Становление человечества 13 страница

к результатам будто бы естественной обработки природного камня, но дальнейшие исследования неопровержимо доказали искусственный характер многих ранних находок и их глубокую древность (минимум 2000000—2500000 лет). Культура этих орудий получила название олдуванской, или олдувайской. В настоящее время они известны из многих местонахождений в Кооби Фора и Олдувае в Восточной Африке. На русском языке их общий обзор, стратиграфическая оценка и культурно-историческая характеристика осуществлены в книге Г. П. Григорьева «Палеолит Африки», изданной в 1977 г. Это грубые, достаточно бесформенные орудия, собранные среди большого количества обломков кварца и других твердых пород. Все же в их форме наблюдается определенная повторяемость, обнаружены они на небольших площадках, покрытых слоем костей и панцирей черепах, обломки которых говорят о том, что они были разбиты с помощью каменных орудий. Подлинность орудий подтверждается и неудачными попытками экспериментально получить обработанные орудия такой формы естественным путем (например, при механическом действии воды и вызываемых ею ударах камня о камень), и наблюдениями над условиями их геологического залегания, и самим характером подправки галек, демонстрирующим известное однообразие ретуши. Таким образом, некоторая, пусть не очень четкая повторяемость форм орудий и характер культурного слоя, в котором они найдены, не дают возможности согласиться с еще звучащими голосами скептиков и заставляют видеть в олдувайской культуре первый этап развития человеческой материальной культуры, результат сознательной целенаправленной трудовой деятельности в ее зачаточных формах. Часть орудий на этой стадии человеческой эволюции изготовлялась из кости и рога, как об этом свидетельствует остеодонтокератическая индустрия, очевидно, изготовлялись и ударные орудия из такого доступного и податливого материала, как дерево, но их остатки, естественно, не сохранились. Уже проведенные исследования демонстрируют достаточно высокий уровень нарождающегося общества даже на этой начальной стадии, следы жилищ и даже поселений, хотя и временного использования, сложные и разнообразные формы орудий, использование в качестве пищи многих компонентов природной среды. Таким образом, уже на заре орудийной деятельности мы сталкиваемся с разнообразием форм орудий, отражающим и их функциональное разнообразие, этим полностью опровергаются традиционные утверждения, согласно которым переход от ранних эпох палеолита к более поздним представлял собой путь эволюции от единичного орудия — шелльского рубила к орудиям нескольких разнообразных форм.

Для чего использовались эти примитивные орудия? При постоянном собирательстве растительной пищи (хотя ее состав

менное состояние проблемы гоминизации.— Проблемы этнографии и антропологии в свете научного наследия Ф. Энгельса. М., 1972.

==147

Орудия олдувайской эпохи

==148

абсолютно неясен) каменные орудия могли использоваться для выкапывания съедобных корешков, разрывания нор мелких животных и разрушения построек тропических насекомых, например термитов. Охотясь на более или менее крупных грызунов, зубы которых были достаточно опасны для человека, люди должны были убивать их костяными и деревянными дубинками. Каменное орудие помогало при разделке тушек. Надо думать, основную роль оно играло и при отделении мяса от костей у падали — остатков трапезы крупных и мелких хищников, хотя считать падаль основным или одним из основных источников пищи ранних гоминид, как это аргументировал, например, В. В. Бунак в вышедшей в 1980 г. посмертно книге «Род Homo, его возникновение и последующая эволюция», вряд ли возможно: в условиях жаркого и достаточно влажного климата туша и тем более остатки туши разлагаются слишком быстро, чтобы их можно было использовать в качестве пищи. В условиях же полной сухости наступала очень быстрая мумификация, также препятствовавшая полноценному употреблению падали. Именно эта невозможность сохранять мясо, по-видимому, и приводила к постоянным целенаправленным поискам пищи и практически почти ежедневной охоте, в то же время способствуя активному образу жизни Но находки многочисленных рогов антилоп и поврежденных, с тяжелыми проломами черепов павианов вместе с остатками австралопитеков не могут быть истолкованы иначе, как свидетельство существования охоты на крупных животных — низших обезьян и копытных. Как можно представить себе такую охоту? Копытные живут обычно довольно крупными стадами, и охота на них сопряжена с необходимостью либо длительного преследования, либо скрадывания и внезапного нападения. Длительное преследование со стороны даже двуногих существ с орудиями в руках по отношению к копытным трудно себе представить — копытные и подвижнее, и выносливее приматов. Что же касается скрадывания и облавной охоты, то, по-видимому, они и составляли те формы охоты, которые после полного овладения прямохождением стали основными в коллективах древнейших гоминид, представленных австралопитеками. При такой форме охоты одна группа выслеживала и пугала животных, а другая поджидала их в месте, через которое они непременно должны были пройти. Именно в процессе охоты дубины из кости, рога и дерева служили основным средством убийства животных, тогда как при свежевании туш могли опять применяться галечные орудия. Подобная охота, безусловно, расширяла запасы и употребление мясной пищи, вносила во взаимодействие между членами коллектива и структуру первичных внутристадных отношений какую-то дополнительную компоненту упорядоченности, закрепляла и воспитывала навыки коллективных действий.

Хотя бы вкратце следует сказать в развитие того, о чем уже упоминалось выше и что можно обозначить как бытовую сферу

==149

жизни. Применительно к современному обществу понятие быта в соответствии с более или менее общепринятыми взглядами этнографов имеет более или менее определенный смысл и не перекрывается другими явлениями сложной современной жизни. Но в условиях примитивной жизни коллективов древнейших гоминид, имевших достаточно аморфную и диффузную структуру, затруднено вычленение отдельных функциональных сфер, позже получивших самостоятельную жизнь. Мы понимаем в данном случае под бытовой сферой все, что так или иначе лежало за пределами собственно хозяйственной деятельности и составляло внутреннюю, так сказать, домашнюю жизнь тех сообществ, которые мы называем первобытными стадами и о которых будем говорить позже. Сюда входят в первую очередь организация поселений и жилищ, а также сам цикл жизни и его периодичность. Современные человекообразные обезьяны, как можно судить теперь по уже многочисленным наблюдениям, строят гнезда на одну ночь и практически ведут бродячий образ жизни в пределах определенной территории. Можно представить себе, что ранние представители австралопитеков не отличались существенно от человекообразных обезьян. Но вряд ли подобное положение могло продолжаться долго. Усложнение форм охоты повышало ее эффективность, спорадическое использование огня заставляло выбирать места, удобные для его разведения и поддержания, сначала медленное, а затем все более прогрессировавшее удлинение периода детства требовали перехода хотя бы к временно оседлым поселениям, на которых все перечисленные функции — использование результатов охоты, поддержание огня и приготовление пищи, воспитание детей — могли бы выполняться с большим успехом. Все имеющиеся в нашем распоряжении данные и по стадии австралопитеков, и по стадии питекантропов как раз и рисуют нам картину временных лагерей, хотя и использовавшихся более или менее продолжительное время. Для их устройства выбирались обычно небольшие навесы и открытые площадки перед ними.

Итак, перечисленные данные достаточно убедительны, чтобы позволить нам в целом принять идею совпадения морфологического (прямохождение) и орудийного, говоря шире, философского (целенаправленное изготовление и использование орудий) критериев границ семейства гоминид. Очевидно, переход к прямохождению явился таким могущественным стимулом овладения новыми территориями и новым отношением к среде, так интенсивно способствовал географическому расселению и экологическому разнообразию жизни древнейших гоминид, что просто не мог не привести в качестве ближайшего следствия к активизации освободившихся верхних конечностей, к усилению манипулирования предметами, а затем к их постоянному использованию и превращению в орудия. Никакой другой морфологический критерий выде-; ления семейства гоминид не дает аналогичного совпадения с орудийным.

К оглавлению

==150

Таким образом, заканчивая этот раздел, следует подчеркнуть, что правомерность обоснованного как прямыми анатомическими наблюдениями, так и косвенными теоретическими соображениями и принятого нами морфологического критерия семейства гоминид доказывается и его совпадением в общем с критериями орудийной деятельности. Находки остатков презинджантропа совместно с примитивной каменной индустрией демонстрируют это совпадение достаточно отчетливо; в то же время изучение стопы презинджантропа не оставляет сомнений в том, что совершенная бипедия была уже выработана на этой стадии эволюции. Что касается других австралопитеков, то при отсутствии бесспорных доказательств изготовления ими каменных орудий есть веские основания приписывать им постоянное целенаправленное изготовление орудий из костей и рогов ископаемых животных. Кажется вероятным и употребление дубинок из дерева на этой стадии, но несохраняемость дерева в земле лишает это предположение какой бы то ни было доказательной силы. Все же косвенным подтверждением использования дерева как материала для изготовления орудий в эпоху нижнего палеолита служат известные местонахождения очень древних орудий из окаменевшего дерева на территории Юго-Восточной Азии.

Антропологический материал совместно, конечно, с археологией отодвигает далеко назад, как мы видим, хронологические границы человеческого общества по сравнению с еще недавно имевшими хождение в науке взглядами на этот счет. Если воспользоваться произведенными до сих пор определениями абсолютного возраста находок Л. Лики, в том числе и презинджантропа, то первые зачатки орудийной деятельности, а с ними и начало человеческого общества следует отодвинуть от современности больше чем на полтора миллиона лет (абсолютный возраст презинджантропа оценивается в 1 750 000 лет, новые находки в Африке в долине реки Омо (Эфиопия) и на побережье оз. Туркана ископаемых костей вместе с орудиями датируются уже примерно 2 500 000 лет). Этим возраст человека и общества увеличивается почти втрое по сравнению с представлениями, господствовавшими в антропологической, геологической и исторической литературе еще сравнительно недавно — два или три десятка лет тому назад, когда древность находок питекантропов оценивалась приблизительно в 1 000 000 лет. В настоящее время и она может быть увеличена вдвое. Таким образом, человеческое общество имело для создания и развития своих институтов значительно больше времени, чем наше самое смелое воображение могло предсказать до сих пор.

' Mourns Η. Early man and plestocene stratigraphy in Southern and Eastern Asia.— Papers of the Peabody museum of Amer. archeology and ethnology. Cambridge, Massachusets, 1944, vol. 19, N 3.

==151

==152

Древнейшие орудия синантропа

==153

Развитие орудийной, или трудовой, деятельности

Какова степень соответствия осуществленного выше подразделения подсемейства Homininae на два рода с этапами развития каменной индустрии на протяжении палеолита? Чаще всего в качестве таких этапов выделяют нижний и верхний палеолит, проводя, как известно, границу между ними выше мустье. Таким образом, она совпадает приблизительно с рубежом между палеоантропом и современным человеком, а не палеоантропом и архантропом. Налицо, следовательно, отчетливая несопоставимость результатов археологических и антропологических исследований, если последним придавать ту интерпретацию, какая здесь защищается. Поэтому в первую очередь нужно было бы рассмотреть, насколько серьезно и неразрешимо это противоречие, но перед этим целесообразно все же дать общее представление об основных этапах истории материальной культуры до появления человека современного вида, как они выявляются многолетними археологическими исследованиями.

Начиная со стадии архантропов, представленных родом питекантропов, мы переходим к эпохе нижнего палеолита в подлинном смысле слова, то есть к эпохе подавляющего использования камня, преимущественно кремня, для изготовления орудий, либо вытеснившего кость и дерево, либо лимитировавшего употребление их узкими рамками изготовления каких-то вспомогательных орудий. Именно в эту эпоху мы впервые сталкиваемся с регулярной повторяемостью форм каменных орудий, набор которых постепенно усложняется на протяжении всего палеолита. Основной формой начального этапа развития нижнепалеолитической техники на протяжении многих десятков, а то и сотен тысячелетий было ручное рубило, то есть двусторонне обработанное орудие яйцевидной формы, оба режущих края которого сходились к концу, а более широкая часть была удобна, чтобы держать ее в руке. В понимании назначения этого орудия мы и сейчас недалеко ушли от первых открывателей этой формы еще в последней четверти прошлого века — по-видимому, оно не было изобретено только для одной повторяющейся операции, и его функциональное назначение было достаточно широким и разнообразным. Развитие исследований в области изучения нижнепалсолитических памятников, особенно в новых районах, показало, однако, что прежние представления о рубиле как практически единственном орудии начальной шелльской эпохи нижнего палеолита основаны на недостаточном знании и селективном отборе рубил, как наиболее бросающихся в глаза форм, из общего числа орудий на нижнепалеолитических стоянках. Помимо рубил нижнепалеолитический человек достаточно часто изготовлял чопперы — грубые рубящие орудия, более аморфные и менее устойчивые по своей форме, обслуживавшие, наверное, преимущественно ударно-режущие операции.

==154

Для ашельского этапа мы имеем местонахождения с огромными скоплениями костей животных, то есть постоянные охотничьи стойбища '. Лошадь и вообще все копытные занимают резко преобладающее место среди объектов охоты. Это означает, что начиная с австралопитеков и до конца стадии архантропов идет постепенное нарастание значения загонной охоты и усовершенствование ее методов. Потребление мяса за счет этого становится более регулярным, хотя трудно представить себе, что это последнее обстоятельство полностью сводит на нет добычу мелких животных и собирательство. Человек остается всеядным животным, но, по-видимому, именно на этой стадии животный белок становится основным и достаточно регулярным компонентом пищи.

На следующей, неандертальской стадии мы сталкиваемся с мустьерским этапом техники обработки камня. Преобладающими формами орудий становятся остроконечники, продолжающие технологическую линию двусторонней обработки, и скребла, обработанные с одной стороны. Многие орудия изготовляются на пластинах, сколотых с куска камня, а сам кусок, приобретающий форму дисковидного нуклеуса, также часто специально подрабатывается, чтобы придать ему орудийное назначение. Ретушь, с помощью которой обрабатывается режущий край, становится гораздо более тонкой и геометрически (имеются в виду одинаковые размеры сколов и близкий угол их наклона к плоскости поверхности) более правильной, разнообразие форм орудий при стандартной правильности руководящих форм увеличивается. Одним словом, налицо значительный прогресс не только в технических знаниях, то есть знании свойств разных пород кремня и наиболее целесообразных способов их обработки, но и в технических навыках, то есть в манипулировании мелкими предметами, точности ударных движений, наконец, умении соразмерять силу и направление ударов и соблюдать повторяемость движений. Усложнение культурных традиций сказалось и на характере охоты, подтверждение чему можно увидеть в переходе к охоте на крупных хищников при сохранении роли загонной охоты, когда характер фауны и географические обстоятельства это позволяли. Стоянки в южных районах Западной Европы с большими скоплениями черепов пещерного медведя, который был намного больше современного бурого медведя даже в его наиболее крупных разновидностях, достаточно в этом отношении показательны 2. Переход к такой охоте означал дальнейшее увеличение вооруженности, расширение объектов охоты и возросшую независимость жизнеобеспеченности неандертальцев от

' См.: Борисковский П. И. Проблемы становления человеческого общества и археологические открытия последних десяти лет.— В кн.: Ленинские идеи в изучении первобытного общества, рабовладения и феодализма. М., 1970.

См.: Ефименко П. П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени. 3-е изд. Киев, 1953.

==155

Орудия мустьерскои эпохи Стоянка Ля Кина (Франция)

==156

==157

существования стад крупных копытных, подверженных колебаниям численности, сезонным перекочевкам и т. д.

Огонь, строго говоря, не относится к числу хозяйственных средств, но использование и поддержание огня, бесспорно, входило в сферу труда, входило в круг хозяйственных действий и обязанностей древних гоминид. Первые доказательства его постоянного использования имеются для конца стадии питекантропов и обнаружены в стойбищах китайских питекантропов под Пекином (хотя какое-то эпизодическое использование огня было, возможно, известно и австралопитекам, о чем свидетельствуют уже упоминавшиеся обстоятельства обнаружения остатков австралопитека прометеева), но для неандертальской стадии огонь, бесспорно, стал постоянным спутником жизни. Это имело два важных последствия в разных сферах жизни неандертальцев. Первое из них связано предположительно с ролью огня, каких-то смоляных факелов или просто горящих сучьев в загонной охоте на копытных и охоте на крупных хищников. Бесспорно, огонь резко увеличил эффективность охоты. Второе следствие повседневного использования огня — употребление сначала, очевидно, жареной, а затем и вареной пищи. Животный белок, следовательно, начиная с конца стадии архантропов попадал в организм в наиболее пригодном для усвоения виде, что было небезразлично для эволюционного морфологического прогресса через повышение активности обмена веществ и создание более благоприятных условий для роста и развития детского поколения в коллективах поздних питекантропов и особенно неандертальцев.

На поздних этапах стадии архантропов в связи с усложнением охоты и переходом к охоте на стадных копытных, а затем на стадии палеоантропов и к охоте на крупных хищников, усложнением в связи с этим коллективной хозяйственной деятельности, изобретением способов добывания огня, познанием его свойств, увеличением разнообразия пищевого рациона временные лагеря уступают место постоянным стойбищам, существовавшим, очевидно, многие десятилетия. Каково географическое местоположение таких стойбищ? Уже поздние питекантропы не боялись использовать достаточно глубокие пещеры и интенсивно обживали их '. Тем более это относится к неандертальцам. Но на неандертальской стадии был сделан и следующий шаг — переход в необходимых условиях к конструированию наземных жилищ на открытых стоянках. Эпизодически какие-то наземные конструкции создавались и австралопитеками, и питекантропами 2, но следы их очень неопределенны. Расширяющееся освоение ойкумены имело своим следствием освоение равнинных районов, удобных для жизни и изобилующих

' См Замятин С Η О первоначальном заселении пещер — Краткое сообщение Института истории материальной культуры, 1950, вып 31

2 Маша D, Diotzel A Begegnung mit dem Urmenschen Die Funde von Bilzigslelen Leipzig — Jena — Berlin, 1980

==158

Реконструкция одного из древнейших жилищ на стоянке Терра Амата (Франция)

охотничьей добычей; в таких районах требование защиты от хищников, а возможно, и относительная суровость условий вынуждали достаточно постоянно создавать на первых порах примитивные наземные конструкции (видимо, остовы из сучьев, укрепленные камнями и обтянутые шкурами), остатки которых мы обнаруживаем при археологических раскопках ашельских и мустьерских памятников1.

' Черныш А П Остатки жилища мустьерского времени на Днестре — Со ветская этнография, 1960, № 1, Bourdier F Préhistoire de France Pans, 1967

==159

После приведенного по необходимости краткого и очень общего обзора основных ступеней развития трудовой деятельности на заре истории человечества закономерен переход к ответу на вопрос, который мы поставили в начале этого раздела,— каково соответствие этапов развития материальной культуры с обоснованной и принятой вышо классификацией семейства гоминид? Деление палеолита на нижний и верхний само по себе представляет уже какой-то результат абстракции, обобщения данных, а не результат эмпирических наблюдений. Правда, в основе этого обобщения лежат очень веские и бесспорные факты — распространение в верхнем палеолите жилищ с очагами, что свидетельствует о высоком уровне социальной организации: бесспорные погребения с богатым набором украшений, говорящие о развитой обрядности и культе мертвых, а значит, и о развитии религиозных представлений; многообразные формы искусства (скульптура из камня, глины и кости, рисунок на камне и кости, полихромная живопись на стенах пещер); наконец, значительный этап в эволюции самой каменной индустрии: появление многих новых форм орудий, производство вспомогательных орудий, использовавшихся при изготовлении других орудий, и т. д. Все эти факты общеизвестны, отрицать или подвергать их сомнению было бы нелепо, и они делают позицию сторонников двух этапов в истории палеолита — нижнепалеолитического и верхнепалеолитического — весьма внушительной.

Однако есть в этой позиции и определенные изъяны, на которых следует остановиться. Первый и основной из них, носящий общий характер,— рассмотрение всех перечисленных фактов в статике, а не в динамике, недоучет того обстоятельства, что мы застаем все перечисленные явления в верхнепалеолитическую эпоху уже в развитой форме и что для достижения такого уровня развития не мог не понадобиться длительный промежуток времени. Это в одинаковой степени относится и к погребальной обрядности, и к развитию наземных жилищ, и к искусству. Трудно представить себе, чтобы возникновение и окончательное оформление всех этих принципиально новых явлений в человеческой культуре произошло сразу, внезапно, что их зарождение не длительный мучительный процесс постепенной кристаллизации каких-то зародышей явлений, возникших значительно раньше самих явлений, не реализация предпосылок, заложенных еще в природе налеоантропов. В пользу такого взгляда также можно привести несколько веских фактов.

Длительная полемика вокруг неандертальских погребений, имевшие место в ходе этой полемики попытки отрицать культовый характер неандертальских погребений и рассматривать их как результат случайных, непреднамеренных действий показали, что сторонники этих попыток не правы и не могут убедительно оспорить всех фактов, свидетельствующих об обратном. А факты эти —

К оглавлению

==160

довольно четкая в ряде случаев могильная яма, и положение в позе спящего, и засыпка землей, и обнаружение каменных орудий вокруг покойника. Но самым важным в этой связи является ориентировка покойников по линии восток — запад, бесспорно установленная почти в десяти случаях непотревоженных погребений и свидетельствующая одновременно и о первом эмпирическом наблюдении природных сил и повторяемости их действия, и о желании поставить покойника в какую-то связь с ними. Если добавить известную упорядоченность расположения козлиных рогов вокруг погребения тешик-ташского неандертальца, установленную А. П. Окладниковым, напомнить захоронение неандертальца в пещере Мустье во Франции, которое также трудно истолковать как результат случайных, непреднамеренных действий, то концепция отрицания реальности неандертальских погребений превращается в отрицание убедительных фактов. Да и погребальная обрядность верхнепалеолитического человека настолько сложна, что ее формирование не могло не потребовать, как указывалось, длительного времени. Правда, существует и другая точка зрения, высказанная С. Н. Замятниным; согласно ей неандертальским погребениям нужно придавать лишь гигиеническое значение. Но и при таком подходе захоронения в пределах пещер свидетельствуют о каком-то осознании своей близости к умершим, чего не было в предшествующую эпоху.

Верхнепалеолитическое искусство сразу же, с момента своего появления, предстает перед нами как явление исключительной сложности, многообразное по своей форме, высокоразвитое и в смысловом, и в техническом отношении. Практически об этом можно говорить начиная с зари верхнего палеолита, так называемой ориньякской эпохи. В это время еще редки многоцветные росписи на стенах пещер, но рисунки на кости и скульптура великолепны в своей выразительности, демонстрируют бездну наблюдательности и высокий уровень технических навыков в передаче изображаемого объекта. Обо всем этом дальше мы будем говорить подробнее в специальном разделе, здесь же отметим основное, что нас в данном случае интересует: столь развитое искусство — плод длительного, многотысячелетнего развития. Для самых ранних стадий антропогенеза мы не имеем сведений о наличии какихто культов, религиозных представлений, магических действий, первых зачатков искусства и т. д. Отдельные спекулятивные попытки представить какие-то соображения в пользу наличия таких явлений у питекантропов и даже австралопитеков недоказуемы фактически и не нашли поддержки в современной науке. Первые конкретные данные мы имеем лишь для неандертальской стадии. Отдельные находки каких-то знаков на камнях, которые с некото-

' См.: Окладников А. П. О значении захоронений неандертальцев для истории первобытной культуры.— Советская этнография, 1952, № 2.

==161

В. П. Алексеев

рым основанием могут быть истолкованы как повторяющийся орнамент, стоят у начала конкретных свидетельств о зарождении эстетических представлений. Возможно, именно на этой стадии антропогенеза впервые возникло свободное от хозяйственных забот время, что при прочих равных условиях также не могло не способствовать эстетическому осмыслению действительности.

Наконец, сохранение голов животных в определенном порядке, исключающем возможность видеть в них только запасы мяса (не говоря уже о том, что вряд ли не только неандерталец, но и человек более раннего времени не осознавал разницы в пищевой ценности головы и туши), можно истолковывать достаточно определенно, как аргумент в пользу зарождения зачатков если не полностью анимистических верований, то анимистических представлений. Весьма вероятно, что оно имеет отношение и к первому оформлению эстетических представлений. Развиваемая в советской археологической литературе А. Д. Столяром концепция этапности образов первобытного искусства, подкрепленная любопытными наблюдениями и показывающая, что воплощение образа зверя прошло через ряд стадий — части тела вместо целого (пещеры Драхенлох и Петерс-хёле), примитивной глиняной скульптуры и, наконец, полноценного воплощения образа в кости и камне, также может быть использована для доказательства глубокой древности истоков искусства, от которых просто ничего не сохранилось. Исключительно интересные и с моей точки зрения чрезвычайно перспективные наблюдения Э. Е. Фрадкина над полисемантичностью, многообразностью верхнепалеолитической скульпт^ры, проведенные на коллекции из Костёнок I и Авдеева,— лишнее доказательство огромного пути, который должно было пройти верхнепалеолитическое искусство до эпохи своего расцвета. Ее мы и застаем воплощенной в вещественных памятниках.

В свете этих соображений нет надобности придавать большое значение отдельным находкам в мустьерских стоянках, которые интерпретировались много раз, как первые очень несовершенные следы искусства,— я имею в виду в первую очередь широко известную каменную плиту с углублениями из Ферасси. По устному сообщению такого крупного специалиста по археологии каменного века, каким является П. И. Борисковский, имевший возможность лично осмотреть ее. в расположении этих углублений, если оценивать их непредвзято, трудно уловить какой-нибудь порядок. Первые следы образного восприятия и выражения действительности, по-видимому, воплощались не в камне. Недостаточно ясно и изобразительное значение фигуры, вырезанной на расчлененной лучевой кости зубра из мустьерской стоянки Пронятин под Тернополем '.

' См.: Сытник А. С. Гравированный рисунок на кости с мустьерской стоянки под Тернополем.— В кн.: Первобытное искусство. Пластина и рисунки древних культур. Новосибирск, 1983.

==162

Жилища на открытых верхнепалеолитических стоянках с отдельными очагами, интерпретированные в свете этнографических фактов, всегда рассматривались как доказательство значительного прогресса социальных отношений в верхнепалеолитическое время по сравнению с мустьерской эпохой и возникновения родового строя. В настоящее время, как уже говорилось, бесспорны находки аналогичных жилищ на открытых мустьерских стоянках, а после них вся аргументация о формировании родовых отношений в недрах верхнепалеолитического общества, основанная на интерпретации жилищ, очевидно, с тем же правом может быть отнесена и к мустьерской эпохе.

Дата добавления: 2015-10-21