- Значит, Гийом еще не скоро придет?
- Да, не знаю я, лучше бы я не просыпался, если ты опять начнешь доставать своими вопросами. Терпи казак, а то никого из тебя не получится.
- Вы уж простите, но в такой ситуации я в жизни еще ни разу не был.
- Понимаю тебя, думаешь, я был? Однако, раскисать не стоит, надежда-то есть.
- Есть-то она есть, да…
- Все, ничего не говори, главное ты уже сказал, - перебил меня Геннадий Петрович, - она есть, и будем на нее уповать.
- А мне Карина приснилась, - почему-то сказал я, - она была такая красивая.
- Она и есть красивая, - отозвался профессор, - и будет такой, она вообще замечательная девушка.
- Это потому что ваша дочь?
- И поэтому, конечно, тоже, но и сама по себе, как человек, она прекрасна.
- Наверное, гены, - сделал я комплимент другу.
- Какие там гены? Она вся в мать, а меня двадцать лет не знала.
Господи, что это я там услышал? Неужели скрежет замка.
- Тихо, послушайте, - попросил я Геннадия Петровича и тут явственно услышал голос Гийома:
- Вы живы? – спрашивал он.
- Мы живы, - закричал я и увидел его, еле вырисовывающийся на фоне более светлого прямоугольника открытой двери, силуэт, - хотя вполне уже могли умереть, - и я подошел к нему и так сильно обнял от переполнявшей меня радости, что чуть не раздавил.
- А я так спешил, - проговорил он, вырвавшись из моих объятий, - еле дождался, когда они уснут.
- Значит, все получилось? – спросил профессор.
- Да, я сделал все, как вы сказали, они выпили и уснули.
- Наверное, нам повезло, что они в эту ночь вообще мало спали, и их усталость сыграла нам на руку, - предположил ученый.
- Ладно, не стоит задерживаться тут, мы должны пробраться к себе и дождаться, когда король позовет нас. Веди нас, наш спаситель, только осторожно, чтобы ни на кого не нарваться.
- Хорошо, я проведу вас через парк, мы спрячемся за кустами, не бойтесь, здесь я хорошо знаю все дороги.
- А ключ надо быстро вернуть тому, у кого ты его взял, пока он не проснулся, - предупредил профессор.
- Я все сделаю, идемте, - сказал парень и повел нас во дворец.
Мы шли парком, пригибаясь, чтобы не попасться никому на глаза. До дворца мы дошли без приключений, а вот, когда выглянули из-за кустов, что делается у входа, то обнаружили там кучу народа, все бегали туда-сюда и что-то обсуждали между собой.
- Гийом, сходи туда, проверь, в чем дело, - попросил я.
Он пошел один, а мы так и остались прятаться в кустах. Парень о чем-то поговорил то с одним человеком, то с другим, потом немного походил, отвлекая внимание, перед дворцом и вернулся к нам.
- Вас ищут, оказывается, ранним утром ювелир принес кольцо, наверное, решил выполнить приказ как можно раньше, доложили королю, он сегодня рано проснулся, послал за вами, а вас нет.
- Что же делать? – испугался я.
- Там, правда, люди короля? – перестраховался профессор.
- Да, его личные слуги, - подтвердил Гийом.
- Тогда пошли, - потянул меня за руку Геннадий Петрович, - скажем – вышли утром прогуляться и не слышали переполоха. Народу перед дворцом хватает, нас, я думаю, здесь не тронут.
- Вы уверены? – спросил я.
- Идем, идем, не сидеть же здесь до вечера, - и он смело вышел на дорожку к главной лестнице, а я за ним.
Мы шагали ко входу во дворец, нас увидели, стали кричать: где мы были? нас ищет сам король, быстро к нему, а то он разгневается. Короче, мы сразу были проведены к Роберту.
- Вы заставляете меня ждать вас, - немного рассердился король, когда мы подошли и поклонились ему.
- Извините, Ваше величество, мы гуляли в вашем прекрасном парке и обо всем забыли, - ответил я, опустив голову.
- Ладно, я сегодня в хорошем настроении, я вас прощаю. Вот, полюбуйтесь, каково мастерство моего ювелира, - и он протянул нам перстень, а потом свою руку, давая сравнить с тем кольцом, что было у него на пальце, - сам отличить не могу.
- Оно великолепно, - ответили мы с профессором в один голос.
- И оно ваше, как я и обещал, мало того, я приказал, чтобы вам вернули ваши вещи, вот они, - и Роберт указал на нашу сумку, лежащую у его кресла, - а вот это, и он протянул большой, вероятно, золотой, да еще с какими-то камнями, кубок, - передайте вашему королю в знак моего уважения. – Геннадий Петрович открыл было рот, не иначе, вздумал отказаться, но я больно наступил ему на ногу и метнул такой взгляд, что он все понял и так ничего и не сказал, еще бы, ну, не передадим мы подарок королю, ему от этого ни холодно, ни жарко, а вот нам очень даже может пригодиться.
- Очень вам благодарны, - сказал я и опять склонил голову (кто его знает, как там в XI веке было положено общаться с правителями?).
- Вы свободны, но праздник продолжается, вы можете остаться, а можете уйти, как захотите, - распорядился Роберт и сделал нам рукой знак, разрешающий выйти из комнаты.
- Мы уходим, Ваше величество, ваш город прекрасен, но у нас еще очень долгий путь впереди.
- Воля ваша, - ответил король, - прощайте.
- Прощайте, - по очереди проговорили мы с профессором и вышли из комнаты. В коридоре нас уже ждал Гийом, так что мы даже парой фраз с ученым наедине обменяться не смогли.
- Ну как, - поинтересовался он, - король не сильно гневался?
- Нет, отпустил нас домой, мы уходим сегодня, только бы перекусить чего-нибудь. Ты не принесешь нам? – спросил я у парня.
- Сейчас, - ответил он и тут же убежал.
- Нам не стоит светиться тут, лучше пойти в свою комнату, - заосторожничал профессор, - там хоть закрыться можно.
- Идемте, - согласился я, - оттуда и отправимся, когда поедим.
Мы пришли в нашу комнату, палка еще валялась на полу, ею и подперли дверь. Через некоторое время раздался стук и Гийом крикнул с той стороны:
- Откройте, это я.
- А ты один? – спросили мы оба в ответ.
- Один, правда, здесь больше никого нет.
Я тихонько стал убирать поленце, потом быстро открыл дверь и втянул парня за рукав в комнату, после чего снова запер ее.
- Вы что, мне больше не верите? – опять по-детски обиделся гость.
- Верить-то верим, но ведь и тебя могут обмануть, - объяснил я.
Гийом молча кивнул головой, а потом положил мне на колени завернутую в тряпку жареную птицу (уж не знаю какую) и протянул уже знакомую флягу:
- Это вода, - сказал он.
Надо же, раздобыл где-то. Все-таки привязался я к этому парню, нравился он мне, даже не хотелось расставаться с ним, но придется, ничего не поделаешь. Видно, заметив мой взгляд, он спросил:
- Вы уже сегодня уходите?
- Да, - ответил профессор, пока я не начал пускаться в разглагольствования.
- Скоро? - опять последовал вопрос.
- Вот позавтракаем и сразу, - подтвердил я.
- Может, останетесь еще немного?
- Не можем, нас дома тоже ждут, - сказал я и представил, насколько эти слова были правдивы: Карина уже, вероятно, подумывает о моих похоронах.
- Я провожу вас до ворот города? – предложил он, но это не входило в наши планы.
- Знаешь, - начал выдумывать я, - мы, наверное, все-таки поспим перед дорогой, а отправимся поздно вечером, ты нас не жди, давай сейчас попрощаемся.
- Но я могу проводить вас вечером, - заупрямился Гийом.
- Ладно, признаюсь, - начал опять привирать я, - очень не люблю прощаний и слез, а Геннадий Петрович, - и я сделал жест в его сторону, - вообще этого не переносит, так что прости, ты нам сильно помог, мы это ценим, но больше мы не увидимся, - и я пожал ему руку и по-отечески (если можно так выразиться) приобнял.
Ужас, в его глазах показались слезы, профессор даже отвернулся, чтобы не видеть и не переживать, не могли же мы и впрямь взять его с собой. В общем, как это ни было жестоко, нам все-таки пришлось выставить парня за дверь.
- Давайте уберемся отсюда поскорее, - попросил я, - а то у меня предчувствие нехорошее.
- Вот только, Алексей, больше не лезь под руку и не говори ничего, у нас всего одна попытка, - предупредил Геннадий Петрович, а сам уже доставал аппарат из сумки. – Сколько ты там говорил, 50 и 3? Главное не оказаться в какой-нибудь лондонской тюрьме, с остальным, я думаю, мы справимся. Все, готово, залезай.
- Что это, вы слышите? Вроде бы сюда бегут люди, хорошо, что я дверь припер.
И точно, через несколько секунд в нее застучали, я схватил в охапку с кроватей наши вещи и забрался в мешок, в дверь уже вовсю барабанили, но было поздно, профессор нажал на старт…
Стало тихо, я бы сказал, даже чересчур, только кричали какие-то птицы. Мы выбрались на свободу и осмотрелись. Да, мы оказались не в тюрьме, и даже не на улице города, мы очутились, вероятно, на городском кладбище, между двух склепов.
- Ну что ж, не самый худший вариант, - оптимистично выдал ученый, - во всяком случае, здесь мы пока в безопасности.
- Если не считать одного-двух призраков, которые с минуты на минуту объявятся, вот только солнце сядет, - мрачно пошутил я.
- Ну, призраки все-таки не отведут нас в полицию, или что тут у них? А вот люди вполне могут. Это в темном средневековье на наш костюм только пялились, а здесь, я думаю, этим не ограничатся – поведут разбираться: кто и откуда?
- Вы так считаете? – неуверенно спросил я, с историей у меня всегда было тяжеловато, так, имел представление о некоторых событиях и людях в разные времена, помнил, например, как выглядел Ньютон на картинах, с длинными седыми волосами и шелковым шарфом на шее.
- Думаю, долго мы в таком виде не нагуляемся, - подтвердил Геннадий Петрович.
- Что же нам делать? Может, переодеться в средневековые рубашки?
- Чтобы нас приняли за здешних бомжей? Еще не известно, что хуже.
- Что же нам, вообще раздеться? Может, как в сказке про кота в сапогах, притвориться, что у нас все украли?
- Ты что предлагаешь, - удивился профессор, - самим отправиться в полицию?
- Да, вы правы, не стоит в трусах бродить по городу, а то упекут в местный дурдом, вообще беды не оберешься. Что-то же мы должны придумать? – спросил я, а у самого голова уже просто отказывалась проделывать хоть какую-то работу, мне бы элементарно выспаться, а потом полежать в ванне. Ничего так не хотелось в данную минуту, как вымыться, ну, и еще нормально поесть. Мои мечтания прервал голос профессора.
- Во всяком случае, нам нужно отсюда выбираться, скоро стемнеет и мы рискуем свалиться в какую-нибудь могилу.
- А может, заночуем здесь, вот, например, в этом склепе? – предложил я, просто не в состоянии сейчас идти куда бы то ни было. - А утром решим, что делать дальше, а?
Наверное, я выглядел таким измученным и бедным, что Геннадий Петрович задумался.
- Однако, рискуем заболеть – не месяц май, осень на дворе, да и сыро.
- Постелим наши вещи, - взмолился я.
- Ладно, давай только посмотрим, не заперто ли, - и профессор подергал дверь склепа за ручку, она заскрипела и подалась.
- Вот видите, - обрадовался я, - это судьба, - вообще раньше я и предположить не мог, что когда-нибудь буду согласен по доброй воле переночевать в таком ужасном месте, но сейчас это был просто предел моих желаний.
- Странный ты, Леша, - говорил Геннадий Петрович, укладываясь на чьем-то саркофаге и пристраивая под голову платье, подаренное королем Робертом, - то ноешь по пустякам, то уговариваешь спать на кладбище, вот пойми тебя, попробуй.
- Я сам себя в последнее время отказываюсь понимать, так что не будем напрягаться. Слава Богу, никто нас пока не преследует и не стережет, так что давайте просто хорошенько выспимся, - предложил я, напялил для тепла поверх своей одежды средневековую, лег на соседний саркофаг и очень быстро уснул.
Когда я открыл глаза, было еще темно, только начинало светать, и наше прибежище выглядело зловеще: парочка каменных погребений, узкие зарешеченные оконные проемы, кругом паутина, но мне не было страшно. Я лежал и думал, как меня занесло в это прошлое, чего я уже натерпелся, и что мне еще предстоит? А профессор, ему это все за что? Неужели за то, что сконструировал свой хроноход? И зачем я связался с этим изобретением, неужели больше ничего не мог придумать? Да, и хорошо ли я вообще думал? А, может, мне просто очень хотелось еще раз совершить путешествие с Геннадием Петровичем? Нет, нет, я ведь хотел помочь Карине! Бедная, как она там, без меня, что она может подумать о пропавшем муже? Она, а мама с отцом, они, небось, себе места от неизвестности не находят. Неужели я такой безответственный – поставил под угрозу спокойствие всей семьи? Но я ведь хотел, как лучше! Вот ведь оно – кольцо, у меня, родимое, я нашел его для Карины, теперь все должно быть хорошо. Остается надеяться только на гений профессора, он не подкачает, я в это очень верил. Я посмотрел в его сторону и постарался вспомнить, каким я его первый раз увидел больше трех лет назад. Да, выглядел тогда ученый не лучшим образом, он был весь поглощен своим открытием, потому совершенно о себе забыл, был худым и лохматым с нездоровым блеском в глазах. Зато теперь он очень изменился, поправился, приосанился и занят настоящим земным делом, основанным на его любимой науке. И все благодаря мне, хоть это и может показаться нескромным.
Как будто, почувствовав, что о нем думают, профессор заворочался и приоткрыл глаз. Заметив, что я уже проснулся, он потянулся и сел на своем ложе.
- Ты давно не спишь? – спросил он.
- Не особенно, вот лежу, думаю, какой я эгоист, поставил под удар и жену, и вас, все для того, чтобы не утруждаться самому.
- Ты бы лучше подумал, как выбираться отсюда будем, - укоризненно заметил Геннадий Петрович, - есть предложения?
Я молча покачал головой, совсем у меня совести нет, и тут на других понадеялся.
- Надо где-то раздобыть здешнюю одежду, - тихо пробормотал я.
- Это свежая идея, - съязвил профессор, - осталось только решить где, да, неплохо было бы еще подумать за что?
- В смысле денег? – не совсем понял я.
- В этом самом, - подтвердил он, - или ты, как обычно, хочешь предложить не совсем честный способ отъема костюма у какого-нибудь зазевавшегося прохожего?
- Обижаете, Геннадий Петрович, я, как Остап Бендер, «чту уголовный кодекс», во всяком случае, пытаюсь. Кстати, у нас есть некоторая заначка в виде золотого изделия, пожалованного нам, ну, или почти нам, королем, - и я достал кубок из-за пазухи, куда предусмотрительно спрятал его перед отправкой на аппарате.
- И что же ты предлагаешь с ним сделать, пойти продавать на рынке?
- Опять вы издеваетесь надо мной, профессор. Думаю, Англия конца XVII века – более цивилизованная страна, чем Франция XI, тут должны быть ломбарды или антикварные лавки, как вы считаете?
- Вполне вероятно, - согласился он, - но, чтобы добраться до них, надо выйти в город, и опять дело упирается в наш внешний вид.
- Да, если появиться в наряде XXI века – заберут в полицию, а если в наряде XI века, в любой лавке кубок отберут, да еще и в тюрьму упекут, скажут, что украл. Что же делать, какой выход предпочтительнее?
- Никакой, будем думать, - подытожил Геннадий Петрович, - неужели два человека с высшим образованием не могут грамотно продать одну вещь и не попасться?
Мы погрузились в раздумья, хотя мне это давалось с большим трудом, в тишине кладбищенской уже стало явственно слышно, как урчит у меня в животе. Я старался скрыть этот звук, топая от стены к стене склепа, но профессор прервал меня:
- Леша, не маячь перед глазами, ты мешаешь мне сосредоточиться, если тебе не сидится тут – выйди на свежий воздух и прогуляйся там, глядишь, мысли появятся новые.
Как я сам не догадался, я вышел на улицу, вернее сказать, на кладбище. Да, вид этих могил поможет мне думать, ничего не скажешь. Я стал бродить между склепов и оградок и даже от нечего делать читал имена и даты (английский я изучал и в школе, и в институте, кое-что понимал и даже говорил). Я ходил в своем костюме, похожий на местное пугало (холщовую рубашку и штаны я так и не снял), когда на встречу мне вышел какой-то человек. Я остановился, не зная, что делать – убегать или провалиться сквозь землю (хотелось, конечно, второе), а он заметил меня и уже приближался.
- Что ты здесь делаешь, бродяга? – спросил он меня по-английски, естественно, хоть понять было трудновато, все-таки триста лет назад, выговор совсем другой. - Небось есть нечего, деньги нужны?
Я понял и закивал головой, тем более, что деньги нам, действительно, были очень нужны.
- Ты один? - опять поинтересовался человек.
Я замахал головой в разные стороны и показал два пальца, боясь открыть рот и не ляпнуть что-нибудь не то.
- Ты что немой?- последовал очередной вопрос.
Я задумался, не зная, прикинуться ли мне и вправду немым или не стоит.
- Ты хоть понимаешь, о чем с тобой говорят?
Я усиленно закивал головой и все-таки, решив стать на время немым попытался сделать соответствующий жест, открыв рот и пальцами показав, что не могу говорить.
- Есть хочешь? – спросил благодетель.
Я опять закивал головой.
- Заработаешь – поешь, согласен? – я, естественно, был согласен.
- Где второй, зови и давайте за работу. Я жду здесь.
Я бросился в склеп к профессору:
- Геннадий Петрович, вставайте, надевайте средневековый костюм и вперед, будем зарабатывать на жизнь, - выложил я ему, - только сумку надо спрятать, чтобы не было лишних вопросов.
Пока ученый переодевался, я вкратце обрисовывал ему ситуацию, в это время пытаясь запихнуть наши вещи за подобие алтаря у стены склепа.
- Все, оделись? Пошли, только учтите, я – немой, поэтому говорить будете вы, надеюсь, вы английский знаете?
- Лучше, чем ты французский, - успокоил меня профессор, - я его в оригинале читал, когда хроноход создавал.
Мы пришли обратно, человек ждал нас, увидев, показал знаком, что мы должны следовать за ним. Мне было немного страшновато, куда он нас ведет, вдруг это маньяк какой-то, но чувство голода и вера в будущее брали свое. Наконец, мы подошли к могиле, у которой благодетель велел нам ждать, а сам ушел, через некоторое время вернувшись с двумя лопатами. Елки-палки, подумал я, вот еще могильщиком мне быть не хватало, но делать нечего, придется и это попробовать в своей жизни.
- Вам повезло, - приговаривал наш работодатель, когда мы принялись копать, - вчера Сэм и Джек сильно напились, так что сегодня от них ничего не добиться, в общем, парни, получите вы свой кусок хлеба.
Мне, признаюсь, не так часто доводилось копать, поэтому минут через десять мои ладони стали побаливать, а через полчаса я почувствовал, что натер кровавые мозоли. Я переглянулся с Геннадием Петровичем, у него была та же ситуация, однако, не бросать же дело на полпути, еще чего доброго, нам вообще ничего не дадут, тогда пропадут зазря наши старания, поэтому я натянул рукава рубашки на ладони и продолжил работать. Короче, когда мы закончили копать, я был сам в предсмертном состоянии.
- Ну что ж, неплохо, - сказал нам человек, - у вас аккуратно получилось, - еще бы, знал бы он, кто роет тут могилу – профессор физики, директор научного предприятия, и его зам, - вот, заработали, - и он протянул нам по монете, - если не устали, приходите часа через четыре, заработаете столько же. Согласны?
Я, собственно, упал бы уже прямо тут, но Геннадий Петрович спросил:
- Где вас искать?
- Идемте покажу, - он забрал лопаты и повел нас к следующему месту, где следовало рыть могилу.
- Скажите, - поинтересовался профессор, - за сколько я могу купить какой-нибудь костюм?
- Что, хотите приодеться, парни? Это правильно, в таком виде вы никогда приличной работы не получите. Ну, что ж, если придете позже и поработаете так же, я, пожалуй, подарю вам свой старый пиджак и брюки, еще довольно сносные, во всяком случае, один из вас может выглядеть получше. Ну что?
- Мы придем, - пообещал Геннадий Петрович, я даже чуть не забыл, что немой, и не заорал на него от злости, но вовремя сдержался.
- Правильное решение, парни, меня зовут Роберт (везет нам на них в последнее время), жду вас на этом месте в час дня.
Мы отошли на некоторое расстояние, когда я не сдержался и выпалил:
- Смерти моей хотите? Да, я загнусь на очередной могиле, так что сам в ней и умру. У меня руки не разгибаются, я есть хочу, пощадите!
- Думаешь, мне хорошо? – просто спросил меня профессор. – Может быть, останемся здесь жить? А, не хочешь? Тогда будем копать. Сейчас вот сходим в город, купим где-нибудь хлеба и воды, и за дело. А когда получим костюм, сможем заложить в ломбард золотой кубок, тогда оденемся поприличней и попробуем познакомиться с сэром Исааком Ньютоном. Ну что, не в этом же виде к нему идти, как думаешь?
- Простите, Геннадий Петрович, я опять думаю только о себе, вам ведь тоже хреново, ладно, попробую замотать чем-нибудь руки и постараться выжить. Идемте в город, профессор, правда, думаю, соваться туда в таком виде нам не стоит, так, побродим где-нибудь по окраине.
Просто было сказать, город-то мы совсем не знали, но пришлось пробираться закоулками. Город был серым и безрадостным, дома – каменные, невысокие, но построенные, казалось, на века, плотно прижимались друг к другу, образуя узкие улицы, по которым даже иногда проезжали небольшие экипажи. В общем, цивилизация была налицо, особой грязи и вони не наблюдалось, наверное, пара эпидемий чумы их все-таки чему-то научила. Одежда тоже стала отличаться какой-то изысканностью: длинные приталенные пиджаки, похожие на современные фраки и короткие, в основном, штанишки узкие или широкие, словно юбки, чулки и вычурные туфли с пряжками и квадратными носами, короче, мужики здесь разряжались не хуже женщин, а вот те как раз выглядели попроще: темные платья, вероятно, с корсетами и с длинными и широкими юбками. А вот прически у тех и других были похожими: волосы длинные, только у женщин прически попышнее. Глядя на все это, мне просто хотелось провалиться на месте от ощущения собственной бомжеватости, правда, и на глаза мы с профессором особо никому попадаться не стремились, все больше прижимались к стенам домов и прятались за углами. Один только раз мы увидели, что под мостом тусуются какие-то люди, видом похожие на нас, да, и то выглядели они, можно сказать, посовременней.
После упорных поисков нашли мы с Геннадием Петровичем лавку с хлебным товаром, и продавец даже отпустил нам булку грамм на 400-500 с большим отвращением, причем стоила она целой монеты (я разглядел на ней цифры: 5, по-моему, пенсов или пенни), доставшейся нам таким огромным трудом. Зато булочка съелась в два приема, едва мы успели выйти из магазина, эх, так хотелось еще водички попить, и это был уже предел моих мечтаний на сегодня. Хоть хлебни из речки, что течет по городу, Темза, по всей видимости. Останавливал себя только огромной силой воли и представлением о неминуемой гибели в антисанитарных условиях.
- Ну, что, профессор, - обратился я к другу, - сколько там на ваших часах, мы еще не опаздываем на работу? Я бы выпил чего-нибудь, да, боюсь, нам денег не хватит.
- Время у нас еще есть, - отозвался ученый, - а вот денег, действительно, маловато, но попробуем сэкономить, идем, Леша, не умирать же от жажды. Согласись, это была бы совершенно нелепая смерть при сложившихся обстоятельствах.
- Еще бы, пережить заговор на короля Франции и быть награжденным им и после этого просто помереть на улице старинного Лондона в костюме Кащея Бессмертного – это хуже всяких представлений о каре небесной.
Поскитались мы еще в поисках магазинчика с напитками, и ничего не найдя, зашли в какой-то трактир, с вывеской «Старый Джо», где публика была страшноватой и грязноватой на вид, но даже там наши костюмы вызвали некоторое замешательство и тихий гул неодобрения. Я, признаться, уже ожидал, что нас выгонят или, чего доброго, накостыляют, но обошлось – за нашу монету мы получили два стакана воды, и очень быстро исчезли оттуда.
- Господи, - простонал я, когда мы возвращались на кладбище, - как тяжело человеку из будущего получить кусок хлеба в прошлом, хорошо еще, что живы остались. Если мы не раздобудем приличный костюм, профессор, думаю, меня надолго на такие подвиги не хватит, мало того, что я полдня копал, как экскаватор, так еще чуть от страха не умер, пока слонялся в поисках еды. А теперь уже почти без сил я должен опять копать? Куда это все годится?
- Ты предлагаешь отказаться от сделки? – без лишних сантиментов спросил Геннадий Петрович.
- Издеваетесь, нет уж, буду рыть могилу, пока смогу стоять на ногах! Я тут еще всем покажу, чего стоит Леха Терентьев, они меня все узнают! – пригрозил я кому-то неизвестному и ускорил шаг. – Быстрее, профессор, давайте разрешим эту ситуацию.
Нет, они не дождутся, продолжал я про себя вести беседу с мнимыми противниками, я должен вернуться домой, к жене и родителям, я что – олух какой-нибудь? Я – человек будущего и сдамся каким-то темным обитателям прошлого? Ни за что! Я так разволновался и при этом набирал скорость, что уже почти бежал, а Геннадию Петровичу приходилось догонять меня и пытаться отдышаться.
- Леша, может быть, ты вспомнишь, что рядом с тобой присутствует некий пожилой и не совсем здоровый попутчик, - наконец, не выдержал ученый, - и перестанешь доказывать кому бы то ни было свое превосходство. Спасибо, - поблагодарил он, когда я пошел гораздо медленнее, - а то я мог умереть гораздо раньше, чем ты тут обрисовал. Ничего, Алексей, не будем впадать в истерики, а просто будем заниматься делом. Вспомни поговорку: «все, что ни делается – к лучшему». Возможно, ты должен был раз и навсегда научиться жить самостоятельно и не надеяться на помощь ни из будущего, ни из прошлого, а только на свою собственную, ну, максимум, на своих друзей.
- Хотите сказать, что это такая жестокая учеба? Если принять во внимание, что я не могу это все закончить в любую минуту, как только захочу, а должен пройти весь путь от начала и до конца, не слишком ли это ценный опыт? Ведь он может оказаться и бесценным, если мы не вернемся в свое время. При этом затея моя, а отвечать мы должны вместе, или у вас тоже «все к лучшему»?
- Я поддержал твою идею, значит, разделяю с тобой ответственность.
- И нисколько не жалеете? – вдруг спросил я.
- Жалею ли? Не могу сказать точно, - задумался профессор, - но, если мы с тобой вернемся домой – впечатлений мне хватит надолго!
- А если не вернемся?
- Значит, такова моя судьба!
- И все, - запротестовал я, - вот так вы смиритесь с ней?
- А что я еще могу сделать? Тут либо ты ее принимаешь, либо нет, но она все равно останется твоей судьбой.
- Это философское замечание, вы еще скажите, что она объективная реальность.
- Не совсем, ты мог и не отправляться в прошлое, а раз отправился – ты ее сам выбрал.
- Но ведь это такая случайность, что вы ошиблись и набрали не ту дату.
- Кто знает, - ответил Геннадий Петрович и повторил, - кто знает.
- Так вы считаете?.. – попытался я вставить, но он перебил меня.
- Все, Леша, от действительности мы все равно никуда не денемся, а гадать на кофейной гуще, как все могло бы быть – занятие для школьниц. Поэтому готовь свои ладони для работы, мы подходим к сторожке смотрителя кладбища.
- А это вы, парни, - увидел нас тот, - хорошо, что пришли, идемте, покажу, где копать. – он повел нас меж крестов и памятников к нужному месту, вот тоже работа у человека – не позавидуешь, хотя все же ему лучше, чем нам, он уверен в завтрашнем дне и дома его ждут семья и уют.
Мы с профессором опять принялись за рытье могилы. Я почувствовал боль сразу, как только взял в руки лопату, но пытался честно не обращать на это внимания. Вскоре заболело все тело, все-таки непривычен я был к физическому труду, все больше в офисах и кабинетах, да, и со спортом не очень дружил, если не считать нескольких секций, посещаемых мною в далеком детстве, больше от нечего делать, чем от желания. Я посмотрел на Геннадия Петровича, не думаю, что он уделял спорту времени больше, чем я, но он уверенно копал, причем по нему вообще нельзя было догадаться, каким трудом ему достается результат. Может, он втихаря качался у себя на чердаке, подумал я, смешно, конечно, но выглядит он гораздо лучше меня, а ведь я намного моложе. Да нет, просто человек не показывает своей слабости, он умело себя держит, хотя никто не знает, чего ему это стоит. Это мне урок, ишь, разнылся, все плохо, все плохо, сам виноват, нюни развесил, поработаем еще.
- Геннадий Петрович, вы не напрягайтесь сильно, я сам приналягу, вы нашему предприятию еще нужны, - попытался я быть заботливым.
- Ничего, Леша, мне не тяжело, я просто не думаю об этом, я думаю совсем о другом, глядишь, так и время летит быстрее.
- А о чем вы думаете, если не секрет?
- О своей работе, о тебе, о Карине, обо всем, что мне интересно и дорого.
- Я смотрю, от этого и силы прибавляются?
- А ты как думал? Главное, не думать, что у тебя всего этого нет, а мечтать, что у тебя все это и было, и будет. Думай о хорошем, слыхал ведь? Так вот, только о хорошем, плохое придет само, и вот тогда ты уже никуда от него не денешься, так зачем приближать это время своими мыслями?
- Хорошо вам говорить, - буркнул я.
- Что, хочешь сказать, что у меня нет ни семьи, ни детей, и терять мне нечего?
- Да, что вы, профессор, я вовсе не это имел в виду.
- Знаю, но ведь и ты еще ничего не потерял, верно? В жизни не потерял, а в мыслях, наверное, уже всякое себе представил, и, наверное, плохое?
- Не без того.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |