«Это не самый плохой из тех финалов, которые могли бы произойти, – подумал он, просовывая руки через решетку и тыкая Джуниору одновременно два хорошеньких «фака». – Вспомни Стабба из «Моби Ди-ка»: «Какая не выпадет мне судьба, я буду встречать ее смеясь»[416].
Джуниор увидел, что Барби показывает ему аж два средних пальца, синхронно, и напрочь забыл о Расти. Выставив вперед руку с пистолетом, он бросился по коридору. Ум у Барби сейчас работал очень ясно, но он ему не доверял. Люди, которые, как он слышал, ходили наверху и говорили, были, скорее все-го, плодом его воображения. Но, вопреки всему, тебе нужно доиграть свою роль до конца. Не имея ничего другого, он может подарить Расти несколько вдохов воздуха, немного времени жизни.
- А вот и ты, сракоротый, – позвал он. – Помнишь, как я начистил тебе морду той ночью возле «Диппе-ра»? Ты еще скулил, как сучий щенок.
- Я не скулил.
У него это прозвучало, как название чего-то экзотического блюда в уже и без того напрочь китайского меню. Лицо Джуниора выглядело сплошной маской. Кровь из левого глаза капала ему на темную от щети-ны щеку. И только теперь у Барби промелькнула мысль, что у него здесь есть пусть небольшой, но шанс. Пусть не прекрасный, но плохой шанс все равно лучше, чем никакой. Он пришел в движение со стороны в сторону перед своим топчаном и туалетом, сначала медленно, потом быстрее. «Вот теперь ты знаешь, что чувствует механическая утка в тире, – подумал он. – Это тоже надо запомнить».
Джуниор следил за его движениями своим единственным целым глазом.
- Ты ее трахал? Ты трахал Энджи? – «Фи-и-твафау? Фи твафау Ейньи?»
Барби захохотал. Это был смех бешеного, такой смех, который он не признавал как свой собствен-ный, но в нем не было ничего фальшивого.
- Трахал ли я ее? Джуниор, я трахал ее сверху и снизу, впереди и сзади, вдоль и поперек. Я трахал ее, пока она не начала петь «Слава командиру» и «Восход злой луны»[417], я трахал ее, пока она не нача-ла трястись на полу и взывать: «Еще-Еще-Еще». Я…
Джуниор перевел взгляд на свой пистолет. Барби это заметил и немедленно прыгнул влево. Джуниор выстрелил. Пуля ударила в кирпичную стену в глубине камеры. Разлетелись темно-красные обломки. Не-которые из них ударились о прутья – Барби услышал металлический звон, словно горох в жестяной кружке, даже вопреки тому, что от выстрела у него зазвенело в ушах, – но ни один из них не достал Джуниора. Су-ка. Дальше по коридору что-то кричал Расти, вероятно, стараясь отвлечь Джуниора, но Джуниор уже по-кончил с отвлечениями. Джуниор имел на мушке свою главную цель.
«Отнюдь, ничего ты не имеешь, – подумал Барби. Он не переставал смеяться. Абсурд, сумасшествие, но уж как есть. – Я не твой, ты, жалкий одноглазый мазефакер».
- Она говорила, что у тебя не стоит, Джуниор. Она тебя называла Эль Мягкое Херотто. И мы с ней с этого смеялись во время наших…
Он прыгнул вправо одновременно с выстрелом Джуниора. На этот раз он услышал, как пуля свистну-ла у него мимо головы, с таким звуком: зззззз. Снова брызнули кирпичные осколки. Один ужалил Барби в шею.
- Давай, Джуниор, ты, часом, не неважно чувствуешь себя? Что-то из тебя стрелок, как из сурка ма-тематик. Ты действительно тупица? Так тебя по обыкновению называли Энджи с Фрэнки…
Барби сделал фальшивое движение вправо, но вместо этого бросился к левой стене камеры. Джу-ниор выстрелил трижды, грохот был оглушительным, запах пороха густым и резким. Две пули зарылись в кирпич, третья попала в металлическую основу туалета со звуком: «дзинннь». Начала вытекать вода. Бар-би так ударился об дальнюю стену камеры, что зубы у него клацнули.
- Теперь я тебя достану, – запыхавшись, произнес Джуниор. «Фефев фефя фифану».
Но в глубине того, что осталось от его перегретого думающего двигателя, он удивлялся. Левый глаз у него ослеп, а в правом мерцало. Он видел не одного Барби, а трех.
Ненавистный сукин сын упал вниз, когда Джуниор выстрелил, и эта пуля также пролетела мимо. Только крохотный черный дверной глазок открылся в центре подушки в изголовье топчана. Но он наконец-то лежал неподвижно. Уже не прыгал, не трепыхался. «Слава Богу, я вставил новый магазин», – подумал Джуниор.
- Ты отравил меня, Бааарби.
Барби не имел понятия, о чем он лепечет, но сразу же согласился.
- Правильно, проклятый ссыкодрыстунчик, именно это я и сделал.
Джуниор продвинул «Беретту» через решетку и прищурил свой негодный левый глаз; таким образом, количество Барби уменьшилась всего до двух. Язык у него залип между зубами. Его лицо заплыло потом и кровью.
- Увидим, как ты теперь побегаешь, Бааарби.
Барби не мог бегать, но мог ползти и сделал это, резко двинувшись прямо в сторону Джуниора. У не-го свистнуло над головой, и он ощутил легкий ожог вдоль одной из половинок гузна, когда пуля распорола ему джинсы и трусы, заодно счесав верхний пласт кожи под ними.
Джуниор отшатнулся назад, попятился, едва не упал, схватился за решетку камеры по правую сторо-ну и так удержался на ногах.
- Не двигайся, мазефакер.
Барби перекатился к топчану и потрогал под ним, надеясь схватить нож. Он совсем забыл об этом долбаном ноже.
- Хочешь получить в спину? – спросил Джуниор позади его. – О’кей, мне это годится.
- Стреляй! – закричал Расти. – Стреляй в него. СТРЕЛЯЙ!
Прежде, чем прозвучал следующий выстрел, Барби успел подумать: «Господи Иисусе, на чьей ты стороне, Эверетт?»
Джеки спускалась по ступенькам, и Ромми шел вслед за ней. Она успела заметить дым, который пла-вал вокруг обернутых в сетку верхних светильников, и пороховой смрад, и тогда Расти закричал: «Стре-ляй, стреляй в него».
Она увидела в конце коридора Джуниора, тот прижимался к решетке камеры в самом конце, той ка-меры, которую копы иногда называли «Риц». Он что-то горланил, но разобрать было невозможно.
Она не размышляла. И не приказывала Джуниору поднять руки и повернуться. Она просто сделала два выстрела ему в спину. Одна пуля вошла в правое легкое, а вторая пробила сердце. Джуниор умер раньше, чем сполз наземь с лицом, зажатым между двух прутьев решетки, и глаза ему так сильно оттяну-ло вверх, что лицо его было похоже на какую-то посмертную японскую маску.
Позади трупа Джуниора нашелся сам Барбара, припавший к топчану с так тщательно скрываемым там ножом. Ножом, которого у него так и не выпало шанса раскрыть.
Фрэдди Дентон схватил офицера Генри Моррисона за плечо. Дентон не принадлежал к самым прият-ным ему личностям этим вечером, и никогда не будет принадлежать вновь. «Да и никогда он мне не нра-вился», – скривился мысленно Генри.
Дентон показал рукой:
- Чего это тот старый дурак Келверт заходит в полицейский участок?
- Откуда, черт побери, мне это знать? – спросил Генри, тем временем перехватывая Донни Барибо, который как раз пробегал мимо них, выкрикивая какую-то бессмысленную хуйню о террористах.
- Тормози! – гаркнул Генри прямо в лицо Донни. – Все кончилось! Все классно!
Донни подстригал Генри регулярно, дважды в месяц, в течение десяти лет, пересказывая одни и те же затхлые анекдоты, но сейчас он смотрел на Генри, словно на абсолютно незнакомого человека. И тогда с силой вырвался и побежал в направлении Ист-Стрит, где находилась его парикмахерская. Возможно, хо-тел спрятаться там.
- Нечего гражданским делать в полицейском департаменте этой ночью, – сказал Фрэдди.
Притащился и встал рядом с ними запыхавшийся Мэл Ширлз.
- Так почему бы тебе не пойти и не выгнать его оттуда, ты, убийца? – кинул Генри. – И этого идиота можешь с собой забирать. Все равно от вас ничего, к черту, хотя бы на цент хорошего, здесь нет.
- Она потянулась, чтобы схватить револьвер, – произнес Фрэдди впервые то, что потом он будет по-вторять еще не раз. – И я не собирался ее убивать. Только ранить, ну, типа того.
Генри не имел охоты обсуждать эту тему.
- Иди туда и скажи старику, чтобы уходил оттуда прочь. Можешь также убедиться, что никто не ста-рался освободить арестованных, пока мы здесь носимся, как стадо кур с отрубленными головами.
В очуманевших глазах Фрэдди Дентона что-то вспыхнуло.
- Арестанты! Мэлет, идем!
Они уже было отправились, когда их заставило замереть оглушительный, усиленный мегафоном рев Генри в трех ярдах позади: «И СПРЯЧЬТЕ ОРУЖИЕ, ВЫ, ИДИОТЫ».
Фрэдди выполнил приказ мегафонного голоса. Мэл тоже. Они перешли Мемориал-Плаза и затопота-ли вверх по ступенькам полицейского участка с пистолетами уже в кобурах, что, вероятно, было сильно хорошо для дедушки Норри.
«Повсюду кровь», – подумал Эрни, точно как Джеки. Он засмотрелся на бойню, ошарашенный, а по-том заставил себя двигаться. Все рассыпалось с диспетчерской стойки, когда об нее ударился Руп Либби. Среди того беспорядка лежал красный пластиковый прямоугольник, который, дай Бог, люди внизу могут еще использовать в деле.
Он наклонился его подобрать (приказывая себе не вырыгать, напоминая себе, что здесь все равно намного легче, чем было в долине А-Шау[418] во Вьетнаме), когда кто-то позади его произнес:
- Святой, сука, Боже, доброе утро! Вставай Келверт, медленно. Подыми руки вверх.
Но Фрэдди с Мэлом все еще тянулись за своими пистолетами, когда вверх по ступенькам поднялся Ромми, чтобы поискать то, что Эрни уже успел найти. У Ромми в руках была скорострельная «Черная тень», ранее припрятанная им в сейфе, и он без секунды нерешительности нацелился ей на двух копов.
- Эй, классные парни, заходите, чувствуйте сия, как дома, – произнес он. – И стойте рядом. Бок обок. Только увижу просвет между вами, я стреляю. И я вам тут не парю черта лысого, я сказал, да.
- Опусти оружие, – сказал Фрэдди. – Мы полицейские.
- Поли-гандоны, вот вы кто. Ну-ка, стой там, под той, доской объявлений. И плечо к плечу впритирку, там, где стоите. Эрни, что вы, чегт вас побери, делаете здесь?
- Я услышал стрельбу. Забеспокоился, – он показал красную ключ-карту, которой открывались камеры в подвале. – Вам это нужно, я думаю. Если… если, конечно, они там не мертвые.
- Они не мертвые, но были к этому очень близко. Отнеси это Джеки. Я присмотрю за этими пейзана-ми.
- Вы не можете их выпустить, они арестованы, – сказал Мэл. – Барби убийца. А второй старался шан-тажировать мистера Ренни какими-то бумагами… или что-то такое.
Ромми поленился ответить, лишь подогнал старика:
- Идите-ка, Эрни, спешите.
- А что будет с нами? – спросил Фрэдди. – Вы же нас не убьете, правда?
- Почему бы это я вас убивал, Фрэдди? Вы еще не уплатили мне долг за тот мотоблок, которые купи-ли у меня прошлой весною. И график регулярных платежей нарушили, насколько я припоминаю. Нет, мы вас просто запрем в клетки. Увидим, как вам там, внизу, понравится. Немного пахнет ссыкушками, но вам, может, будет приятно.
- Зачем вам надо было убивать Мики? – спросил Мэл. – Он же был никто, просто дурачок.
- Никого из них мы не убивали, – ответил Ромми. – Ваш добрый приятель Джуниор это сделал. «Никто в это не будет верить уже завтра», – подумал он сам себе.
- Джуниор! – вскрикнул Мэл. – Где он?
- Откалывает уголь лопатой в аду, я так думаю, – произнес Ромми. – Именно туда-вот и приставляют новых помощников.
Барби, Расти, Джеки и Эрни поднялись вверх. Двое недавних арестантов имели выражение лиц та-кое, будто бы не совсем верили в то, что они еще живы. Ромми с Джеки эскортировали Фрэдди с Мэлом вниз в подвал. Увидев скрюченное тело Джуниора, Мэл произнес:
- Вы об этом пожалеете!
Ему ответил Ромми:
- Сомкни свою дырку и занимай место в новом жилье. Оба в одной камере. Вы же напарники, в конце концов.
Как только Ромми и Джеки вернулись на верхний этаж, оба новых заключенных начали вопить.
- Давайте убираться отсюда, пока еще есть возможность, – сказал Эрни.
На крыльце Расти посмотрел вверх на розовые звезды и вдохнул вонючий и одновременно неверо-ятно сладкий воздух. Потом обернулся к Барби.
- Я уже не верил, что когда-нибудь вновь увижу небо.
- Я тоже. Давай убираться из города, пока еще есть шанс. Как ты относительно Маями-Бич?
Расти все еще смеялся, садясь в фургон. Несколько копов суетились на лужайке против горсовета, и один из них – Тодд Вендлештат – посмотрел в их сторону. Эрни помахал ему рукой, за ним, то же самое сделали Джеки и Ромми. Вендлештат махнул в ответ и наклонился помочь женщине, которая растянулась на траве, преданная своими высокими каблуками.
Эрни скользнул за руль и нащупал электрические провода, которые свисали из-под приборной пане-ли. Двигатель завелся, боковые двери задвинулись, и фургон отчалил от бордюра. Сначала медленно по-катил вверх по холму, иногда объезжая ошарашенных участников городского собрания, которые брели по улице. А потом они выехали за границы центра города и, набирая скорость, взяли курс на Черную Гряду.
МУРАВЬИ
Сияние они увидели с противоположной стороны старого ржавого моста, который теперь висел всего лишь над жиденьким ручейком грязи. Барби наклонился вперед между передними сидениями фургона.
- Что это? На вид – словно самые большие в мире наручные часы «Индиглоу»[419].
- Это радиация, – объяснил Эрни.
- Не волнуйтесь, – успокоил Ромми. – У нас полно свинцового полотна.
- Мне с материнского телефона звонила Норри, пока я вас ждал, – начал Эрни. – Она мне рассказала об этом свечении. Она сказала, что Джулия считает это всего лишь что-то… ну, наподобие пугала, если можно так выразиться.
- Я всегда считала, что Джулия имеет диплом по журналистике, а не физике, – заметила Джеки. – Она очень приятная леди и умная, конечно, но мы же все равно прикроемся от этой штуки, так? Потому что мне было бы мало радости получить рак яичников или груди в подарок на мой сороковой день рождения.
- Мы будем быстро ехать, – сказал Ромми. – Вы можете даже натянуть кусок того свинцового полотна впереди себе на джинсы, если от этого вам будет легче.
- Это так забавно, что я забыла засмеяться, – добавила она… а потом, представив себя в свинцовых трусиках с модными высокими вырезами по бокам, сделала именно так, как он говорил.
Они подъехали к мертвому медведю под телефонным столбом. Его было видно даже с отключенны-ми фарами, потому что к тому времени розовый месяц и радиационный пояс вместе светили так мощно, что тут чуть ли не газету уже можно было читать.
Пока Ромми с Джеки завешивали окна фургона свинцовыми полотнами, остальные стояли полукру-гом возле гниющего медведя.
- Это не радиация, – задумчиво произнес Барби.
- Конечно, – кивнул Расти. – Самоубийство.
- Значит, должны быть и другие.
- Да. Но маленькие животные, похоже, в безопасности. Мы с детьми видели много птиц, а я в саду даже белку. Живую-живехоньку.
- Тогда Джулия почти наверняка права, – подытожил Барби. – Световой пояс – это действительно один элемент устрашения, а мертвые животные – другой. Это старый трюк, который называется – «пояс и под-тяжки».
- Друг мой, я не успеваю за вашей мыслью, – сказал Эрни.
Вместо этого Расти, который еще студентом медицинского колледжа ознакомился с понятием «пояса и подтяжек», вполне понимал, о чем речь идет.
- Это система сверхдостаточности, – объяснил он. – Двух предостережений должно полностью хва-тить. Мертвые животные днем, и световой радиационный пояс ночью.
- Насколько мне известно, – приобщился к их компании около дороги Ромми, – радиация светится только в научно-фантастических фильмах.
Расти хотел было сказать ему, что они сейчас наяву переживают такой научно-фантастический фильм, и Ромми сам в этом убедится, увидев ту коробочку на вершине холма. Однако Ромми действи-тельно был прав.
- Это специально, чтобы мы ее увидели, – сказал он. – То же самое и с мертвыми животными. Допус-кается, что мы подумаем: «Ого, если здесь какие-то смертоносные лучи, которые побуждают к самоубий-ству больших млекопитающих, нам лучше держаться отсюда подальше». Наконец, что я такое, как не большое млекопитающее.
- А вот дети не отступились, – напомнил Барби.
- Потому что они же дети, – сказал Эрни, а секунду подумав, добавил: – Да еще и скейтбордеры. Они другой породы.
- Мне это все равно не нравится, – объявила Джеки, – но поскольку нам действительно больше некуда деваться, может, мы скоренько проедем через этот пояс Ван Аллена[420], прежде чем я совсем не поте-ряла решительность. После того, что состоялось в полицейской конюшне, я чувствую себя какой-то неуве-ренной.
- Одну минуточку, – произнес Барби. – Здесь что-то не в порядке. Я это вижу, но позвольте мне секун-ду подумать, чтобы я смог объяснить это словами.
Они ждали. Лунное сияние и радиация освещали останки медведя. Барби вглядывался в него. В кон-це концов, он поднял голову.
- Хорошо, вот что меня беспокоило. Здесь присутствуют они. Нам это известно, потому что коробоч-ка, которую нашел Расти, не естественный феномен.
- Черт побери, здесь никаких сомнений, это безусловно созданная разумом вещь, – подтвердил Рас-ти. – Но не на Земле. Я на это готов поставить свою жизнь. – Вдруг, вспомнив, как близко он находился ме-нее чем час тому назад от потери своей жизни, Расти передернуло. Джеки сжала ему плечо.
- Не переживай за это сейчас, – возвратил их к своему Барби. – Итак, существуют какие-то они, и если бы эти они на самом деле желали не допустить нас туда, им это было бы легко сделать. Они целый мир не допускают к Честер Миллу и наоборот. Если бы они хотели удержать нас подальше от своей коробочки, почему бы им не создать вокруг нее мини-купол?
- Или какие-нибудь звуковые обертоны, от которых наши мозги испеклись бы, словно куриные окороч-ка в микроволновке, – добавил Расти, начиная въезжать в тему. – Черт, или просто настоящую радиацию.
- Так она и есть настоящая, – сказал Эрни. – Счетчик Гейгера, который вы сюда приносили, это под-твердил наглядно.
- Да, – согласился Барби, – но означает ли это, что ее уровень, зарегистрированный счетчиком, дейст-вительно опасный? Ни Расти, ни дети не получили никаких явных поражений, у них не повыпадали воло-сы, они не выблевали свои внутренности.
- Пока что, по крайней мере, – заметила Джеки.
- Звучит обнадеживающе, да, – хмыкнул Ромми.
Барби игнорировал его реплику.
- Безусловно, если они смогли создать барьер такой крепкий, что отбивает наилучшие ракеты из тех, которыми только могут его обстрелять Соединенные Штаты, они смогли бы и радиационный пояс устано-вить такой, что убивал бы быстро, практически мгновенно. Сделать именно так было бы в их интересах. Пара ужасных людских смертей намного лучше отпугивала бы возможных исследователей, чем несколько трупов животных. Нет, я думаю, Джулия права и так называемый радиационный пояс окажется безопас-ным сиянием, которое просто придает пикантности тому, что показывают наши технические средства. Ко-торые им кажутся, наверное, к черту, крайне примитивными, если они действительно инопланетяне.
- И зачем? – взорвался Расти. – Зачем им какой-либо барьер? Я не смог поднять эту проклятую коро-бочку, да я даже покачнуть ее не смог! А когда набросил на нее свинцовый фартук, фартук вспыхнул. Хотя сама коробочка осталась на прикосновение холодной!
- Если они ее защищают, значит, должен быть какой-то способ, которым ее можно уничтожить или выключить, – сказала Джеки. – Если только…
Барби улыбался ей. Он удивительно чувствовал себя, так, словно едва не витал сейчас где-то ввер-ху, у себя над головой.
- Давайте, продолжайте, Джеки. Говорите.
- Если только они ее совсем не защищают, так? По крайней мере, не от людей, у которых получится к ней приблизиться.
- Более того, – уточнил Барби. – Не кажется ли вам, что они на самом деле указывают на эту коробоч-ку? Можно сказать, что Джо Макклечи с друзьями сюда буквально привела тропинка с посыпанными по ней хлебными крошками.
- Вот она, хлипкий Землянин, – провозгласил Расти. – Что ты можешь с ней сделать, ты, который на-брался достаточно храбрости, чтобы приблизиться к ней?
- Это ближе к истине, – кивнул Барби. – Айда. Давайте подниматься вверх.
- Давайте уже я отсюда поведу машину, – обратился Расти к Эрни. – Недалеко впереди то место, где упали в обморок дети. А Ромми почти упал в обморок. Я тоже ощутил это. Видел галлюцинацию. Хэллоуи-новское чучело, которое вспыхнуло огнем.
- Еще одно предупреждение? – спросил Эрни.
- Не знаю.
Расти доехал туда, где заканчивался лес и приоткрывался голый, каменистый подъем, который вел к саду Маккоя наверху. Прямо впереди было такое яркое сияние, что им пришлось на него смотреть, прищу-рившись и искоса, но нигде не было видно источника этого сияния; яркий свет плавал просто посреди воз-духа. Барби он показался похожим на то сияние, которое выдают светлячки, но усиленное в миллион раз. На глаз этот пояс был шириною в пятьдесят ярдов. Вне его вновь лежала тьма, освещаемая лишь розо-вым светом луны.
- Вы уверены, что не упадете в обморок вновь? – спросил Барби.
- Здесь, похоже, так же, как и тогда, когда впервые трогаешь Купол: происходит вакцинация, – произ-нес Расти, выгоднее умащиваясь за рулем и переключая трансмиссию. – Держите руками ваши вставные зубы, леди и джентры.
Он утопил педаль газа так резко, что задние колеса провернулись. Фургон рванул в сияние. Они были слишком плотно заслонены свинцовыми занавесками, чтобы самим видеть, что происходило дальше, а вот те несколько человек, которые уже находился на холме, на краю сада, видели – с нарастающей трево-гой – все. Какое-то мгновение фургон было видно четко, он словно находился в луче прожектора. Вырвав-шись со светового пояса, он еще сам сиял несколько секунд, словно перед тем его погрузили в радий. А вслед за ним, словно ракетный выхлоп, тянулся кометный хвост.
- Сраный-драный, – пробурчал Бэнни. – Это самый крутой спецэффект из всех, которые я видел.
Потом сияние вокруг фургона потухло, а дальше и шлейф исчез.
Когда они мчались сквозь лучезарный пояс, Барби ощутил что-то наподобие короткого умопомраче-ния, и не более того. У Эрни реальный мир этого фургона и этих людей вдруг заменила гостиничная ком-ната, наполненная запахом сосен и ревом Ниагарского водопада. И в ней была женщина, которая стала его женой всего двенадцать часов тому назад, она подошла к нему, одетая в ночную рубашку, не более тяжелую, чем дыхание лавандовой кисеи, взяла его за руки и положила их себе на грудь со словами: «На этот раз нам не надо перерываться, любимый».
А потом он услышал вопль Барби, и это вернуло его к реальности.
- Расти! Ее трясет! Стой!
Эрни осмотрелся и увидел, что Джеки Веттингтон бьется в конвульсиях, глаза у нее закатились, а пальцы судорожно скрючены.
- Он держит крест, и все горит! – кричала она, из губ у нее брызгала слюна. – Весь мир горит! ЛЮДИ ПЫЛАЮТ! – выдала она визг на всю машину.
Расти едва не перевернул фургон, загнав его в канаву, потом сдал задом на середину дороги, выско-чил из кабины и бросился вокруг к боковым дверям. Тем временем их уже отодвинул Барби, и Джеки вы-тирала слюну себе из подбородка собранной в форме чашечки ладонью. Ромми ее держал за талию.
- С вами все хорошо? – спросил ее Расти.
- Теперь нормально, да. Я просто видела… это было… там все было охвачено огнем. Белый день, но вокруг тьма. Люди п-п-пылали… – она начала плакать.
- Вы что-то говорили о ком-то с крестом, – произнес Барби.
- Большой белый крест. На веревке или на ремешке из холщовки. Он висел у него на груди. На голой груди. А потом он взял его рукой и поднял перед лицом. – Она сделала глубокий вдох, и теперь воздух вы-ходил из нее короткими толчками. – Уже все туманится. Но… оох.
Расти выставил перед ней два пальца и спросил, сколько она видит. Джеки дала правильный ответ и проследила глазами за его пальцем, пока он двигал им влево-вправо и вверх-вниз. Он похлопал ее по плечу, а потом недоверчиво посмотрел назад, на лучезарный пояс. Как там Голлум сказал Бильбо Беггин-су[421]: «Это обман, моя драгоценная».
- Как ты сам, Барби. В порядке?
- Эй. Немного запаморочилось в голове на пару секунд, и все. Эрни?
- Я видел мою жену. И номер в отеле, где мы жили в наш медовый месяц. Ясно как днем видел.
Он вновь вспомнил, как она подходила к нему. Он много лет об этом не вспоминал, какой же это стыд, пренебрегать таким замечательным воспоминанием. Белизна ее бедер под коротенькой ночной ру-башкой; тень треугольника волос между ее ногами; твердые соски натягивают шелк, чуть ли не прокалы-вая подушки его ладоней, когда она вводит свой язык ему сквозь губы и вылизывает внутреннюю сторону щеки.
«На этот раз нам не надо перерываться, любимый».
Эрни откинулся назад и закрыл глаза.
Расти выехал вверх по холму, теперь уже медленно – и остановил фургон между сараем и обветша-лым фермерским домом. Там уже стояли фургоны «Розы- Шиповника» и универсального магазина Бэрпи, а также чей-то «Шевроле Малибу». Джулия загнала свой «Приус» внутрь сарая. Возле заднего бампера ее машины сидел корги Горес, он ее словно охранял. Вид у него был не очень счастливого пса и не подошел их поздравить. Внутри дома светились несколько коулменовских фонарей.
Джеки показала пальцем на фургон с надписью по борту «КАЖДЫЙ ДЕНЬ РАСПРОДАЖА В БЭРПИ».
- А он как здесь оказался? Ваша жена передумала?
Ромми оскалился.
- Вы не знаете мою Мишу, если смеете такое о ней подумать. Нет, мне нужно благодарить Джулию. Она завербовала двух своих лучших репортеров. Вот те-то ребята…
Он замолчал, увидев Джулию, Пайпер и Лиссу Джеймисон, которые появились из темного, кое-где пронизанного лунным сиянием сада. Они брели рядышком, держась за руки, и втроем вместе плакали.
Подбежав к Джулии, Барби схватил ее за плечи. Она была крайней в их маленькой шеренге, и фо-нарь, который она держала в руке, упал на землю поросшего сорняками двора перед дверями фермы. Она подняла на него глаза, стараясь улыбнуться.
- Итак, вас освободили, полковник Барбара. Один ноль в пользу нашей команды.
- Что случилось с вами? – спросил Барби у нее.
Тут же сзади к ним, весело подпрыгивая, подбежали Джо, Норри и Бэнни со своими матерями. Вскри-ки детей резко оборвались, когда они увидели, в каком состоянии женщины. К своей хозяйке с лаем под-бежал Горес. Опустившись на колени, Джулия лицом зарылась в его мех. Горес понюхал ее и вдруг пошел на попятную. А потом сел и завыл. Джулия посмотрела на него и закрыла себе лицо ладонями, словно от стыда. Норри ухватила за правую руку Джо, а Бэнни за левую. Лица детей помрачнели, стали испуганны-ми. Из фермерского дома вышли Пит Фримэн, Тони Гай и Рози Твичел, но не приближались, так и стояли тесной кучкой возле кухонных дверей.
- Мы пошли туда посмотреть, – глухо произнесла Джулия, куда-то делась ее обычная жизнеутвер-ждающая интонация к-черту-все-ибо-мир-прекрасен. – Мы встали на колени вокруг той коробочки. На ней там еще такой символ, я такого никогда раньше не видела… это не кабалистика…
- Это ужасно, – включилась Пайпер, вытирая себе глаза. – А потом Джулия коснулась этой штуки. Од-на она, но… но мы все вместе…
- Вы их видели? – спросил Расти.
У Джулии опустились руки, она посмотрела на него с каким-то удивленным выражением.
- Да. Я увидела, мы все видели. ИХ. Это ужас.
- Кожеголовые, – подсказал Расти.
- Что? – переспросила Пайпер. А затем кивнула. – Да. Думаю, их так можно назвать. Лица без лиц. Ка-менные лица.
«Каменные лица», – подумал Расти. Он не знал, что это означает, но понимал, что это истинно так. Снова вспомнил о своих дочерях и их подружке Диане, с которой они обменивались секретами и вкусняш-ками. А потом вспомнил своего наилучшего друга детства – они были друзьями, по крайней мере, на про-тяжении какого-то времени, но уже во втором классе Джордж как-то отпал – и волна ужаса вдруг накати-лась на него.
Его обхватил руками Барби.
- Что? – он едва не кричал. – Что с тобой?
- Ничего. Просто… когда я был маленьким, у меня был один друг. Джордж Летроп. Как-то ему пода-рили на день рождения увеличительное стекло, такую линзу. И иногда… мы на перерывах…
Расти помог Джулии встать. Горес вновь подошел к ней так, словно то, чего он испугался, теперь развеялось, как развеялось внизу то сияние на фургоне.
- Что вы делали? – спросила Джулия. Голос у нее вновь звучал почти спокойно. – Расскажите.
- Это было в старой средней школе на Мэйн-стрит. Там было только две комнаты, одна для учеников первого- четвертого классов, а вторая для пяти-восьмиклассников. Игровая площадка там была не мощен-ная. Боже, там даже проточной воды не было, только нужник, который дети называли…
- Медовый домик, – подсказала Джулия. – Я тоже туда ходила.
- Мы с Джорджем ходили за спортивные лесенки на край площадки, к забору. Там были муравейники, и мы производили поджог муравьев.
- Не обвиняйте себя так уж сильно, док, – произнес Эрни, – многие люди занимались подобными ве-щами в детстве, а то и еще что похуже делали.
Эрни тоже когда-то вместе с парочкой друзей облили бродячему коту хвост керосином и подожгли спичкой. Это было такое воспоминание, о котором ему с кем-то поделиться было бы не легче, чем воспо-минаниями о своей брачной ночи.
«Главным образом из-за того, как мы тогда хохотали, когда тот кот от нас драпанул, – подумал он. – Боже, как мы тогда хохотали».
- Продолжайте, – попросила Джулия.
- Я все рассказал.
- Нет, не все.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |