Он вздохнул глубоко и удовлетворенно.
— Прежде я мог насытиться только физически, теперь же узнал, что существует духовное насыщение.
— И оно не менее важно, — кивнула я. Мы понимающе переглянулись.
— Смотри, как она утомилась, — сказал он через несколько минут. — Не хочу, чтобы Цевра извозюкала ей судьбу. Пожалуйста, поговори с ней, Фрэйа.
— Ты недооцениваешь её, Кир. Она прекрасно знает, что делает. Да, Лине не хватает опыта, практических занятий и устойчивого понимания, но у неё есть главное: она чувствует истину. С этим умением никакие миры не страшны. Даже сама Пропасть.
— Пропасть?
— Ох, боже! Разве я не рассказала тебе?
Он покачал головой и заинтересованно взглянул на меня. Я постаралась собраться с мыслями и выдавила из себя отрывочные знания. Я частности о том, что туда нельзя соваться ни в коем случае.
— Ничего об этом не знала, — вдруг сказала Лина. — Пропасть… Страшное, наверное, место.
Они продолжили разговор, а я ощутила волнами накатывающую головную боль. Пропасть. Почему я так ясно видела это место, словно побывала там? Вечная ночь, одинокая синяя звезда, страшные мертвые города…
Когда мы остановились возле красивой белой гостиницы, я всё ещё чувствовала в сердце бездонность. Отчаяние. Оно владело моей памятью. Печальна была Пропасть. А если она тоже кого-то потеряла?
Кириан понес Лину на руках: девушка так крепко заснула, что даже не обратила внимания на остановку. Возможно ли, что когда-то меня тоже кто-то нес вот так? Нет, иначе, — отдалось болью в голове. Он носил тебя иначе. Мне было всё равно, что виски распирало — это был единственный путь к воспоминаниям.
Кириан положил лохматый клубок на постель и кивнул мне:
— Я в соседнем номере.
— Доброй ночи.
— И тебе.
Он вышел, а я выключила свет и легла, не раздеваясь. Лина тихонько посапывала, и почему-то этот звук помог сосредоточиться на важном, неотвратимом.
Я провалилась в непонятный клейкий сон-явь. Я знала, что вижу действительность.
Человек целиком закован в одежды. Ни лица, ни волос, только высокая, мощная фигура. Господи, неужели это он?.. повернулся… Ничего. Сквозь жутковатую броню я даже глаз не могла различить. В его руках оружие. Позади — какие-то люди. Я рванулась с земли, закричала сухими губами, но он не слышал. Как звать его?
— Любимый!
Без ответа.
— Родной, дорогой, желанный!
Не так. Он нуждался в имени.
— Боже! — воскликнула я. — Дай мне сил и надежд обрести его вновь! Укажи верный путь через чувства, позволь сразиться за любовь! Клянусь, что не отступлю даже в смерти. Обещаю хранить верность даже в пустоте. Не предам троп, по которым прошла, и тех, по которым мне предстоит пройти…
Человек повернулся в ту сторону, где невесомо стояла какая-то часть меня. Он сделал шаг, потянулся к шлему, намереваясь снять его… Я взвыла и, задыхаясь от слез, шлепнулась вниз, поползла по земле на невидимых коленях.
— Любимый… Я здесь, здесь!..
Свет перечеркнул видение и свалил меня с кровати. Я подскочила, обнаружила, что нахожусь в комнате одна. Лицо было мокрым. Стоило ли радоваться такому пробуждению?
Он существовал. Он знал обо мне. Возможно, также нечетко видел мой образ, собирал по крупицам воспоминания. Однако в следующий миг я поняла, что, увидев этот сон, дорого за него поплачусь. Пустота стала ещё более холодной на ощупь и отвоевала очередной шмат рассудка. Дала — и тотчас отняла, не спрашивая и не сожалея.
Умывшись, я раздвинула шторы. Солнечная Цевра. Пора было уходить, но куда? Это нам предстояло решить вместе.
Как выяснилось, Кириан уже присмотрел подходящий мир.
— Думаю, вам понравится, тем более после безумного торжества.
— Ты это заранее спланировал? — пихнула его в бок Лина. Парень поднял брови и забавно улыбнулся. Он умел создавать бесчисленное множество самых разных улыбок.
— У тебя крепкие кулачки.
— По сравнению с твоими…
— А ты с моими не сравнивай, — во весь рот улыбнулся парень. — Я с детства их растил.
— А что, кулаки можно растить? — искренне удивилась Лина.
Кириан рассмеялся.
— Даже нос можно отрастить какой захочешь, лапуля.
— Да ладно!.. — воскликнула было она, но тут же с подозрением посмотрела на меня: — Что, правда, что ли?
— Я вот растила большой палец на ноге, — серьезно сказала я и продемонстрировала его. — Только плохо старалась, и он так и не вырос до нужного размера.
— Вы издеваетесь! — расхохоталась девушка.
— Конечно. Ты когда смеешься, становишься весьма милой. Вот мы тебя и смешим, — сказал Кириан.
Лина тотчас покраснела.
— Это ты милый, а я обычная.
Парень покачал головой, сразу став серьезным.
— Спасибо за комплимент, ласкуша, но какой-такой болван тебе сказал, что ты обычная?
— Мне многие это говорили, — ответила Лина спокойно. — Я и сама прекрасно знаю, что обладаю скучной, незапоминающейся внешностью. Вполне стандартный набор для моего мира — темные волосы, зеленые глаза, маленький рост… В одном из миров меня парень назвал гномом, представляете? — и она рассмеялась, хотя выглядела слегка расстроенной.
— В каком мире это было? — уточнил Кириан.
— Хм… — не чуя подвоха, попыталась вспомнить Лина. — Кажется, он назывался Теалия. Город на берегу океана, рядом вроде Моржовый порт, хотя никаких моржей я поблизости не видела…
— Ага, запомнил. А парня как звали?
— Зачем тебе это? — улыбнулась девушка.
— Я любопытен, как все цевранцы. Так как?
— Картофель…
— Как?.. — хмыкнул Кириан.
Я тоже рассмеялась.
— У них там у всех забавные имена, — пояснила Лина. — Запросто можно встретить Горшка или Половника, или Тапку и Вилку…
— Ну а черты отличительные у этого овоща какие? Рост, фигура, цвет глаз…
— Не скажу! — наконец-то поняв, что к чему, ответила Лина. — Не надо его мордовать, Кир. Он ведь прав. Я вам с Фрэйей в пупки дышу…
— А я люблю, когда мне в пупок девушки дышат, — серьезно сказал Кириан, и мы снова рассмеялись. — Этот Картофель должен научиться выбирать выражения. Ты ведь расстроилась, когда он тебя так назвал?
— Немного, — признала Лина. — Но всё в прошлом. На Цевре мне многие делали комплименты.
Кириан сцепил руки на груди.
— Говори приметы этих приставал: рост, цвет глаз…
Снова хохот. С ними было так замечательно, так легко и радостно!
— Так куда ты нас приглашаешь? — спросила я. Мы как раз закончили завтракать.
— Отличная реальность, красивее я пока не видел. Люди хорошие, море развлечений.
— Ой, а давайте на берег океана! — улыбнулась Лина. — Я давно уже на большой воде не была! Охота позагорать, поплавать…
— В том мире воды хватает, — улыбнулся парень. — Ты как, Фрэйа? Согласна?
Я была не против.
Лина с радостью произвела на свет купальники, и, не слушая перемежающихся со смехом возражений Кириана, сделала ему кое-что из одежды.
— Ты откуда мой размер знаешь, котенок? — и он по-дружески обнял её, погладил по щеке. Со стороны выглядело невинно, но я видела, как у Лины едва не подкосились ноги.
— Ничего сложного, — тихо сказала она. — Поглядела — и стало ясно. Я ведь и для Фрэйи делала одежду. И тоже на глаз определяла…
Кириан отпустил её и сказал искренне и радостно:
— Спасибо! По правде говоря, терпеть не могу ходить по магазинам, но привык одеваться как следует, так что приходится. И если ты избавишь меня от очередного шопинга, буду премного благодарен.
Я глядела на них и почему-то ощущала расстояние. Не между мной и ими, а между нами с Линой — и Кирианом. Эти мысли не хотелось развивать, а потому я решительно взяла один из купальников.
— Этот?
— Ага, — кивнула Лина. — Думаю, красный тебе очень пойдет.
— А мне какой пойдет? — сощурил глаза Кириан.
— Любые оттенки синего, серый и белый.
Кириан поднял бровь.
— Каким сдержанным ты меня видишь. Хм, интересно. А ты что скажешь, Фрэйа?
— Согласна с Линой, но я бы включила в этот список и черный цвет.
— Согласен, — улыбнулся парень. — Я вообще не любитель ярких и броских цветов. Хотя по молодости, лет в шестнадцать, носил шорты в цветочек и майки с розовыми черепами. А вот внешность по-серьезному не менял никогда, разве что подростком волосы до плеч отрастил.
— А сколько тебе сейчас? — спросила я.
— Двадцать шесть.
— А мне двадцать два.
— А мне семнадцать, — улыбнулась Лина. — И по законам своего мира я уже год как совершеннолетняя.
— Это ты к чему клонишь? — спросил Кириан.
— К тому, что имею право сходить с ума. Но вообще-то я всегда была сдержанной.
Солнечный мир оказался действительно прекрасным. Удивительно сочные цвета делали его похожим на Цевру, но небо было скорее фиолетовое, нежели синее.
— Океан какой! — воскликнула Лина. — Он тоже фиолетовый!
— Какие-то микроорганизмы делают его таким, — объяснил Кириан. — Мне рассказывали, но я не запомнил. А ещё здесь водятся знаменитые белые дельфины. Думаю, мы их увидим, они частые гости на побережье.
— Занырнем? — предложила Лина.
— Для начала найдем свободные номера вон в той гостинице. Там хорошо готовят.
Служащий за стойкой встретил нас радушно и предложил два номера на третьем этаже с видом на океан. Мы расплатились красивыми золотистыми монетами, которые для Лины не оставило труда создать, и заселились.
В нашем жилище было две комнаты: спальня с парой широких кроватей и небольшая гостиная с длиннющим балконом. У Кириана всё было также, только в спальне кровать была одна, и сама комната оказалась меньше.
Мы повесили немногочисленные вещи в зеркальный шкаф и переоделись в легкие платья. Лина как всегда выбрала короткое, сливочно-белое, а я предпочла длинное, нежно-голубое, на тонких бретельках.
— Шляпы, — сказала она. — И последний штрих — украшения. Тебе что-нибудь сделать?
Я покачала головой. На груди висел таинственный серебряный амулет — ключик с затейливой головкой. Кроме него мне ничего не было нужно. Даже тогда на свадьбе я надела ожерелье только чтобы подчеркнуть образ в целом.
— Ты говорила как-то, что каждая отдельная вещь требует определенной энергии.
— Ага, — кивнула Лина, осматривая себя в зеркале. — К примеру, серебро делать сложнее, чем золото. А жемчуг так вообще очень трудно. Легко мне даются вещи из металла, а вот деревянные создавать тяжелее всего. Это как задачки решать — складываешь одно с другим и высчитываешь в уме, сколько придется потратить сил на одну вещь.
— Значит, чтобы создать дом, нужно приложить очень много усилий?
— Верно. Дом я не создавала ни разу. Пробовала как-то полностью обставить квартиру… Выдохлась на кровати для спальни.
— А ты можешь скопировать предмет в точности?
— В точности не могу. Даже эти монетки отличаются одна от другой. Хотя бы крошечной частичкой, незаметной для обычного глаза. Я могу повторить так, что человек не найдет отличий, но на энергетическом уровне они будут, и весьма заметные.
— А как насчет механизмов? Как ты узнаёшь, что внутри?
— Я умею глядеть сквозь вещь, могу высмотреть её нутро. Так бывает со многими предметами, имеющими мертвую плоть. Автомобили, лодки, посуда… Но у каждого материала есть своя прошлая жизнь, ни одна вещь не была мертва изначально. Ведь металл был когда-то рудой в теле земли, бумага росла, ткань тоже… На определенном этапе своего пути они погибли, дабы стать материалом, но сохранили заряд, что несли при жизни. И поэтому вещи на самом деле не мертвы. Они живут по-своему, даже дышат. Думаю, если бы я объединила усилия с кем-то, кто зрит живые энергии, мы бы сотворили живое оружие. Или сделали разумного робота, который впитает наши личности…
От её слов у меня мурашки пошли по телу. Было в них что-то очень важное.
— Также я не умею глядеть сквозь созданий вроде человека или животного, — продолжала девушка. — Они защищены чем-то вроде барьера, и у каждого он свой собственный.
— И каков мой? Ты можешь описать его?
— Если говорить словами, он у тебя в виде легкого и прохладного голубого тумана. А у Кира — синий и гулкий, словно находишься под водой.
Мы вышли из номера и спустились вниз. Кириан уже ждал нас. Он болтал с какой-то девушкой, и Лина нахмурилась.
— Прилипала! — проворчала она. — К нему постоянно кто-то подходит, ты заметила?
— Ну, такой уж он притягательный, — усмехнулась я. — Если ты хочешь, чтобы у вас что-то было, скажи ему.
Она удивленно вскинула брови.
— Думаешь, я влюбилась?
— Не знаю, но, кажется, он тебе нравится.
— Я и сама не знаю, — нахмурилась девушка. — Он так далек. Вот сейчас мы будем гулять бок о бок, а словно стена…
Я поразилась, как похоже она чувствовала. Нужно было поговорить об этом, но после.
Кириан попрощался с девушкой и подошел к нам.
— Что приуныли?
— Твоя подруга? — подняла подбородок Лина.
— Нет. Она здесь работает и спросила, всё ли хорошо у меня в номере. — Он весело сощурился. — И я сказал, что всё замечательно.
— Хм, — отозвалась девушка. — А нас никто не спрашивал.
— Ничего, ещё спросят. Служитель с вас обеих глаз не сводит, — хмыкнул парень.
— Служитель не в моем вкусе, — наконец улыбнулась Лина.
— Не нравятся шатены?
— Мне блондины нравятся.
— О! Я, значит, тоже?
— Ты ничего, — с прежней веселостью отозвалась девушка. — Только у тебя волосы вьются, а я с детства терпеть не могу кудрявых…
— Ай-ай-ай. Тогда нужно бы тебя с братом познакомить. Он прямоволосый.
— Это что же, я тоже в немилости со своими завитушками? — улыбнулась я.
— Речь идет о мужских волосах, — серьезно уточнила Лина. — А потому ты весьма привлекательна. Да, Кир? Фрэйа ведь красавица?
Парень взглянул на меня, поднимая бровь и усмехаясь уголком рта.
— Да. Красавица. Вам обеим стоит держаться подальше от цевранцев вроде меня.
— Вот балбес! — воскликнула Лина. — Чего ж ты тогда с нами пошел?
— Потому что я хоть и цевранец, и, конечно же, балбес, но к вам отношусь как к сестрам. Я имел в виду остальных моих однопланетников… О! Слово какое!
— Одномирников, — подхватила Лина. — Единореальщиков…
— Соотечественников? — подсказала я.
— Сожителей. Ведь все мы живем на одной земле, — улыбнулся Кириан. — Я серьезно, девчат. Не доверяйте цевранцам. Мы отнюдь не такие невинные и добрые. Если мужчине с Цевры действительно нравится женщина — он её украдет.
— Ого! — расхохоталась Лина, но тотчас нахмурилась. — А что потом?
— Суп с котом, — ответил парень, глядя на неё ласково и насмешливо. Девушке не понравился его взгляд.
— Хватит думать обо мне как о ребенке! Ты хочешь сказать, что он может…
— Вряд ли. Но и понимания ожидать не стоит. У нас привыкли заглушать голод быстро и решительно.
— Но ты сумел себя обуздать, — сказала я.
— Какую-то часть себя, — кивнул Кириан. — Незначительную, к сожалению.
— Ладно, идемте, — сказала Лина. — И забирай с собой все свои части. Лучше быть несдержанным, но целостным.
Кириан расхохотался.
— Здорово сказано, лапонька.
Мы вышли наружу и для начала прошлись по побережью. Кириан рассказывал о мире.
— Ибиза, мир воды. Здесь помимо океанов есть множество рек, озер и морей. Только в середине материка водоемов немного, в остальных частях света — уплаваешься. Планета делится на две части — материковая и островная. Материк всего один, но огромный и обглоданный настолько, что у него бесчисленное множество полуостровов, заливов и бухт. Столица располагается в особом месте. Это что-то вроде большого острова в центре материка. И довольно огромного, кстати говоря. У них здесь нет государств как таковых, но границы существуют. Люди различаются тоже. Я бы условно разделил их на три группы: островные, побережные и центрально-материковые. Чем ближе к столице — тем более строги законы и строже сами люди. Здесь все открытые, веселые и доброжелательные. Ну а островные — таинственны и своеобразны. Зато там, на островах, самые красивые звездопады, какие я когда-либо видел. Тут уж даже Цевра отдыхает.
— Мы туда сходим?
— Не сейчас. В начале лета звезды спят. Звездные дожди начнутся через месяц-другой. Зато мы можем поглядеть цветные озера и прокатиться на лодках по самой крупной реке материка.
— А что насчет водопадов? — спросила я.
— Их здесь почти нет, что странно. Вы не замечали, что некоторые реальности славятся чем-то особенным? Вот Ибиза — это вода во всех её проявлениях кроме водопадов. Цевра — цветы.
— И небо. Там очень красивое небо, — сказала я. — В большинстве миров оно голубое, у тебя на родине — синее. К тому же когда ночью проступает эта золотистая галактика… Зашатаешься.
— Мы зовем её Галактикой Забвения. Повидав множество самых разных небес, я редко находил такие, где помимо обычных звезд можно увидеть крупные планеты и туманности, звездные скопления и газовые облака. А твое родное небо какое? — спросил Кириан. — Помнишь его?
— Оно тоже голубое.
— А твое? — и парень повернулся к Лине.
— У нас больше серое, даже на природе. Экология ужасная, потому и звезд толком не разглядишь. После своего родного мира я всё время думаю, как уменьшить выброс в атмосферу и придумываю системы очистки воды и переработчики для мусора.
— Ты молодец, — улыбнулся Кириан. — Когда последний раз была дома?
— Давно. Мне всё равно не к кому возвращаться. Так что я, наверное, буду искать новый дом. Или лучше новый мир, чтобы наконец создать там свой дом.
Веселая компания играла возле воды в мяч, и нас пригласили присоединиться. Я отказалась по причине платья, ребята с радостью согласились. Лине нисколько не мешала длина её наряда, к тому же под него она надела купальник. Вскоре они скинули верхнюю одежду и продолжили пинать мяч, а я вернулась в номер и нацепила купальник.
Океан был приятно-прохладным. Я плавала без особого удовольствия и раздражала саму себя. Сколько можно жить вполовину? Как долго продлится мой поиск? Вкус жизни терялся, и вместе с ним уходила окружающая красота.
Ближе к вечеру я решила пройтись и оставила ребят в компании молодых шумных ибизцев. Им было хорошо, и я не собиралась своим унылым настроением портить всем встречу.
Чем дальше от прибрежного поселения, тем гуще становилась лиловая темнота. Я прекрасно видела окружающий мир, но он словно тонул в фиолетовом облаке. Кудрявые деревья нагибались над водой, и я забралась на одно из них.
Я старалась ни о чем не думать. Смотрела на таинственную фиолетовую воду и считала звезды. А потом вспомнила, что ещё в прошлый свой визит в Промежуток услышала от него нечто занимательное. С некоторых пор я умела говорить с переходной реальностью, хотя она и не всегда отвечала.
Промежуток сказал, что имя человека — неприкосновенно, оно не менее важно, чем душа, и является её частью. Свое имя, данное при рождении, бродяга не забудет никогда — ни в реальных мирах, ни в Пропасти. Имя — это последний живой огонек, прощальная искра памяти. Если человек теряет его — он узнает Изначальную пустоту и становится кем-то вроде призрака. Ты можешь не помнить себя, свою жизнь и тех, кто тебе дорог, но вряд ли потеряешь имя.
Этот страх преследовал меня. Помимо того, что я опасалась за друзей, зная, что в мирах можно встретить много гадости, я боялась утратить свое имя. Повторяла его про себя, вдалбливала в сознание, чтобы уж точно не забыть, но страх потому и крепок, что способен поспорить даже с любовью…
Ребята отыскали меня в глухую, но вполне светлую полночь на том же месте. Я сидела и напевала про себя обо всем подряд, надеясь, что это поможет побороть тоску.
— Эй, мартышка! Ты что, и ночевать на пальме собралась? — улыбнулся Кириан. Я улыбнулась им в ответ — оба выглядели такими счастливыми!
— Обязательно. Сейчас подкреплюсь фруктами и задрыхну.
Кириан протянул руки:
— Прыгай, поймаю!
Я хмыкнула и спрыгнула чуть в отдалении, не принимая его помощь.
— Ты же знаешь, что я могу сама, Кир.
Он ухмыльнулся.
— Конечно. Не стоило предлагать.
Лина рассмеялась и взяла меня под руку.
— У тебя можно поучиться независимости, Фрэйа.
— Вот именно: независимости. Но мне хотелось бы быть свободной, а не независимой. К примеру, в любви не бывает независимости, но бывает свобода.
Кириан сощурился, почесал в затылке.
— Свободная любовь? Не такая, конечно, как у нас на Цевре?
— У вас она как раз независимая, — сказала я и скрестила руки на груди.
— Хм, — произнес он, почесывая бороду.
Лина пожала плечами. Меня смешила наша общая жестикуляция.
— Тогда почему большая часть миров идет путем Цевры? — спросил он. — Как думаешь?
— Не встречала ни одного мира, похожего на Цевру, Кир. Ваш мир — единственный в своем роде. Но что люди не хотят быть зависимыми от чувств — это и правда удел большинства обществ, которые я встречала. Любовь — соединение — несвобода. Люди полагают, что цепочка выглядит именно так.
— А как на самом деле? — спросила Лина.
— Любовь — свобода, — ответила я. — Любовь — соединение — сила — полет. Чувства окрыляют. Бывает так, что летать умеют оба, и тогда они узнают небо до самого космоса, стремительные и умелые в своих полетах. Порой умеет только один из влюбленных, и тогда он учит другого подниматься в вышину, растит и укрепляет верой его крылья. И это — основа моего существования.
— Хм, — отозвался Кириан. Мы неспешно направились по берегу в сторону гостиницы. — А что же сомнения, Фрэйа? Как не сомневаться в избраннике? Если каждый — Вселенная, как принять его вместе не только с планетами и туманностями, но с астероидами и черными дырами?
— Как — ты узнаешь, когда полюбишь, Кириан. По-настоящему.
— По-настоящему, — эхом повторил парень. — Ты меня в который раз наталкиваешь на глубокие размышления. Я, блин, устал думать уже! — расхохотался он.
Лина развернулась на ходу и пронзила нас каждого по очереди настойчивым, ярким взглядом.
— Давайте пообещаем друг другу, что, даже если потеряемся, обязательно найдемся!
— Иногда одного обещания недостаточно, — справедливо заметил Кириан. — Но я согласен.
— И я согласна. Скрепим сей дружеский бродяжий союз словами и крепкими объятьями.
Что мы и проделали, вслух произнеся короткую клятву. Лина выглядела счастливой, а вот Кириан помимо радости впустил в себя нечто странное. Я успела поймать мгновенное тоскливое выражение его темных глаз, но была эта вспышка столь скоротечна, что он, возможно, и сам не осознавал причину своей грусти… Или знал, но не хотел нас расстраивать.
— А теперь дрыхнуть, — сказал он. — Лично у меня глаза слипаются.
Лина вкусно зевнула.
— Ага, давайте спать. День был насыщенный и прекрасный, пусть же и сны будут такими же.
Ибиза мне очень понравилась. Свежий, не загаженный воздух напитывала особая сладкая влажность, и это прибавляло сил. За пару месяцев мы посетили множество мест, и я втянулась в путешествие. Ощущая расстояние до моего таинственного любимого, я знала, что нам не суждено встретиться скоро, а потому решила просто жить. Нельзя нестись по тропе сломя голову, пытаясь как можно скорее достигнуть цели. Так ты не заметишь всего пути и после ощутишь бессмысленность прожитых дней. Отчаянное, глупое упрямство в попытке совладать с множеством препятствий, я заменила на спокойствие, и наконец-то отпустила печаль на волю. Ей нужна была свобода, бесполезно удерживать горечь в себе, надеясь поскорее миновать одинокую область жизни.
К тому же я не была одинока. Кириан и Лина стали мне не просто друзьями. Я полюбила обоих как родных, и готова была, если потребуется, за них отдать жизнь. Мы узнавали новое друг о друге, по очереди вечерами читали вслух книги. Выяснилось, что Кириан прекрасно играет на гитаре, тут уж даже мои навыки показались заурядными. Правда, он так ни разу нам и не спел, хотя, полагаю, петь умел.
Мы много фотографировались, и я бережно хранила в Промежутке все фотографии. Переходная реальность принимала важные для бродяги вещи и впитывала их, чтобы по требованию отдавать. Мы пообщались на эту тему с ребятами и стало ясно, что их Промежутки тоже не против некоторых вещей.
Мы поплавали вместе с белыми дельфинами и прыгнули с парашютом, научились пользоваться забавными приспособлениями, называемыми «летучими рыбами». С их помощью можно было скользить над водой с огромной скоростью. Были созданы даже специальные водные маршруты для этого занятия. Много раз мы плюхались в воду, были и легкие травмы у нас обеих, но Кириана не занесло ни разу.
То была ещё одна присущая ему черта: за что бы он ни брался, у него все получалось отлично. Про таких говорят удачливые.
— Я тяжело родился, — пояснил парень, когда я поделилась этими мыслями. — Мама едва не погибла. Вот с тех пор легко живу…
Лина сцепила пальцы.
— Ой, страшно, наверное, рожать…
Кириан пожал плечами.
— Тут ничего не могу сказать, лапонька. Не пробовал и не попробую. Я просил маму рассказать, но она ответила отказом. «Ты со мной, живой и здоровый, и это главное», — сказала. Она любила меня, и брата любила.
— Любила? — сглотнула Лина.
— У неё новая семья, — пояснил парень. — Обычное дело. Мы взрослые, начали свою жизнь. Видимся с родителям редко.
— А бывает так, что у вас встречаются навсегда? — спросила я.
— Бывает, но нечасто. Не думай, над такими парами не издеваются, но это кажется всем остальным забавным. Их по-разному называют. Кто-то «Липучками», кто-то «Верными».
— Хорошее название, — одобрила Лина.
— Угу. И путь неплох, когда понимаешь, чего хочешь.
Мы добрались до островов, и бродили рощами старых деревьев, покрытых синими мхами. Свисали с их корявых ветвей гроздья пушистых семян, которые, падая вниз, собирались в кучи, и земля от этого была ватной. В роще никто не ходил в обуви, зато там собирали удивительный урожай взрывающихся корнеплодов. Мы, конечно, отведали салата из них, и смеялись, чувствуя, как нарезанные ломтики издают щелкающие звуки, попадая в живот. Ощущение было немного пугающим, но приятным. Словно внутренний массаж. Да и после такого перекуса в животе становилось легко и радостно.
Нас приняли спокойно и уважительно. Островные ибизцы чтили древние традиции, у них даже были правители старинных родов. И, надо же такому случиться, мы столкнулись с одним из них на пляже, возле старой рощи.
Мужчина постарше Кириана спокойно гулял в одиночестве. Среднего роста, с каштановыми волосами до плеч, он ступал широко и уверенно. По его виду нельзя было ничего заподозрить, какая уж там королевская кровь? Потрепанные джинсы, (я успела подумать о том, что эти удобные штаны носили во многих мирах), обычная бежевая рубашка, босые ноги… Ничего особенного, разве что на груди амулет в форме иззубренного полукруга с красивым красным камнем в центре. Мужчина обернулся и улыбнулся нам.
— Привет.
Мы поздоровались и легко завели разговор о погоде, а затем плавно сменили тему на более серьезную и заговорили об отношениях внутри разных общественных кругов на Ибизе. Вот так и выяснилось, что непримечательный, но вполне симпатичный мужчина на самом деле наследник древнего рода.
— А что толку? — улыбнулся Фалет. — Как я был раздолбаем, так им и остался. Если бы мог — выбрал бы иную судьбу. Передал бразды будущего правления брату, смотался на материк…
Я поймала красноречивый взгляд Лины. Наверное, мы подумали об одном и том же. Вот так и встречаешь людей, готовых познать Промежуток. Что Кириан, что Фалет…
— А вы откуда, ребят? — между тем спросил принц. — Не похожи на материковых, уж извините. Впрочем, и за береговых не сойдете…
Кириан быстро глянул на нас с Линой, и я кивнула. Порой точно знаешь, как поступить.
— Мы издалека, Фалет, — улыбнулся цевранец. — Собственно, даже не с вашей планеты. Я вот, например, с Цевры, Лина — с Ривы, Фрэйа… Она не помнит, откуда. Так набродилась по мирам, что потеряла память.
Фалет сперва усмехнулся, но, видя наши серьезные лица, нахмурился.
— И вы хотите, чтобы я вам поверил?
— Мы ничего не хотим, — сказала Лина. — И верить не заставляем. Однако это правда.
— Бездоказательная, — кивнул Фалет.
— Почему же? — ухмыльнулся Кириан. — Сейчас кто-нибудь из нас возьмет да испарится в неизвестном направлении. Что тогда скажешь?
— Вот когда увижу, тогда и…
Я с трудом сдержала смех: лицо молодого правителя вытянулось и окаменело — это, опередив Кириана, смоталась в Промежуток Лина…
Так мы открыли Промежуток для ещё одной страждущей души. Благодарный, Фалет пригласил нас в гости, в прекрасный дворец на берегу. Он был выстроен из светлого камня и ступенями уходил прямо в воду. Создавалось ощущение, что он словно рождается из океанских вод. Место, конечно, было бесподобное, особенно учитывая ибизские закаты и рассветы.
— Твой отец не удивится такому гостеприимству? — спросила Лина.
— Он в отъезде, тем более что здесь наша личная семейная резиденция. Это скромное жилище — мой первый и главный дом, я могу приглашать кого захочу. Второй куда более знаменит и огромен, туда пускают всех желающих.
Принц проводил нас в комнаты, все как одна смотрящие на восток. Мне понравился ненавязчивый стиль ибизских островных жилищ. Мебели в комнатах было мало — кровати да тумбы. Все шкафы оказались встроенными, а стены были украшены фресками. У каждой комнаты имелся свой выход на водную лестницу, причем все эти небольшие бассейны были разделены стенами. Захотел — разделся догола и сиди себе в воде, никто не увидит. Этакие личные покои со всеми удобствами. Даже маленькая кухня при каждой комнате.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |