Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 52 страница

Вдруг Драко увидел, как Гарри распахнул глаза, и угадал следующее его движение. Он отстранился, давая возможность его совершить. Поттер перевернулся на живот, подставляя под ласку спину, вытянув руки над головой и вцепившись пальцами в перекладину изголовья кровати. Драко хитро улыбнулся и продолжил ласкать его в прежнем ритме, видя, что любимый почти готов сдаться.

— Ну же! — нетерпеливо вскрикнул Гарри, когда ладони легли на его ягодицы и чуть сжали их.

— Что? — чуть хрипло переспросил тот. Блондину было очень тяжело сдерживать свои порывы — он перебрал в голове ингредиенты для полусотни зелий, чтобы быть в состоянии контролировать себя, помогало это слабо, но все-таки это было хоть что-то. Он четко понимал, что, если сейчас поддастся своим желаниям и инстинктам — он может испортить все, к чему они столь мучительно шли.

Гарри развел ноги и нетерпеливо вильнул бедрами, надеясь, что Драко истолкует его жест верно, но слизеринец хотел услышать просьбу, она была нужна ему, чтобы он мог двигаться дальше.

— Драко, — простонал Гарри, приподнимая задницу.

— Что, радость моя? — откликнулся тот, проводя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра.

— Ох! Ну, сделай уже что-нибудь! — почти выкрикнул Поттер.

— Чего ты хочешь? Скажи мне? — спросил Драко.

— О! Будто ты не понимаешь?! — простонал Гарри.

— Я хочу услышать это, любимый, хочу, чтобы ты сам сказал мне, чего тебе так хочется, — отозвался блондин, не прекращая сладкой пытки.

— Драко-о-о-о! — взвыл Гарри, не в силах сдержать себя, — Я очень, очень, очень хочу большего!

Драко поднес свою руку к губам любовника и шепнул ему на ухо:

— Оближи пальцы.

И тот жадно вобрал в рот поднесенные пальцы и, лаская их языком, облизал. Драко осторожно вынул мокрые пальцы из его рта и чуть прикоснулся к его входу, чутко ловя момент, когда Гарри дернется навстречу, не давая ему сделать больше, чем планировал сделать сам.

— Пожалуйста, — простонал разочарованный брюнет, еще шире раздвигая согнутые в коленях ноги.

— Скажи мне, чего ты хочешь, ну же, Гарри? — откликнулся Драко, очень мягко поглаживая сфинктер.

— Возьми меня, ну пожалуйста, не мучай... — сходя с ума от возбуждения и желания, взмолился Гарри.

Драко плавно переместился, поудобнее устраиваясь между ног, и призвал невербальным заклинанием смазку.

— Как тебя взять? Расскажи, как ты хочешь? — спросил он, обмакивая пальцы в смазку.

Он поглаживал Гарри и давал себе время чуть успокоиться в ожидании ответа.

— Жестко! — крикнул Поттер. — Драко, пожалуйста! Мерлин! Пусть больно, все равно, но жестко! Я хочу, хочу быть твоим! О, пожалуйста!

— Приподнимись еще немного, — попросил Драко и, когда любовник подчинился, подсунул ему под живот подушку. — Ноги — шире! — скомандовал Драко, с удовольствием наблюдая, как партнер раскрывается перед ним, стараясь предоставить максимальный доступ к себе.

Пальцы в смазке закружили вокруг пульсирующего входа, один из них иногда нырял в жаждущее отверстие, а вторая рука легла на крестец, прижимая к подушке и не давая дергаться навстречу ласкающей вход руке.

— Драко! Пожалуйста! — стонал Гарри.

— Тебе нравится подставлять себя мне? — спросил Драко, дразня любовника.

Он видел, что подобными вопросами возбуждает его еще больше.

— Да! О, да!

Два пальца сразу погрузились в тугое отверстие, и Гарри прогнулся в пояснице, сходя с ума от ощущений приносимых лаской.

— Еще! — простонал он.

Драко не спеша растягивал его, готовя для себя.

— Попроси, — сказал он, — попроси меня, Гарри.

— Пожалуйста, иди, иди ко мне!

Гарри выгибался, стараясь насадиться на ласкающие его пальцы, как можно глубже, к двум добавился третий, а через некоторое время Драко убрал руку.

— О, нет! — простонал брюнет.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил ласкать тебя руками? — спросил блондин, касаясь пальцами входа.

— Да! Нет! Ах! Возьми меня уже!

— Так да или нет? — дразнясь, спросил Драко.

— Просто трахни меня уже! — взмолился Гарри.

Драко довольно ухмыльнулся и вошел в него одним движением. Гриффиндорец чуть вскрикнул от накативших ощущений, но блондин, войдя в него, замер не шевелясь, давая ему привыкнуть.

— Двигайся! — выкрикнул Поттер.

Малфой очень медленно качнул бедрами, почти полностью выходя из любовника и медленно входя в него по-новой, и вновь замер.

— Ну, пожалуйста! — простонал Гарри. — Быстрее!

Оба были возбуждены до предела, посему развязка наступила очень быстро. Драко обессиленно упал на спину партнера, тяжело дыша ему в ухо. Они пролежали так какое-то время, а потом он скатился с любимого и улегся рядом с ним на спину.

Гарри вытянул ноги, выпустил перекладину в изголовье кровати, за которую цеплялся все время, и расслабленно лежал, отходя от пережитых ощущений. Оба молчали. Через некоторое время он приподнялся, вытащил из-под себя подушку и повернулся на бок, улегшись лицом к любимому.

— Спасибо, — сказал он, придвигаясь к Драко и обнимая его.

— И тебе, — откликнулся тот, отвечая на объятья. — Хочешь подремать?

— Не знаю, нет, наверное. Прыгать и скакать не хочется, но и спать тоже. А тебе?

— Мне хорошо просто валяться рядом, спокойно, уютно, — ответил Драко и повернулся к Гарри. — Ты хочешь помолчать или поболтать?

— Я бы поболтал. А ты?

Драко дернул плечом.

— Могу поболтать, и с тем же удовольствием помолчу, так что выбирать тебе.

— Я вот думаю... — сказал Гарри, оценивающе смотря на Драко. — Ну, вчера... мы прервали нашу... игру.

— И? — подбодрил любимого Малфой.

— Ну... если ты хочешь, мы завтра можем продолжить.

— А чего хочешь ты?

Гарри задумался, пытаясь сформулировать свои желания.

— Я хочу попробовать, — сказал он и задумался еще глубже. Драко молча лежал рядом и ждал. — Я не знаю, получится ли, но я ощущаю себя готовым попробовать, и, кажется, начинаю понимать, зачем ты это все затеял.

Малфой кивнул, а Поттер спросил:

— Слушай, а ты можешь расколдовать мой ошейник?

— Зачем? — удивленно спросил Драко.

— Ну... Когда я просил его заколдовать, я думал, что могу убить тебя магией случайно. Но сейчас я знаю, что не причиню тебе вреда. Нет, если ты хочешь, чтобы ошейник был прежним — то я не против...

— Да нет, я не про магию и ее блокировку. Зачем расколдовывать именно этот ошейник?

— О, ну он просто мне нравится... — чуть смутившись, ответил Гарри.

— Если не секрет, чем? — поинтересовался Драко.

— Ты знаешь, по какому принципу я его выбирал?

— Откуда бы?

— Так вот, понимаешь, он довольно широкий и тяжелый, а главное... он плотно охватывает мою шею, не давит, но и не болтается. О том, что такая штука надета — очень сложно забыть. Это как памятка и дополнительный элемент контроля над собой.

— Тебе не надо себя контролировать во время игры, — спокойно сказал Драко.

— Нет, я чуть не об этом, — сказал Гарри и покраснел.

— М-м-м, а о чем тогда? — заинтригованный столь странными эмоциями спросил Малфой.

— Он напоминает мне о том, что я твой.

— Ну, ты и так мой, и даже без ошейника, — сказал Драко, догадываясь, что Гарри на самом деле имеет в виду, но желая услышать это явным образом.

Поттер отчаянно смущался своих чувств, но он решил дойти до конца и все-таки объясниться.

— На самом деле я еще не очень понимаю, как это у меня в голове работает, но мне кажется, что после сегодняшнего это будет, знаешь, ну, как будто это твоя рука держит. Даже не просто держит, а мягко, но властно опускает на колени и заставляет опустить глаза. Мне кажется, что он будет напоминать, что я не принадлежу себе, что у меня нет своей воли, есть только твой приказ. А это напоминание мне кажется не лишним. Плюс, мне нравится само ощущение от него и... и то, как он выглядит, — решительно закончил свою мысль Гарри, с вызовом глядя любимому в глаза.

Тот серьезно смотрел на него и лихорадочно прокручивал в мозгу услышанное. Похоже, его своеобразная терапия возымела свое действие, ну, не до конца, но начало процессу было положено. Во всяком случае, если верить Эрику, то это было именно так.

Гарри чувствовал, что Драко очень сосредоточен и внимательно обдумывает то, что услышал. Никакого недовольства, сомнений, непринятия. Это успокаивало и подбадривало.

— И про магию я серьезно сказал. Если ты хочешь, чтобы она была блокированной — я подчинюсь, хотя это и очень неприятно. Чувствуешь себя не целым, — сказал Гарри.

— Нет, — ответил Драко. — Я расколдую полюбившийся тебе ошейник, любимый.

Поттер потерся носом о плечо расслабленно лежащего рядом блондина и попросил:

— Объясни мне, отчего ты был недоволен мной, когда заставил себя самого ласкать?

— Ты не понимаешь? Правда?

— Не совсем понимаю, — честно признался Гарри.

— Тут довольно просто все. Ты помнишь, какой я отдал приказ?

Гриффиндорец кивнул.

— Я приказывал доставлять себе удовольствие? Нет ведь? Я приказал без членовредительства растянуть себя пальцами и поместить пробку. А что сделал ты? Ты ведь устроенным шоу, стремился вывести меня из равновесия, верно? Если бы я приказал тебе сделать себе при этом очень, очень хорошо — то ты бы действовал правильно. А так — увы.

— Но... я ведь все-таки сделал, что ты сказал?

— Да, отчасти. Но только отчасти. Если хочешь продолжить наши эксперименты, ты должен четко понимать — ты делаешь только то, что тебе приказано. Не больше, не меньше. Ровно то, что сказали. Это и есть самая суть передачи власти, отдачи контроля доминанту, понимаешь?

— Кажется, да, — задумчиво протянул Гарри. — Но мне больше нравится какое-то активное действие, а ты на меня, по-моему, вообще внимания не обращал.

— Ты не прав, я ни на секунду не выпустил тебя из поля зрения. Я все время очень пристально за тобой наблюдал. И буду также делать впредь.

— А как же мои желания?

— Я знаю о них, неужели ты вправду думаешь, что я способен о них забыть?

— Ты еще скажи, что выучил мою тетрадку наизусть, — ехидно сказал Гарри.

— В чем-то ты не далек от истины. Я ее и вправду очень хорошо помню.

— Правда?

— Правда. Я понимаю, что тебе понятнее силовые методы воздействия, поэтому рассчитывал на них, как на возможность отдыха для твоей психики. Они — своеобразный предохранительный клапан, позволяющий сбросить весь накопившийся негатив, все обиды, те, что я тебе причиню и заодно те, что накопились у тебя за твою жизнь. Вот смотри: вчера ты взорвался, сегодня ушел в депрессию, а потом ты долго изучал мои реакции на себя и свои реакции на меня, так?

— Ну, да.

— Если не было бы вчерашнего взрыва и сегодняшних слез — ничего не получилось бы. Ты бы продолжал упираться и не решался бы просто чувствовать. А это самое важное и самое то, что нужно при затеянной нами игре. Вот вспомни, как вы с Мэйт ласкали меня в клубе? Помнишь?

Гарри кивнул.

— Ты меня достаточно хорошо знаешь, так ведь? Вот теперь представь, что я мог ощущать там, стоя на коленях, на всеобщем обозрении, с расстегнутыми штанами и рубашкой и с торчащим колом членом? Лучше попробуй представить на моем месте себя. Ты бы не дался. Ни за что! Так?

Гарри вздохнул.

— А я... ну, конечно, поупирался, а потом решил, что раз такова ваша воля — то так тому и быть. Это было ваше право так поступить со мной. Даже если бы Мэйт не наложила чары. Я внутренне был готов отдаться вам обоим настолько. Вот чего-то в этом роде я хочу получить от тебя. Ты можешь это дать?

Гарри задумался. Он в красках представил себя там, в клубе, между кресел, и понял, что сутки назад он скорее убил бы любого, кто посмеет с ним так поступить, а теперь... Теперь он не знал, но хотел попробовать.

— Не знаю, — искренне сказал Гарри. — Но если ты готов, то я хотел бы попробовать.

— Хорошо. Но завтра. Сегодня у нас перерыв и, если ты захочешь, мы можем продолжить наши чувственные эксперименты. Мне нравится слышать, как ты просишь взять себя, — улыбаясь, сказал Драко, притягивая к себе Гарри.

— Тебе правда нравится? — спросил тот.

— Конечно, тебе ведь тоже, я много раз видел это, почему я в этом должен отличаться от тебя?

— Нет, не должен... Просто... Я не привык просить.

— Ты не привык просить, потому, что знаешь, что просить бессмысленно — никто ничего не сделает. Я — сделаю. Сегодня и завтра, и всегда. Все, что ты попросишь, в рамках разумного, разумеется, — фыркнув, добавил Драко. — То есть, если ты попросишь спрыгнуть меня с крыши — я сделаю это, но, конечно, амортизирую соприкосновение с землей.

Гарри засмеялся.

Глава опубликована: 09.06.2011

Глава 44

Северус открыл глаза и увидел Нарциссу. Она сидела за столом и пересматривала какие-то документы. Но самым фантастическим в этом зрелище было то, что она все ещё была обнажена. Это было странно и больше походило на продолжающийся сон, чем на реальность. Нарси была истинной Леди, и этим было сказано все. Она была для него идеалом: всегда собранная, всегда с гордо выпрямленной спиной, сдержанная вне постели — да он любил её и всегда восхищался, но сейчас менялось всё.

Раньше она позволяла ему доминировать, как и Люциус, но ему всегда казалось — это именно что позволяют. С Люцем было проще — они стали почти равными за последние годы, хотя, кого он обманывает? Он сам — помойная крыса, которая добилась в этой жизни всего своим умом и с помощью любимых, а они — аристократы, управляющие по праву рождения и воспитания. Ему понадобились годы, чтобы поверить в то, что они его любят. Это было невероятно. И не веря своему счастью, он всё время пытался оставить их вдвоём, в ожидании того, что они одумаются и поймут: большее, чего он достоин — быть их другом. А тогда, после его “смерти”, когда они отправили его сюда — потянулись месяцы одиночества, в течение которых он решил, что они, наконец-то, все поняли и появляются в Индии просто, чтобы весело провести время и не более того.

Какая жизнь началась в Англии после победы, он представлял достаточно смутно, но в том, что чета Малфоев займёт в ней достойное место — был абсолютно уверен. И в тот момент, когда Люциус, рыдая у его ног, рассказал, как погибла Нарси и то, что они всё это время занимались не балами и приёмами, а играли в шпионские игры, заставило его сначала перепугаться до смерти, а потом растеряться. Он не мог заменить Нарси, не знал, как успокоить Люциуса, и вообще слабо представлял, как жить дальше при таком раскладе — он был готов к мысли, что умрёт в этой войне, и понимал, что может погибнуть и Люц, но совершенно не представлял себе Мира, в котором они — живы, а она — погибла.

Затеянная им авантюра с ритуалом была порывом, которому он поддался от чистого отчаяния. На тот момент он сам ещё не решил, остался бы он жить, ежели по его вине что-нибудь случилось с любимым, но то, через что им пришлось пройти и возвращение Нарси — всё изменило.

Раньше, он сделал бы вид, что спит, и открыл глаза только после того, как проснется Люциус. Но то, что было в нём во время ритуала, научило его, что жизнью нужно наслаждаться, а не ждать от неё очередной подлянки: страх не должен стать хозяином.

Теперь он мог признаться, что всю его жизнь им руководил страх, обиды и зависть. Северусу стало очень мерзко и захотелось больше походить на то вольное и сильное существо, каким он себя чувствовал под конец ритуала, а не гостем на празднике жизни. Теперь он не собирался отказываться от столь любимых людей, только потому, что боится их потерять и считает себя недостойным их. Он, наконец, принял их многолетние доказательства любви к нему и осознал, что люди, которые долгие годы, раз за разом, осторожно вытаскивающие его из созданного им же панциря и до сих пор не причинившие ему вреда — все-таки заслуживают доверия. Прошедшие дни его многому научили, и он с ужасающей четкостью понял, как же он похож на мальчишку Поттера. Это открытие ужаснуло его, и в душе вскипел протест, умерев в тот же миг, когда он посмотрел на Нарси. “Нет, не ври себе — мы похожи, и если Нарси не будет против, я постараюсь стать отцом для всех троих. Я слишком долго уклонялся от этой ответственности под предлогом того, что Драко сын Люциуса, а не мой. Пора вытаскивать голову из песка. Мы все изменились, так нужно же это признать и жить дальше,” — закончив столь содержательный внутренний диалог, Северус поднялся с постели и подошел к женщине. Он не стал одеваться, ощущая, что так правильно.

— Нарси, милая, мы долго спали? — спросил он, обнимая женщину сзади.

— Пошел третий день. Люциусу нужны хотя бы ещё сутки, прежде, чем его можно будет будить, — повернувшись к любимому лицом, ответила женщина и нежно поцеловала его.

Что-то сломалось в этот момент в Северусе: он подхватил ее на руки и, кинув любимую на постель, посмотрел безумными от страсти глазами в ее глаза.

Раньше он не позволял себе быть инициатором их близости, но теперь, глядя на Мэйт и мальчишек, понял, почему Нарси пришлось прибегнуть в свое время к столь кардинальным мерам, чтобы уложить в одну постель покровителя и его протеже. Мужчины стали друзьями, Северус был готов заплатить за помощь Люциуса сексом, но никак не ожидал, что ему предложат равноправное партнёрство. Когда Абрахас запретил основание нового рода, зельевар даже испытал облегчение, потому что быть отвергнутым любовником не так больно, как быть несчастливым в браке. Но сейчас, когда у него появился второй шанс, он приложит все усилия, чтобы стать хорошим мужем им обоим.

Нарси смотрела на него с вызовом и животным желанием: сейчас это была сильная самка, требовавшая от него доказательств на право зачать потомство. Они оба превратились в хищников, и это было прекрасно. Пообещав себе, что приложит все усилия, чтобы избавиться от прошлой мерзкой личности, Северус вышвырнул из головы все лишние мысли и бросился в атаку на распростёртое перед ним тело.

О-о-о! Это было удивительно! Уже через пару секунд они оказались на полу, шипя, кусаясь, царапаясь, пытаясь доказать свою силу и состоятельность. Северус не понимал, откуда у них такая сила: мебель разлеталась в щепки от их ударов, а на их телах не оставалось ни царапинки. В определённый момент, мужчина извернулся, прижал извивающееся тело самки к полу, зашипел и, раздвинув ее ноги, одним движением, вошел в неё. В этом спаривании не было ничего романтичного или нежного, но это было честно, открыто и удивительно правильно. Тут не было ни Нарциссы Малфой, ни Северуса Снейпа, здесь и сейчас были только Мужчина и Женщина. После первых же толчков Нарси расслабилась, обвила ногами талию своего мужчины и начала активно принимать участие в процессе. Сильные, резкие движения продолжались некоторое время, а потом Северус, зарычав и вцепившись зубами Нарси в плечо, излился в неё. Женщина присоединилась к нему во взрыве удовольствия почти сразу же, располосовав при этом ногтями его спину.

Они лежали на смятом ковре и дышали, как после марафона; вокруг них валялись щепки от стула и от стола, пергаменты с документами виднелись тут и там, а посреди этого бардака стояла не тронутая разрухой кровать, отсвечивая белесым куполом.

Осмотрев комнату, Северус перевёл взгляд на Нарси и вопросительно приподнял бровь. Извернувшись под ним, та поменяла позицию, оказавшись сверху, и вполне мирным жестом прижалась к груди любимого, после чего приподняла голову и неопределенно хмыкнула, отвечая на его безмолвный вопрос. В телах гуляли усталость и довольство.

— Неожиданно, но очень приятно, — сказала Нарси, поудобнее устраиваясь на мужчине, как на подушке. — Наконец-то ты реализовал свои желания. И понадобилось для этого всего-ничего: двадцать лет, моя смерть, а потом ещё и воскрешение, — съязвила красавица.

— Ты забыла про ритуал, — флегматично дополнил к перечеслению Северус, а сытая улыбка так и не покинула его лица.

— С Люциусом ты тоже собираешься быть самим собой? — поинтересовалась с ленцой в голосе женщина.

— Мне бы ещё понять: кто я? А так, прятать свои желания больше не буду. Ты мне поможешь? — глядя в потолок, спросил мужчина.

— Для этого я и здесь. Надо было раньше умереть, может, вы бы, наконец, перестали выпендриваться друг перед другом, — с легкой обидой сказала Нарси.

— Не получилось бы. Тут всего столько произошло, что это просто чудо, что мы здесь, а не на том свете.

— Это правда.

— Кстати, ты — человек? — с любопытством поинтересовался зельевар.

— Ученые! — простонала женщина. — А тебе не всё равно? Он сначала трахает, а потом спрашивает!

— Ну, занимался диким сексом я с Нарси, а твоя видовая принадлежность меня интересует чисто из любопытства и возможных последствий, — философски заметил Северус.

— Я не человек. Как и ты, кстати.

— И что же мы теперь такое? — заинтересовался мужчина.

— Наги, дорогой, наги. Знаешь, это такие существа — наполовину люди, наполовину змеи, с виду, во всяком случае, — довольно улыбаясь, ответила красавица с видом школьного учителя. Смотрелось это так комично, что Северус не выдержал и рассмеялся, потом заткнулся, опасливо поглядел на полог и спросил:

— Мы его не разбудим?

— Не переживай, его сейчас и небо, упавшее на землю, не разбудит, — отмахнувшись, ответила женщина, поднимаясь с пола. — Ну ты и силён, — недовольно потирая ушибленный бок, пробурчала она.

— Прости. Я не знал, что стал таким сильным. Я сейчас тебя вылечу, — сказал Северус, пытаясь найти штаны, в кармане которых должна была быть палочка.

— НЕТ! — истеричный крик отразился от стен комнаты, заставив мужчину обернуться — женщина смотрела с явным испугом и отрицательно качала головой.

— В чём дело? — не понимая, по какому поводу шум, спросил зельевар.

— Ты не можешь сейчас пользоваться магией, и Люциус тоже, — виновато сказала Нарси, но тут же вздёрнула носик и одним движением руки восстановила всю комнату.

— Удивительно. Какие проблемы у нас с магией? Чего ты так всполошилась? — заинтересовался любознательный ученый муж. Он не боялся остаться временно без магии, во всяком случае сейчас, и это было странно само по себе.

— У вас сейчас совершенно другая магия, и действует она по-другому. Вам сейчас нельзя колдовать по-старому, неизвестно, какие разрушения вы произведёте, а они точно будут.

— Люциус тоже наг? — решил уточнить мужчина.

— Нет, но у него наша магия, и для этого пришлось частично перестроить его тело и сознание. Так что он почти наг, только без возможности трансформации.

— Чего? — переспросил слегка растерявшийся мужчина.

— У нас есть вторая, полузмеиная ипостась, а у него нету, — наставительно ответила она.

— Я думаю, что он это переживёт, — усмехнувшись, ответил зельевар. — А когда ты нас начнёшь учить?

— Да вот придёте в себя — и начну. Вам многому придётся научиться. Вы теперь принципиально другая форма жизни. Ты так ещё и биологически.

— А в чём магические отличия? — не унимался Северус.

— Основное в том, что у тебя теперь нет магического ядра как такового, по телу разбросаны энергоузлы, они производят магию, и ты теперь один ходячий проводник для нее, впрочем, как и большинство магических рас. Так что палочки вам не нужны, даже можно сказать — вредны. Заклятьями ещё можно пользоваться, но они тоже не более чем костыли. Всю магию наги творят концентрацией своего желания и воли. Это как беспалочковая магия, только возможностей даёт во много раз больше. Тебе, как умелому и опытному окклюменту, думаю, будет проще. Вам придётся научиться контролировать свои желания, а то поначалу мы можем получить массу сюрпризов, некоторые из которых, скорее всего, будут весьма неприятными, — поморщилась Нарси.

— Например? — настороженно спросил зельевар, подходя к бару и наливая себе коньяка. Благо он стоял в углу и не пострадал.

— Вот, к примеру, захандришь ты, как обычно, уйдёшь в воспоминания и притянешь призрак Лорда или директора. Радости будет мало, — ехидно сообщила леди Малфой.

— Так мне теперь и пожалеть себя нельзя уже? Беспредел полный, — театрально возмутился зельевар. Картина была абсурдная: два голых человека, ходят по комнате и ведут светскую беседу. Женщина подбирает кое-где валяющиеся пергаменты, а мужчина попивает коньяк и с любопытством поглядывает на любимую.

— Лучше скажи мне: ты готова принять меня таким, как я есть? — серьёзно спросил Северус.

— А какой ты? — так же серьёзно спросила женщина.

— Знаешь... Кажется, я вообще очень плохо знаком с собой, и раньше я был себе не слишком интересен, но теперь, видимо, настала пора познакомиться, — осторожно ответил Северус. Нарцисса подошла к нему, посмотрела в глаза и обняла, прижавшись всем телом. В этом жесте не было ничего сексуального, но он был невероятно интимным.

— Если ты приложишь всю свою одержимость для того, чтобы понять себя, то у нас всё получится.

— Я уже понял, что мне нравится чувствовать себя сильным и слабым, что я трус, и временами мне хочется забиться в щель, чтобы меня никто не трогал и не видел. Я ненавижу людей, хотя сам человек, при этом, не самый лучший; я эгоист и мне больно от мысли, что вы можете выбросить меня из своей жизни, но я хочу рискнуть. Я хочу стать сильнее ради вас, ради того, что у нас может быть. Я устал бояться, — Северус говорил почти шепотом, но в его голосе было больше силы и уверенности, чем когда бы то ни было прежде.

— Я помогу тебе, если ты этого хочешь, и Люциус поможет. Только Мы творцы своей жизни

— Кстати, о Люциусе. Тебе ж, наверное, нужно рассказать, что сейчас у нас происходит? Ты ведь, наверное, не знаешь ничего, что произошло после твоей гибели? Я правильно понимаю?

— Правильно, — согласилась Нарцисса, подталкивая Северуса к креслу и усаживаясь к нему на колени. — Я тебя с удовольствием послушаю.

— Начну я, наверное, с конца. Времени мы зря не теряли, как ты догадываешься. Люциус вот дочерью приемной обзавелся, да сына собрался одним махом женить и замуж выдать. Невеста — как раз приемная дочь, жених, ты удивишься — Гарри Поттер. Очень колоритная компания молодых людей получается.

— А невеста кто?

— Зовут ее Мэйт, магглорожденная, но она не волшебница, а колдунья. С хорошим потенциалом, была одной из лучших учениц Хогвартса и подругой Гарри Поттера. После ритуала принятия в род я, как ты понимаешь, имя ее прошлое успел забыть. Но мне девочка очень нравится, собственно, именно она натолкнула меня на мысль о том, что нам с Люцем делать. Мы же после того, как тебя потеряли... Стыдно признаваться в том, как мы вели себя, но нам было очень плохо, обоим. Я совсем отчаялся, Люц ушел в себя, и достать его было практически невозможно. В общем, я почти у последней черты был: сидел себе, коньяк попивал, Мэйт пришла и... Она на тебя чем-то похожа. Очень.

— Ты хочешь сказать, что они втроем?

— Ну да, и, похоже, счастливы друг с другом.

— Это здорово, когда дети счастливы, — улыбаясь сказала Нарцисса.

— Драко будет в шоке от твоего, хм, возвращения, — задумчиво сказал Северус.

Дата добавления: 2015-10-21