- Ваше величество, - обратился я к Роберту и всем присутствующим, - разрешите мне высказать свое мнение. - получив согласие, продолжил, - Я просто поражен стрельбой этого человека, - я сделал жест в сторону моего соперника, - он исключительно управляется с луком, а я поразил цель случайно. Я не заслуживаю награду так, как ее заслуживает он. – я преклонил колено перед королем, - Я прошу Вас не отдавать награду мне, одарите своей милостью того, кто ее достоин гораздо больше.
Все были поражены моими словами, а Роберт (недаром все-таки его прозвали Благородным) велел мне подняться с колена и провозгласил:
- Так тому и быть! Победа, титул и замок достаются Ролану (какому-то там, не расслышал), но чужеземец, - и он указал на меня, - должен быть тоже награжден за свой неординарный поступок, - и он снял со своего пальца то самое кольцо и протянул его мне, - я дарую тебе этот перстень с руки моего отца в знак твоих особых заслуг во время проходившего здесь турнира.
Я дрожащими руками принял подарок короля. Надо же, то самое кольцо, из-за которого все и началось, само приплыло ко мне. Я зажал его в ладони, уже представляя себе глаза моей любимой жены в момент вручения этого перстня ей, но тут опять увидел профессора, он просто, как сумасшедший, махал рукой, привлекая мое внимание, а когда увидел, что я на него смотрю, стал подзывать меня к себе. Я жал плечами, мол, как же я подойду, если тут такое творится, но он слушать ничего не хотел, все звал и звал. Тогда я набрался наглости и попросил у короля разрешения подойти к моему спутнику на минутку, тот позволил, я мигом оказался возле Геннадия Петровича.
- Что ты делаешь, Леша, - зашептал он мне, как мог тише, потому что все взгляды были направлены на нас, - ты не можешь взять это кольцо.
- Как это не могу? – попытался возразить я.
- Не перебивай, не можешь и все! Если ты его возьмешь, то может измениться вся последующая история, все, что связано с кольцом, произойдет иначе, даже твоя встреча с Кариной, возможно, не случится никогда! Отдай кольцо, верни все на свои места! – и профессор толкнул меня обратно, дескать, иди и исправляй ситуацию.
Я опять вышел на место турнира, где король уже поздравлял победителя и дарил ему какую-то грамоту. Роберт увидел, что я вышел, и повернулся ко мне. Я опять попросил слова:
- Благородный король, прошу прощения, но я не могу принять этот Ваш подарок. Это очень дорогая вещь, символ королевской власти, я тронут до глубины души, но мне хватит уже самого этого чувства, чтобы ощутить себя награжденным (никогда я еще не высказывался так витиевато, пришлось извлечь из глубин памяти все, что я когда-нибудь слышал по этому поводу), - и я склонил голову и протянул кольцо обратно.
Ручаюсь, король не ожидал такого поступка, он был очень удивлен, но тут же нашел выход из положения:
- Второй раз за сегодня этот юноша показывает нам образец благородного поведения, и за это я не откажусь от своего намерения преподнести ему подарок. Я обещаю, что, раз он не может принять настоящее кольцо, я прикажу сегодня же изготовить точную его копию и вручу ее сразу же, как только она будет готова! – и король гордо посмотрел по сторонам, изучая реакцию на такой поступок. Все повскакивали с мест и закричали: «Ура Роберту! Наш король – самый справедливый король в мире! Мы любим нашего короля!». В общем, Роберт своим поступком убил нескольких зайцев.
Я же при этом опять посмотрел на профессора, не будет ли такой исход событий перечить его представлениям о ходе истории, Геннадий Петрович был задумчив, но запрещать ничего не стал. Тогда и я успокоился и решил, что искусно сделанная копия XI века вполне сойдет для моего дела. Одно только было не кстати – нам предстояло теперь ждать, когда же будет готова эта самая копия, что отодвигало наш отъезд.
Зато с турнира мы ушли настоящими героями, и моя гордость где-то внутри ликовала, хотя, глядя на Геннадия Петровича, я не выказывал своего чувства, уж очень ему все это не нравилось. Мы, по-прежнему, старались держаться в гуще людей, а они направлялись в тронный зал, наверное, для продолжения праздника. Там король сказал всем свое ответное благодарственное слово, выдал некоторым гостям какие-то документы (не знаю, что именно, это не разглашалось), подарил кое-какие мелкие подарки, потом опять сидели за столом (по-нашему – посошок), короче, вскоре стали все расходиться, и мы тоже быстренько перебрались к себе в комнату.
Буквально через пару минут нас посетил, естественно, Гийом. Он, уже не осторожничая, зашел, сел на кровать и поинтересовался, понравился ли нам праздник.
- Все было очень интересно, - не кривя душой, ответил я.
- Король остался доволен вами, - выложил он, думая, что это большая тайна (и кто же в этом дворце успевает так моментально разносить новости? Не иначе, как этим грешат все, включая малолетних детей), - его придворный ювелир уже оповещен и приступил к работе, - (я просто восхищен такой скоростью, куда уж тут нашему интернету).
- А ты не знаешь, насколько быстро работает ваш ювелир? – попытался я выяснить столь существенную деталь, от которой зависело многое.
- Наверное, завтра будет готово, - не раздумывая, ответил парень, - приказы короля выполняются очень быстро, он будет работать всю ночь.
Профессор и я переглянулись и у каждого из нас отлегло от сердца. Ладно, сегодня был хороший день, задержка, надеюсь, небольшая, можно и потерпеть.
- Где ты научился так стрелять? – спросил Гийом.
- Если честно, - признался я, - я толком этого и делать не умею, но, как у нас говорят: «новичкам везет».
- Ты обманываешь меня, так управляться с луком умеют немногие.
- Ну, ладно, ладно, - решил слукавить я, все равно он не отвяжется, - я учился стрелять, но давно, думал, что уже все забыл, оказалось – помню.
- У тебя, наверное, был очень хороший учитель?
- Еще какой! – похвалился я, вспоминая детские забавы и выпендреж друг перед другом в пальбе по деревьям.
- Еще никто и никогда не осмеливался отказываться от королевских подарков, ты – первый, - вдруг произнес Гийом, - все только про это и говорят, а нашему Роберту твой поступок понравился. Ты, правда, не хотел принять княжеский титул? Я бы ни за что не отказался.
- В нашей стране нет князей, - сделал я вид, что сожалею.
- Так оставался бы у нас.
- Мы не можем, мы обещали своему правителю, что вернемся и расскажем, что творится в мире и в вашей стране, у нас все мечтают узнать об этом, - окончательно запудрил я парню мозги.
- Я бы тоже хотел посмотреть на мир, - размечтался наш гость.
- Еще успеешь, - успокоил я его, - ты еще так молод, вдруг станешь великим путешественником (вообще-то, вряд ли, не то время, подумал я, но зачем расстраивать парня).
- Вы скоро уедете и больше не вернетесь? – опять спросил Гийом (мне даже стало его жаль, так по-детски блестели его глаза).
- Нам предстоит еще долгий путь домой, неизвестно, что может случиться в дороге, - по-своему успокоил его профессор.
- Можно я подарю вам на память одну вещь? – спросил мальчишка.
- Можно, - ответил я, а Геннадий Петрович опять строго посмотрел в мою сторону, что, мол, там за подарок?
Паренек достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек и показал, что в нем лежит какой-то грязноватый черненькй камушек:
- Он приносит удачу, так говорила женщина на улице, я у нее сменял на старые деревянные башмаки.
- А тебе не жалко? – спросил я. Профессор не запротестовал, наверное, вид этого булыжничка его не насторожил.
- Нет, пусть он принесет вам удачу, и вы вернетесь домой, - сказал Гийом, опустив голову.
Надо же, что бы ему такое подарить на память, и тут я вспомнил о своей авторучке, которую мне, в свое время, не удалось сменять на кусок мяса, я достал ее.
- А это тебе, - я протянул ее парню, - вот смотри, - достал свой блокнот и написал: Гийом, - это твое имя, а вообще, можешь написать, что угодно.
- Я не умею, - признался он (этого, собственно, следовало ожидать).
- Тогда учись, это тебе поможет, - и я отдал ручку ему. Он взял, глаза его загорелись, вероятно, что-то уже задумал, - а теперь можно нам остаться одним, сегодня мы так устали, - приврал я, и, хоть он еще не успел нам надоесть, пусть пойдет к себе, похвастается новой игрушкой.
- Алексей, опять ты за свое, - отчитал меня профессор, как только за парнем закрылась дверь, - я же предупредил – ничего не брать, ничего не дарить, а ты еще и учить вздумал. Пусть все идет своим чередом.
- А вдруг теперь из него великий ученый вырастет или путешественник? – размечтался я.
- Я именно об этом, - вернул меня Геннадий Петрович на землю, - ведь, если такое случится, в современном мире что-то изменится, что-то будет не так, как есть, и все это случится из-за тебя.
- Ладно, - смирился я, - больше не буду.
- Уж постарайся, ты и так сегодня отличился, про тебя теперь долго будут говорить, им ведь тут больше заняться нечем.
- Я не хотел, честное слово, так получилось.
- Верю, но это не уменьшает твоей вины, больше никакой самодеятельности. Давай лучше ляжем спать, так, во всяком случае, мы ни во что не сможем вмешаться.
- Давайте, - согласился я и лег на неудобную кровать, когда я уже смогу помыться и поспать по-человечески? Однако, меня все же доводила одна мысль, - профессор, - шепотом позвал я, вдруг он уже умудрился так моментально заснуть.
- У, - буркнул он в ответ, похоже, не спал, но и говорить особого желания не имеет, что ж, а придется.
- Профессор, конечно, боюсь спрашивать, но вы случайно уже не придумали, куда нам следует отправиться потом, ну, если мы отсюда выберемся, - это я так сказал на всякий случай, чтобы не сглазить.
- Думать-то я думал, - ответил Геннадий Петрович, уже не делая вид, что хочет спать, - да, проблема оказалась еще глубже, чем мы предполагали. Эх, не хотел я тебя расстраивать, Леша, только рано или поздно, а решать ее как-то надо. Ладно, XVIII век, ладно страна и ученый, занимающийся похожими проблемами, но скажи мне, ты знаешь вот так, без помощи карт и Интернета координаты хоть одного города в мире? Ну, навскидку?
Я оторопел, конечно, не знаю, что за вопрос, и я уныло покачал головой. Неужели вот из-за такой мелочи все и рухнет? У нас будет аппарат, будут условия убраться отсюда, а мы не сможем? Как же так?
- То-то и оно, - подтвердил профессор мои опасения, - я уже два дня размышляю на эту тему и еще не пришел к определенному выводу.
- Так вот почему вы были так грустны все это время, разговаривать не хотели, держали все в себе?
- Я пытался вспомнить хоть что-то, отдаленно напоминающее необходимые нам цифры, но, увы, ничего, кроме координат своего собственного дома, а туда нам дорога закрыта, я не вспомнил.
- Может, махнем наугад, не оставаться же тут вечно? – предложил я.
- А если мы нырнем в океан или попадем в какую-нибудь пустыню, нет, тут нужна точность, а ее нет. Мы даже картами тут воспользоваться не сможем, у них ведь и земля-то еще плоская, не говоря ни о чем другом.
Я напряг мозги, неужели я ничего не вспомню, хоть намека, хоть ниточку, за которую можно ухватиться? Ну, вот же, что-то есть:
- Профессор, тогда нам надо в Лондон, я точно помню, что там нулевая долгота и примерно 50 градусов и 3 минуты северной широты, совсем недавно в передаче какой-то слышал. Что делать, кто там у нас в Лондоне жил в XVIII веке? Хоть к нему махнем, и то не придется здесь куковать.
- Господи, - стукнул себя ладонью по лбу Геннадий Петрович, - как же я сразу не догадался, вот что значит, привык всегда мыслить глубоко, в Лондон – это же совсем неплохо, там и Ньютон жил, и Роберт Бойль, дай-ка только вспомнить, в какое время они пересекались? Так, Ньютон переехал в столицу, по-моему, в середине 90-ых XVII века, а вот Бойль умер в 1691, нет, не застанем мы в Лондоне обоих, но зато, Леша, мы можем пообщаться с самим Ньютоном!
- Представляю, профессор, это нам точно подходит?
- Думаю, несомненно! – все еще не мог прийти в себя ученый, - надо же – такой человек, я и представить себе никогда не мог… - он запнулся.
- Да, - подхватил я, - осталось дело за немногим – познакомиться с ним и заручиться его помощью, совсем немного, если считать, что это гений своего времени, - опустил я профессора с небес на землю.
- Ты прав, - осекся Геннадий Петрович, - а если он не захочет даже разговаривать с нами?
- Давайте подумаем об этом на месте, - предложил я, - наверное, там все станет гораздо яснее. А теперь, когда все, наконец, прояснилось, не поря ли нам поспать, профессор? У нас завтра выдастся тяжелый денек.
- Спать, спать, - протянул он, - утро вечера мудренее.
- Это точно, - согласился я.
Мы долго ворочались на наших лежаках, каждый предвкушая события наступающего дня, а я еще и от чувства гордости за самого себя, шутка ли, я за день успел два раза отличиться, значит, еще не все так плохо, за такими мыслями и уснул.
Проснулся я от стука в дверь, открыл глаза, было темно, неужели наш вечный посетитель уже и по ночам к нам в гости начнет ходить? Стук не прекращался, даже профессор проснулся, я подошел к двери и спросил шепотом: кто там? Это точно был Гийом, он очень просил открыть дверь, говорил, что у него срочное дело.
- Какие могут быть срочные дела по ночам? – спросил Геннадий Петрович, - пусть идет спать, утром решим его проблему.
- Да, ладно вам, профессор, он все равно не отвяжется, давайте послушаем, что там у него, - ответил я и убрал припертую к двери палку.
Зря я, конечно, это сделал, но было уже поздно, в комнату вошли стражники, а за ними с опущенной головой – Гийом.
- Собирайтесь, - тихо сказал один из них, - идите за нами, только молча, если крикните – вам же хуже, - и он показал на тонкий меч, висящий у него на поясе.
Я с ненавистью посмотрел на парня, надо же было так в нем ошибаться, он, в свою очередь, с мольбой поглядел на меня в ответ и слегка покачал головой, и пожал плечами, дескать, я не виноват. Что уж теперь говорить – дело сделано, мы в руках у охраны, только чьей? Короля или королевы? Вроде королю поступать так с нами незачем, или он совершенно двуличный тип? А чего еще ожидать от монарха – одной рукой награждает, а другой – отнимает свое кровное. Однако, придется идти за стражниками: двое впереди, один из которых с факелом, и такая же картина сзади нас. Может, крикнуть что-нибудь среди ночи, например: «Да здравствует король!», только, если их главный управляется мечом, как вчерашний стрелок – луком, то, пожалуй, я и фразы окончить не успею, и будет моя могилка где-то на задворках дворца совершенно не известна истории.
Мы вышли на улицу, было темно, но охрана хорошо знала дорогу, я было подумал, а не убежать ли, но пока профессор сообразит, в чем дело, думаю, и соображать уже будет некому. Да, и куда бежать – кругом неизвестность, не в кустах же близлежащих прятаться? В общем, шли мы, куда вела нас судьба, а вела она нас недолго, минут через десять мы подошли к какому-то зданию, стражник открыл дверь и прошел первым, потом меня подтолкнули в спину, и мне пришлось идти за ним. Я чуть не упал, впереди оказалась лестница, ведущая вниз, вероятно, в подвал, потому что оттуда повеяло сыростью и холодом. Я стал считать ступеньки – всего двадцать, значит, метра три-четыре, потом я ступил на ровный пол, значит, лестница закончилась, начался коридор. Факел освещал дорогу, но за спиной охранника я не мог ничего рассмотреть, а заглядывать ему через плечо я не решался, еще шарахнет чем-нибудь – и поминай, как звали. Наконец, мы пришли к конечной цели – массивной двери, за которой располагалось место нашего заточения. Нас провели внутрь, и главный конвоир заговорил:
- Вам просили передать, что вы будете тут находиться до завтра, когда один из вас должен будет выйти и исполнить задание известного вам лица. Второй же останется здесь и выйдет только после выполнения этого задания. Все, больше ничего говорить не велено, вы остаетесь здесь, кричать бесполезно, в этом месте вас никто не услышит, - и стражники по одному вышли из темницы, дверь со скрипом закрылась за ними, что-то звякнуло, и повисла гнетущая тишина, да, к тому же темно было, хоть глаз выколи.
- Я же тебя предупреждал, - сказал профессор, - с королевскими особами шутки плохи.
- Издеваетесь, кто же с ними шутил? – возмутился я. - Это с нами очень нехорошо пошутили, как думаете, королева?
- Она самая, недаром нам приказали не шуметь во дворце, боялись привлечь внимание охраны короля.
- Как считаете, профессор, это конец? Если мы не выполним задание, то дней через пару просто умрем с голоду.
- Если выполним – умрем еще раньше, - прибавил оптимизма Геннадий Петрович.
- Что же будет с Кариной? – с ужасом выпалил я.
- Послушай, Леша, ты еще не умер, а уже орешь, как на смертном одре, - вскипел профессор, - не нагоняй тоску и без тебя плохо.
- Это я во всем виноват! – не успокаивался я.
- Если ты сейчас не прекратишь, то умрешь гораздо раньше, чем ожидаешь, - пригрозил мне ученый, - можно посидеть в тишине?
- Конечно, - ответил я вполне спокойно, - наслаждайтесь ею, теперь у вас будет этого добра навалом.
- Ты опять? – закричал профессор, и я замолчал, потому что не привык видеть его таким, что и говорить – ему тоже тяжело.
Опять стало тихо, я не знал, куда деваться, тут не было никакой мебели, даже сена не было или опилок каких, в общем, камера смертников – удобства не предусмотрены. Стены были каменными и холодными, я решил было прислониться, но замерз и отошел, стоя что ли спать? Прошло минут десять-пятнадцать, когда я услышал за дверью чей-то голос. Определенно, меня кто-то звал, я подошел ближе и прислушался, так и есть, с той стороны называли мое имя, и голос был мне знаком, это наш предатель пришел навестить нас, Гийом.
- Что тебе еще надо? – грубо отозвался я, - ты и так уже сделал все, что мог.
- Послушайте меня, я не хотел, - взмолился он, - меня заставили, она сказала, что моей сестре будет плохо.
- Кто она, королева? – спросил я.
- Да, моя сестра служит у нее, я не мог допустить, чтобы она страдала, ее грозились закрыть в подвале с крысами, пока я не соглашусь.
- Понятно, - отозвался я, - и ты, зная, что плохо будет нам, согласился.
- Я не знал, - чуть не плакал на той стороне парень.
- Ладно, зачем ты пришел, узнать, что нам все-таки плохо? Кстати, как ты сюда вошел, разве не было заперто?
- Наружная дверь закрывается на обычный засов.
- А эта, - поинтересовался я.
- А эта на ключ.
- Знаешь, где можно взять этот ключ, - сразу «взял я быка за рога», чего «нюни разводить».
- Ключ у главного охранника.
- Главного у короля или королевы? – спросил я.
- У них одна охрана, - ответил Гийом.
Ага, вот оно что, значит, королева подкупила часть стражников, и они выкрали ключ у начальника.
- Где они теперь? – опять задал я вопрос.
- Наверное, они пошли спать, я видел, как они уходили.
- Знаешь, где они спят?
- Знаю, во второй башне.
- Сможешь пойти разузнать, как там дела?
- Что узнать?
- Что, что, - а еще казался понятливым, - ключ нам нужен, если главный спит, попытайся этот ключ стащить и открыть нам дверь.
- Но он всегда запирается на ночь, - объяснил Гийом.
Это плохо, подумал я, что же тогда делать?
- Подожди за дверью, - приказал я парню (пусть теперь выручает нас, раз виноват), - мы посоветуемся. Профессор, - это уже адресовалось моему другу, - а, может, направить его к королю, пусть расскажет, что на него родная жена уже, собственно, заговор организовала.
- Нельзя, Леша, это может изменить ход истории, ведь все из-за нас, а мы тут случайно, тем более из будущего.
- История, все вам историю жаль, а голову свою не жаль? Тут о ней думать надо, а не о ходе истории. Ладно, так что, мы вообще не можем себя спасать?
- Можем, но сами, без участия короля, тем более он не должен знать о заговоре, от нас во всяком случае.
- А Гийома-то можно привлечь?
- Думаю, да, его уже и так втянули. Нам нужно скорее отсюда выбраться и исчезать из этого города и века, пока не поздно.
- Так слышали же – охрана спит под замком, как нам теперь ключ добыть?
- В общем, можно попытаться избавиться от них на время. Знаешь, со мной тут лекарство одно было, сердце в последнее время что-то расшалилось, так вот оно помогает сразу, но имеет побочный эффект – снотворный. А если выпить две таблетки – уснешь очень быстро. Лекарство лежало в моем пальто, а его я снял, чтобы напялить эту одежду, вчера уже решил не переодеваться – спать собирался, потом пальто надеть не успел – за нами пришли, думаю, оно так и лежит на кровати, если, конечно, не успели забрать. Нужно эти таблетки забрать, а утром подсыпать охране в воду или вино за завтраком, а там и ключик вытащить.
- Все понятно, пойду объясню товарищу, - сказал я и подошел к двери:
- Эй, ты еще тут?
- Тут, - с готовностью отозвался парень.
- Значит так, ты же не хочешь, чтобы нам стало совсем плохо?
- Нет, не хочу, - опять заныл он.
- Не хнычь, у нас есть план, но он требует смелости и хитрости, - это я так, на всякий случай, чтобы он не расслаблялся, - ты готов?
- Я очень постараюсь, а что нужно сделать?
Я ему в подробностях расписал все, что он должен был провернуть: взять таблетки (где взять, как они выглядят), растолочь их, утром подсыпать охранникам за завтраком в кувшин с питьем, а, когда они уснут – выкрасть ключ и открыть нам дверь. Только все следовало делать осторожно, чтобы никто не увидел, и быстро, чтобы успеть, пока за нами не пришли. Вроде, он все понял, даже повторил и побежал выполнять. Теперь оставалось ждать, а это самое неприятное, тем более в таком месте, я уже замерзал, но согреться было нечем, приходилось ходить взад-вперед по этому жуткому помещению и иногда еще прыгать на месте.
- Профессор, - позвал я его, - вы еще не замерзли? Неужели вам не холодно, вы ведь, я слышу, на месте стоите.
- Холодно, Леша, холодно, но я стараюсь об этом не думать, я просто размышляю о разных приятных вещах, это отвлекает.
- Интересно, о чем приятном можно думать, когда впереди – неизвестность, я вот весь на нервах.
- Я слышу, ты уже истоптал здесь весь пол, но это, я так понимаю, тебе мало помогает.
- Да, совсем не помогает, - честно ответил я, - нам здесь еще куковать и куковать, если уж вы так любите подумать, не расскажите ли и мне что-нибудь приятное.
- Что же тебе рассказать?
- Ну, например, что нас ждет впереди?
- Впереди нас ждет встреча с двумя гениями своего времени, собственно, не только своего, а и многих лет после.
- Вы уже об этом мечтаете?
- А почему нет? Что мне, по-твоему, и помечтать нельзя, я должен сидеть и думать, как завтра нас повесят или сожгут, или что там у них еще на этот счет? Не забывай, что у меня больное сердце, такие мысли мне совершенно ни к чему.
- Может быть, у вас и больное сердце, но нервы, наверное, железные. Ладно, расскажите и мне про этих гениев, не вам же одному мечтать.
- Что ты хочешь узнать о них?
- Ну, как – все, чем жили, чем увлекались, семья, дети, в общем, полный набор.
- Боюсь тебя разочаровать, сэр Ньютон был настолько увлечен своей наукой, что на все остальное у него, наверное, уже просто времени не оставалось. Вот тебе сколько лет, двадцать четыре?
- Почти двадцать пять, - поправил я.
- А вот Ньютон в двадцать пять изобрел и построил зеркальный телескоп, учти, какой это был год – 1668, получил степень магистра, а в двадцать шесть – возглавил физико-математическую кафедру в университете, в двадцать девять – стал членом Лондонского королевского общества (у них так академия наук называлась), а в шестьдесят – естественно, его президентом, в тридцать два года за свои достижения был награжден дворянским титулом, хотя сам родом из семьи фермера и в школу пошел в двенадцать лет. В общем, работал он всю свою жизнь, не было у него ни семьи, ни детей. Тебе рассказать, чем конкретно он занимался?
- Нет, - запротестовал я, - не надо, у меня и так на душе кошки скребут, если туда еще полезть с физикой и математикой, она не выдержит. Вот скажите профессор, как ученый, неужели работа может настолько заменить человеку все вокруг?
- Это ты, не иначе, как на мою жизнь намекаешь, очень вежливо с твоей стороны.
- Ой, простите – не подумал, чисто с обывательской точки зрения спросил. А вам, вообще-то, грех жаловаться – у вас дочь есть, между прочим, которая сейчас с ума сходит от волнения за нас.
- Вероятно, ты просто не можешь сидеть без переживаний, сам себя ими грузишь. В тюрьме надо думать о хорошем, плохого и так достаточно.
- Вот именно, в тюрьме, так где же в ней взять хорошие мысли?
- В ней – негде, а вот в своей голове – можно. Неужели тебе не о чем хорошем думать? А вот Александр Грин, например, именно в тюрьме написал свой первый рассказ, а позже там же стал увлекаться квантовой физикой.
- Что ж мне сейчас стоит попрактиковаться в физике? – я подумал немного и продолжил, - сколько же вы всего знаете, профессор, неужели и вы всю свою жизнь решили посвятить работе?
- Ты опять, Алексей, начинаешь переходить на лица. Учти, сейчас ты потеряешь единственного собеседника в этом месте, и тогда умрешь от нервного стресса.
- Согласен, согласен, выбираю нейтральную тему, а не поиграть ли нам в какую-нибудь игру? – я, конечно, пошутил.
- Кстати, неплохая мысль, - почему-то заинтересовался профессор, - хотя бы в «города», все же отвлечемся.
- Ага, - подтвердил я, - и будет, как в «Джентльменах удачи», «Париж, я там сидел» - красиво звучит, да? Только не стоит добавлять, что в XI веке, а то будем сидеть уже в другом месте, причем до конца жизни.
- С тобой невозможно разговаривать, - обиделся Геннадий Петрович, - ты все переводишь либо в шутку, либо на субъекты, я понимаю, что тебе плохо, но не стоит делать так, чтобы стало еще хуже.
- И что самое интересное, профессор, я все понимаю, а остановиться не могу, у меня внутри такие мурашки бегают, что, кажется, замолчи я на секунду или перестань ходить, и они меня затопчут. Я не знаю, что делать, мысли бегают, конкретно ни на чем сосредоточиться не могут, а тело должно двигаться.
- Займись йогой, говорят, помогает.
- Правильно, профессор, вот выйду отсюда, вернусь домой и обязательно займусь, осталось дело за немногим.
- Ну, что за привычка – «сыпать соль на раны», ты бы хоть меня пожалел, если на себя наплевать, я – человек немолодой, мне покой нужен.
- Все, молчу, - сказал я и честно, наматывая круги по комнате, промолчал минут десять, потом не выдержал, - а как вы считаете, профессор…
- Леша, - перебил меня он, - ты прогнал у меня такую интересную мысль. Ну, что тебе еще сказать, есть ли жизнь на Марсе?
- Неплохо бы, но я хотел узнать, сколько времени мы тут уже сидим и который вообще час?
- Да, кто его знает, - высказался Геннадий Петрович, - а не все ли тебе равно?
- Как же, интересно все-таки, сколько нам еще здесь находиться.
- Вот придут за тобой, тогда и узнаешь.
- Не пугайте, я считаю, что у Гийома хоть что-то должно получиться.
- Ну, вот он нас откроет, тогда и узнаешь. А вообще, Леша, я бы поспал, ночь все-таки, что там будет завтра я не знаю, а сила никогда не помешает.
- Вы что, спать собрались, каким же образом, стоя что ли?
- Ничего, прислонюсь боком к стене и попробую уснуть и тебе советую.
- Хорошо вам говорить, да, я не усну никогда, мне холодно, нервы – ни к черту, сна – ни в одном глазу.
- Короче, нытик ты, Алексей, дай мне отдохнуть от тебя хоть чуть-чуть.
Вот так, друг называется, он от меня отдохнуть хочет, подумал я. Эх, что за невезуха, в такой переплет попасть – это еще уметь надо. Я уже боюсь думать, что будет завтра. А, может, все-таки попробовать поспать, вон, профессор, уже притих, у него, наверное, получится. Если честно, за сегодняшний день я устал, как загнанная лошадь, сил не было совсем, но нервы мешали расслабиться, они были в такой напряженке, мне бы сейчас того лекарства, которое должно нас спасти. В общем, я прислонился к стене боком, который тотчас стал остывать, но я старался не обращать на это внимания, как советовал Геннадий Петрович, а пытался припомнить что-нибудь хорошее. Я закрыл глаза и вспомнил Карину, как мы с ней познакомились, как приезжали друг к другу в гости, как писали письма, чего уже сейчас почти никто не делает; вот передо мной отчетливо появилось ее лицо, она улыбалась, как ни в чем не бывало, потом начала что-то говорить, но я уже не понимал, что, вероятно, в этот момент я просто стал засыпать. Проснулся я от боли, ныло левое плечо, на которое я облокотился для сна, оно не только затекло, но еще и очень замерзло, до такой степени, что у меня уже стучали зубы. Я решил попрыгать, чтобы согреться, потом принялся ходить по нашей темнице и в темноте врезался в профессора, который умудрялся мирно спать возле стены. Я быстро сориентировался и даже подхватил его, иначе бы он упал, не понимая спросонья, что происходит.
- Это опять ты? – выговорил ученый, - нигде от тебя спасенья нет, даже во сне.
- Я не хотел, профессор, тут настолько темно, что просто невозможно ничего рассмотреть.
- Ладно – прощаю, хорошо хоть немного удалось поспать, правда, все тело болит, зато голове стало легче.
- Как вы думаете, мы долго спали?
- Трудно сказать, но в такой позе долго не поспишь, вероятно, часа два от силы.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |