечно, уже не такой узкий, - произнес он, соединяя ноги и приподнимаясь надо мной, - но
надеюсь, ты останешься доволен...
- Ты заботишься о том, чтобы я был доволен?! О боги, как это ми... А-а-а-а!
Нестерпимый вопль все-таки вырвался у меня из глотки, заглушая собой ахающего демона, пока
он энергично прыгал на мне. Я жутко стыдился, обливался потом и не желал глядеть на Сиэля,
выдавливающего смешки сквозь блаженные возгласы, но не переставал рвать голос,
захлебываясь в потрясающей хрустальной муке экстаза, совершенно наслаждаясь своей
изнеможенностью и бесчувственностью, а также перенятой у меня и умноженной инициативой
моего мальчика, почти пробивая дыры в матрасе и бурно изливаясь в резвое маленькое тело, что
тут же откинулось и так резко сузилось, предвкушая собственный конец. Он пришелся на белые
голени и твердые подвижные ступни, немного задев мои щеки, и я прижался губами к
забрызганным пальчикам. Граф выдернул свою ножку, слез с меня и отточенным глотком вытянул
из меня оставшуюся сперму, после чего повалился рядом, устало целуя.
- Сиэ-эль... Где ты всему этому... ах-х...
- Ничего не говори, - улыбнулся он, пройдясь пальцем вокруг моего глаза. Я в ужасе перевернулся
и зарылся разгоревшимся лицом в подушку. Так-то он добился от меня не только воплей.
- Не надо смущаться, - хихикнул Фантомхайв, жарко выдыхая мне в ухо. - Я польщен, что тебе
понравился мой подарок. Вот уж не думал, что ты такой чувствительный, причем во всех смыслах.
- Черт бы тебя побрал, Сиэль... - выругался я, отлипнув от подушки.
- А кто меня сейчас брал? Или ты так желаешь отблагодарить меня?
Я расплылся и схватил мальчишку за талию.
- Учти, Сиэль, - ты сам напросился. Теперь я буду сверху.
- Знаешь, не хотел бы - не напрашивался.
И мы тотчас же покатились по кровати переплетенным гулящим клубком.
Второго сентября, возвращаясь позже положенного с работы (на сколько часов я опоздал, на
столько же и вынужден был задержаться), я уже встретил дома отдежурившую Анну, пропахшую
каким-то дымом и свежим зеленым парфюмом, гоняющую отдохнувшего за день племянника
(конечно же, проспав почти три урока, он решил прогулять школу) с венчиками и маслом для
моего праздничного пирога.
- Смотри, что я тебе купила! - радостно выпалила она, помахивая перед моим восторженными
глазами белым диском. - У меня в сумке еще два, а то у тебя, как ни странно, нет вообще ни
одного...
Мы ели слегка пригоревший (Сиэль, Сиэль, что ж не уследил) пирог на пороге дома, под
наливающимся пылкой краснотой небом, смеялись и обнимались, и я благодарил их обоих
(незаметно переглядываясь с обаятельным графом) за самый лучший день рождения из всех
тридцати двух, и засыпал около полуночи с улыбкой, совсем не прислушиваясь к вкрадчивым
шагам и стуку каблуков на первом этаже и грохоту мотора заводящегося и отъезжающего
неподалеку - прямо под моим окном - чужого автомобиля.
____________
Автор выкладывает это и уезжает на неделю в солнечную Ялту, вернется только 16-го июля. Ваш
покорный слуга, yuss.
Глава 26.
Я прекрасно понимаю, как осточертел вам со своими тяжелыми интимными датами, как спутал
всю хронологию и напустил еще лишних сожалений, мешающих упорядоченному восприятию
событий, но не могу не упомянуть о первом понедельнике октября того же 2009 года, так как
именно с этого дня уже завершилось наше безмятежное существование. Нет, конечно же, я не
сразу же перескочу с первых дней сентября на октябрь. Будет несправедливо сразу же стереть
последние светлые моменты.
Всю первую неделю я был приятно удивлен, встречая чистого, целого и нетронутого Сиэля из
школы. Только в субботу, устраиваясь на кухонном столе (я так никогда и не отучил его от этой
фамильярной привычки), он сообщил, что Гарольд Такк больше у них не учится.
- Летом он сбежал из своего приюта, беспризорничал, грабил небольшие магазинчики... И вот его
недавно поймали и отправили в исправительный интернат. О черт побери, неужели я теперь могу
спокойно ходить в школу? - ликовал Фантомхайв, забыв об остывающем чае.
- А его дружки? - напомнил я, высыпая в вазочку только что купленные конфеты.
- А они без него ничто, - ответил Сиэль, извлекая одну конфетку. - Они меня и в лагере ни разу не
тронули, потому что без своего вожака были. У них теперь новый предводитель, пафосный, но
смирный вроде.
- Новенький?
- Ага. Честно, я его за девчонку принял сначала, да и не только я, - Мальчишка хихикнул,
показывая вымазанные в шоколаде зубы. - Его зовут Морис Коул, он из частного интерната. С ним
еще один в наш класс пришел, Макмиллан или как-то так... Он мне рассказал, что у них хозяйка -
вдова миллионера, которая всегда мечтала иметь детей. Она отделала свой загородный дом под
интернат, и сироты там живут почти как короли.
- А почему она не построила школу специально для них?
- Дети там имеют право самим выбирать школу, в которой хотят учиться. Слышал о громком
закрытии одной частной гимназии, где учителя обворовывали богатеньких учеников? Так вот,
Коул и Макмиллан перешли оттуда, ведь репутация нашей школы возросла с возвращением
директора Танаки.
- Как я понял, ты подружился с этим Макмилланом, - подмигнул я.
- Ха... - Сиэль подогнул под себя ногу и запил сладости чаем. - Он сам почему-то очень мною
заинтересовался, даже сел со мной за одну парту. А вот Коул собрал вокруг себя толпу, но я к ним
не присоединился. Потом он таскался за каким-то старшеклассником; тоже оттуда, по всей
видимости.
- А ты что, хочешь обратить на себя его внимание?
- Нужен он мне как зомби - трубка для дыхания. Просто такие, как этот Морис, всегда немного
раздражают.
- А у меня одно его имя уже вызывает недоверие, - хмыкнул я, забирая конфету прямо из-под рук
Сиэля.
Но на второй неделе, как я и предполагал, безразличное отношение к новенькому Коулу
сменилось на враждебное. Граф со злостью швырял рюкзак на пол и, не стесняясь грубых слов,
рассказывал о подлянках, устроенных Морисом.
- Я из-за него опоздал на два часа на эту дурацкую презентацию, и на меня все смотрели, как
голодные разъяренные львы! Я думал, что со стыда сгорю! И Ким меня оставила убирать весь
второй этаж! Бл#дь, какого дьявола он все это делает, а?!
- Чем ты ему насолил? - удивился я.
- У него спроси! - зарычал он и впился пальцами в обивку дивана. - И этот старшеклассник все
пялится на меня и пялится, пялится и пялится!!! Коул, видимо, ревнует! Он у меня еще ответит за
все, падла!
А в пятницу, 11 сентября, Сиэль яростно и оглушительно распахнул дверь ногой (Ангелина
подскочила на кресле) и долго долбил кулаками стол, не прекращая ругаться. Дужка очков была
погнута, одежда в пыли и грязи, а под левым глазом снова лиловел огромный фингал.
- Коул... этот чертов Коул, ненавижу его! - орал Фантомхайв, не желая слушать обеспокоенную
тетушку. - В очереди я его не пропустил! Настроил против меня всех и сразу!!! И теперь я еще и
должен играть эту идиотскую роль! Как же, бл#дь, бесит!
- Сиэль! - прикрикнула Анна. Я же навострил ухо в другом месте его гневного выплеска.
- Какую еще роль? - просиял я. Демон раскраснелся и взревел, тотчас схватил рюкзак и уже
ринулся наверх, но я немедленно преградил ему дорогу.
- Ты нам ничего не говорил ни о какой роли, - ухмыльнулся я.
- Пропусти меня! И ничего я не скажу тебе!
- Сиэль, ты играешь в каком-то спектакле? - Сестренка подошла ближе, и мальчик оказался
окружен. Он сразу сдался и опустился на лестницу.
- Я... я не должен был ничего играть! - начал он. - Все из-за Коула.
- Давай лучше по порядку.
- Чего по порядку, Себастьян?! И хватит лыбиться, ты тоже бесишь!
- Сиэль, ты не нервничай, - мягко произнесла Ангелина. Перечить тетке граф не стал и зажмурился
на несколько секунд, после чего неохотно заговорил:
- Мы, как всегда, ставим спектакль для пятых классов, что-нибудь из народного фольклора, знаете
же...
- Ах, помню, как в прошлом году вы ставили сказку про Молли Вуппи! - встряла Анна. - Но ваша
главная актриса заболела, и Молли играл ты...
- Да-да, я это тоже помню... - раздраженно сказал Сиэль.
- И ты больше подходил по росту, чем она...
- Можно я продолжу?
- Но ваш театральный руководитель оказался очень тобой недоволен, ведь ты фактически сорвал
спектакль...
- Мадам! Я дальше буду рассказывать, хорошо? - прервал он неприятные воспоминания. - И ты
тоже заткнись!
Я прекратил смеяться.
- Ну вот, в этом году мы ставим "Кошачью шкурку". Что-то вроде Золушки, если не знаете...
- И ты будешь играть эту почти Золушку?
На меня снова уставились озлобленные глаза.
- Не совсем... - Мальчишка стыдливо стянул губы. - Дело в том, что там есть бальные сцены, где
Кошачья шкурка переодевается в нарядные платья, но так как это очень долгий процесс...
- Сиэль, позволь мне взять на себя заботы о твоем сценическом костюме.
- Себастьян, ты прекратишь меня перебивать?!
- Правда, братец, Сиэль еще не все договорил, - Анна теперь встала на защиту демона.
- Да что тут договаривать? Теперь скажи мне одно: почему женские роли у вас мальчики играют?
Или девочки играть совсем не умеют?
- Их руководитель, мистер Ромэн, убежден, что театр создан исключительно для мужчин. - Мне
показалось, что Анна немного надулась. - Только Мэйси Стенфилд он доверяет участвовать в
постановках, потому что она действительно прекрасно играет.
- И Коул сказал этому старику Ромэну, что я согласен сыграть сцену в серебряном платье! -
рассерженно проверещал Фантомхайв. - Что я...
Он стыдливо замялся и с досадой выдавил:
-...что я буду танцевать с-с-с-с ни-и-им, с Коулом!.. Когда он будет играть короля! На сцене перед
учителями и пятиклассниками... в платье и на высоких каблуках... И прекрати ржать, Себастьян,
это не смешно!!!
Прости, прости, Сиэль. Поверь, главная причина моего бесчестного хохота - прелестное
предчувствие исполнения хоть незначительного, необязательного, но весьма приятного желания.
Я ничуть бы не расстроился, если бы эта шаловливая мысль никогда не стала явью, но в то же
время чрезвычайно рад ее неожиданному исполнению. И не сомневайся, ты будешь так же
пригож и в платье!
Я должен был серьезно подготовиться к заказу. Самой большой проблемой для меня стал не
фасон платья (всемирная паутина помогла бы мне во всем и приняла любые ограничения по
длине юбки и глубине вырезов, ведь спектакль детский), а размеры мальчишки. Разозленный и
обиженный на меня, Сиэль ни за что бы не дался мне с целью его обмерить. Поэтому я явился в
его комнату ночью и, с сантиметровой лентой, обвязанной вокруг шеи, с блокнотом и ручкой в
кармане, с неуверенной надеждой, что вечерний чай с молоком и мелиссой в самом деле
подействует и свалит без того утомленного демона. Я с беспокойством раздевал его и обвивал
тонкой желтой змейкой запястья, талию, икры; и с каким облегчением покидал комнату со всеми
нужными записями, никоим образом не потревожив здорового детского сна! Следующий
выходной прошел перед экраном ноутбука, где я путешествовал по сайтам лондонских ателье и
женских журналов мод, отыскивая идеальный вариант по цене и покрою. Проглядев сотни
вульгарных, кокетливых, обыденных, соблазнительных, но непригодных вариантов, я отыскал
такое совсем простое и в то же время пышное платье: многослойная юбка в пол из
перламутровых тканей, открытые плечи, невесомая прозрачная накидка и - чуднейшая деталь! -
надевающийся сверху черный тугой корсет на косточках, с длиннющими широкими лентами,
стягивающими его и завязывающимися сзади в огромный щегольской бант; на фото платье было
густо-синим, ленты и отделка корсета же имели более светлый оттенок; я бы с радостью приобрел
материал таких ярких цветов, но от меня требовалась сумрачная серебристая гамма. На
изображении ниже наряд предлагался в рассмотрение без корсета и накидки и тоже в разных
ракурсах, и именно эти фото и раскройки я должен был отнести в швейную студию. Без этих
выразительных частей костюм смотрелся куда скромнее, поэтому я решил не жалеть денег и
сейчас же заказал в срочном порядке (хоть и пришлось выложить еще больше средств) этот корсет
самого маленького размера. В воскресенье я показал Ангелине выбранное платье и попросил ее
купить нужные ткани. Сиэлю этот проект я пока не стал раскрывать, дожидаясь пошива наряда и
прихода по почте его главной части; правда, в тот вторник, когда я отнес сварливым работницам
ателье ткань и завернутые в них раскройки и размеры (которые я там же переводил в неудобную
мне британскую систему с ее дюймами и футами), мальчишка нашел в истории страницы, по
которым я бороздил в субботу.
- Себастьян, почему ты опять вмешиваешься куда не надо?! - закатил сцену Сиэль. - Тебе заняться
больше нечем?!
- Я же сказал, что займусь твоим сценическим костюмом, - хладнокровно ответил я. - Хоть это и
затратно, но я же не хочу, чтобы ты подвел вашего мистера Ромэна и всю группу.
- Ты заказал пошить какое-то дорогущее помпезное платье для того, чтобы я провертелся в нем
две минуты! Ты сам понимаешь, что это бессмысленно?
- Зато это будут самые красивые минуты из всего спектакля.
Граф застонал. Я строго спросил:
- Ты там репетиции не пропускаешь? Даже если твоя роль незначительна, ты обязан их посещать.
- Себ, вот я не понимаю: тебя же не интересуют девушки! - быстро догадался Сиэль. - Но ты та-ак
заботишься о платье для меня, зачем? Или опять заведешь свою пластинку, что я такой красивый,
бла-бла-бла, и меня хоть в мешок наряди...
Да ты читаешь мысли; о том же самом я думал, как только впервые захотел увидеть тебя в
женском облике.
- Вот ты и сам ответил на свой вопрос, - улыбнулся я. - И разве ты не согласишься?
- Мне все равно, красивый я или некрасивый. Главное, что я очень умный.
Какие мы самодовольные. И даже так важно очки поправил.
- А уши ведь неспроста прокалываешь, и шорты короткие носишь, и ногти, и волосы красишь.
- Я не крашу волосы! - вспыхнул Фантомхайв. - Сам бы вспомнил свой тюбик с черной краской в
ванной. Не Мадам же таким цветом красится. Что, уже так рано седеешь? Нервничаешь сильно?
- Твой выход в платье школа запомнит навсегда, - осклабился я.
Мы недолго сверлили друг друга глазами (на этот раз выиграл я), и в отворенной двери появилась
Анна. Она была подавлена и заплакана.
- Мадам, что с Вами? - вежливо спросил Сиэль.
- Да ничего особенного, мальчики мои, - тут она громко всхлипнула, - у нас... ах, у нас роженица
умерла, родив девятифунтового ребенка. Мальчик уже при рождении сиротой остался... Я
витамины себе купила, вдруг слабость появилась в последнее время.
Она поставила на стол оранжевую коробочку с витаминами (как мы с Сиэлем думали) и,
удрученно глянув на меня, спешно скрыла лицо руками и понеслась в ванную комнату. Я
окаменел и в подозрительном изумлении решил заварить всем чаю с теми же успокаивающими
травами и разогреть вчерашний масляный рулет, который Анна так любила. Вернувшись на кухню,
сестренка сама отбила у меня право ставить чайник и засыпать чай в кружки.
- Анна, ты чего? - заволновался я. - Ты сядь, а я сам все налью и принесу.
- Я лучше знаю, сколько мне сахару сыпать, - отмахнулась она и сама отогнала меня на диван. Я
хмыкнул и покорно уселся, приобняв за плечо Сиэля. Продолжительный звон серебряной
ложечки, стук стали ножа по кухонной доске, неловкое сомнительное молчание - и нам уже несут
разложенный по тарелкам рулет и ароматный чай.
- Это твоя, - Ангелина протянула мне горячую зеленую кружку. - Без сахара, как ты любишь. Тебе,
Сиэль, два куска рулета.
- Мадам, у тебя на рукаве кровь... - заметил демон.
- Роды, понимаешь, очень тяжелый процесс, и крови там достаточно, - грустно сказала она.
- Сестрица, не кисни! - подтолкнул я Анну. - Неужто у тебя это первые такие роды? Всякое бывает.
Теперь расслабься, ты же с нами! Мы же тебя любим.
Ангелина передернулась и натянула улыбку, и я чмокнул ее в темечко и запил кусок рулета чаем.
Я проснулся не от шума дождя, а от сухости во рту и тугой боли внизу живота. Я включил
прикроватную лампу и присел, нашаривая под ногами тапки. Я бы рванулся быстрее лани вниз,
пока я не иссох от жажды, если бы у двери меня не покосило в сторону и картина перед глазами
не поплыла, как капли краски, упавшие в воду, и в это же время мои внутренности скручивало и
стягивало, а в легких не доставало воздуха. Бессильно толкнув дверь, я шагнул вперед; и меня
вновь пошатнуло, и я повалился на пол, жадно глотая недостающий кислород и дрожа от озноба.
- Себастьян!
Из комнат выскочили две размытые фигуры, я в бреду не различал, кто есть кто. Одна из них
поднимала меня под руки и прислоняла к стене, а вторая ощупывала распаренный лоб.
- Дайте мне воды... - пролепетал я, держась за живот, а высокий резкий голос скомандовал:
- Мадам, позвоните в скорую!
- Никуда не отходи от него! - ответила Анна, и пятна, образующие ее перед моим мутным взором,
исчезли.
- Себ, ты слышишь меня?! - Холодные руки здорово хлестали меня по щекам, почти били, трясли
за ворот рубашки, в которой я заснул, и трепали меня за плечи. - Себ! Себастья-я-ян! Скажи же ты
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |