- Кто сказал, что мне нельзя? – не выдержал тот.
- Доктор, - наивно ответила Элизабет.
- Ах, доктор, - выдавил из себя профессор, сдерживая, наверное, внутри себя все, что он думает про этого человека, - ну, раз так, то еще полежу, до завтра, - уточнил он.
- Вы хотите завтра уже встать? – заволновалась девушка. – А доктор знает?
- Естественно, - соврал мой друг, и я сам удивился, как достоверно у него это получилось, вот, что значит – с кем поведешься.
- Ну, как знаете, - почему-то расстроилась Лиз, вероятно, ей очень понравилось строить из себя сестру милосердия. – А где же мой дядюшка? - сразу попыталась она переменить тему.
- Он отдает распоряжения насчет ужина, - очень уверенно произнес профессор и в упор посмотрел на девушку, надо же, как он изменился, с чего бы это?
- Пойду посмотрю, - как-то засуетилась она и вышла из комнаты.
- Что это вы с ней сделали? – в свою очередь удивился я.
- Все, надоело мне притворяться милым и больным, я понял, с ней надо говорить именно так, тогда она, наконец, отстанет.
- Рискуете потерять поклонницу, - постарался я вразумить друга.
- Издеваешься?
- Вовсе нет, когда-то же надо начинать общаться с женщинами, не век же вам куковать одному.
- А у меня есть один замечательный пример перед глазами, - гордо произнес Геннадий Петрович и молча показал глазами на дверь, намекая на отсутствующего здесь гения.
- Ага, - нарочно согласился я, - вот – вот, хороший пример, вероятно, уже побежал изучать свое приобретение, вон, как долго его нет, даже про гостей забыл. Учтите, будете ему подражать - чокнитесь скоро и никто вас не спасет, даже я. Так что задумайтесь, пока не поздно.
- Все шутишь?
- Не шучу, я на полном серьезе. Вы что решили умереть в гордом одиночестве?
- А как же друг в твоем лице, ведь ты же сам недавно так гордо об этом говорил, а дочь, на которой ты женат?
- Ладно ерничать, вы сами все прекрасно понимаете.
- Спасибо тебе, конечно, но сам разберусь, хорошо?
- Что ж, я вас предупредил, чтобы потом вопросов не было. А теперь, если честно, я бы поел чего-нибудь, где они все запропастились? Пойду поищу, - и я вышел в коридор.
Нигде никого не было видно. Я начал заходить во все комнаты по очереди. Так я и знал: в своем кабинете сидел наш ученый и ворковал над булыжником, как над какой-то немыслимой ценностью, а рядом стояла Элизабет и что-то надрывно говорила. Мне стало ужасно неудобно, что я потревожил их, и уже собирался закрыть дверь, как девушка, увидев меня, встрепенулась.
- Дядюшка, ты совсем забыл про своих гостей! Как же можно, ну-ка, давайте все за стол, - скомандовала она, ловко скрывая, что еще секунду назад была чем-то расстроена.
Как не хотелось Ньютону расставаться со своим недавним приобретением, но он подчинился, и мы все благополучно собрались поужинать.
- Вы меня извините, - оправдывался ученый, - я ужасно увлекся, даже не спросил у вас, что же вам за препараты нужны, - и он вопросительно посмотрел на профессора.
- Я вам напишу список, - ответил тот.
- Прекрасно, сейчас же пошлю за пером и бумагой, - и позвонил в колокольчик.
Когда же он увидел написанное, то очень удивился.
- Вы что, не иначе, как вечный двигатель решили построить, - потом присмотрелся повнимательней, - о, нет – нет, вы решили изобрести машину времени, не так ли? – и с озорной улыбкой посмотрел на растерявшегося Геннадия Петровича, который от неожиданности чуть не подавился.
- Что? – для уточнения переспросил он.
- Ну что ж, - вполне серьезно продолжал Ньютон, - дерзайте, а вдруг у вас что-нибудь и получится, главное – верить! – и он спокойно отправил в рот кусок мяса.
Я был в шоке, профессор, вероятно, тоже, мы не понимали, то ли гений пошутил, то ли вправду нас раскусил. Делать нечего, придется и это пережить, на то он и великий ученый всех времен.
- Я, конечно, постараюсь добыть вам все, что нужно, но, понимаете, я в общем-то не совсем свободен, у меня еще масса дел, так что, если вам самим придется изготовить некоторые препараты в моей лаборатории, вы не будете против?
- Что вы? – запротестовал профессор, даже и не помышлявший о такой чести для себя – творить в лаборатории самого Ньютона. – Мы все сделаем сами, нам только составляющие нужны.
- Вот и хорошо, - успокоился гений, - думаю дня три – четыре, ну, максимум, неделя – и у вас все будет.
- Неделя? – как-то сразу расстроился я, услышав такое.
- Не волнуйтесь, жить будете у меня, меня это нисколько не стеснит, - успокаивал нас хозяин, - комната, надеюсь, вас устраивает?
- Конечно – конечно, - постарался как можно быстрее проговорить Геннадий Петрович, - у нас прекрасные условия, - еще бы, он, естественно, обрадовался такой перспективе – жить целую неделю в доме великого человека, а мне стало не по себе, домой захотелось еще сильнее, чем раньше.
Закончился ужин, мы опять остались наедине с моим другом, у меня не было настроения, и профессор решил меня приободрить.
- Ну что же ты, Леша, выше нос, всего какая-то неделя, и мы будем дома.
- Да, вам-то хорошо говорить…, - но я не успел закончить, потому что меня перебил собеседник.
- Что, теперь ты опять начнешь ныть? Тогда я тоже начну – представь, я целую неделю должен буду терпеть общество этой Элизабет, хотя ты знаешь, как мне это тяжело, но я же молчу…, пока.
- Да, понимаю, - пришлось мне согласиться.
- Вот и чудненько, - подытожил Геннадий Петрович.
На том мы и сошлись – придется потерпеть еще неделю. Ладно, я уже привык в нашем путешествии сталкиваться с трудностями, будем надеяться, что это последняя.
На следующий день профессор выполнил свое обещание и встал из постели, чем очень расстроил приехавшую его навестить Элизабет, зато в собственных глазах, вероятно, вырос, потому что разговаривать с ней стал гораздо более уверенно и глядя в упор. Девушка даже стала смущаться, не ожидая такой тактики от тихого и застенчивого мужчины. А мне со стороны это было очень забавно наблюдать: оба вели себя, наверное, в несвойственной им манере. В общем, Лиз долго не выдержала и покинула нас, все же пообещав «еще наведываться».
В доме мы совсем освоились, вот только питаться бы еще самим, но кухню охраняла непоколебимая мисс Прикман, которая, в отсутствие хозяина или его племянницы, выделяла нам не так уж много. В целом, жить было можно, тем более, оставалось потерпеть совсем чуть – чуть.
Вечером приехал сэр Ньютон, сразу зайдя к нам в комнату и объявив, что он уже начал выполнять свое обещание, для наглядности продемонстрировав две колбы с какой-то жидкостью.
- Не хотите посмотреть мою лабораторию? - спросил он у профессора, вероятно, догадавшись, что я в этом деле полный профан. – Вам ведь придется там поработать.
Он мог бы и не добавлять ничего, Геннадий Петрович и так понесся бы в его лабораторию, сломя ноги.
- Конечно, если можно, - тут же согласился он, а я и ни секунды не сомневался.
Естественно, наука им гораздо ближе, чем мне ужин, но что поделать, не кричать же теперь: остановитесь, дайте поесть сначала, а то я там умру от скуки, да еще на голодный желудок, придется смириться и идти вместе с ними, так сказать, поддерживать имидж ученого человека.
Мы поднялись в маленькую комнатку на втором этаже, всю уставленную столами с какими-то весами, микроскопами, колбами и мензурками и еще с массой всего прочего, я даже названия таким вещам не знаю. У профессора от увиденного сразу глаза загорелись, еще бы – не каждый день он мог наблюдать рабочие инструменты ученого XVII века, да еще какого ученого. Он даже боялся прикоснуться к этим предметам, зато вопросов стал задавать множество, но у меня сразу уши стали сворачиваться, я не мог сосредоточиться в такой обстановке, тем более, что физика у них шла вперемешку с химией и еще Бог весть чем, а я только – только стал осваивать свою родную науку, да и то начала XXI века. Я молча слушал и ловил каждое знакомое мне понятие или слово, но они не задерживались надолго, а пролетали навылет. Профессор втянулся, стал говорить с Ньютоном на более животрепещущие для него темы, припомнил одну его работу, потом вторую, гений был очень удивлен и польщен тем, что так много его трудов известны миру, он с готовностью обсуждал все это, увидев в собеседнике благодарного и умного слушателя. Однако, когда Геннадий Петрович немного увлекся и назвал книгу, которую сэр Исаак еще в то время не написал, он решительно замял эту тему и приступил к другой, более близкой мне – аквахронике. Хотя и тут я мало что понимал в их беседе, единственное, что мне удалось уловить достоверно, это то, что нам (ну, это я из гордости, про нас сказал, естественно, моему другу), скорее всего удастся с помощью всего представленного добиться своей цели и сделать интересующую нас жидкость. Это было главное, ради такого и потерпеть с ужином можно. Кстати, вскоре и сам хозяин опомнился, что не накормил еще своих гостей, и мы спустились вниз, вероятно, к большому сожалению профессора.
Вечером, опять оставшись наедине с другом, я, наконец, дал волю своим чувствам.
- Геннадий Петрович, я так понял, что у нас все должно получиться? – с надеждой посмотрел я на него.
- Я очень верю в это, - ответил он, - оснащение у нашего благодетеля прекрасное, недаром он долго собирал все по крупицам.
- Фу, у меня от сердца отлегло, - выдохнул я, - а то я там наверху, честно сказать, мало что соображал.
- Плохо, - посетовал профессор, - я бьюсь, бьюсь, а у тебя совсем никакого желания совершенствоваться в науке.
- Ну, поймите, я делаю все, что могу, на большее я просто не способен, - оправдывал я себя.
- Вот именно, - согласился он, - и ты не способен понять, что все достигается только работой над собой.
- Я работаю, честно, но выше головы не прыгнешь.
- Ты просто лентяй, - подытожил Геннадий Петрович.
- Ну, зачем вы так, - чисто для проформы сказал я, хотя понимал, что он где-то прав, - я ведь стараюсь.
- Ладно, я за тебя возьмусь, как только вернемся.
- Согласен, - быстро подтвердил я, понимая, что это время будет уже совсем в другом измерении.
С этого дня все пошло своим чередом: Ньютон потихоньку приносил нам препараты, профессор работал с ними в лаборатории, иногда при этом присутствовал сам хозяин, и они подолгу говорили на разные научные темы, что мне удовольствия не доставляло, потому что я сразу начинал считать себя лишним. Если бы это происходило в мое родное время, я бы не растерялся, сгонял бы за пивком, и мы дружно посидели бы за ним, обсуждая жизнь вообще, как таковую. Но обстоятельства вынуждали меня мириться со сложившейся обстановкой и слушать запредельно-научные беседы двух гениев разных эпох, делая вид, что мне это жутко интересно. А вот профессору этот вид делать было не нужно, он, действительно, просто светился от счастья, что общается на равных с таким великим ученым, была бы его воля, он бы остался здесь еще на год, но на его беду рядом находился я и подгонял его в работе каждый день. Иногда нас навещала Элизабет, только прежнего отношения к моему другу я уже не наблюдал, зато с ним-то как раз произошли настоящие перемены – он стал разговаривать с ней твердо, глядя в глаза, иногда даже вгоняя в краску. В общем, время шло, работа тоже продвигалась, все говорило о скором осуществлении наших планов.
Наконец, настал тот день, когда профессор тихо произнес:
- По-моему, все!
- Что – что? – сделал вид, что не расслышал я. – Повторите, что вы сказали, неужели это то, о чем я так мечтал?
- Похоже на то, - уклончиво ответил мой друг.
- Вы что, издеваетесь? Так все или нет?
- Сейчас проверим, на чем бы только?
- Что вы хотите проверить? – не понял я.
- Как что – как работает, - уточнил Геннадий Петрович, - вот сейчас отправим что-нибудь во времени и узнаем.
- Так что, я принесу аппарат? – с готовностью вызвался я.
- Неси, - подтвердил он.
Я понесся вниз, перелетая через ступеньки, чуть совсем не врезавшись с размаху в стену, я просто прыгать был готов от восторга, если бы не боялся появления мисс Прикман со своей недовольной физиономией. Хроноход я принес за считанные секунды, после чего его следовало заправить и вперед, вернее, еще не вперед, а только проверить, как оно может получиться.
- Ну, с Богом, - произнес профессор, положив в колбу носовой платок и капнув на него несколько капель аквахроники, - как ты думаешь, получилось? – спросил он меня, наверное, от нерешительности посмотреть самому.
- Сами гляньте, - сказал я и уставился на кусок материи, который стал весь пористый, как будто его молниеносно побила моль.
- Неужели готово? – не веря собственным глазам, произнес Геннадий Петрович.
- Конечно, готово, когда поедем? – спросил я, готовый умчаться сию же минуту.
- А когда ты хочешь?
- Спрашиваете? Вы еще способны рассуждать, да прямо сейчас!
- Извини, Леша, но ведь будет очень невежливо, если мы исчезнем, даже не попрощавшись с сэром Ньютоном, он был так добр к нам, мы не можем так поступить, придется хотя бы подождать вечера.
- Да, - вспомнил я, - хорошо, но только до вечера, а потом говорим, что уезжаем и вперед, обещайте.
- Именно, дождемся его и будем свободны, - согласился мой друг.
- Да, да, только легко сказать, а я до вечера с ума сойду, изойдусь весь, я уже и так на одних нервах со всей этой историей.
- Ну, не знаю, чем тебе помочь, - задумался профессор, - может быть, прогуляемся по городу? Все-таки последний день здесь, больше в жизни такого шанса не представится.
- Ладно, идемте, а то я не знаю, куда мне еще деться.
Конечно, подумавши, интересно было посмотреть на Лондон в таком виде, которого никто из наших современников никогда не увидит, даже если сильно захочет (естественно, если он не такой гений, как один мой знакомый), но уж больно нервишки расшалились накануне такого важного события. Мыслями я был уже дома и обнимал свою жену, предварительно надев ей на палец ее незаменимое кольцо. Однако постепенно я увлекся картинами старинного города, даже перестал смотреть под ноги, за что жестоко поплатился, так как чумазая и оборванная ватага пацанов с разбегу врезалась прямо в меня и стала шумно поднимать своих упавших товарищей, обступив нас с Геннадием Петровичем со всех сторон. Мы еще долго не могли от них отвязаться, потому что встав, они тут же стали клянчить у нас деньги. Процесс казался бесконечным, но я вдруг не выдержал и накричал на них, после чего мальчишки обиженно удалились.
В общем, с трудом прогуляв часа три, мы вернулись домой, дальше ожидая хозяина, который должен был появиться с минуты на минуту. Я уже сложил в саквояж все наши вещи, приготовившись отчалить в любой момент. Пару раз мимо меня пробегал Мик, как-то загадочно поглядывая, но я не придавал этому значения. Наконец, появился сэр Исаак.
- Добрый вечер, - как обычно поздоровался он, зайдя к нам, - ну, как сегодня ваши успехи, можно узнать?
- Можно, - выкрикнул я от распиравшего меня чувства, - знаете, мы не можем больше испытывать ваше гостеприимство, у нас кое-что получилось, дальше мы будем проводить опыты на родине, - не мог же я, действительно, рассказать ему все, как есть.
- Неужели вы хотите уехать? – от неожиданности замер Ньютон.
- Да, хотим, - подтвердил профессор.
- Когда же? – опять задал вопрос наш хозяин.
- Сегодня, - уже совсем тихо проговорил мой друг, как будто боялся, что его не отпустят.
- Надо же, а я совсем не готов к этому, - грустно проговорил ученый, - я думал, что вы еще погостите у меня, даже привык к вам.
- Простите, сэр Исаак, что так получилось, но нам срочно надо возвращаться, иначе у нас ничего не получится в нашей работе, это мы сами только сегодня поняли, - в очередной раз пришлось импровизировать мне.
- А как же Элизабет, - спохватился Ньютон, - она ведь очень расстроится, узнав, что вы уехали, не попрощавшись с ней.
- Передайте ей от нас самые сердечные извинения, - галантно вставил профессор, - но нет никакой возможности больше оставаться.
- Что ж, понимаю, дело прежде всего, - нехотя согласился с нами наш великий знакомый.
- Мы бы хотели решить еще один вопрос, - произнес Геннадий Петрович, незаметно толкнув меня плечом.
Я вопросительно посмотрел на него, не поняв в чем дело, тогда он показал мне знак пальцами, как будто пересчитывая деньги. Надо же, как я мог забыть, что обещал ему?
- Сэр Исаак, - начал я, - мы понимаем, что вы понесли немалые расходы из-за нас, так как имеем представление о цене некоторых препаратов, поэтому решили, что должны возместить вам хотя бы часть, - я достал мешочек с деньгами из кармана и высыпал на ладонь, оставив себе лишь пару монет на память, остальное протянув ему.
- Что вы, уберите, - запротестовал он.
- Нет, - твердо сказал профессор, - мы и так жили у вас столько времени на всем готовом, мы не можем не отблагодарить вас.
- Я не стану брать, - все еще отнекивался наш хозяин, но мой друг решительно настаивал.
- Пожалуйста, не обижайте нас, мы люди не бедные, а расходы, я уверен, были большими.
Я положил деньги на стол, больше не принимая возражений.
- А теперь разрешите откланяться, мы отправляемся домой.
- Как, даже не поужинаете с нами? – опять удивился Ньютон.
- Простите, мы и так долго дожидались вас, чтобы не уехать, не сказав ни слова, а теперь уже очень спешим, - говорил я, понимая, что все равно мне никакой кусок в горло не полезет с такими нервами.
- Пойдем мы, сэр Исаак, всего хорошего, - попрощался профессор.
- Весьма рад был познакомиться с вами, - проговорил тот, - вероятно, прощайте, больше ведь мы не увидимся? – и он вопросительно посмотрел на нас.
- Как это ни печально, но, скорее всего, это так, - подтвердил мой друг.
Мы вышли из комнаты и направились к двери. Наверное, не мешало бы попрощаться с мисс Прикман и Миком, но, думаю, они не сильно расстроятся, узнав, что мы больше не гостим у них, поэтому мы смело шагнули за порог, еще раз, обернувшись, помахав рукой величайшему из знакомых нам ученых.
- Ну что, - сразу насел я на Геннадия Петровича, - поедем из ближайшей подворотни?
- Да, - согласился он, - надеюсь, ты ничего не забыл?
- Все собрал, не беспокойтесь, все равно, главное, это аппарат и кольцо, остальное не так и важно, а о них я позаботился, - сказал я и полез в карман за кошелечком с заветным перстнем, который, я был уверен, так и лежал там.
Однако, в правом кармане мешочка не было, я полез в левый – опять нет, тогда я встал на месте и обшарил все складки на своем костюме – кошелек, а с ним и кольцо пропали самым таинственным образом.
- Его нет, - закричал я, судорожно пытаясь все же обнаружить пропажу.
- Чего нет? – не понял профессор.
- Кольца нет, не понимаю, как такое могло случиться?
- Подожди, не суетись, - успокаивал меня друг, - ты уверен, что оно должно быть здесь?
- Конечно, оно всегда тут лежало, я его при себе носил, чтобы не потерять, никуда не перекладывал, это точно.
- Когда ты последний его видел?
- Сегодня, после того, как вы сказали, что все готово.
- А потом?
- Потом мы пошли прогуляться, а после я собирал вещи, - растерянно рассказывал я.
- Может быть, ты доставал его на улице?
- Нет, что вы, оно все время лежало в кармане, зачем мне было доставать, - и тут у меня перед глазами всплыла недавняя картина, меня как будто током ударило, - все ясно, это те мальчишки стащили его, не случайно ведь они так долго ошивались возле нас.
- Ты думаешь?
- Уверен, на все сто процентов уверен, это они! Черт побери! И еще я уверен, что это дружки нашего Мика, он сегодня так подозрительно смотрел на меня, а я – олух не понял в чем дело.
- Успокойся, - утешал меня друг, - может быть, ты просто засунул кольцо в саквояж?
- Нет, я не доставал его из кармана, я вообще дурак, не проверил, что оно на месте! Как я мог, как мог потерять кольцо в самый последний момент? Скажите мне, профессор, что я за олух? Потерять то, ради чего все начиналось, ради чего мы так много страдали? А ведь оно было у меня в руках, оно могло сегодня же быть у Карины!
Я не знал, куда деваться от обиды и злости на самого себя и попутно всех вокруг. Я бешено кричал и готов был рвать на себе волосы от бессилья.
- Я болван, кретин, идиот, как я мог так лопухнуться? – долго не мог успокоиться я.
- Ну все, хватит, - через пару минут моего сумасшествия твердо проговорил Геннадий Петрович, - слезами горю не поможешь, а домой все равно возвращаться надо. Или ты решил остаться и искать свое кольцо тут? Тогда я тебе не товарищ, я еду домой!
- Что? – не понял я, все еще не в силах прийти в себя.
- Я еду домой, а ты, как хочешь! – медленно и внятно произнес профессор.
- А кольцо? – еле выдавил я.
- А кольцо ушло безвозвратно и с этим следует смириться!
- Вот так, смириться?
- Да, просто привыкнуть к этой мысли, ты вернешься домой без него!
- А иначе никак нельзя? – продолжал ныть я.
- Нет, я достаю хроноход и через минуту уеду отсюда! Ты со мной?
- Да, пусть все будет, как есть, я уже не в силах что-либо предпринять.
- Это правильное решение, залазь в мешок, - скомандовал мой друг.
- Вы хоть помните, куда нам надо отправиться, а то у меня голова совсем не варит.
- Помню, не волнуйся, - и он набрал координаты и нажал кнопку.
Через мгновение он расстегнул молнию, и мы увидели до боли знакомую картину – стены нашего дома, мебель, почувствовали запах горящего дерева, это профессор перед нашим путешествием затушил огонь в печи.
- Ну вот, мы и дома, - запросто выдал он.
- Дома, - подтвердил я, - столько сил - и все впустую.
- Так, опять слышу знакомое нытье, ничуточки ты не изменился.
- Я в депрессии.
- Отставить депрессию! Неужели тебе не хочется бежать к жене после стольких дней разлуки?
- Хочется.
- Так беги!
- Хорошо, только переоденусь.
Я достал из саквояжа свои вещи, они были в ужасном состоянии: грязные, мятые и плохо пахли.
- Ну, и как же я пойду домой в таком виде?
- Иди в том, что на тебе, - пошутил Геннадий Петрович.
- Ага, и лучше прямиком сразу в психушку.
- Так, чего ты хочешь, я не понимаю, ты дома, ну, почти дома, а радости никакой.
- Все, молчу, пойду в том, что на мне, буду врать что-нибудь, вроде: хотел тебя развеселить, милая.
- Вот именно, врать – это твое любимое занятие.
- Обидеть хотите?
- Да, иди ты уже домой! – не выдержал профессор.
- Всего вам хорошего, до свидания, – неуверенно пробормотал я и направился к двери, но на полпути передумал и вернулся. – Геннадий Петрович, спасибо вам, вы не представляете, как я вам благодарен, что вы все это время были со мной, - он молчал, явно не ожидая такого поворота, - я, конечно, гад редкостный, ругался с вами постоянно, но вы – настоящий друг! – вот теперь можно было и уходить, ответа мне не требовалось.
Я и ушел сразу, не оборачиваясь, не для того я тут все это наговорил, чтобы сантименты разводить, просто высказал, что на душе было. Наоборот, я даже боялся, что профессор захочет что-то ответить, поэтому не дал ему такого шанса – убежал.
Я вышел во двор, мой Лэнд Крузер стоял там, где я его оставил. Я сел в машину и отправился к жене. Сколько я всего передумал по дороге, чуть в аварию не попал, но не придумал ничего путного. Я припарковался возле самого подъезда, не хватало еще, чтобы меня в таком виде кто-нибудь увидел, и помчался к лифту. Ключи от квартиры я забыл неизвестно где, а потому позвонил в дверь.
- Дорогая, это я, - произнес я, услышав ее шаги.
Она открыла, увидела меня и без всяких эмоций на лице молча отступила.
- Ты купил новый костюм? Тебе идет, - вероятно, с издевкой произнесла Карина, когда я вошел.
- Милая, сейчас я тебе все объясню, вот только разденусь с дороги.
- Да, и умыться тебе не помешает, а то выглядишь неважно, - мягко прокомментировала она и собралась уйти в комнату, но тут раздался телефонный звонок, и она подняла трубку.
Карина долго слушала, ничего не говоря, только выражение ее лица становилось все приятнее и мягче. Наконец, она ответила кому-то по-французски, что все поняла и положила трубку.
- Ты не представляешь, что мне сейчас сказали, - обратилась она ко мне. - Звонил мой адвокат, он скоро привезет мое кольцо! Они там в Париже ошиблись, история моего перстня начинается только с XVIII века, и оно не может быть тем самым кольцом королей, про которое нам говорили сначала. Они извинились и вернули его! Леша, оно скоро будет снова у меня! – и она радостно бросилась мне на шею, даже думать забыв о причине моего ужасного вида.
Вот так, не зря я все-таки столько страдал, ведь это мое кольцо, украденное в конце XVII века, теперь вернут Карине. Это я ей помог! Нет, это мы с профессором помогли! Все заканчивается таким невероятно чудесным образом. Я готов был плясать от восторга, но моя жена не поняла бы такого поведения, для нее ведь все шло своим чередом, а мое отсутствие она даже не заметила. Но я все равно был несказанно счастлив: все возвращается на круги своя!
21.11.2006
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |