чему лишили возможности публиковать результаты исследова-
ний. Но в то же время сами эти акты-запреты достаточно ясно
говорят, что для существующего режима М.К.Петров был опа-
сен. Почему опасен? Потому, что при всем неприятии сущест-
вующего положения вещей он не стал алкоголиком (а уж очень
хотелось поставить на нем именно этот штамп), он не стал по-
клонником восточных верований, он не объявил себя сырое-
дом или травоедом. Все попытки выбить его из седла успехом
не увенчались. Хотя жизнь и сократили.
Не прошло и трех лет после попытки отстранить его от фи-
лософии, как в одной из рукописей М.К.Петров адресует чита-
телю следующие слова: <Если мы кому и обязаны из предшест-
венников, то не отступникам от истины, а тем, кто шел до
конца>. <Вот и конец дороге, - пишет М.К.Петров в послед-
нем абзаце этой же рукописи, - а теперь книги <Язык, знак,
культура>. И снова в путь. Жизнь человека коротка, и <суммы
обстоятельств> никогда не бывают асфальтовой лентой, уходя-
14___________________В.Н.Дубровин, Ю.Р.Тищенко______________________
щей за горизонт. А если и бывают - скучно ходить по асфаль-
ту, того хуже ездить: взгляду не за что зацепиться. В наш век
не соскучишься... Всегда есть чем озадачиться, над чем пораз-
мыслить, подумать, чем поделиться с современниками>.
Вот эта готовность поразмыслить да еще и поделиться с со-
временниками существующий режим устроить никак не могла.
Зачем партийной номенклатуре твои мысли о том, как пепеуст-
роить коммунистическую партию, зачем чиновникам от фило-
софии - законодателям учебных программ, редакторам много-
томных или компактных историй философии - выслушивать
оценки, что их построения устарели и косметический ремонт
здесь не поможет. Зачем чиновнику от науки рекомендации по
переустройству организации науки, зачем ему еще более подоз-
рительные рассуждения о <невидимых колледжах>, которые не
знают национальных и государственных границ.
И ведь все это предлагается в условиях, казалось бы, незыб-
лемого и святого порядка, когда все и каждый знают, что есть
общее дело, единая цель, настоящая правда и самое демокра-
тическое государство. А у каждого человека в отдельности есть
к тому же и свое собственное, персональное дело. И без этого
простого человека-винтика ну никак не обойтись! И.В.Сталин
предлагает за него тост, а спустя 40 лет лидер перестройки уже
не ограничивается прославлением, а выдвигает лозунг о необ-
ходимости большего внимания этому <человеческому фактору>.
А этот, т.е. М.К.Петров, берется то партию преобразовать, то
историю философии перестроить, то организацию науки и сис-
тему образования менять. Опасен! Да и молодежь к нему тянется.
Того и гляди знаменем станет. Еще и в партию хотел вернуться.
Нет, такие люди нам не нужны, заявил М.С.Соломенцев, тогдаш-
ний первый секретарь Ростовского обкома КПСС.
Таким образом, М.К.Петров нарушил правила игры. Во-пер-
вых, вышел за пределы круга, которым режим очерчивал возмож-
ную для каждого сферу деятельности. Во-вторых, пренебрег важ-
нейшим правилом системы - говорить только приятное.
Заталкивали М.К.Петрова в уготованный ему круг дружны-
ми усилиями всей системы государственных и общественных
институтов, каждый из которых выполнял свою функцию то-
тального надзора, а служба безопасности среди них играла к
тому же роль политического оператора. А функции каждого
института, конечно же, персонифицировались определенными
чиновниками, сотрудниками, руководителями различных уров-
__________________Судьба философа в интерьере эпохи__________________15
ней и, разумеется, коллегами. Общими усилиями они довели
его до отдела кадров РГУ, где бестрепетной рукой записали в
трудовую книжку: <Уволен на основе решения парткома РГУ о
невозможности использовать на преподавательской работе по
философии>.
Это могло случиться лишь в условиях жесточайшего идеоло-
гического пресса, всеобщего страха и беззакония. Это случи-
лось в стране, где органы безопасности защищают прежде все-
го государство, а не граждан. Это произошло в стране, где не
только процветало доносительство, но и всегда в нужное время
и в нужном месте находятся люди, готовые к исполнению ри-
туальных танцев во славу и во имя властей предержащих.
Составители сборника благодарят Галм Дмитриевну Петро-
ву, хранительницу архива М.К.Петрова, за помощь в подборке
материалов для публикации.
16.02.1996
В. Н.Дубровин, Ю.Р.Тищенко
ЧАСТЬ I
МЕТОДОЛОГИЯ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
И ФИЛОСОФИЯ
Влияние науки на философию и отношение науки к фило-
софии исследовались многократно; по существу, вся история
философии нового времени отмечена печатью научности - по-
пытками понять науку, философски санкционировать то, что
Энгельс называл <научной формой познания природы> (1, с.
599), тем или иным способом объединить науку и философию
в тождество-противоречие, в рамках которого наука стала бы
философской, <сознающей себя наукой>, а философия - науч-
ной философией, способной в своей предметной области дать
человечеству столь же надежное с гарантией на безотказную
применимость знание, как и наука. Вершиной и классическим
завершением этих умонастроений была и остается система Ге-
геля с ее сквозным тождеством-противоречием мысли и бытия,
субъекта и объекта.
В триединстве мыслящего, действующего и познаваемого
наука у Гегеля приглашена на должность предметного фикса-
тора рефлексии, оставляющего следы зеркала: <Предмет для се-
бя есть лишь для нас, поскольку его духовное содержание по-
рождено им самим; поскольку же он и для самого себя есть для
себя, то это самопорождение, чистое понятие, есть в то же
время для него предметная стихия, в которой он имеет свое
наличное бытие; и таким образом предмет в своем наличном
бытии есть для самого себя предмет, рефлектированный в себя.
Дух, который знает себя в таком развитии как духа, есть наука.
Она есть его действительность и царство, которое он создает
себе в своей собственной стихии> (2, с. 13).
20 ____ ______ М.К.Петров
Благородство и основательность решения, в котором наука
- система положительного знания - становится и продуктом
творческих исканий мятежного духа познания, и предметом
постоянной неудовлетворенности духа достигнутым - отрица-
нием конечности процесса познания, - и опорой для новых
исканий, обеспечили гегелевской системе непреходящую лю-
бовь приверженцев и должный пиетет противников. На повер-
ку всегда оказывалось, что любые перестройки, переделки, пе-
реворачивания, критические истолкования и подходы не затра-
гивают ключевого отношения гегелевской системы: познание
совершается в научной форме, научное знание - высший тип
знания, по отношению к которому все остальные, в том числе
и философский, лишь несовершенные и стремящиеся к науч-
ному совершенству типы. Словом, как писал Гегель: <Истин-
ной формой, в которой существует истина, может быть лишь
научная система ее. Моим намерением было способствовать
приближению философии к форме науки - к той цели, дос-
тигнув которой она могла бы отказаться от своего имени любви
к. знанию и быть действительным знанием... Показать, что наста-
ло время для возведения философии в ранг науки, было бы по-
этому единственно истинным оправданием попыток, пресле-
дующих эту цель, потому что оно доказывало бы необходи-
мость цели, больше того, оно вместе с тем и осуществляло бы
ее> (2, с. 3).
И хотя с возведением философии в ранг науки дело обстоит
как со Вторым пришествием и соответствующие попытки все
чаще приобретают склочный оттенок борьбы полыхаевского
<Геркулеса> за право сидеть на насиженном, но, увы, не на
своем месте, теория познания - основа предмета философии
- со времен Гегеля мыслится как теория научного познания, с
теми или иными оговорками и поправками приводится к фор-
ме движения или даже самодвижения содержательной логики,
то есть процесс философского самосознания, в какой-то степе-
ни и предметного самообнаружения философии, идет хотя и
<своим> путем, но нацелен в конечном счете на науку, на <на-
учное поступательное движение>.
Упрекая Спинозу, Вольфа и других за обращение к матема-
тике и подмену предмета, Гегель писал: <До сих пор филосо-
фия не нашла своего метода. Она смотрела с завистью на сис-
тематическое сооружение математики и, как мы сказали, про-
бовала заимствовать у нее ее метод или обходилась методом тех
Научно-техническая революция и философия______________1\_
наук, которые представляют собою лишь смесь данного мате-
риала, опытных положений и мыслей, или, наконец, выходила
из затруднений тем, что грубо отбрасывала всякий метод. Но
раскрытие того, что единственно только и может служить ис-
тинным методом философской науки, составляет предмет са-
мой логики, ибо метод есть сознание о форме внутреннего са-
модвижения ее содержания> (3, с. 32-33). Гегель тут же уточня-
ет принадлежность этого движения к науке, указывая на отри-
цание отрицания как на механизм преемственности такого
движения: <Так как получающееся в качестве результата отри-
цание есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое со-
держание. Оно есть новое понятие, но более высокое, более
богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его от-
рицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит
в себе старое понятие, но содержит в себе более чем только это
понятие, и есть единство его и его противоположности. Таким
путем должна вообще образоваться система понятий - и в не-
удержимом, чистом, ничего не принимающим в себя извне
движении получить свое завершение> (там же).
Мы напоминаем эти азы философских представлений о нау-
ке и о соотнесенности предмета философии (или существенной
стороны этого предмета) с движением научного знания вовсе
не для незамедлительного их показа под формой несостоятель-
ности, ограниченности или беспредметности в новых условиях.
Напоминание об этих обжитых философией истинах: наука -
показатель успехов человеческого познания; наука - высшая
форма познания; движение научного знания - предмет исто-
рии и теории познания, - нужно нам как исходный момент
анализа того нового, что вносит научно-техническая револю-
ция в философскую проблематику.
Если попытаться дать общую характеристику сдвига и выде-
лить возникающую под давлением научно-технической рево-
люции тенденцию смещения философского интереса, то в пер-
вом приближении достаточно будет указать на социализацию
философской проблематики и на прогрессирующее типологи-
ческое различение в рамках социума двух сфер: общения и по-
ведения со своими особыми структурами, механизмами и свя-
зями. Внешне это выглядит и часто критически анализируется
как возрождение дуализма, возвращение к решенным, казалось
бы, историей вопросам вроде роли и места <порождающих
причин>, познавательных тупиков Юма, антиномий Канта, но
22____________________________М.К.Петров
в лесах этого чисто внешнего попятного движения угадываются
уже и контуры будущей постройки: над социально организо-
ванным поведением - репродуктивным скелетом определенно-
сти общества как <социума сотворенного>, надстраиваются
(или пристраиваются) хоромы общения - <социума творяще-
го>, ответственного за состояние, движение и обновление ре-
продуктивной основы жизни общества.
Особенность этого процесса перестройки, использующего и
строительный материал прошлого (проблема <творения>, <со-
творенности>), состоит в том, что за малыми исключениями
(неотомизм, например) этот процесс идет, с одной стороны,
почти без теологических включений - на правах единственно-
го и неустранимого источника творчества привлекается смерт-
ный мыслящий индивид, - а с другой, с обязательной опорой
на социальное опосредование (социализация, национализация,
запись) как на способ отчуждения продуктов познавательной
деятельности индивидов и даже их имен (<эпонимическая ха-
рактеристика>) в социальное достояние, в вечные социальные
ценности. Социальное опосредование, не устраняя самостоя-
тельность гносеологической проблематики, вводит в нее тре-
тий предельно широкий и вместе с тем достаточно определен-
ный момент - социальную оформленность познания (<культу-
ра>), - то есть требует, скажем, не только объективной истин-
ности, но и анализа социальной значимости познания, вклю-
ченности его в данный исторический тип хранения, обновле-
ния и накопления социально необходимых знаний и репродук-
тивных схем, что в значительной мере трансформирует струк-
туру, основные категории и понятия традиционной гносеоло-
гии, выделяя на правах внеисторического инварианта социаль-
ное знание, которое может быть получено и социализировано
множеством способов, в частности и научным.
Поскольку социальное опосредование одна из центральных
идей марксизма (анализ стоимости, истории), почти все тече-
ния современной философии и социологии развиваются либо с
оглядкой на марксизм, либо в непосредственной к нему близо-
сти, что может вызывать в нашей среде широкий спектр реак-
ций от искренних удивлений и даже обвинений в плагиате (см.: 4,
с. 150-154) до не менее искреннего неприятия, способного в
приступах пуританизма похоронить по первому разряду стро-
гой словесности не только частные попытки решения, но и са-
______________Научно-техническая революция и философия______________23_
му новую проблематику. Это обстоятельство требует ряда кри-
тических замечаний, чем мы займемся в конце статьи.
1. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Научно-техническая революция - термин настолько при-
мелькавшийся и накопивший такое множество смысловых от-
тенков, что теперь даже специалистам трудно бывает понять, о
чем именно идет речь. Наиболее часто термин употребляют для
обозначения всей совокупности прямых и опосредованных
влияний института науки на все сферы общественной жизни,
имея в виду обновляющий, дестабилизирующий, экономиче-
ский и другие эффекты приложений научного знания, в чем бы
они ни выявлялись. В более специальных и системных значе-
ниях под научно-технической революцией понимают:
1. Особый <революционный> тип обновления социальных
структур, существенной особенностью которого является не
эволюционно-преемственное совершенствование наличных ор-
ганизационных или технологических схем (рационализация), а
постоянное насыщение социальной репродукции новыми схе-
мами - претендентами на производство общественно необхо-
димого продукта, что в процессе сосущестования-соревнования
многих схем изготовления одного и того же продукта или его
функционального подобия (производство электроэнергии, на-
пример) ведет за счет дренажа морально стареющих и менее
рентабельных схем к накоплению в социальных структурах
экономического и организационного качества - социальной
элитности. Такая научно-техническая революция ведет свою
хронологию либо с момента оформления науки в социальный
институт (конец XVII в.), либо с начала технологических при-
ложений науки (середина XVIII в.). Ее эффекты измеримы в
объемах ввода в репродукцию новых схем и в растущих темпах
накопления элитности. Темпы накопления элитности обратно
пропорциональны средним срокам жизни схем или, что то же,
длительности цикла обновления. По различным подсчетам сро-
ки жизни схем постепенно сокращаются и составляют сегодня
10 - 20 лет. Накопление элитности выразимо и в росте дохода
на душу населения. В странах, использующих научно-револю-
ционный тип обновления, он уже около 200 лет растет по экс-
поненте с удвоением в 20-25 лет и составлял в 1960 году око-
ло 1750 долл. (5), что в 15-20 раз превышает средние значе-
ния дохода на душу населения в слаборазвитых и развиваю-
щихся странах.
2. Изменения состава энергетического и кибернетического
баланса социальной репродукции, особенно кибернетического,
за счет распределения человеческих некогда функций привода
и регулирования по силам и свойствам неживой природы и во-
влечения этих сил и свойств как в сферу производства, так и в
сферу управления. Такая революция идет, собственно, с древ-
нейших времен, с осла или быка, с первого силка-автомата.
Человек всегда умел совершать подстановки, выскакивать из
беличьего колеса репродукции, замещая себя чем угодно, в том
числе и себе подобными. Поэтому научно-техническая револю-
ция в этом смысле понятие скорее количественное, нежели ка-
чественное, оно связано с масштабом и темпом субституций,
выбрасывающих человека из репродукции не только в качестве
источника мускульной силы (ее доля в энергетическом балансе
ничтожна), но и в качестве организатора-регулятора. Послед-
нее связывают обычно с появлением кибернетики и вычисли-
тельной техники, с развитием автоматизации. Хотя в теорети-
ческом отношении такое понимание довольно бесплодно, оно
является, пожалуй, наиболее распространенным в силу значи-
тельного социального резонанса: технологическая безработица,
изменения классовой структуры, баланса движущих сил обще-
ственного развития и т.п. Оно важно и для философии, по-
скольку именно здесь, под этим углом зрения, наиболее четко
выступает различие предметов науки и философии: направлен-
ность науки на репродукцию, а философии - на общение.
3. Изменение способа и места существования науки, превра-
щение ее из <малой> университетской науки в государственную
<большую> науку, которая функционирует в научно-исследова-
тельских крупных коллективах в условиях активной организа-
ционно-стимулирующей научной политики государства. Такое
понимание научно-технической революции и связанное с ним
представление о <потолке>, <насыщении> общества наукой, ко-
гда темпы роста объема научной деятельности (удвоение в 10-
15 лет) и ассигнований на науку (удвоение в 5-7 лет) должны
будут в ближайшие три - четыре десятилетия прийти в соот-
ветствие с темпами роста населения (удвоение в 40-50 лет) и
национального дохода (удвоение в 20-25 лет), крайне важно
для самой науки; поскольку она живет новым способом срав-
нительно недавно, со времен второй мировой войны, научная
политика во многом еще остается чистой эмпирией и т.д. Здесь
же возникают важные социально-исторические проблемы, свя-
занные с соревнованием систем, поскольку научно-техниче-
ская гонка за темпы обновления и накопление социальной
элитности выступает существенным моментом такого соревно-
вания. В рамках этого понимания ставятся и философские
проблемы специфики творчества, соотношения гласности и ор-
ганизации: научная политика - первая, по сути дела, попытка
активного вмешательства в тонкие процессы творчества, что
создает фактологическую базу и для анализа творчества, и для
анализа природы организации. При всем том в таком понима-
нии не так уж много <революционного>. Вся совокупность свя-
занных с ним процессов куда проще укладывается в концеп-
цию <научно-технической контрреволюции>, в схему обороны
социальности от науки и ее обновляющего воздействия.
4. Под научно-технической революцией понимаются, нако-
нец, изменения глобальной ситуации, вызванные крайне не-
равномерным распределением науки в мире. Как раз этот гло-
бальный аспект научно-технической революции наиболее ва-
жен для философского самосознания, и на нем следует остано-
виться чуть подробнее.
Табл. 1. (6; 7)
Распределение населения, дохода и науки
столбцы:
Группа стран; К; H; НД; Б; Ф; Х;
А; 2; 13; 48,4; 2,5; 47,2; 49,2;
А+B; 8; 21; 67,5; 1,0; 88,6; 77,4;
A+B+C; 19; 27; 85; больше 0,5; 99,5; 94;
НП; 130; 73; 15; меньше 0,5; 0,5; 6;
Здесь A - СССР и США; B - Япония, Англия, ФРГ, ГДР,
Франция, Австралия; C - Италия, Швейцария, Дания, Изра-
иль, Бельгия, Румыния, Польша, Канада, Швеция, Чехослова-
кия, Голландия; НП - страны <научной пустыни>; К - число
стран в группе; Н-% от общего населения земли; НД - на-
циональный доход в % от мирового на 1964 г.; Б - ассигнова-
ния на науку (по последней группе стран) в % к национально-
му доходу на 1960 г.; Ф-% от мирового массива публикаций
по физике; Х - % от мирового массива публикаций по химии.
Из табл. 1 явствует локальный характер научно-технической
революции, захватывающей страны, в которых живет менее
трети населения земли. Если посмотреть на эту ситуацию под
несколько иным углом зрения (табл. 2)*, то возникнет еще ме-
нее приятная картина, когда, скажем, Киев с его 728 публика-
циями или Харьков с 270 оказываются <научными странами>
куда большего потенциала, чем Китай - 36 публикаций.
Табл. 2. (8)
Распределение ученых-авторов по странам и городам
в массиве научных публикаций 1967 г.
Общее число зарегистрированных имен 126 055.
Страны; Число;
США; 52195;
Англия; 11186;
СССР; 10505;
ФРГ; 8398;
Франция; 6862;
Япония; 5202;
Канада; 3997;
Индия; 2882;
Италия; 2733;
Австралия; 2038;
Швейцария; 1767;
Чехословакия; 1718;
Швеция; 1650;
Голландия; 1412;
% к общ. числу; 90;
Города; Число;
Москва; 4982;
Лондон; 2915;
Нью-Йорк; 2783;
Париж; 1804;
Токио; 1681;
Бостон; 1453;
Филадельфия; 1407;
Чикаго; 1404;
Ленинград; 1309;
Лос-Анжелес; 1205;
Кембридж (США); 1010;
Бетезда (США); 911;
Прага; 882;
Беркли (США); 869;
Простой взгляд на распределение науки и дохода показыва-
ет, что до каких-то пределов здесь существует довольно жест-
кая корреляция, которую Прайс даже пробовал возвести в ранг
закона соответствия доли в мировом богатстве вкладу данной
страны в науку (8; 10). Для стран, захваченных научно-техни-
ческой революцией, эта закономерность более или менее вы-
Табл. 2 составлена по данным <Международного справочника по ученым-
авторам за 1967 г.>, подготовленным институтом Гарфильда. Подробнее об ин-
ституте и его изданиях см.: 9, с. 79.
Научно-техническая революция и философия______________27_
полняется, но дальше идет однородная по доходу на душу на-
селения - 100 долл. (5)-и по типу жизни <научная пустыня>.
В 1967 г. наука распределялась в мире так: 14 стран <делают>
90% (см. табл. 2), следующие 24 - 9%, следующие 39 - 0,9%,
остальные, числом более 60 - 0,1% (8). Крайне любопытным и
настораживающим является тот факт, что Китай, имевший в
1960 г. около 400 научных журналов (II, с. 372), опубликовал в
1967 г. лишь 36 работ.
Пытаясь объединить все эти аспекты понимания научно-
технической революции в нечто целостное, мы вынуждены от-
метить, что речь должна, видимо, идти о процессе очаговом, и
к тому же со сравнительно ограниченным историческим про-
шлым. Все фиксируемые в представлениях о научно-техниче-
ской революции характеристики не старше 300 лет. Того же
возраста и разрывы в социальной элитности <развитого> и
<развивающегося> миров; лет 200-300 тому назад мир был в
экономическом отношении однороден (12, с. 48 и далее), Ев-
ропа если и выделялась на общем фоне, то отнюдь не богатст-
вом. К тому же основные средства географической и познава-
тельной экспансии Европы - компас, порох, шрифт - попали
в нее из <развитого> по тем временам Китая, где ничего значи-
тельного им совершить не удалось.
Крайняя неравномерность распределения науки и, по-суще-
ству, полное ее отсутствие в двух третях мира требуют, похоже,
четкого различения проблем эзотерических и экзотерических.
Эзотерическая проблематика вроде насыщения, свободного
времени, научной политики вряд ли способна стать актуальной
за пределами развитого мира, тогда как экзотерическая, свя-
занная с существованием стран <научной пустыни> в условиях
научно-технической революции, с их попытками включиться в
научно-техническую революцию, попытками удачными (Япо-
ния) или неудачными (Китай), должна будет, если мы всерьез
мечтаем о коммунизме на развитой, использующей науку и
творческие потенции индивидов почве, приобрести всемирно-
историческое звучание.
Частной, но крайне важной для нас стороной научно-техни-
ческой революции является ее документированность - обилие
различного рода отходов, фиксирующих, представляющих в
предметной и доступной для изучения форме множество про-
цессов, в том числе и познавательных. Речь идет не столько о
публикации, сколько о справочниках, отчетах, библиографиях,
28 _____________________М.К.Петров
указателях, которые во множестве издаются для самых неожи-
данных целей, но именно в силу своей непричастности к той
или иной концепции изучаемого процесса становятся довольно
надежной и независимой от исследователя доказательной опо-
рой. Скажем, если <Вопросы философии> публикуют на по-
следней странице сведения об авторах и той же, по существу,
практики придерживается редакция <Философских наук>, то
уже простой обсчет на представительство в этих журналах ра-
ботников исследовательских институтов и высшей школы спо-
собен сказать нечто вполне определенное о направленности
журналов: один занят философией-исследованием, другой -
философией как школьной дисциплиной, один заинтересован
в вопросах, другой - в ответах. И таких фактов незапланиро-
ванной информативности великое множество: ежегодные ста-
тистические справочники, бюджеты и отчеты по их исполне-
нию, исследования по заказам фирм и правительств, архивы,
предпринимаемые на свой страх и риск обсчеты и исследова-
ния, вроде работ Гальтона (13), Лотки (14), Ципфа (15), реальный
смысл и ценность которых обнаруживаются значительно позже их
опубликования и редко соответствуют замыслам авторов.
Документированность процессов научно-технической рево-
люции создает не только независимые от исследователя доказа-
тельные опоры, позволяющие в рамках той или иной концеп-
ции связать некоторую группу фактов при активном сопротив-
лении связываемого материала, но и возможность выделить ре-
продуктивно-универсальные составляющие этих процессов, их,
так сказать, <грамматику> - априорные формы и механизмы
преемственности движения, - то есть проверить любые, вы-
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |