Некоторое время Хезра концентрировалась, разбиралась, с чем имеет дело. Она закрыла глаза и зашептала непонятные слова, похожие на древнюю языческую молитву. Морщинистые пальцы лёгкими прикосновениями изучали линии на ладонях Сандро. От этого он впал в полусонное состояние и, боясь совсем уснуть, спросил: «Долго ещё?»
- Терпение. Я только начала.
Её пальцы остановились в симметричных точках.
- Вот! – решительно сказала старушка и надавила в эти места.
Между их руками замельтешили волшебные вспышки. У Сандро закралось опасение, но он доверился колдунье и поддался её чарам.
- Это не опасно? – не выдержала Ральна.
- Всё в порядке. Это моё снадобье подействовало – волшебная сила так повышается.
- Вы уже приступили к снятию чар? – со знанием дела вдруг спросил Милнус, будто понимая детали происходившего.
- Нет. Не мешай мне!
Волшебные вспышки переросли в напряжение. Неожиданно столик задрожал, а потом и вовсе запрыгал. Потухли свечи, угас очаг. Сандро с трудом оставался на месте. Хезра неотступно продолжала дырявить ауру проклятья. Ей приходилось очень тяжело. Чтобы удерживать всё под контролем, она подняла руки вверх, произнося нужные слова всё громче. Но что-то пошло не так, и старушка запуталась. Напряжение между ней и юным магом дошло до того, что её отбросило назад.
Всё закончилось. С Сандро было всё в порядке. Хезру привели в чувства и налили ей чаю.
- Мне не удалось, - подрагивающим голосом сказала старушка, - на тебя наложено очень сильное заклинание. Оно призвано задержать рост твоей магической силы. Не знаю, кто его на тебя наложил, но снять его сможет только или он сам, или только смерть.
Для принца это была не самая приятная новость. Он только-только смирился с тем, что он маг, и вдруг он узнаёт, что на нём уже есть какое-то заклятие.
- А почему ваш шар думает, что я тоже волшебник? – не мог понять Милнус.
- Это надо у тебя спросить. Или у твоей мамы. Почему ты волшебник и сам об этом не знаешь?
- У магов рождаются маги? – открывала для себя Ральна.
- Угу, - кивнула старушка.
- Ух ты. Странно. За мной гоняются из-за алхимии, а теперь ещё будут из-за магии. Но ведь я не умею делать ничего волшебного.
- Твои особенности ещё проявятся, только будь к ним готов. У нас у всех был трудный день, точнее ночь. Предлагаю всем ложиться отдыхать. Завтра вставать спозаранку.
Затушили свечи, улеглись спать. Но Милнус всё не находил себе покоя.
- Сандро, я всё не пойму: если шар выдаёт во мне мага, почему меня не выбрал демон?
- Не знаю. А это на самом деле непонятно. Только давай у Хезры это не спрашивай – она не должна об этом знать.
- Я думал, вдруг ты догадаешься, ты же сам с этим столкнулся.
- Может они чувствуют магов только в момент сотворения заклинания?
Долго, однако, головы они не ломали. Едва сон поманил их, как оба крепко заснули. Ранним утром их разбудили петухи и писклявый лай Форзика. После завтрака Хезра дала им кое-какой еды с собой. Они сполна отблагодарили её Дзебринской монетой и собрались в дорогу. По пути они рассказали Ниле, что произошло ночью, и её это сильно озадачило.
За Нархибом с его обширными плантациями посевной конопли местные жители встречались всё реже – все боялись беспощадных набегов орков. Проезжая по мосту через Дорк второй раз, Сандро пребывал в подавленных чувствах. Ни один отрезок пути не обошёлся без происшествий. За спиной у него оставалась ещё одна невосполнимая потеря. Кто знает, что ждало его впереди?
Далеко за полдень они преодолели большую часть пути и подошли к окрестностям Мнаджарана. Все изнемогали от несусветной жары и быстро расходовали запасы воды. Немного легче было в повозке, но одновременно с Нилой туда все не помещались. Она уступила место людям, но из-за этого окуналась чуть ли не в каждом попутном солёном озерце. Уморённая солнцем Ральна бессильно задремала. На полу часто шумно дышал Форзик. Из крошечной пасти выглядывал дрожащий розовый язычок.
- Сандро, знаешь, что странно? – нашёл в себе силы спросить Милнус.
- Чего?
- Когда старуха кочевряжилась, снимая с тебя заклинание, мне показалось, что я понимаю, какие она говорила слова.
- И что?
- Я всё думал, а нет ли такой магической способности: понимать чужое волшебство?
- Откуда я знаю? Я сам про себя-то ничего не знаю, а ты такое спрашиваешь.
- Мне просто хотелось бы узнать, вдруг это и есть моя волшебная особенность, о которой сказала старуха. Жалко, что в наше время не обучают магии. Я бы хотел разобраться в этом.
В конце дня они вошли в заветный город. Ральна и Милнус были поражены его красотой – это был первый город Оспурсии, который они посетили. Нила любовалась своими змеиными головами. Сандро прикрывал своё лицо, чтобы, не допусти Энрель, кто-нибудь не узнал его. Он помнил, где стояла Академия целительства, а Касара он мог найти только там. Однако там сказали, что в это время Касар работает в здравнице на берегу моря, и они поехали к указанному месту.
Сандро шёл по тенистой аллее к восхитительному зданию здравницы. Ему не терпелось увидеть Касара. Наконец у входа он заметил его. Касар беседовал с каким-то аристократом, который сердечно благодарил его за проведённое лечение. За благоухающими кустами жасмина они не заметили приближения молодого человека.
- …чтобы я без вас делал, господин Касар, вы просто волшебник! – выплёскивал всё своё красноречие богатей. - Сколько я вам должен? – тихо добавил он на ухо.
- А сколько стоит человеческая жизнь? – задал неожиданный вопрос лекарь.
Аристократа это поставило в тупик, и он, нелепо ухмыльнувшись, повторил: «Ну, сколько я вам должен, господин врачеватель? Это между нами».
- Оставьте себе. Может быть, однажды мне понадобится ваша помощь. Это было бы лучше всяких денег.
- Ну вы шутник, господин целитель! Я запомню. Всё, чем я смогу вам помочь, только скажите - я помогу. Я никогда не остаюсь в долгу.
- Только запомните, что я вам сказал: воздержание не меньше трёх недель, - совсем тихо предупредил Касар.
Аристократ ушёл довольным, и врачеватель уже хотел уходить снова в здравницу, как вдруг он услышал знакомый молодой голос: «Господин Касар».
- Сандро? Мой принц! – приятно удивился лекарь. – Что вы здесь делаете? О, вам же нельзя оставаться на виду у всех. Пойдёмте в мой кабинет, - тихо сказал он.
Был вечер, и длинные коридоры здравницы уже опустели. Но даже в кабинете Касара Сандро продолжал прятать лицо.
- Буквально на днях нам сообщили, что вас уличили в магии. Я не буду вам лгать, что я не знал этого ранее. Я понял всё ещё под Эфа-Льяром, но я вас не сдал и не сдам. Можете на меня положиться. Погостите пока у меня.
Сандро это несказанно обрадовало. Наконец-то он нашёл человека, которому можно было доверять и который может помочь.
- Спасибо вам, - сказал Сандро. – А как вы здесь? Я смотрю, вы устроились, как и планировали!
- Да. Преподаю в Академии и подрабатываю здесь, чтобы применять свои знания на практике. Мой принц, я должен вам признаться ещё кое в чём. Сам я тоже маг, но, само собой, держу это в тайне. Помните великих визирей? Они знают об одном месте, где вас не будут преследовать, где вы сможете отточить своё умение.
- Они тоже маги?
- Да, и они-то уж точно знают, каково это прятаться ото всех. Я здесь поговорю с кем надо, и вам обеспечат сопровождение до Бинзара. Не переживайте, никто ничего не узнает, и вы тоже не должны об этом никому говорить. В противном случае исчезнет нечто большее и дорогое, чем вы можете себе представить.
- О, да я и сам уже понял, как важно держать язык за зубами, - заверил принц.
- Можете уже не прятать лицо, - сказал Касар.
Сандро открыл лицо, снял повязку, и глаза лекаря округлились от испуга.
- О, мой принц, что с вами стряслось?
- Это ещё не самое главное, что я скрываю.
Повозку подогнали вплотную к входу. Сначала Касар был крайне удивлён, когда Сандро представил ему ещё двух магов, но когда в кабинет вползла нага, он был потрясён до глубины души. Наконец, когда ему всё рассказали, и он немного привык к их присутствию, он предложил принцу осмотреть левый глаз.
Лекарь спрыснул его пустую глазницу каким-то веществом, и он ничего не почувствовал.
- Поразительно, глазница даже не нагноилась! – копошась инструментами в ране, не переставал удивляться он.
- Это всё Нила. Мы с ней теперь вроде братьев по крови! – прокомментировал Сандро.
Ральна не могла на это смотреть и решила посидеть в коридоре. Милнус наблюдал за лекарем как заворожённый.
- Это пульцерин? – спросила Нила, взяв пузырёк с обезболивающим веществом.
- Нет, это гамальгиновый экстракт, - ответил Касар. – За сто пятьдесят лет обезболивающие средства ушли далеко вперёд.
Нилу это сильно задело. В последней его фразе она заметила дольку хвастовства, и ей было не по себе, что во врачевании её может обставить столь молодое и по сравнению с ней малоопытное создание.
- Ну что ж, мой принц, глазодвигательные мышцы целы. Как ваш лекарь, могу предложить только одно – поставить протез глаза. Видеть он не будет, зато скроет косметический дефект.
Сандро согласился. У Касара были ключи от многих помещений здравницы, и он быстро собрал всё необходимое. Затем он нацепил маску, окунул руки в ёмкость с густой жёлтой жидкостью, и та застыла на нём, словно воск, образуя подобие гибких перчаток. Операция началась. Из стеклянного ящичка лекарь достал необходимый протез и прихватил его наводящими швами. Потом он перешёл к самой кропотливой работе: прикреплению оставшихся мышц к строго соответствующим местам протеза. Для этого он надел специальный монокль, чтобы лучше всё видеть.
- А вы, наверное, не застали этих новых протезов? – приговаривал Касар, обращаясь к Ниле.
- Нет. Тогда таких операций ещё не делали. Но суть её мне понятна.
- А шить вам раньше приходилось конскими волосами? Я про такое читал. А что это я вам рассказываю, вы ведь и сами врачевание преподавали.
Нила готова была провалиться на месте. Но отступать она тоже не собиралась. И тогда она решила задать вопрос, сбивавший с ног всех её студентов, от которого они начинали врать и путаться в самых возвышенных словах.
- А зачем вы пошли во врачевание?
- Пока на этом свете есть человек, всегда будет нужен тот, кто будет его лечить, - без малейших колебаний ответил Касар.
И Нилу это достало. Она стиснула свои острые зубы, не зная, что ещё и спросить, и боясь напороться на что-нибудь такое, в чём она уже отстала. И вдруг она заметила, что лекарю стало несподручно, что он заёрзал, подшивая протез к мышцам.
- Ох, Энрель! Мне бы тут не помешала помощь ассистента, - неохотно признал Касар.
- А ну-ка, верующий в Создателя, дай-ка я попробую, - сказала Нила, подвигая Касара в сторону.
Касар был возмущён такой наглостью, но спорить с нагой не посмел. И она не перестала его удивлять: она уже была в специальных «перчатках» и в маске, а он и глазом не успел моргнуть, как она их надела. Она быстренько пробежалась пальцами по инструментам и приступила к делу. Касар просто вошёл в ступор, когда увидел, с какой быстротой и ловкостью у неё всё получалось. Не зря у неё было шесть рук! Она сама заряжала шёлковую нить в иглу, сама показывала операционное поле, сама срезала нити, при этом ни разу не обернувшись и не надев монокля. И хотя порой её пальцы были слишком крупными для инструментов, она лихо подстраховывала себя ногтями. Да, она была идеальным хирургом, и на её фоне двурукий человек выглядел устаревшим.
Касар не успел придумать, что и сказать на это, а только увидел, что нага уже заканчивала.
- И напоследок специальное обеззараживающее средство лично от меня! – она обдала искусственный глаз свой кровью. – Уверена, равного ему вы ещё не придумали, господин целитель, - со сладким чувством победы сказала она, снимая «перчатки».
И как же неприятно было Касару лицезреть готовый результат работы наги: протез смотрелся как настоящий глаз. Нила свысока посмотрела на него, и ему стало стыдно за свою дерзость. Нила поднесла Сандро зеркало.
- Отлично! Спасибо вам обоим! – с нескрываемой радостью поблагодарил их принц.
Ужинали и ночевали они уже в доме Касара. Лекарь уже мог раскошелиться на солидный особнячок в лучшем районе Мнаджарана, вылечивая чиновников и толстосумов от их мужских проблем. В то же время в его доме хозяйничала красивая женщина. У всех было хорошее настроение, и все делились впечатлениями о Мнаджаране, о приключениях и о блестящей операции Нилы. За чашкой крепкого кофе Сандро вспомнил старинную поговорку: «Не задался первый день недели – остальные будут ещё хуже». А ведь из Святослова он сбежал ровно в начале недели и провёл в пути целых две! Но пребывание в гостях у своего старого знакомого он уже считал хорошим знаком и мог позволить себе расслабиться. Он неожиданно заметил, что в последних разъездах стал меньше скучать по дому и что лучше узнал самого себя. Теперь он легко приспосабливался к новым условиям, в которых ему выпадало ночевать. Он даже начал задумываться, что, может быть, человек путешествующий, есть человек свободный?
Касар рассказал им о визирях и о том, что у них есть возможность отправиться туда, где маги живут без притеснений и спокойно познают своё ремесло.
- Я бы хотел побывать в таком месте. А где это? – очень заинтересовался Милнус.
- Где оно в данный момент, я не знаю, а если бы и знал, то не сказал. Вот если вы поедете туда, то сами всё и увидите, - уклончиво ответил Касар.
Ральна отнеслась к этому с недоверием:
- Милнус, это не совсем то, что мы искали. Нам это не подходит. Езжайте, куда хотите, мы сохраним это в тайне.
- Мам, тебе ещё не надоело скитаться? Он говорит о месте, где мы будем в безопасности!
- Нам мало ловушек встретилось на пути? Спасибо, конечно, за гостеприимство, но мы уж лучше как-нибудь сами. Завтра же мы вас оставим.
- А я ему верю, и я хочу поехать с принцем Сандро!
- Милнус! – грозно крикнула Ральна.
- Может, пора дать возможность ему самому выбрать, чего он хочет? – посоветовала Нила.
- Вот именно! Тем более, что с ними нам проще. И, может, уже хватит этих обманов и расскажем им всю правду?
- О, святые Небеса! Ладно, поехали с ними, - переступая через свою гордость, согласилась Ральна.
- А что за правда? – спросил Сандро.
- Правда в том, что мы не из Амелсвеля, а из Шторма, а мама - маг света.
- Что? – удивилась Нила. – Я всегда знала, что эта вера – ещё одна школа магии!
- Я была сестрой в женском монастыре. Все, кто связан с церковью, хранят один секрет: все Энрельские молитвы и обряды – это целое направление магии, которое является противовесом тёмной магии злых сил. Простые сёстры и братья, как правило, не имеют дара к этой магии, потому что она проявляется только у сильных. Заучивая молитвы, я сама обнаружила в себе нечто странное и светлое. Я поняла, что я отношусь к сильным, но это могло расколоть иерархию, поэтому я не решалась сказать. Я тайком постигала глубину и истинный смысл веры. Для обычных людей – это твёрдые жизненные ориентиры, убеждения, но быть магом и жить с этим – это совсем иное. Сила слов молитвы – светлый эквивалент заклинаний. Например, для большинства людей не обжигающий огонь для омовений у входа в церковь - это чудо, но на самом деле это магия света. Вскоре рамки обычных порядков в монастыре для меня размылись, я чувствовала себя в плену. Я завела роман с одним человеком из города. Скрывать всё это мне было уже не по силам, и я сбежала. Потом родился Милнус. Я ругала себя за допущенное легкомыслие, но в то же время понимала, что я постигла нечто большее и великое, чем всё остальное духовенство в нашем монастыре: я постигла земную любовь и счастье материнства. Но власти добрались до нас. Ругор отдал свою жизнь, защищая нас, и нам удалось перебраться в Святой крест. Нас преследовали и там, и в других городах, и вот мы подались на юг. Сейчас я нисколько не жалею о своих поступках. Религия учит нас любить Энреля, и это неплохо, но при этом должна же быть любовь и земная! Об этом я никому ещё не рассказывала. Я люблю Энреля, но то, что я знаю, может убить веру в него.
- Ну и что это меняет? Создатель-то всё равно существует, кто бы что ни говорил! – ревностно заявил Сандро.
- Наша с Милнусом любовь к Создателю бесконечна, - подтвердила Ральна.
- Получается, что вас преследовали не из-за Милнуса, а из-за этой тайны? – уточнил Касар, и Ральна кивнула ему в ответ.
- Тогда понятно, почему в вас не вселился демон – он испугался чистой веры! – заключил Сандро. – Маг света с верой в душе – это убийственное сочетание для демонов. Но тогда почему он не выбрал Милнуса?
- Наверное, потому что не каждый маг подходит для этого, - задумчиво ответила Ральна.
- Вы в подробностях узнаете обо всём этом в Академии волшебства, - интригующе сказал Касар.
- Ну вот, теперь мы знаем тайны каждого из нас. Так пусть это будет нашей общей тайной! За нашу общую тайну, - воскликнул Милнус, и все соединили над столом свои руки.
Сандро увидел во всём этом что-то хорошее. Наконец-то он встретил тех, кому мог доверять и кто не меньше доверял ему.
Глава VII
Поиски себя
Демоны никогда не действуют открыто. Они скорее будут исподволь творить самые непредсказуемые и нелепые злодейства, чтобы насладиться чужими страданиями.
Ночью тишина более зыбка. Изабель никак не могла уснуть из-за раскатистого храпа из соседних покоев. Она ещё не знала, что стена испещрена дырочками. Это госпожа Белед заботливо разместила за стеной храмовников, чтобы они охраняли чуткий сон принцессы, а заодно следили за ней.
Спать было невозможно. В голове гудело. Изабель мучительно оторвалась от смятой постели, зажгла свечу и бездумно побрела по своим комнатам. Тускло блеснул энрельский крест на стене, Лик Солнца бросил лукавый взгляд. Уже который день молчали канарейки, пугливо сбившиеся в углу клетки. Вчерашнее чаепитие с придворными дамами хоть как-то скрасило одиночество. На чайном столике остался неразобранным сервиз из тончайшего фарфора. Она взялась аккуратно расставлять чашечки и блюдца, убирать салфетки. Тоскливо зазвенели маленькие ложечки. Казалось, что их тоже потревожил нестерпимый храп. Принцессе казалось, что как бы она не уставляла посуду, она всё равно находилась не на своём месте. Может быть, так вырвалось в жизнь желание вернуть всему порядок. Не везде, пусть не везде, но хотя бы вокруг себя, сохранить крупицу порядка в своём быту. Усталые пальцы не справились с задуманным, и две изумительные чашечки с плачущим звоном разбились о пол. Неудача…. Тишина дала длинную пронзительную трещину. Вместе с ними что-то разбилось и в душе Изабель.
На неё взвалилась усталость, и не обычная, а старческая. Разбитость и рассеянность усугубились, когда от сонливости не осталось и следа. Даже не возникала зевота. Все действия стали бессмысленными. Не читались романы, не всплывали никакие воспоминания, не хотелось ничего. Пустейшее ничего, от которого безвольно опускались руки, роняя на пол раскрытую книгу. Единственное, что раздвигало тяжёлую неповоротливую тугость в её голове это мысли о несправедливости. «Как такое возможно, что Создатель бросил меня и страну на произвол судьбы, отдав всё в руки одной регентши? А может быть, я сама не хотела всё брать на себя? Наверное, мы с Сандро слишком долго находились под защитой отца и привыкли к его господству и своим ролям его детей? Мы целиком и полностью полагались на него, как слепые котята. Когда его не стало, мы оказались беспомощны».
Стены комнаты давили. В Изабель проснулось отчаянное желание бороться, навести в империи порядок. Для этого она намеревалась найти поддержку в Соборе светлого Энреля, собралась и вышла из своих покоев. В коридоре на неё сразу же набросилась тьма, какая бывает только в покинутых домах, куда сто лет никто не заглядывал, и она уже не боялась одной подрагивающей свечки. В зале с давным-давно остывшим камином ещё при жизни императора Константина поставили времясчёт. Принцесса смахнула с него пыль. Прибор до сих пор работал исправно, хоть и был никому не нужен. Рамка на циферблате показывала половину четвёртого со знаком полумесяца. Изабель прикинула, что если выйдет из замка прямо сейчас, то к рассвету дойдёт до Собора, а к тому времени преподобный отец уже будет готовиться к утренней службе.
- Куда вы? – придирчиво раздался позади мужской голос.
Принцесса испугалась. На лестнице стоял храмовник.
- Я хочу помолиться в Соборе светлого Энреля! - решительно ответила она, и препятствовать ей не посмел даже храмовник.
Она шла по городу одна. Путь оказался без происшествий, и принцесса сочла это проведением самого Создателя. Когда небо начало голубеть, а звёзды гаснуть, она уже совершала символическое омовение. Вокруг была толпа народу, но никто не признал в ней дочери императора - она тщательно скрыла лицо. Внутри собора всё было по-обычному. Изабель окрыляла эта величественная незыблемость. Если её и могли понять, то только здесь, и, если откуда и следовало начинать свою борьбу, то только отсюда. Ко времени собрались поющие братья-монахи, но Зайладар всё не появлялся. Вместо него готовность к службе проверял игумен монастыря Солинс.
- Утро, ваша светлость, - обратилась к нему Изабель.
- Утро, дочь моя, - удивился иеромонах. – Давно тебя не было видно.
- Я хотела бы встретиться с его преподобием. Разве не он будет вести службу?
- Увы, нет, дочь моя. Сожалею, но преподобный отец сильно болен, - искренне сказал Солинс.
- Что вы? Я не знала, - испугалась Изабель, закрыв рот рукой.
- Он не велел разглашать это. Он говорит нам, что нельзя, чтобы народ Империи прежде времени думал о потери своего духовного лидера. Сейчас будет служба, можете помолиться и о его здравии.
- Я сожалею, - чуть слышно произнесла принцесса.
Она опять впала в уныние, понимая, что одними молитвами положение в стране не исправишь, и пошла к выходу.
- Принцесса, ты чем-то встревожена? - осторожно спросил её игумен.
- Нет, ничего.
- Ты пришла в Собор и покидаешь его накануне службы? Обмолвиться нам с тобой нужно, - он едва заметным жестом позвал её в сторонку, и она неуверенно последовала за ним, не сводя с него вопрошающего взгляда. – Понимаю, зачем ты пришла сюда, дочь моя. Всё вижу по твоим глазам. Моя душа рыдает вместе с твоей. Знаю о всех бесчинствах в замке. Вера в людях слабеет, но у меня не хватает власти укреплять её.
- Игумен, что же нам делать?
Но Солинс воровато покосился наверх и заговорил уже совсем в другом духе.
- О, дочь моя, знаю о страданиях твоих. Но сказано в Светлой песне, что святая Арамзелла страдала, но терпела свои мучения, молясь Энрелю. За это он сделал её архангелом, ибо её путь был праведным. Останься на службу, дочь моя, открой свою душу Энрелю, и воздаст он тебе за твоё терпение. Нельзя так долго горевать о смерти отца одной.
Принцесса подняла глаза: на балкончике, совсем близко, стоял странный бледный храмовник с небольшим арбалетом в руке. Она поняла и содрогнулась: длань Октавии распространилась и на это святое место. Чтобы подыграть игумену, она осталась на службу.
Изабель не нашла подходящих слов, чтобы осмыслить те грубые искажения и перегибы, которые она услышала. Но братья и иеромонах словно не замечали подмены, а люди, ломая душу, пытались проглотить и посеять в себе семя этой откровенной ереси. Молитвы чествовали не путь святых, не их борьбу за светлые каноны, не их праведные деяния, призванные показывать всем остальным их истинные бескорыстные убеждения, а восхваляли их терпимость, смирение и муки, которые они стойко переживали, не смотря ни на что.
После службы Изабель вышла из собора не с приливом веры, а с глубокими ранами на душе. На улице её уже ожидал экипаж. Её вежливо, даже бережливо, пригласили, и она подошла к карете. Внутри она увидела Октавию, белую, как мука, с выразительными чёрными глазами.
- Утро, принцесса, - тепло сказала она, одновременно обжигая её своим хищным взглядом. – Ну же, садись!
Изабель стояла, как вкопанная. Всем нутром она ненавидела эту женщину и не хотела даже говорить с ней. Внутренний голос требовал уйти от кареты прочь. Но от Октавии веяло непередаваемой смесью коварства и несокрушимого могущества. А из-за этого принцессу одолела боязнь не выполнить её прихоти и тем самым неминуемо попасть под её беспредельный гнев.
Они возвращались в замок в молчании. Грустно было Изабель видеть, во что превращалось Святослово. Людей хватали прямо на улице и тут же отправляли на виселицу, как еретиков, а они всё кричали: «Долой реформы! Долой реформаторов!» Больно смотреть, как в доме хозяйничает другой, а ты ничего не можешь с этим поделать.
- Я тебя раздражаю? - вдруг спросила Октавия.
- Кто? Вы? Нет, - без вызова ответила Изабель, бросив на неё беглый взгляд, и тут же отвернулась обратно к окну, не найдя сил вытерпеть зловещих чёрных глаз.
- Значит, я тебя пугаю?
- Мне нет повода бояться вас, я – принцесса, - в том же духе ответила Изабель.
- Тогда зачем ты покинула замок и в такой спешке отправилась в собор?
- Хотела помолиться, - принцесса пыталась делать вид, что не понимает намёков регентши. Но пальцы её сжались до боли.
- Так и не научилась врать! – с язвительной ухмылкой заявила Октавия. – Я видела тебя, когда ты вышла из собора. Ты не нашла там то, что хотела найти, а нашла то, что в тебе не приживается.
- Ты совсем страх потеряла, гарпия? – не вытерпела Изабель.
- О, вот теперь я тебе верю! – воскликнула регентша. – Только во власть со мной играть не надо, деточка, не потянешь!
- Я принцесса! Я! И мне надоело терпеть твои выходки! Я знаю, как ты добилась власти, заигрывая с отцом. Я сейчас же соберу Съезд!
Октавия подвинулась к Изабель поближе, не отпуская её своим нестерпимым взглядом.
- А ты думаешь, я забыла, что ты принцесса? Ну, вот ты принцесса, и что? Что ты можешь? Съезд собрать? Мать из ссылки вернуть? Муженьку своему пожаловаться? Бросить меня в тюрьму? Давай, пробуй! Они же все у меня здесь, - она сунула принцессе под нос свою костлявую сжимающуюся в кулак руку, - они сделают всё, что я им повелю. Куда пойти, что сделать, кого убить! И ты считаешь, что народ тебя поддержит? Нет! Надо было внимательнее читать, что подписываешь! Ты своей рукой в три раза подняла налоги. Да, это я подставила твою мать, чтобы она отправилась в ссылку, и это было приятно. С радостью скажу тебе большее: она уже умерла от чумы, и ты больше никогда её не увидишь. Этот замок, этот город, эта империя отныне принадлежат мне, и пора бы тебе это признать.
- Да я лучше умру! – выпалила Изабель и попыталась выпрыгнуть на ходу.
Но дверь кареты была накрепко закрыта снаружи. Отступать принцесса не могла. В ней билась животная ярость. Она вцепилась в Октавию, расцарапала лицо и вырвала волосы. А та демонически улыбалась, только разжигая в Изабель ещё большую злость. Принцесса уже потеряла над собой контроль, подчиняясь лишь инстинктам. Остановил же её тяжёлый хлёсткий удар по лицу.
- Довольно, дитя! – изрекла Октавия, не обращая внимания на увечья. – Даже не можешь по-настоящему царапаться. Я бы тебя научила, да, боюсь, личико твоё мне ещё понадобится. Мне приятно держать возле себя такого питомца.
- Я всё равно покончу с собой. При любой возможности я сделаю это! – заявила Изабель, оправляясь от удара.
- Правда? А не сделаешь. Вера не позволит, - она сунула в её дрожащую руку длинный кинжал. - Давай, прикончи себя, и под тобой тут же разверзнется Оший. Демоны ждут!
Запал в Изабель вмиг иссяк, уступая место горькому отчаянию.
- Страдаешь? – прошипела регентша. - И за что ты собираешься бороться? За счастье? За своё или за этих людишек? – она показала в окно и, как ядовитая змея, уже ужалившая свою жертву, подвинулась к Изабель вплотную. – Я расскажу тебе о счастье. Счастье – это призрачный мираж, обманывающий людей. Они видят его и думают, что у них всё хорошо, но на самом деле они просто не видят обратной стороны. Вся их жизнь – это погоня за этим ложным чувством. Ведь счастье мимолётно, а хочется его всем и постоянно. Они истязают себя, изнуряют работой, рвут друг другу глотки в погоне за ним. А по тому вся их жизнь – это сплошные страдания, и это величайшая истина! Люди создали веру, надеясь, что хотя бы в загробной жизни им повезёт больше. Но везение, скажу я тебе, штука переменчивая. И тут людям опять не повезло: нет никаких Небес, принимающих их души для вечной неги, а вот Оший с демонами есть! Смерть и рождение - это тоже страдания! Всё живое исходит из страданий и к ним же возвращается. Древние определяли это как великий круговорот: мир то организуется, то распадается. И так вечно. И человек также: то созидает, то саморазрушается. Всё из хаоса, и всё обращается в хаос. Нет ничего более постоянного и предсказуемого чем абсолютный хаос. И вы называете свою веру правдой?
Изабель не представляла, что происходило с лицом Октавии всё это время, но, когда она посмотрела на неё после речи, оно стало прежним.
- Вот мы и приехали, дитя, - преспокойно сказала регентша.
Принцесса была потрясена.
Да, демоны действуют исподволь, и демонопоклонники учатся у них.
*****************************
Касар, как и обещал, предоставил принцу и его друзьям соответствующий транспорт до Бинзара. После тёплого прощания они тронулись в далёкий путь через Большую солевую пустыню. На этот раз всё обошлось благополучно, настроение у всех было безоблачным, как синее небо у них над головами. От Бинзара Милнус и Ральна пришли в восторг. Нила, увидев его одним глазком, отметила, насколько же он разросся за полтора столетия.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |